посвящается космето-бизнесвумен Елене Оршер
Весь день шелестят за прозрачной оградой
деревья осеннего Летнего сада,
за Новой Голландией солнце садится,
листва золотится... Где вы, мои тридцать!
Работает время, не спит, не волынит,
то бьёт сединой, то морщиной кривится,
то брови навесит... Но я и поныне
на женщин гляжу, как в далёкие тридцать.
Гляжу я на женщин, на стройных и нежных –
душа неспокойна и сердце стремится...
Они ж мимолётно посмотрят небрежно
и снова – внимание тем, кому тридцать.
Я в зеркало гляну - увижу морщины.
Я губы сомкну и, как зрелый мужчина,
себе улыбнусь иронично и нежно...
И всё мне понятно, но - есть же надежда!
Мне б надо в известный - на речке, на Чёрной*) -
в салон косметичный зайти непременно.
Вот где мне помогут! Ведь там неизменно
творят чудеса и легко и проворно.
С помятым лицом и в морщинистой коже
в него я войду (тут робеть не годится)...
А выйду совсем на себя не похожий,
вернее, похожий - на прежние тридцать.
Без всяких морщин, омоложенной рожей
я буду сиять, на себя непохожий
Что – лысина светит? Ну, что же, быть может,
и в этом салон мне немного поможет.
Я верю: косметика – страшная сила:
салон это - руки, душа и призванье!
Я знаю, что есть и уменья, и знанья,
и женщины вновь мне окажут вниманье!
Они всё поймут и, конечно, стремленья
не смогут сдержать в восхищении бурном.
Как прежде, в неясном и томном волненьи,
за мной побегут по камням Петербурга.
И будет за Биржею солнце садиться,
листва золотиться лукавой отрадой
и веять прохладой от Летнего сада...
Но, солнце - садится!
Где ж вы, мои тридцать?
*) в начале "нулевых" салон переехал на "Летучий Голландец" - напротив Биржи