5. О СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ РЫНКЕ
Одна из самых грубых ошибок советской "экономической науки" заключалась в том, что она мыслила «товарно-денежные отношения при социализме» БЕЗ СВОБОДНЫХ РЫНОЧНЫХ ЦЕН, чем полностью обессмысливала эти «отношения». Хотя надо признать, что в ЭТОМ ее заблуждении отчасти "повинны" и классики марксизма, ОШИБОЧНО полагавшие, что социализм несовместим вообще ни с какими «товарно-денежными отношениями». Но если классики при этом всё же исходили из определенных, пусть и ложных, ОСНОВАНИЙ, то позиция советских экономистов была и здесь "последовательно" эклектичной.
С точки зрения марксизма, после перехода средств производства в общественную собственность рыночная экономика становится в принципе ненужной и невозможной, так как ее движущей силой, по их мнению, является конкуренция частных предпринимателей в их погоне за прибылью. Поэтому ликвидация частной собственности на средства производства якобы автоматически приводит к ликвидации также и рынка со всеми его атрибутами. И, таким образом, обществу просто не остается ничего иного кроме как заменить «стихийный» рынок сознательным, организованным планированием и регулированием общественного производства и потребления.
В "интерпретации" же советских экономистов, марксизм отвергает не рынок вообще, а только капиталистический «стихийный» рынок со свободными ценами и конкуренцией. И поэтому социализм якобы противопоставляет ему «плановый» рынок со стабильными государственными ценами и объемами производства, определяемыми предварительно разработанным планом. Однако нелепость этой "концепции" заключается в том, что суть рыночного регулирования как раз и сводится к определению "правильных" цен и объемов производства. Если при социализме это действительно всегда можно сделать без помощи рынка, то тогда классики абсолютно правы, безоговорочно его отвергая. Но если в этом они всё же НЕ ПРАВЫ, то тогда «плановый» рынок советского образца не может не приводить к ЕЩЕ БОЛЬШЕМУ «хаосу» (или, по выражению Сталина, к «неразберихе») в экономике, чем свободный, конкурентный капиталистический рынок. И, как известно, именно так в действительности и было, что не только демонстрирует невежество советских экономистов, но и заставляет, как минимум, усомниться в правоте классиков.
Одной из характерных особенностей аутентичной марксистской концепции социализма является утверждение, что социализм ликвидирует РАЗДЕЛЕНИЕ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОГО ТРУДА. Само же понятие «производительный труд» классики марксизма трактовали «в узком смысле», как производство МАТЕРИАЛЬНЫХ вещей, необходимых (прямо или опосредованно) для удовлетворения тех или иных человеских потребностей. Поэтому, например, производство такой "нематериальной вещи" как ИНФОРМАЦИЯ, необходимая для повышения производительности того же производительного труда, само по себе, в понимании классиков, производительным трудом НЕ ЯВЛЯЕТСЯ.
Кроме того, предполагалось, что технический прогресс ведет к ликвидации КВАЛИФИЦИРОВАННОГО производительного труда, т.е., что производительный труд в обозримом будущем окончательно сведется к «самым простым, самым однообразным, легче всего усваиваемым приемам». Поэтому в сфере трудовых отношений социализм якобы призван осуществить две вещи. Во-первых, равномерно распределить эту утратившую «всякую привлекательность для рабочего» ТРУДОВУЮ ПОВИННОСТЬ на ВСЁ трудоспособное население («с освобождением труда все станут рабочими»). И, во-вторых, «…частичного рабочего, простого носителя известной частичной общественной функции, заменить всесторонне развитым индивидуумом, для которого различные общественные функции суть сменяющие друг друга способы жизнедеятельности». Например, вчера ты стоял у токарного станка, сегодня – варишь сталь, завтра будешь печь хлеб и т.д., в чем и заключается, по Марксу, уничтожение разделения производительного труда.
Выполнив свою дневную норму производительного труда, всю остальную часть суток член социалистического общества, согласно Марксу, может посвятить чему угодно: науке, изобретательству, искусству, всевозможным развлечениям, отдыху… Как следствие, степень его личной свободы при таком гипотетическом социализме может быть измерена с буквально математической точностью. Например, ее можно определить как математическое отношение свободного времени индивидуума ко времени исполнения им своих трудовых обязанностей перед обществом. Но вся эта видимая простота и ясность держится на предположении о КАЧЕСТВЕННОЙ ОДНОРОДНОСТИ производительного труда, что позволяет вести его учет (и оплату) непосредственно в нормо-часах рабочего времени:
«…индивидуальное рабочее время каждого производителя – это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нем. Он получает от общества квитанцию о том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда».
Что же касается труда «непроизводительного», то он, будучи, согласно марксистской схеме, абсолютно добровольным, вообще НЕ ПОДЛЕЖИТ ОПЛАТЕ. По этой логике, при социализме движущей силой технического прогресса будет, по-видимому, одно лишь "бескрыстное" стремление отдельных творческих личностей максимально укоротить продолжительность обязательной "производительно-трудовой" повинности. Однако трудно поверить, что, например, сотрудники авиационного КБ принесут больше пользы обществу, если своим ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ делом они будут заниматься исключительно на добровольных началах, в свободное время от ЗАРАБАТЫВАНИЯ НА ЖИЗНЬ подметанием улиц или покраской скамеек в городском парке. Такие же сомнения вызывает экономическая целесообразность упразднения и многих чисто «рабочих» профессий.
В свете таких сомнений более правдоподобным всё же выглядит предположение, что глубокое разделение общественного труда сохранится и при социализме. А это означает, в частности, что учет и оплату «производительного» (в понимании классиков) и «непроизводительного» труда необходимо будет осуществлять на неких ОБЩИХ основаниях. Откуда возникает потребность разобраться, какими же должны быть эти ОБЩИЕ основания оплаты КАЧЕСТВЕННО НЕОДНОРОДНОГО труда в СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ обществе. И вот здесь, как это ни "парадоксально", волей-неволей приходится вспомнить о… рынке.
Говоря о «стихийном», непредсказуемом рынке, его критики обычно умалчивают о том, что природа этой рыночной "стихийности" ДВОЯКА. С одной стороны, ее источником, безусловно, является конкуренция частных товаропроизводителей, заставляющая их скрывать друг от друга свои производственные планы, не говоря уже о невозможности их согласования. Но есть и другая причина непредсказуемости рыночной конъюнктуры, обусловленная ПРИНЦИПИАЛЬНОЙ непредсказуемостью поведения людей как розничных покупателей на потребительском рынке и как арендодателей на рынке аренды рабочей силы.
Представим себе, что разработан детальный план организации социалистического производства в общенациональном масштабе, согласно которому совокупная рабочая сила должна быть распределена между территориями, отраслями и профессиями в таких-то оптимальных пропорциях. Вопрос: каким способом это запланированное распределение рабочей силы может быть обеспечено на практике? Можно, конечно, попытаться сделать это в принудительном порядке, но в результате получится разве что «казарменный социализм», к которому никто особо не стремится. Поэтому единственное, по сути, приемлемое решение – установить такие пропорции ЗАРАБОТНЫХ ПЛАТ для разных профессиональных и т.д. категорий работников, чтобы люди сами, добровольно, сделали выбор, СУММАРНО совпадающий с государственным планом распределения рабочей силы. Однако реально ли вычислить такие пропорции теоретически, исходя из некоей вероятностной модели поведения среднестатистического индивидуума или из чего-нибудь еще в подобном же роде? Вряд ли современный уровень развития социальной психологии позволяет проводить такие расчеты с приемлемой точностью. Поэтому, скорее всего, на практике социалистическому государству не останется ничего иного, кроме как прибегнуть к испытанному методу проб и ошибок, чтобы путем последовательных итераций ПРИБЛИЗИТЬСЯ к желаемому результату. Но это и есть не что иное, как РЫНОЧНЫЙ подход к решению указанной проблемы.
Действительно, социалистическое государство выступает в данном случае как МОНОПОЛЬНЫЙ арендатор индивидуальных рабочих сил ВСЕХ трудоспособных членов общества. Государственная "арендная" монополия плюс обязанность государства принять в аренду ВСЕ рабочие силы, т.е., попросту говоря, не допустить возникновения "системной" безработицы – вот две главные отличительные особенности СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО рынка аренды рабочей силы от капиталистического. Но в остальном социалистическое государство должно будет действовать как "обычный", т.е. КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ, арендатор. А именно, пытаться методом итераций "нащупать" такие МИНИМАЛЬНЫЕ цены аренды рабочей силы, которые обеспечат заполнение нужного числа рабочих мест специалистами соответствующего профиля. Частный капиталистический арендатор этим добивается минимизации своих издержек, а социалистический государственный – правильного распределения рабочей силы. Если цена аренды окажется ниже такого минимума, то часть соответствующих рабочих мест останется не занятой, а если выше, то, наоборот, возникнет локальная конкуренция арендодателей, т.е. безработица.
Примерно так же обстоят дела и с потребительским розничным рынком. Поскольку при социализме единственным, МОНОПОЛЬНЫМ продавцом на нем останется государство, СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ розничный рынок будет полностью очищен от одного из двух источников «рыночной стихийности» – от КОНКУРЕНЦИИ. Но что делать с другим ее источником – непредсказуемостью поведения розничных покупателей? Возможно, когда-нибудь ученые найдут способ вычисления "правильных" розничных цен и объемов производства потребительских товаров на основе некоей статистической модели рыночного поведения потребителей. И тогда «плановый рынок» советских экономистов будет хотя бы частично "реабилитирован". Но пока что ЕДИНСТВЕННЫМ реальным способом определения "правильных" розничных цен остается не теоретическое вычисление, а прямое их ИЗМЕРЕНИЕ с помощью «свободного» (а не «планового») рынка всё тем же методом итераций. Поэтому социализм должен, вопреки известной позиции классиков по данному вопросу, не демонтировать, а наоборот, сохранить и взять на вооружение этот "измерительный инструмент", предварительно убрав из него капиталистические "излишества" – конкуренцию и погоню за прибылью.
Подводя черту под "теоретической" частью данной статьи, отметим следующее. После смены руководства СССР в середине 50-х страна оказалась на исторической "развилке", т.е. перед выбором между двумя путями дальнейшей эволюции, каждый из которых нашел свое "кривое", эклектическое отражение в неоднозначной, противоречивой работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР». Логика экономической целесообразности диктовала необходимость превращения страны в единый, очищенный от внутренних «хозрасчетных» перегородок "концерн", обращенный на пользу всех его работников как равноправных, кровно заинтересованных в его процветании, свободных в своем экономическом и политическом выборе личностей. Однако ПРОТИВ этой логики работали своекорыстные интересы новой партноменклатурной "знати", под которые угодливо подстраивалась вся (или почти вся) советская "общественная наука", и "экономическая наука" в особенности. Как следствие, после относительно недолгого периода колебаний, совпавшего с годами правления Хрущева, дальнейшая эволюция советского общества пошла по иному пути – по пути усугубления его экономических «абсурдов и парадоксов», обусловленных порочностью концепции «хозрасчетного социализма». Тем не менее, начальная стадия этого пути деградации и развала многим до сих пор представляется потерянным "социалистическим раем". Это вредное заблуждение дезориентирует как самих его носителей, так и многих других, в том числе потенциальных, противников капитализма, мешая им увидеть РЕАЛЬНО ВОЗМОЖНУЮ альтернативу капитализму, которая делает его дальнейшее существование лишенным ВСЯКОГО (экономического, политического, нравственного) оправдания. Поэтому в завершающей части данной статьи будет полезно напомнить, чем НА САМОМ ДЕЛЕ был этот мнимый "социалистический рай", и почему он так позорно проиграл «экономическое соревнование» с современным ему капитализмом.