«Осенняя пора.
Давным-давно пора…»
И. Кнабенгоф.
И так приблизилось завершение. Завершение осеннего сезона. Часы перевели на час назад, отодвинув тем самым никому не нужный, внештатный негласный несанкционированный комендантский час.
Час «Х» для избранных.
Время спокойной жизни пошло по шкале вниз вместе с температурой воздуха. Шестьдесят минут в день. Издевательство над организмом.
«Забавно, - подумал Джи Эй. – Вчера в это время я уж спал».
Он взял иголку, вставил в неё чёрную нитку.
«Забавно, - подумал он снова. - Вчера в это время мне не снилась Она».
Когда ему было плохо, он занимался вышиванием. Вышивал всё, что придёт в голову на всём, что попадётся под руку.
Нитками цветов меланхолии и безысходности: тёмно-зелёный, чёрный, фиолетовый.
Руны на шторах, древние иероглифы на ковре к гостиной, арабская вязь на пледе, которым он укрывался, в переводе означающая: «Новый день – лишь новое препятствие на пути Вечноумирающего».
Сегодня ему было плохо. Он не помнил, чтобы когда-то было хуже. Выбрав материал, на котором он собрался начать вышивать, Джи Эй принялся за работу.
Полчаса спустя работа была сделана почти наполовину. Рука дрожала, исколотые пальцы кровоточили, иголка прилипала к ним, отказывалась подчиняться. Высунув язык от усердия, Джи Эй утирал плечом пот со лба. Зрение теряло фокус, голова шла кругом.
Джи Эй часто моргал, когда пот попадал в глаза, сплёвывал капельки пота, кусал до крови губы.
Крови было так много, что он боялся потерять сознание раньше, чем закончит свою работу.
Джи Эй не переносил вида и запаха крови.
Ещё два стежка утонули в вязкой кроваво-красной массе.
«Забавно, опять подумал Джи Эй. – Если б Она узнала о том, что я для Неё делаю, то никогда бы мне этого не простила».
Материал оказался непрочным; рвался, расходился в разные стороны.
От слёз и пота Джи Эй с трудом различал буквы.
В глазах хрипло пульсировала Бесконечность.
Джи Эй вышил на венах последнюю букву Её имени.
«Забавно получилось», - подумал он в последний раз.
1.11.2005.