На дальнем краю заросшего лога
Стоит в одиночестве ферма Фэрн-Дэн.
Добраться к ней можно по узкой дороге,
Что зеленью скрыта, взята будто в плен.
И ходят в местах тех упорные слухи:
В логу том, в прохладе, живёт существо.
«Он страшен, ужасен», - болтают старухи.
Но брауни быть - в том его естество.
Пока светит солнце, и птицы щебечут,
Уродец в норе своей темной сидит.
Но выйдет луна, и ночи навстречу
Бесшумно, как тень, он на ферму спешит.
Пусть он безобразен, но добр и кроток,
И тем, кому нужно, на помощь придёт.
Он ночью на ферме исполнит работу
Да так, что изъяна никто не найдёт.
Умело наш брауни рожь обмолотит,
Провеет пшеницу и ссыплет в мешки.
Он с репой управится, гвоздь приколотит
И масло собьёт. Эх, труды нелегки!
Но брауни все почему-то боятся.
По логу пройти? Нет, лучше в обход!
От мысли о встречи с ним стали пугаться,
Тем паче когда уже солнца заход.
Лишь фермы хозяйка его привечает,
Помощника ценит - сама доброта!
В амбаре под вечер ему оставляет
Со сливками чашку - сполна налита.
И вот как-то раз пришёл он ферму
И видит, что в окнах горит яркий свет.
У брауни сердце упало - наверное,
В доме несчастье, все держат совет.
Взойдя на крыльцо, он узнал, что случилось:
Хозяйка под вечер внезапно слегла,
Болезнь непонятная с ней приключилась,
Всем страшно, к утру как бы ни умерла.
Послать за лекаркой - так слуги боятся,
Дорога в семь миль да ещё через лог.
Ужасно с косматым уродцем встречаться,
И ноги немеют ступить за порог.
«Вы олухи, трусы, вы просто болваны! -
Тут брауни топнул широкой ногой. -
Я сам вас боюсь! Никогда не пристану,
Пусть только хозяюшка будет живой!»
Но мешкать нельзя. Поднял брауни руку,
Снял плащ и накинул его на себя.
Закутался им с головой за минуту,
И вмиг на конюшню - седлать там коня.
На спину к нему залез брауни живо
И в ухо сказал: «Стрелою лети!»
А конь точно понял его и ретиво
Во тьме растворился на дальнем пути.
У дома лекарки он спрыгнул на землю.
Старуха спала. Он в окно постучал.
И времени ход стал как будто замедлен,
Но вскоре чепец за стеклом замелькал.
«Да кто там?» - тревожно спросила старуха.
«Скорей собирайся, жизнь надо спасти.
В Фэрн-Дэне больная, - ответил он глухо. -
Хозяйка слегла. Ты меня уж прости».
«А разве за мною повозку прислали?»
«О, нет. Но не бойся. Поедешь со мной.
За спину садись, - так слова прозвучали.-
До фермы домчу невредимой, живой».
Лекарка оделась и вышла из дома,
Ступила на камень, чтоб влезть на коня.
И к гостю за спину уселась ночному,
Вцепилась за плащ, будто он ей родня.
Проехали молча до самого лога,
Но тут на старуху напал жуткий страх.
Промолвила: « Брауни видели злого.
Он водится здесь, прячась в травах, кустах».
Но спутник ей только в ответ рассмеялся:
«Ты, тётушка, зря не болтай всякий вздор.
Того, кто с тобою сейчас повстречался,
Уродливей нет, в этом весь разговор».
«Тогда я спокойна, - лекарка сказала. -
Хоть ваше лицо не смогла разглядеть,
Но знаю, вы добрый, а это не мало,
Мне с вами не страшно весь лог одолеть».
И вновь они ехали молча до дома.
Тут спешился всадник, старуху ссадил,
И вдруг соскользнул с него плащ на солому,
Лекарке под ноги как раз угодил.
При свете зари, что уже занималась,
Она разглядела, что спутник её -
Уродец, какого ещё не видала,
Стоит рядом с ней, где людское жильё.
«Да кто ж вы такой? - спросила старуха. -
А что за ступни? Больно уж велики!
Глаза будто плошки, не видно ни уха,
И руки, как плети, до самой земли!»
Да только уродец в ответ улыбнулся:
«Ты, тётушка, время напрасно не трать.
Ступай себе в дом, обо мне не волнуйся.
Хозяюшку милую нужно спасать!
А если вдруг спросят, как ты оказалась
На ферме далёкой в час столь роковой,
Скажи, что в дороге за плащ ты держалась
Фэрн-Дэнского брауни крепкой рукой!»