Много ремонтов тому назад, когда моя голова взлохматилась лесом антенн, а дождь смыл остатки строительной пыли, хор свиристелей известил о приходе холодов. В тот день мой двор наполнился грузовиками, и двуногие существа всех размеров начали заносить в меня домашнюю утварь и мебель. Вечерами квадратики на моей рубашке засветились теплом, легкие вентиляции задышали жареным луком, а живот заурчал в канализационных трубах. Я согрелся. Как у нас, говорят – ожил.
Заселились и четвероногие. Кошки любили сидеть на подоконниках и мыться лапками. Собаки шумели и веселились. Друг друга они не любили и постоянно ссорились. Обе категории регулярно метили мои бока.
Весной деревья и кусты разрослись, в них пели птицы. В песочнице дети принялись строить крепости.
Все казалось ново и необычно. Танцы молодежи, музыка наполнили мое существо и давали ритм жизни. Молод и силен, я пел песни с ветрами, под аккомпанемент шуршащих листьев и шумов ближайшего шоссе.
Да шифер с ним! Эти сладкие воспоминания заставляют меня переживать так, что на стенах появляются мелкие трещинки.
Наполнение определяет бытие.
Тогда в доме поселились бородатые инженеры, седой музыкант с пианино, врачи, девочка со скрипкой и с жалобной песней о Сурке. Никто не знает, о чем думает человек. Но как только он поселяется в тебе, то его мысли – твои мысли. Если он играет на пианино, то и ты тоже играешь вместе с ним. Какое счастье иметь такое таких жильцов.
Рядом строились друзья. Выросшим новичкам я давал советы, а фундаменты подбадривал. Через десять лет, я должен был оказаться в центре. Но самый главный двуногий решил, что мне лучше остаться на окраине. Это прозвучало приговором.
Через год за мной появились ржавые будки гаражей. За ними старым маслом запахла свалка с колесами. По вечерам в одних стучали молотки, в других звенело стекло и слышались разговоры.
Первым уехал музыкант и увез пианино. За ним потянулись врачи и инженеры. Девочка, в последний раз грустно поиграв на скрипке, убрала ее в футляр, лежащий на куче коробок.
Во мне поселились рабочие и приезжие. Из песочницы исчез песок, и она стала похожей на ванну. Днем грязные дети ковыряли середину палками, по ночам на ее бортиках сидели пьющие компании. Однажды утром, из разбитого окошка подвала, выглянул карандашом серый зверек, сверкнув бусинками глаз, он шмыгнул в сторону гаражей.
За следующие двадцать лет я состарился. Опять сменились жильцы. Многие квартиры пустовали. Петли с трудом удерживали облезлые входные двери. Не хватало смелости назвать эти убогие входы парадными, или подъездами. Потому их обозвали нейтрально – лестницами.
Я мечтал стоять на Елисейских полях и напротив Гайд-парка. Мне снилось чудесное место на скале около теплого моря, хотелось дышать запахами водорослей. Но я просыпался от криков и кулачного боя в темноте. Звенело битое стекло окна, и сквозняк вытягивал во двор грязную штору. Тошнило от алкогольных паров и нечистот. Хотелось умереть. Но я не знал как. Да и своей смертью мы редко умираем.
Однажды, в бархатных сумерках весеннего вечера, сдобренного запахами мусорного бака, очень добропорядочная мысль завладела моим чердаком.
Газовые сосуды пронизывали желтыми жилами мой кирпичный организм. За годы они стали дряхлыми, и если крепко чихнуть или покашлять, то они треснут. Люди почувствовав запах, удерут на улицу. Газ быстро заполнит фибры моих квартир, я вдохну воздуха и … Лучше так.
Воскресным утром весна бушевала взрывами цветущих яблонь и черемухи. Двуногие разъехались. Дом практически пустовал.
- Достойно стоять века и пусть не протечет твоя крыша! – крикнул я сонному соседу.
- Ты, куда это собрался?
- Разве у нас много путей?
- Старик, ты, что там задумал? Совсем свихнулся под старость?
- Разве так можно жить? Посмотри на кого я стал похож! На старого спившегося бомжа. Стыдно соседям в окна глядеть.
- Брось старик, настанут хорошие времена, будем мы в центре.
- Я сейчас хочу хорошо стоять. А расположение сам видишь - не удалось. Прощай!
Я больше не слышал, что говорил сосед. Он зашумел кровлей и разбудил все соседние постройки, даже черепаху – старую трансформаторную подстанцию. Поднялся гул. Из чердаков вылетели птицы, решительности во мне поубавилось. Но отступать не хотелось.
Вдохнув пыль из подвала, я чихнул. Крысы струями брызнули в разные стороны. Собака завыла на первом этаже, пестрая кошка скользнула из форточки. Трубы оказались крепче, чем ожидалось. Чердачная пыль была суше - в подвале лопнула труба канализации. Окружающие строения в недоумении затихли. После третьей попытки я все-таки добился своего – из одной квартиры запахло газом. Я вдохнул и начал ждать. Но взрыва не последовало. Никого не было в той квартире. Скоро приехала служба «04» и перекрыла газ.
Какой позор на ржавую крышу!
Как сказал сосед - я не только выжил из ума, но и сходил под себя по собственной воле. Что в нашем сообществе доселе не случалось. К тому же испортил воздух.
Казалось худшего в старости, и ожидать не приходится.
В понедельник во двор заехало несколько автомобилей. Двуногие очкарики в галстуках писали на бумажках. В подвале чеканили лопнувшую трубу. Кто-то проговорил, что по близости скоро начнется строительство. Чего только точно я не расслышал.
Через месяц на зависть соседям у меня поменяли крышу и окна, наполнили песочницу и поставили скамейки. Недалеко заложили фундамент под торговый центр. Я хотел было подбодрить младенца, да он послал меня подальше - в котлован. Вот молодежь нынче пошла!
Так началась у меня новая жизнь. Появились перспективы лучшей жизни, почти как у лучших домов Лондона и Парижа. И перед соседями не стыдно. Они подумали, что я это специально придумал. Но никто из них не решился повторить мой эксперимент.
p.s: сегодня утром, я проснулся от того, что плотники монтировками удаляли двери и поставили новые, с кнопками. Теперь можно не стесняясь называть входы не лестницами, и даже не подъездами, а парадными.
09.05.16