В соавторстве с Григорием РОДСТВЕННИКОВЫМ
http://www.proza.ru/avtor/bobr632009
из цикла "Ребята с нашего двора"
Случилось с Константином несчастье – он полюбил. Женщину выбрал крупную, ладную и с лица ничего себе. С тех пор как себя помнила, работала она в бухгалтерии экономистом, и потому в характере имела странное сочетание романтической мечтательности и садизма, а звали её Любовь Александровна.
Константин долго игнорировал симптомы своего недуга, необращая внимание на то, как ускорялся ритм сердца навстречу первым признакам приближения любви. Половицы в коридоре заводоуправления вздрагивали, офисный народ замолкал, расступаясь и давая дорогу женщине умевшей с достоинством носить шестой номер за пазухой.
Да, была Любовь Александровна женщиной во всех отношениях видной. Одного живого веса центнер с гаком. И ростом её господь не обидел – Костя едва ей до подмышки носом дотягивался. А голос какой! Бывает, гаркнет: «Иди ко мне пупсик!», а в соседних кабинетах снегом с потолков сыплется штукатурка.
И чего она в Косте нашла – никто не ведал. А что Костя в ней тем более. Но только когда прижала его Люба в узком коридоре, нежно ручкой (Коля Валуев позавидует этим ладошкам) аккуратно тощую шейку сдавила и рекла эротичным баском:
– Чего это вы, Константин Эдуардович, меня сторонитесь?
– Любовь Александровна, помилуйте, так ведь тесно у нас – не разойтись двоим.
– И что из этого следует?
– Что?
– А и не надо нам расходиться!
– Воля ваша, Любонька, только шею оставьте – задыхаюсь!
– Шалунишка…
– О чем это вы?
– О сексе проклятом, об объятьях пламенных, о ночах страстных!
– А не торопимся мы с вами?
– Костя, девушкам за сорок такие вопросы задавать не прилично!
Не нашел Костя в тот момент ответа, оробел малость, а потом поздно было, Любовь Александровна его молчание по-своему истолковала:
– Ожидаю вас, Константин Эдуардович, сегодня в 19 часов в кафе «Беглый огонь», слышали про такое заведение?
– Ммм…Слышал…
– А ты не прост, лавелас, – потрепала его за ухом искусительница, – небось, с девочками туда захаживал?
– Помилуйте, Любовь Александровна, о чем вы говорите?
– Ладно, ладно, – великодушно осадила его влюбленная женщина, – не оправдывайся! Что до меня было – то быльём поросло. Я мужикам старые увлечения в укор ставлю. Значит, договорились в семь? И не опаздывай – опоздунов не люблю. Задерживаться только слабому полу позволительно.
С теми словами Любовь Александровна вздохнула мечтательно, игриво пихнула Костю мясистым бедром, отчего он пребольно стукнулся затылком о стену, и величаво понесла свое дородное тело прочь.
С тоской глядя ей вслед, Костя размышлял, не пуститься ли немедленно в бега, как это сделал огонь, в честь которого названо место предстоящего rendez-vous? Но расценив подобное поведение за малодушие и откровенную трусость, без десяти девятнадцать, мужественно ступил-таки Константин Эдуардович под своды питейного заведения с умеренными ценами и неопределенными планами.
Люба опаздывала. Костя решил коротать время с пользой и выпил для возбуждения достаточной храбрости.
И то верно, ко всему сказать, любовь – это не то чувство, которое здравым помышлением руководствуется. Только в любви, да в пьянстве свободен русский человек. Потому он, и в любви, и в пьянстве одинаково широк. Но свобода не счастливыми людей делает, а глупыми. По совести сказать, у нас не пить, не любить не умеют, потому и пыжатся.
Одной рюмашки для храбрости не хватило. Костя вторую скушал. Однако все равно дрожь в коленках не унималась. Махнул он рукой и третью накатил – только тогда полегчало. А когда суженая (чуете цимус, с шестым номером – суженная) в заведение войти соизволила, Костя уже в неприятную историю попал (этот рассказ не в счёт).
После трех рюмок натощак низкие своды непрезентабельного заведения раздвинулись неожиданно, простор, для глаз открывая; грязные занавески заструились парчой и бархатом; за соседним столом напротив обнаружилась сказочная принцесса. Сидит богиня, изящной вилочкой маринованные огурчики цепляет, ко рту тащит, и на Костю игриво косится. Дух у него захватило. Это же надо, такая красавишна рядом, а он дурак корову двухметровую дожидается. Нежную лань на бизона бесформенного променять надумал. Да не в жизнь не бывать такому безобразию! Да что, не мужик он?! Сейчас встанет, поклонится галантно, речь нужную скажет, руку и сердце предложит!
Встал Костя, улыбку на губах поправил и к столу принцессы решительно шагнул. И тут только заметил, что не одна она за столиком сидит. А при ней два гражданина чумазые. Или это только показалось, что чумазые, за их сильной небритостью. Бриться лень, за то на слова и тычки оба мастерущие оказались. Костя им не сильно страшным показался, хотели уже отлупить, от скуки, но не тут то было.
Неожиданно над всей компанией нависла, как грозовая туча, Любовь Александровна. Костя исчез за её могучей спиной и потому не увидел продолжения, хотя и пытался. Пока он невесту справа обежал всё уже кончилось. Потом скорая приехала, полиция, и даже пожарных кто-то на всякий случай позвал. И хотя этим происшествием вечер был малость испорчен, за то какая выдалась ночь!
Здесь в описаниях следует всем понятная стыдливая пауза – пока наша критика ищет разницу в описаниях эротических и прочих с излишествами натуральными, мы не станем дурновкусию потворствовать, и лишнего рассказывать не будем, тем более, что на утро всё повторилось с подробностями.
Иллюзорность письменной речи не всегда дает возможность передать величие чувства. Чаще это случается по неспособности авторов, у которых достаточных слов не хватает, а иногда это происходит из-за читательской неспособности, если у читателя мозгов мало. В нашей ситуации проявилась редкая разновидность другой неспособности: со словами и с мозгами полный порядок, а в величии чувства всё ещё есть некоторое сомнение. Потому без промедления переходим к рассказу о том, чем закончился роман наших симпатичных героев.
Костя проснулся на другой день счастливым. Рядом Люба храпит, да так смачно, что одеяло к потолку липнет. И умилился Костя и растрогался. Какая женщина и вся только его. Что в ширь, что в высь. А он теперь ее полноправный господин, потому что мужчина. Не удержавшись, чмокнул ее в подмышку. Пробудилась Любушка, сгребла счастливца пятерней словно мушку малую, к груди горячей прижала и прошептала баском тихо-ласково:
– На работу что ли проспать собрался!?
– Так ведь сегодня воскресенье!
– Вот я и говорю, проказник, торопится нам некуда, а работы у тебя немерено!
Работу, однако, прервали стуком в дверь и криками бесцеремонные соседи:
– Что за безобразие, дом всю ночь ходуном ходит, а вам и дела нет!
– Есть дело, – Любовь Александровна вернула на место Константина Эдуардовича, метнувшегося было за брюками, а соседям рявкнула, – разве мы виноваты, что у вас ходуном ходит, а у нас-то стоит!
Мы не смеем более ограничивать читательское воображение. Если вам что домыслить захочется – превосходно, вы же читатель опытный – сами знаете, чем такие истории заканчиваются. А если всё-таки какой-нибудь любознательный читатель воскликнет: «Подождите-подождите! Я не понял! Это что уже рассказ кончился?» Отвечаем, не совсем так, уважаемый, это не рассказ кончился, вами лишь его заглавие прочитано. Его целиком ещё придумать надобно. Как придумаем – милости просим зачесть.
А что касаемо в кратком изложении? Извольте: Жили они долго и счастливо…