Под открытым небом ослепительно солнечный день. А сюда, в подземные резервуары товарно-сырьевой базы, солнце, кажется, насильно прорывается сквозь смотровые люки. Они почти осязаемы в своей яркости, эти столбы света. Между белыми колоннами гигантскими змеями извиваются толстые черные шланги. Заработал электромотор, и шланги шевельнулись, как живые. Внутри у них с шорохом поползла масса. Упругая цементная струя сильно ударила в железобетонную стену. Плавными кругами ложится раствор, навечно скрепляет огромные плиты. Это – омоноличивание резервуаров. Ведет его торкретчик Борис Закидкин.
Закидкин… Знакомая фамилия. Память упорно ищет путь к мелькнувшему воспоминанию. И находит.
Это было года два назад. Шло комсомольское собрание треста. И вдруг… в больнице умирает мальчишка от ожогов. Ни мастерство врачей, ни самые сильные лекарства не смогут вырвать его из цепких когтей смерти. Нужно другое – кожа.
Руки взметнулись вверх. Комсомольцы заявляют о своем согласии идти на болезненную операцию. Взяли троих, среди них и слесарь Борис Закидкин.
Мальчишка выжил.
Сегодня было куда более буднично. На стройку пришли необычные машины – торкреты – цементные пушки. Приземистые, непонятные, они таили в себе могучую силу. Едва ли не самое трудное – омоноличивание резервуаров. Вручную ничего не сделаешь. А обращаться с цементными пушками на Нефтестрое еще никто не умел. Вот и направил трест троих ребят на учебу по новой профессии. Четвертым с ними поехал Борис Закидкин: не учиться, а познакомиться с организацией работы, с оборудованием. Через месяц вернулись, но ничего не успели сделать ребята для стройки. Кто ушел в армию, кого болезнь неожиданно поймала. А без торкретчиков стало дело в резервуарах. Опять, как тогда, на комсомольском собрании: нужно помочь.
Он мог бы отказаться, сослаться на неумение. Но вместо этого Борис пришел к товар щам искать себе помощников. И нашел: в понедельник вместе с ним спустились в резервуар Игорь Поверенов и Иван Андреевич Зубинский, немного разбиравшиеся в торкрете. Сначала струя билась упрямо, запорашивая едучей пылью глаза. 5-6 атмосфер давления – это не маленькая сила. В первые дни она будто смеялась над торкретчиками. Но вот все ровнее и свободнее падал раствор, все легче давалась работа. За несколько дней добились новички необычного – стали выполнять норму, покрывали за смену по 150 квадратных метров поверхности.
И тут к Борису пришли новые товарищи – целая комплексная бригада Владимира Милицина. И сам опытный бригадир, не колеблясь, стал снова учеником. Да каким послушным и внимательным учеником! Теперь Борис нахвалиться им не может. А за своим вожаком идет и вся бригада. В трудных условиях, в спешке, испытывая все неурядицы только что налаживающегося нового дела, работают люди. Уже более 2000 квадратных метров навечно скованы цементным слоем. Но впереди еще больше десятка резервуаров, сотни метров поверхности. Впереди самое сложное – омоноличивание потолков, колонн, пола.
После обеденного перерыва снова на своем посту торкретчики. Снова с громким шипением рвется струя в умелых руках Бориса. И снова не отрываясь следит за движениями бригадира второй бригадир Милицин. Вот он повернулся и позвал:
- Пашка, иди сюда, смотри…
Теперь двое следят за руками Бориса. Но вот шланг торкрета у Милицина. Сначала заплясала, заупрямилась струя, смиряется нехотя, но смиряется. И молодой паренек Паша теперь следит за Владимиром. Скоро и ему придется укрощать упрямую струю. И кто-то другой будет учиться у него.
Юность. 16 мая 1961 г.