Земля
София молча шла рядом с Джули по утреннему парку, кутаясь в куртку и проклиная ликвидатора со всем его подразделением. Досталось даже Леониду.
Мысли крутились в голове, перемешиваясь друг с другом и образуя подобие фарша в блендере: суть понятна, но что, где и в какой пропорции, определить практически невозможно.
- Джули, а тебя не напрягает, что я встречаюсь с… - рыжая бестия запнулась, сознавая детскость вопроса, но не в силах более молчать, - с Леонидом, не смотря на то, что…
На этом моменте Гаремова окончательно растерялась, уставившись на подругу в ожидании ответа.
Джули подняла голову, посмотрев на тёмное небо, затем скользнула грустным взглядом по Софии и тихо, но твёрдо произнесла:
- Тебе не надоело считать меня слабой посредственностью, живущей по принципу: мне плохо, значит, так должно быть и всем остальным?
Гаремова уставилась под ноги, глухо прошептав:
- Прости, я не это имела в виду.
- Знаю, - отозвалась Джули, - но внести ясность стоило.
Какое-то время подруги шли молча. Недоговорённость витала в воздухе, заражая атмосферу раннего утра недоверием и тоской. Фарион понимала метания Софии: осознание собственной беспомощности способно загнать ещё и не в такую ловушку. Но тишина и холод образовывали сочетание, столь необходимое чувствам Джули после всего случившегося. Хотя, Гаремова была рядом, страдала и мёрзла, послушно шагая по мокрому асфальту.
Брюнетка тяжело вздохнула, собрала волю в кулак и твёрдо произнесла:
- Запомни, ты ни в чём не виновата. Ты обижаешь меня, если думаешь, что я буду требовать разрыва с врачом из-за всего произошедшего. Ты нашла любовь, София. И как я могу нарушить законы Вселенной, потворствуя глупым капризам?
Девушка остановилась, буравя Джули тревожным взглядом. Фарион сделала несколько шагов, затем обернулась, вопросительно посмотрев на подругу. София не выдержала, решив, наконец, выплеснуть всё:
- Глупым капризам? Да ты имеешь полное право требовать от меня подобного. Он с ними заодно. И этого не изменить. И общаясь с ним, я буду пересекаться и…
Джули продолжала смотреть на подругу, как на маленького ребёнка, винившегося себя за чужую ошибку.
- Хорошо. Допустим, я потребую от тебя этого. И что случится? Ты станешь несчастной. Дальше?
Гаремова молчала, переваривая услышанное. Тень сомнений отразилась на лице, но этого было недостаточно. Фарион расставила точки над i.
- Так, зайдём с другой стороны. Ты забыла, что с ним ради пользы дела?
София недовольно хмыкнула, Джули улыбнулась в ответ, продолжая мысль:
- Похоже, забыла. Если тебя не устраивает вариант по любви, тогда пусть будет по расчёту. Нам нужна информация и человек внутри подразделения, который может рано или поздно совершить ошибку от большой любви к тебе. Я доходчиво всё объяснила?
Гаремова обречённо кивнула.
- Тебе стало легче?
И вновь едва заметный кивок головой и лукавые искорки в глубине ореховых глаз.
- Молодец! – выдала Джули. - А теперь пойдём, так и замёрзнуть недолго.
- Конечно, - подхватила София, - кто придумал погулять в парке в шесть утра?
Фарион скорчила забавную гримасу, попутно объяснив:
- В этот час здесь мало людей, и можно легко упорядочить мысли.
- Да уж, мало. Вообще никого нет, не считая того доходяги в спортивных трусах с гантелями в руках. Интересно, у него там ничего не отмёрзнет?
Хихикнув, Гаремова посмотрела на Джули, но брюнетка была далеко, хотя шла рядом.
В сотый раз рыжая бестия задумалась над произошедшим и в сотый раз оказалась в тупике. Что ж, нужно действовать здесь и сейчас.
- Джули, ты планируешь вернуться на работу?
- На какую из? – холодно выдала Фарион, смотря куда-то мимо Софии.
Чаша терпения, бессилия и злости Гаремовой переполнилась. Девушка грубо схватила подругу за руку, заставив остановиться.
- Поговори со мной, поговори, пожалуйста. Ты уже неделю делаешь вид, что всё в порядке, но это не так. Каждый день ты гуляешь в парке, каждый день я сопровождаю тебя в надежде что-либо изменить, но каждую ночь тебе снятся кошмары и ничего, абсолютно ничего не меняется.
- Думаю, так и должно быть. Мне нужно время.
София сжала руки в кулаки, злобно рявкнув:
- Нет, не должно. И время не лечит. Ты сама говорила мне это. Помнишь? Лечат обстоятельства, смена деятельности, окружения и чего-то там ещё, но никак не время.
Джули устало опустила голову, приготовившись слушать.
- Даже не пытайся! Я больше не буду вести монологи, я требую диалога!
Фарион потрясённо уставилась на рыжую бестию:
- Ничего себе революция. Своими требованиями ты мужика в трусах спугнула.
- Надеюсь и тебя вывела из спячки, - пробурчала Гаремова, с надеждой смотря на брюнетку.
И Джули вдруг стало стыдно за своё поведение: как бы плохо ей не было, София находилась рядом, терпела и выслушивала, пытаясь помочь.
- Прости. Каждую ночь мне снится боль… та самая, страшная и изощрённая, которую причинил Моран. Я не ощущаю её физически, но чувствую глубоко внутри… это трудно передать словами. Она высечена в памяти и продолжает влиять на меня: сердце бешено бьётся, тело напрягается, пытаясь сорваться с места и убежать, а бежать некуда. Берк везде…
София горько прошептала:
- Это должно быть невыносимо.
- Так и есть. А ещё посреди ночи мне бывает холодно, дико холодно. Я просыпаюсь под одеялом и чувствую холод. Когда тело ледяное, бегу в душ греться. Но иногда тело горячее, а внутри как будто лёд, причиняющий почти физическую боль. Такого никогда со мной не было. Бред, не находишь?
- Боюсь, что нет. В свете последних событий нельзя ничего упускать.
Джули остановилась, круглыми глазами посмотрела на Гаремову и, скорчив хитрую рожицу, иронично произнесла, желая разрядить обстановку:
- Кто вы? Верните мне Софию?
- Очень смешно. С кем поведёшься, так тому и надо. Получи и распишись.
Слова были произнесены с таким вызовом, что в глазах брюнетки заблестели слёзы, и нечто пустое, замершее внутри Джули, вдруг заполнилось теплом близкого человека. Лёд тронулся, мир перестал быть серым, стало проще, а с плеч Софии упал тяжёлый груз.
- Наконец-то. С возвращением, - проговорила Гаремова, обняв подругу.
- Спасибо, - прошептала Джули. – Знаешь, иногда мне нужен толчок, чтобы двигаться дальше.
- Знаю. Вот только он всем нужен, не только тебе. Интересно, на твоём месте сколько месяцев я бы пребывала в ступоре? А тебе хватило недели.
- Ты сильнее, чем думаешь, - объявила Джули, подхватив рыжую бестию под руку и ускорив шаг.
- Нет, здесь ты ошибаешься. Я из-за чувств к Леониду эту неделю умирала, а тебя рядом не было. Хотя нет, была, но больше так не делай.
- Постараюсь.
- Так что по поводу работы у Берка?
София почувствовала, как Джули напряглась, пальцы инстинктивно сжали руку подруги. Голос Фарион показался чужим:
- Не знаю, хватит ли сил. Странно, я всегда была такой обязательной, правильной, соблюдала трудовую дисциплину, а теперь прогуливаю две работы и мне плевать.
- Хорошо, оставим Морана, а с Ситниковым что?
- Мы сильно поругались. Я просила прикрыть меня, а он всё выдал Сейме. Конечно, меня засекли камеры у особняка, но Денис мог и промолчать. У нас с ним что-то сломалось ещё тогда, когда я решила работать с Берком, - Джули замолчала, печально улыбнулась горьким мыслям и тихо добавила, - нельзя требовать от людей того, чего дал бы им сам. Эта мудрость известна давно. Нельзя ожидать многого, это неправильно и нечестно по отношению к ним. Ведь я сама создала образ Ситникова – некий рыцарь современности, и он не виноват, что не оправдал моих ожиданий. Так и со мной… Моран ожидал одного и пришёл в ярость, не получив этого. Но никто никому не давал права причинять боль за свои несбывшиеся надежды.