Ялтинская База-холодильник. Застой. Алкоголь.
В те времена, которые называются застоем, на нашем холодильнике происходили разные случаи с любителями выпить.
На Базе-холодильник был свой санитарный врач, который находился в штате, но следил за санитарией. Он не отличался трезвостью. А ещё на холодильнике были дворняжки. Их было три или четыре. Мы все их любили и подкармливали.
Вот однажды, дело шло к вечеру, санитарный врач был сильно в нетрезвом состоянии. В таком, что иди не мог. Зато он сидел в сторонке, прячась от основной массы работников и руководства. Он разговаривал с Матильдой.
-Ты кто? –спрашивал санврач собаку и сам отвечал, - Мелкая сошка. А я – Доктор холодильника. После этого доктор выл по-собачьи с подгавкиванием, видимо, чтобы перевести свои слова на понятный Матильде язык.
В зарядном цехе работал у нас дежурный Витя. Он поставил на зарядку электрокары и отпраздновал удачное окончание дня. Когда мы хотели его уговорить лечь спать, то он закрылся в цехе. Сел около форточки и, обливаясь слезами, заплакал.
-Ну, и что, что у меня четыре кошечки и три собачки, - он говорил это обращаясь к нам, а слёзы текли ручьями. Потом посмотрел на луну и стал выть.
Но, пожалуй, третий мой случай может стать обобщающим.
Моим тогдашним наставником и отличнейшим специалистом был Леонид Григорьевич Володкевич. Он прошёл всю войну и после её окончания работал в германии начальником шахты. Но в выпивке отказать себе не мог. В энергороцехе был обмотчик Петр Иванович Щёкотов. Перематывать двигатели ему привозили со всей Ялты. И третий персонаж Саша Лагутов он работал слесарем-электриком зарядного цеха.
Дело было днём время шло к обеду. И вдруг весь электроцех шеф собирает в зарядной. Шефом мы звали начальника электроцеха Засяткина. Зарядная находится в стороне от главного здания и туда редко заходит руководство холодильника.
В бытовке собрались все. Посреди стояли три стула, на которых сидели: Щёкотов, Володкевич и Лагутов. Сказать, что они пьяные – это не сказать ничего. Все трое лыка не вязали, и все трое напились к этому времени каждый сам по себе. Вместе их свёл Засяткин.
Начальник долго и красноречиво отчитывал пьяниц. То, что они будут лишены прогрессивки и тринадцатой зарплаты – это понятно. Но, кроме этого, грозили всякие другие наказания. Все трое сидели молча и слушали. Видимо, раскаивались.
Наконец Засяткин предложил высказаться провинившимся. Ни Щёкотов, ни Володкевич не смогли ничего сказать. Зато Саша Лагутов встал со стула и заплетающимся языком, перемежая речь матерным словом на букву «б», сказал: «Пил …, пью … и буду пить. Во, …»
Потом Саша вернулся на стул. Раздался смех, только шеф стоял молча багровый от негодования.