Исповедь старого итальянца - глава 16. Встреча

Надежда Опескина
Утро следующего дня было наполнено радостными хлопотами. Приезжали родители Леона. Массимо привёз двух знакомых женщин на помощь Виттории. В доме закипела работа, наводился порядок во всех комнатах, из кухни неслись дивные ароматы. Массимо, Леон и Лучиана уехали встречать гостей, самолёт прилетал ближе к обеду. На меня был возложен контроль за делами на объекте, где работы были уже завершены. Наводился последний лоск, работала бригада маляров и реставраторов фресок, которыми были украшены отдельные помещения дома. Мне самому понравилось то, что было сделано за эти полгода. Не знаю, был ли этот дом таким красивым прежде. Оставались лёгкие запахи красок и лаков. Отшлифованные мраморные полы отражали стены и потолок.

Время пробежало быстро, шёл уже третий час и мне пришла пора возвращаться в дом Массимо, куда гости уже должны были приехать. Я вышел на парадное крыльцо, стоял очарованный открывшейся панорамой, когда услышал, что меня кто-то зовёт срывающимся голосом:

- Сеньор Джиованни, беда, беда! Вас просят срочно вернуться домой. Там много полиции и врачи. С сеньорой Витторией очень плохо. Они все погибли, - быстро тараторила женщина, приглашённая утром для помощи.

Она была уже в годах, я не стал её расспрашивать, а бегом кинулся к дому Массимо.  Около дома стояло две полицейские машины и одна скорой помощи. В саду группами стояли полицейские. Меня никто не останавливал и я вбежал в дом. В гостиной на диване сидели двое пожилых людей, женщина и мужчина, около них хлопотали врачи. На мой вопрос где все, один из полицейских, находящихся в гостиной, взял меня за руку, отвёл в сторону и сообщил:

- Они все погибли. Сеньор Массимо, сеньор Леон и синьорина Лючиана. По дороге в аэропорт их протаранил мерзавец на старом разбитом грузовике. Он их поджидал, зная о поездке. Мы уже узнали кто это. Некто Орсо из Агридженто, но ему удалось скрыться, хотя непонятно как. Если он доберётся домой, то вряд ли мы его поймаем. Он запросто сбежит в Тунис, там у него живёт родной дядя. Рози, что служит здесь, его родная тётка, родители погибли. Она тоже из Агридженто. Хотелось бы её допросить. Не пойму, чем ему могли насолить эти люди.

Я счёл необходимым всё рассказать о вчерашнем дне, об исчезнувшей Рози, а потом поспешил в комнату Виттории. Она сидела в кресле в окружении врачей и полицейских. Женщины уже переодели её во всё чёрное, на голову накинули чёрную вуаль. Стояли рядом, помогая хлопотавшим врачам привести её в чувство. Открыв глаза Виттория посмотрела на меня, встала с кресла и сказала твёрдым голосом:

- Помогите мне, сеньор Джиованни, нам надо позаботиться о них. Там внизу родители Леона, найдите для них слова утешения. Я сама справлюсь со своей бедой, мне не привыкать, ведь я сицилийка. Не правда ли, господа полицейские? Нам, сицилийским женщинам, не привыкать хоронить своих детей, мужей. Молчите, вы все молчите!
Вы боитесь, что убьют кого-то из ваших близких и потому молчите. Зачем вы здесь и так много? Бегите! Ловите мерзавца, убившего трёх человек, которые даже не знали его имени! Ему не удалось похитить мою дочь, обречь её на мучения и он запросто убил её, её жениха, её отца.

Виттория не кричала, а говорила громким, ровным голосом, но была слышна во всём доме. Её глаза горели ненавистью ко всем этим людям, не защитившим её родных. Любимый Массимо, их дочь Лучиана были мертвы. Теперь её жизнь наполнится новым смыслом, на смену сильному чувству любви придёт желание мстить, отравляя остатки жизни. С этим надо будет жить, с окаменевшим сердцем и болью.

Полицейские спешили покинуть дом, осталось несколько человек в саду для обеспечения порядка. Родители Леона сидели обнявшись, глаза их были потухшими,
в них не было и искорки жизни. Они не понимали, как могло такое случится. Прилетели, не увидели встречающего сына, взяли такси, на полпути увидели жуткую аварию. Их остановили, они вышли из машины и увидели его, их мальчика, которого с трудом вытаскивали из раскуроченной машины. Крик до небес раздался в ту же секунду. Они упали на колени перед окровавленным телом сына, целуя его лицо, разбитые руки. Один вопрос срывался с их уст: - За что?

Потом они увидели девушку, которую положили рядом с сыном, смотрящую открытыми, остановившимися глазами в небо. Глазами цвета янтаря, о них им написал сын в своём последнем письме. Тогда сразу они поняли всё - к сыну пришла любовь. Мать Леона, закрывая глаза девушки, почувствовала тепло ещё не остывшего тела. Пустота окружила, поблекли все краски света, всё вокруг окрасилось в чёрный цвет, цвет траура и скорби. Они сидели в светлых одеждах, а там за окном цвели апельсиновые деревья и пышным ковром покрывали землю алые маки. Женщины помогли им подняться и проводили в комнату гостей, где лежали чёрные одежды, привезённые из магазина.

Забот было много, это отвлекало, но как только, даже на миг, я оставался один, то передо мной вставал облик Лучианы. Уезжая в аэропорт, она была весела. Несмотря на пережитое накануне, улыбка не сходила с её лица. От этого воспоминания было невыносима больно. Хотелось куда-нибудь убежать, упасть лицом вниз и кричать от этой боли долго-долго. Нас поддерживали врачи, находящиеся в доме. Они переходили от одного к другому, делали уколы, поили успокоительными лекарствами.

Вечером привезли гробы с телами погибших. Их заносили поочерёдно четверо парней в чёрных одеждах, устанавливали на приготовленные подставки у стены, украшенной цветами. Открывали крышки и отходили в сторону.

Виттория не пожелала приглашать плакальщиц, сказав, что не желает слушать крики чужих по её любимым. Она стала выше ростом, лицо осунулось и почернело от горя. Была собранной, давая распоряжения женщинам, снующим по дому. У Массимо было много дальних родственников, они съехались к вечеру со всей Сицилии. Не было только родного брата Дарио, он прилетал в день похорон, об этом сказал один из прибывших родственников.

И вот он наступил, день прощания. В саду, за забором на улице, собралась огромная толпа людей, пожелавших проводить Массимо и его детей в последний путь. Именно детей, не отделяя Леона от Лучианы. Ждали брата.

Я стоял среди толпы, когда в сопровождении полицейских к дому подкатила машина марки "Мазерати", из которой первым вышел мужчина, а следом появился малыш в сопровождении Беатрис. Он тоже был одет в чёрную одежду, мой маленький сын. Хотелось броситься к нему через толпу, поднять высоко к небу на руки, покрыть  его прекрасное личико поцелуями. Я никогда за свои годы жизни не видел столь красивого ребёнка. Мой маленький сын! Он подошёл к Виттории, поцеловал ей руку, склонив голову. В лице Виттории что-то изменилось, она подхватила его на руки и стала покрывать его головку поцелуями.

Тихо заиграла музыка, процессия двинулась вперёд. Я шёл в толпе незнакомых людей. Не было чувства одиночества. От меня на небольшом расстоянии шли дорогие мне люди: мой сын, моя родная тетя и женщина, родившая моего сына.

В тот же день я тихо покинул дом Массимо и Виттории, перебравшись в гостиницу. Через несколько дней предстояло встретиться с сеньором Дарио и сдать ему отреставрированное поместье, предоставив все отчёты. С документацией у нас всё было в порядке, их исправно вёл Леон, записывая всё до последней мелочи.

Мы встретились с сеньором Дарио через пару дней. Он был в восторге от увиденного. Несмотря на печальное время, улыбка не сходила с его лица. Мы шли из комнаты в комнату, он не скрывал своей радости. В конце показа отметил:

- Всё стало красивее по сравнению с прежним состоянием дома и сада. Так много светлых тонов и тёплых оттенков. Дом потерял свою былую суровость. Много нежного янтарного цвета. В зимнее время здесь не будет так холодно, как раньше. Сад вообще волшебен. Там каждый уголок смотрится обособленно, но в то же время создаётся картина целостности ансамбля. Вы талантливый архитектор, Джиованни! Кстати! Моего сына тоже зовут Джиованни. Мы будем часто здесь бывать. Мальчик рождён в штатах, но должен помнить, что его корни здесь, на Сицилии.
В этом доме ему будет хорошо, а детская вообще волшебна! Завтра привезут всю мебель по вашим эскизам. Надеюсь и это нас порадует. Я вот ещё что хотел обговорить с вами, сеньор Джиованни. Мой приятель из Неаполя просил меня подсказать ему имя архитектора, способного из старого полуразрушенного дома сотворить что-нибудь современное. Приятель не ограничен в средствах и если вы согласитесь, то я ему сегодня же телеграфирую.

Он говорил, я смотрел на него, а думал о своём. Да, у маленького  Джиованни действительно сицилийские корни. Здесь родился мой отец, моя бабушка, здесь остаётся жить Виттория, которая приходится малышу бабушкой. В этом доме мною и Лучианной оставлено много тёплого для него.

Я согласился принять заказ приятеля сеньора Дарио. Он пригласил меня отобедать в доме Виттории, но я отказался. Мы вышли из дома и увидели подъезжающую полицейскую машину. Вышел знакомый мне офицер и поспешно доложил Дарио новости:

- Мы успели перехватить Орсо когда он пытался уйти на рыбачьем судне в Тунис. Теперь этот мерзавец заплатит за своё злодеяние. А его тётка Рози покончила со своей жизнью. Она выпила какую-то отраву перед нашим приходом. Скорее всего страх загнал её в угол. В её годы попасть в тюрьму страшновато. И потом, ей известны обычаи Сицилии.

На другой день я отплывал из Палермо на судне, отправляющееся в Неаполь, с письмом к новому заказчику, дав телеграмму своим родным в Падую и Ирен в Венецию. Не зная, как проститься с Витторией, решил написать ей письмо. Телефон в её доме был отключён. Оно было кратким, моё прощальное письмо, в нём не было и намёка на наше родство. Сухое письмо архитектора, с благодарностью за оказанную честь прожить в её доме более полугода.

Билеты до Неаполя купил на круизный лайнер, возвращающейся из далёкого плавания и направляющегося теперь в Геную, но по пути делающего остановки во всех портах Италии, высаживая путешественников. В порту царила суматоха. Юркий малый помог мне отнести в каюту багаж с подарками и сувенирами для моих родных, купленными за время пребывания на Сицилии.

Я вышел на палубу, выкурить сигарету и посмотреть в последний раз на остров, город. Посадка уже завершалась, причал был практически пуст, провожающих было мало. Подошло такси, из него вышли две женщины, ведя за руки маленького мальчика. Они о чём-то говорили с помощником капитана, встречающего пассажиров, он посмотрел на часы и позволил им подняться на борт.

Мне показалось, что это Виттория и Беатрис. Я бегом кинулся им навстречу. Это действительно были они. Первым заговорил Джиованни:

- Я очень хотел посмотреть пароход, сеньор! Тётя Виттория получила ваше письмо и решила проститься с вами. А мы с мамой просто посмотреть. Я завидую вам, а когда вырасту, то обязательно отправлюсь в самое далёкое путешествие. Вы не могли бы меня взять на руки, чтобы я мог увидеть больше.

Я держал его на руках, замирая от своего счастья, которое подарили мне мои дорогие женщины. Мы молчали, нам не нужны были слова. Малыш обхватил мою шею руками и смотрел вокруг себя любопытным взглядом. Я любовался им, своим сыном. Это были самые радостные минуты в моей жизни. Он был на моих руках, мой самый дорогой человек, плоть от плоти моей. Мой мальчик! Подарок небес!

Подошёл стюард, пришло время гостям покинуть судно. Я расцеловал малыша, пожелав ему счастливой жизни, он ответил мне нежным поцелуем. Беатрис протянула руку для прощания, я поцеловал её, сказав тихо: - Спасибо!

Виттория расцеловала меня, пообещав через год приехать к нам в Падую. Они сошли по трапу, стояли на причале долго, помахивая руками мне вслед. Их фигурки становились всё меньше и меньше, пока не скрылись из виду.

Продолжение следует:

http://www.proza.ru/2016/05/26/919