Мой день лета

Алёна Маляренко
Пароход был бел и мал. Но я была еще меньше, и мне в мои 12 лет он казался огромным.
Летний полдень распростерся над ним и смеялся золотом над ярко-синей водой. На берегах было зелено, так,  как это бывает ранним летом. Даже радостно ело глаза от безумия красок.
Я давно не видела столько синего-зеленого-желтого. Я болела в молочно-сером  городе, пыльном, далеком от Днепра. И вот - вернулась сюда: я еду на дачу на Потемкинских островах, и мое лето, мои каникулы, только начинаются. Счастье?

Мне хотелось посмаковать его  одной, и я отошла, помнится, подальше от других пассажиров, от родителей, к бортам, туда, где из-под винта вырывается белое кипение и расходится барашками. Крепко вцепилась в поручни и улыбалась своим мыслям.
Тут кто-то подошел и взял меня за руку - тепло положил небольшую ладонь на мои холодные костяшки пальцев. Я вздрогнула и обернулась.
Рядом со мной стоял кареглазый мальчик лет десяти-одиннадцати. Он улыбнулся в ответ на мое удивление. Сказал: "Т-с-с-с".  Отпустил мою руку, попятился и ушел.

Я удивленно повела плечом: может, он спутал меня с кем-то, этот странный мальчик? И с трудом снова вернулась к своим мыслям.
Но уже спустя пару минут он подошел ко мне с другой стороны. Так же тихо. И так же осторожно, почти незаметно. И снова положил ладошку на мои пальцы.
Я удивленно вскинула брови, что-то возмущенно хотела  сказать ему, но он снова улыбнулся в ответ, приложил пальцы к губам - тссс! - и ушел.

И это не было случайностью. Это была его игра. И я уже ждала продолжения. Раздражению не было и следа. И не появись он снова - я бы расстроилась.
Но он - появлялся.
Что сказать? Те сорок минут, что плыл пароход, много-много раз ко мне, ни говоря ни слова, подходил этот мальчик, клал руку на руку. И мы смеялись друг другу в ответ от радости. Непонятной, невзрослой.
Никто не сказал ни слова, пока вдруг откуда-то издали к нам не долетел  немолодой голос женщины:
- Саша! Саша, ты где? Са-ша?..
- Это меня. Бабушка, - объяснил мальчик, и обернувшись крикнул. - Я уже иду, иду-у!
- Это ваш причал? - спросила я.
- Умгу, - ответил он. - Мой. А твой когда?
- Мой следующий.
- Ты будешь там все лето?
- Все лето.
- Значит, увидимся, - спокойно и уверенно сказал Саша, и ушел, улыбнувшись уголком губ на прощание.
Хороший кареглазый Саша... Мы так и не увиделись ни разу.

Первые несколько недель лета, я искала его глазами в каждом невысоком коренастом мальчике, вглядывалась в чужие карие глаза. Вздрагивала, когда чужие бабушки звали своих внуков: Саа-аша!
А потом я о нем позабыла.
Но в августе, вновь оказавшись на пароходе, идущем в город и в осень, я пошла туда, где из-под винта вырывалась посеревшая  вода, и думала о Саше...
Никто не подходил ко мне и никто не мешал.
У взрослых были свои разговоры и свои дела - это был август 1991 года. Не у меня одной менялась жизнь, рождались и исчезали надежды.