НОВАЯ ЖИЗНЬ.
********************************************
Отрывок из романа "Ефросиния"
********************************************
Наступило лето. Солнце прогрело не только воздух, но и воду в речке. Речка имела большое значение для переселенцев. Мальчишки, взобравшись на лошадей, купали их в неглубоком плёсе у берега. Сюда же пригоняли на водопой коров, овец и волов. Здесь же и купались, а чуть выше по течению удили рыбу. Рыбу ловили и бреднем, а также ставили на ночь вдоль берега сети. Рыба была повседневной едой, женщины её жарили или варили уху. Рыбный аромат был слышен в каждом дворе.
Река не только кормила, но и снимала физическую и психическую нагрузки, очищая тело и душу. Сил и желаний становилось больше, и работа спорилась веселее, оставляя свой след в реальных делах, забывались все трудности. Казалось, что всё плохое осталось позади, а они уже победили стихию степи, и так будет всегда. И в подтверждение этому по вечерам зазвучали над бескрайними степными просторами народные русские и украинские песни. Их пели все, вдыхая сухой пьянящий воздух Предуралья.
Несмотря на тяготы переселения, люди трудились день и ночь и к осени собрали первый урожай. На земле, которая никогда не знала плуга, урожай был просто сказочным. Выросло всё, яровая пшеница, огурцы, помидоры, тыква, арбузы, лук. Особого ухода требовали овощи, которые надо было поливать не менее двух раз в день, так как солнце жгло неимоверно и губило всё на грядках. Теперь проблема встала с хранением, но и она была решена. Осенью посеяли озимую пшеницу. К заморозкам дома были ещё не совсем достроены, но в них уже можно было жить.
К наступлению холодов Тихон закрыл крышу дома. Ему помог в этом Макар, брат Фроси и старший сын Корнея, Иван. Наладили печь в доме и приступили к внутренним работам. Хотя и не закончили строительство дома, но перезимовать в нём уже было можно. Достраивать дома Тихон и Фросины братья решили на следующее лето сообща.
Для лошадей, волов и коров пристроили к дому конюшню. Для урожая подготовили ямы во дворе, закрыли их камышом и соломой.
Так переселенцы всего за несколько месяцев справились с обустройством, а также вырастили и убрали свой первый урожай.
Первый год жизни на новом месте был трудным для Фроси, да и для всех остальных. Особенно трудно пришлось в первую их зиму на новом месте. Столько снега, как здесь, им ещё не доводилось видеть. Бывало так, что дома за ночь полностью покрывались снегом. А кругом рыскали голодные волки, пытаясь чем-то поживиться в поселении.
Потом стало значительно легче. Трудились много, но и видели результаты своего труда.
Отношения с местным населением складывалось по-разному. Многие даже начали строить себе юрты вблизи поселения переселенцев, меняли скот на зерно, помогали изучать обычаи и порядки в этой местности. Но были и такие, которые внезапно появляясь, нападали на поселенцев. Однажды было угнаны больше половины всех лошадей в поселении.
Общая опасность ещё больше сплачивала людей. По одиночку никто из поселения не выезжал. Было опасно не только из-за киргизов, но и из-за волков, которых здесь оказалось много.
Неустанный труд, хорошие урожаи позволили Фросиной семье и семьям её братьев наладить быт, быстро разбогатеть. Эти семьи всё время по родственному держались вместе, выполняя родительский наказ помогать друг другу. Они построили водяную мельницу, приобрели молотилку, веялку, обдиралку для круп и это позволило им иметь дополнительные доходы, выполняя работы для других семей.
Но как это и бывает, не у всех получались хорошие результаты. И причины были разные. У Фросиных братьев и у Фроси были деньги, которые они получили от родителей и которые помогли им на первых порах. В основном же, семьи имели только то, что получили в качестве субсидий по приезду. Но и даже не в этом главное. Главное в том, что не все трудились одинаково. Немало было и любителей выпить.
В начале разница в благосостоянии хотя и была заметна, но она не бросалась в глаза. Первые три года переселенцы были освобождены от налогов, но настала пора, когда их пришлось платить. И тут оказалось, что это не всем по силам.
Фрося с сожалением замечала, что с ростом благосостояния ухудшалось к ним отношение соседей. Появилась зависть. И это не смотря на то, что и они с Тихоном, и её братья постоянно помогали и выручали земляков.
Фрося научилась валять валенки и обеспечивала ими не только свою семью и семьи братьев, но и делала их для других. Её удивляло, почему это нехитрое дело не осваивают и другие, а заказывают валенки у неё. Такая работа доход почти не приносила, а времени занимала много. Не все соседи могли рассчитываться с ней, а валенки нужны всем.
Кроме валенок, Фрося помогала справиться с различными недугами, если это было кому-то необходимо. Этот дар она обнаружила ещё в Колодизях, когда жила при церкви. Однажды маленькому Поповичу было настолько плохо, что он, не переставая плакал несколько дней. Вызванный доктор ничем не смог помочь. Жалеючи малыша, Фрося подошла к нему, начала читать молитву и гладить животик мальчика. Минут через пятнадцать мальчик стих и крепко уснул. Болезнь отступила. Но этому никто не придал значения, в том числе и сама Фрося. Все думали, что прошло само собой. И только в следующий раз, когда она смогла поставить на место сорванный живот одной из прихожанок, Фрося поверила в то, что может помогать людям. Откуда это у молодой неграмотной женщины? Она и сама не могла понять. В тот раз, она увидела на ступеньках во дворе церкви незнакомую женщину, лицо которой исказила сильная боль. Фрося подошла, спросила, в чём дело и пригласила женщину к себе в комнату. Уложив её на широкую лавку, читая молитвы, массажировала живот. Женщине стало заметно лучше, она повеселела и с благодарностью ушла, а к Фросе с тех пор стали приходить люди с разными своими болячками.
Вот и здесь так. То у одного что-то случалось, то у другого. Кроме Фроси лечением занималась ещё и старая Пелагея. Пелагея была повитуха и травница, занималась именно тем, что Фрося делать не могла. Да Фрося и не считала, что что-то умела делать, была уверенна в том, что людям помогали её молитвы, а не массажи, которые она делала.
А однажды к ней прибежали два киргизских мальчугана-подростка и начали просить пойти с ними, в их юрту и помочь их матери. До юрты пришлось идти километров пять. Все поселенцы в это время находились в поле, и отвезти Фросю было некому. Она взяла с собой Петеньку и пошла вслед за мальчуганами.
Cнаружи юрта казалась небольшой, а внутри она была довольно просторной. На её покрытых войлоком стенах висела конская упряжь и разные другие предметы обихода. Пол был полностью покрыт самоткаными постилками и коврами, а в центре юрты находился очаг, возле которого лежал перевёрнутый большой казан, из которого вылилась вода и образовала лужу вокруг очага. Чуть поодаль, на полу, на животе, лежала женщина. Фрося не сразу её заметила, и только стон выдал её присутствие. Оказалось она, поднимая тяжёлый казан, почувствовала боль в спине, упала и упустила его. Боль была сильная и женщина не могла ни подняться, ни пошевелиться. Никого из взрослых не было рядом, а испуганные сыновья всё, что могли сделать, так это перетащить её из образовавшейся лужи на сухое место.
- Как звать-то тебя? – Спросила Ефросиния и назвала своё имя.
- Анель… зовут меня, - простонала женщина.
- Что же ты, Анель, такую тяжесть поднимаешь? Нельзя это женщинам. Разве ты больше не собираешься рожать?
- Собираюсь…Я всегда этот казан поднимала, и ничего, а на этот раз так получилось…
- Ну, ничего, я надеюсь, что справлюсь с твоей болезнью. Потерпи и всё будет хорошо, - пообещала Фрося, - только больше тебе нельзя будет тяжести поднимать.
Фрося подошла к Анель, и подняла вверх блузку, оголив спину, перекрестила её, провела рукой по позвоночнику и подумала: «А получится ли у меня? У неё же другая, не наша вера. Захочет ли Бог помочь ей?» Она читала молитву и массажировала спину, долго останавливаясь на определённых участках спины, словно кто-то командовал ею, где именно и что именно надо делать. Фрося давно заметила, что приступая к массажу, она не знала точно с чего начнёт, но как будто чья-то невидимая рука направляла её действия. Обычно массаж спины заканчивался сгибанием ног в коленях, но в этот раз Фрося почувствовала, что это делать пока нельзя. Она попросила сыновей дать ей большой платок из шерсти и укутала женщину. Потом, пообещав прийти завтра утром, ушла.
Всё это время её Петя играл с ребятами, ему понравились новые друзья, и не хотелось уходить. Кроме двух уже знакомых Фросе пареньков у Анель было две маленькие дочки и один сын, который ещё не мог ходить, а только ползал.
На второй день Фросю к больной отвёз Тихон и подождал, пока она освободится. Увидев их приближающимися, сыновья Анель побежали к юрте с криком на своём языке. Фрося уже могла понять, что кричали они: «Едут! Едут!» У входа в юрту их встретил хозяин, невысокий, крепкий киргиз, который назвал себя Нуржан. Больная находилась в юрте, но было видно, что чувствует она себя значительно лучше. Она сидела на полу устеленному постилками и улыбаясь, рассказала, что у неё всё уже почти прошло. Фрося попросила всех выйти из юрты и приступила к лечению.
На следующее утро Тихон вновь привёз Фросю к больной, а через несколько дней, вечером, к их дому подъехал на низкорослой лошадке Нуржан, снял с неё поклажу – чем-то наполненный мешок, и протянул Тихону.
- Что это? – спросил Тихон.
- Тут барашек. Это вам, есть его будите, - ответил.
Тихон удивился, не знал, как ему поступить. Если это плата за лечение, то брать нельзя, Фрося считает это грехом и помогала людям бесплатно. Она говорила, что на лекаря нигде не училась, а значит, умение лечить это дар божий, а за дар деньги брать нельзя.
- Мы же соседи, - пояснил Нуржан, - я и решил вас угостить своим барашкой.
- Ну, вот и хорошо, - сказал подошедший Корней, - соседи должны помогать друг другу.
Через некоторое время, встретив на дороге недалеко от своей юрты Тихона и Корнея, Нуржан пригласил их в гости.
- Заходите! Как раз Анель бешбармак приготовила. Попробуйте наше блюдо.
Мужчины вошли в юрту. Несмотря на жару, здесь было прохладно. Войлочные стены юрты спасали не только от холода, но и от жары.
- Садитесь вот сюда, - показал Нуржан на пол и сам сел, подогнув под себя ноги. Корней и Тихон пытались сесть, подражая ему, но у них ничего не получилось. Один из сыновей Нуржана принёс стёганные одеяла и мужчины расположились на них.
Анель хлопотала вокруг казана, и вскоре прямо на ковёр был поставлен поднос с горячим мясом на лепёшках из муки. Отдельно в глубоких пиалах она принесла сорпу (наваристый бульон) и поставила прямо у ног. Корней и Тихон не знали, как подступится к угощению, и смотрели на хозяина. Нуржан, закатав рукава, извлекал руками мясо с лепёшками, отправлял его в рот и запивал сорпой. Корней с Тихоном последовали его примеру.
Еда оказалась необычно вкусной. Сладкая и ароматная баранина, запиваемая сорпой, в считанные минуты исчезла с подноса. Но Анель, беззвучно следившая за трапезой, поставила новый поднос с бешбармаком и налила очередную порцию свежей сорпы. На третьем подносе пиршество было закончено, и мужчины, поблагодарив хозяев, отправились к своим заботам.