Весна обрушилась на город, будто ураган! За неделю растаяли остатки снега, и ещё за одну зазеленели почки, на всё ещё коричневых ветвях деревьев в городском парке. Воздух пьянил молодостью, свежестью и новизной, а ветер распахивал полы плащей, а кое у кого ещё и пальто.
В парке на лавочке сидела старушка божий одуванчик. Она всегда приходила в одно и тоже время к этой скамейке кормить голубей батоном белого хлеба из магазина напротив входа в парк. Дети давно выросли и разъехались по стране, внуки в гости к бабушке не рвались и поэтому её семью, предмет её забот, хлопот и постоянных собеседников составляли эти голуби и кот, ещё в котячестве потерявший кое-что из атрибутов Глашатая весны и потому раздобревший до размеров бобра. Сейчас старушка отдышится, кокетливо поправит сиреневый локон, выбившийся из-под берета, и отправится через парк домой.
Но бабушка сидит на лавочке уже час и не спешит в родные пенаты, ни торопится включить любимый сериал. Дело в том, что бабушка умерла. Просто, в какой-то момент она резко почувствовала лёгкость и встала с лавочки неожиданно быстро и сноровисто. А оглянувшись, увидела себя всё ещё сидящей на скамейке с выбившимся сиреневым локоном. Машинально попыталась поправить его, а руки то чужие! Молодые аккуратные пальчики, да и одежда не стариковская, а как тогда, в тот год, когда она только… когда она была молода! С лавки напротив встал мужчина в малость потёртом сером костюме, свернул газету, которую читал на протяжении последних минут и, поздоровавшись, предложил составить компанию.
- Вы же не будете возражать, Катерина Михайловна?
- А откуда Вы меня знаете?
- Вы ещё спросите, как я Вас вижу! – Мягко упрекнул мужчина и добавил скороговоркой – как бывший медик Вы прекрасно перенесли переход, но я думал Вы и осознаете быстрее!
- Я умерла?
- Называйте это как хотите, но по факту Вы только родились. Ваша временная жизнь завершена, и Вы стоите на пороге настоящей, той которая Вам только предстоит. И я назначен Вашим провожатым.
Катя, а назвать юную девушку Катериной Михайловной язык не поворачивался, ещё раз посмотрела на себя, сидящую на скамейке, опять попыталась поправить выбившийся локон и подала руку незнакомцу.
Яркая вспышка на секунду ослепила, но тут же погасла, оставив после себя радужные разводы. Катерина с провожатым стояли перед дверью, дверь была самая обычная, белая с потёртой медной ручкой и безо всяких табличек.
- А что там? Страшный суд? – Катерина бросила пытливый взгляд на своего спутника.
- Суд, но не страшный. Очень даже приятный глазу. Три представителя ада слева, три представителя рая справа, а посередине Судия.
- Бог?
- Нет, просто назначенный Судия на эти десять тысяч лет.
- Я так волнуюсь!
- Не стоит, Вам сейчас осталось только узнать решение. Вы всю земную жизнь создавали себя для этого момента! – И незнакомец толкнул дверь.
Комната напоминала собой избирательную комиссию на выборах. Такой же длинный стол, несколько сидящих за ним людей и у каждого по скромной папке под руками. Люди были одеты в строгие костюмы чёрные слева и белые справа. В центре восседал Судия в чёрных брюках и белой блузке, подчёркивающих фигуру, но оставляющих место для фантазии – Судия была женщина.
- Дождались – голос Судии звучал очень мягко и мелодично – вы все, присутствующие здесь ангелы высшей категории уже ознакомились с жизнеописанием Катерины Михайловны. Первым, по традиции, предоставляется слово силам Света!
Из-за стола справа поднялся мужчина в белом костюме и с немного аляповатой бородой, которую он, будто бы в нерешительности периодически поглаживал.
- Силы Света в моём лице, отрекаются от этой заблудшей души в связи с многочисленным нарушением шестого пункта Моисеева устава о благоденствии!
Катерина растерянно обернулась к провожатому:
- Я не понимаю о чём он говорит! Поясните? – Но ответил ей не провожатый, а сам представитель рая.
- По-вашему это значит: за нарушение шестой Заповеди Божей, а именно «Не убий»! За многократное нарушение, прошу заметить!
- Но я же никого не убивала! Я врач! Я наоборот спасала людей!
- А аборты?! Аборты, грешница! Сколько детей ты прирезала, как жертвенных барашков на алтаре!? Ты же страшнее чем, Чикатило, овца ты заблудшая!
- Держите себя в руках! – Мелодичный голос остановил оратора – не переходите на оскорбления. Ваша позиция ясна и подтверждается документально. Слово предоставляется силам Тьмы.
Оратор от рая сел, а слева от Судии поднялся долговязый, нескладный парень в тёмном и с белым носовым платком, торчащим из нагрудного кармана.
- Силы Тьмы в моём лице, отрекаются от этой заблудшей души! – И, обращаясь непосредственно к Судие, пояснил – от такого количества крови мы её всё равно не очистим. Она же детей убивала и ни разу не каялась. Только кучу сил на неё за зря переведём, да место будет занимать попусту. Короче, нам она не нужна!
Судья кивнула и оратор от ада сел. Катерина потрясённо смотрела на комиссию, а Судия, подумав, изрекла:
- В связи с отказом принять душу и раем и адом, за совершённые грехи высшей степени тяжести, отсутствие раскаяния и сожаления, присвоить душе статус «Неприкаянная» и вернуть на Землю для мук вечных и обречь на скитания!
Тело Катерины подёрнулось дымкой и вместо лёгкого летнего платья полувековой давности, она оказалась одета в операционный халат, колпак и клеёнчатый фартук, на руках были прозрачные резиновые перчатки. Вся одежда сочилась кровью. Катерина завизжала, и попыталась избавиться от окровавленных вещей, но снять что либо с себя она не смогла, одежда сидела как приклеенная.
- Проводите душу на Землю и ведите следующую, пожалуйста – Судия приветливо и чуть устало обратилась к молчавшему провожатому. Харон вежливо поклонился.