Пока апостолы Пётр и Павел создавали церковь Христову, Иоанн Богослов завещал: «Любите друг друга».
Когда мне надо выйти к истокам души, я отправляюсь в Иоанно-Богословский монастырь. Дивное место! Невдалеке село Константиново – родина Есенина. А там и до Рязани рукой подать.
Пару лет назад подруга Женя поехала в Иоанно-Богословский монастырь – и осталась там работать. Ей нравится.
В 2011 году в обители построили гостиницу для паломников – двухэтажный белый домик, откуда открывается шикарный вид на окрестности. Невдалеке святой источник. На другом конце поля несёт свои воды Ока. Вода очень чистая, а на берегу можно найти камни, обработанные руками пращуров.
Чем чаще я бываю в Иоанно-Богословском, тем сильнее меня туда тянет. Вот и сейчас невольно вижу перед собой череду зелёных холмов и бесконечную даль божественной красоты, высокую колокольню и керамический алтарь главного храма.
Те, кто хоть однажды побывал в этих местах, обычно возвращаются сюда снова. Обитель принимает всех. Большинство послушников – сильно побитые жизнью люди. Кто-то сидел в тюрьме. У других нет ни кола ни двора. Третьи похоронили близких. Что ни человек – то открытая рана.
Оксана уже два года ездит в монастырь к другу. Он никак не может определиться, постричься ли ему в монахи или остаться послушником. После трагической смерти деда его душа плачет. Ещё и Ксюша стоит перед ним реальным искушением. Ну как тут сделать выбор?
Ирина – психолог: долгое время работала в центре реабилитации алкоголиков. Это отнимало у неё все силы. Пришлось уволиться и приводить в порядок истерзанную душу. В монастыре она обрела то, что искала, – покой и утешение.
Блуждающие души – они, как ночные бабочки, стремятся к свету, но каждый раз обжигают крылья и снова улетают в ночь. Сколько таких во Вселенной? Вот и меня занесло в эту древнюю обитель, где сам воздух пропитан божьим дыханием.
Голодные души – все мы тоскуем по любви, ищем тепла, стремимся к счастью. Но как достичь этого? Чей-то гордый дух штурмует непокорённые вершины, а кто-то, как слепой котёнок, утыкается в материнскую утробу земли. Все мы – чьи-то дети, и наша любовь к родителям существует изначально. В Иоанно-Богословском я реально чувствую, что Бог – наш отец.
Дети Юлии давно выросли, и она мечтает о внуках. Любит утренние службы, а мне ближе вечерние. Ходили с ней в маленький храм – туда, где хранятся мощи святых. В помещении чувствуется сладковатый запах тления, от которого мне сразу становится не по себе. Пришлось выйти наружу. Там, на стене, изображён ад – чудовищный змей пожирает души грешников. Невольно осознаёшь, как мимолётна жизнь.
Служит отец Мелхиседек. От него исходит ощущение святости. Но матушка Таисия считает, что так говорить нельзя. Монахине уже за шестьдесят, но глаза совсем молодые – полные жизни и огня. Когда-то у неё была семья – муж и двое детей. А потом брак рухнул, она вырастила сыновей и ушла к Богу – в обитель Иоанна Богослова – и живёт в домике монаха Авеля.
Дьякон Кирилл уже немолод. Когда-то его звали Фёдором, он был женат. В зрелые годы вместе с супругой принял постриг – каждый в своём монастыре. Однажды она приехала к нему в Иоанно-Богословский – и скоропостижно скончалась. Здесь её и похоронили. Над могилой постоянно горит лампада, которую поддерживает заботливый муж.
С подругой видимся нечасто – послушания не дают. Женьку отправили вкалывать в гостиницу. А это каторжный труд – нужно убрать два этажа, вымыть туалеты, перестелить постели, а затем ещё постирать и погладить бельё. Подруге больше по душе работа на кухне, где у неё полно друзей.
Заправляет кухонным хозяйством Любовь Афанасьевна – строгая, но справедливая. Живой пример того, как надо любить свою работу. Всё у неё с пылу с жару, а, главное, – с душой.
К Женьке приезжал бывший муж Богдан, с которым они до сих пор дружат. Он толстый, весёлый и очень подвижный. По убеждениям монархист, обожает царя Николая и защищает его от моих нападок. А ещё Богдан любит поспорить. Для него существует только два мнения: его, правильное, – и непроверенные данные. Зато с ним не соскучишься.
Насколько болтлив Богдан, настолько же молчалив и скрытен его друг. Он невысок и худощав, в его внешности есть что-то мальчишеское. Хочет уехать за границу, в Швейцарию – и жить там. Богдан называет его князем.
Ездила в Рязань – на родину дедушки. Была в Кремле – очень впечатлил высоченный Успенский собор. Входишь – и попадаешь в Средние века. Тихо, торжественно, прохладно. Завораживает.
Сам город тоже понравился – много зелени, красивые старинные здания, отзывчивые местные жители. Правда, большинство домов нуждаются в реставрации. Идёшь по парку, а под ногами вода – словно попал в Венецию. Зашла в лавку сувениров. Всюду бюстики Есенина и фарфоровые безделушки. Почти на каждой штуковине надпись: «А у нас в Рязани пироги, грибы с глазами. Их едят, они глядят». Еда и в самом деле замечательная. Особенно понравился монастырский хлеб.
Удивительное дело. Приезжаешь в монастырь за тишиной и покоем, а вместо этого общаешься с самыми разными людьми. Моя соседка по комнате даже досадовала по этому поводу. Вроде, приехала к своему другу, а общалась с другим паломником и его внучками. Шустрые девчата сразу её полюбили – она чем-то напоминает их маму. Я показала им ласточек в домике над купальней. Где-то они летают теперь?
Останутся на память и запах благоуханного ладана, и храм, куда ходил маленький Есенин, и вид на Оку, и юмор подруги Жени, и споры с Богданом.
Перед отъездом из монастыря мне хочется плакать – и я не сдерживаю слёз. Надеюсь, что вернусь сюда ещё не раз. И снова меня встретит Иоанн Богослов – с бесконечной любовью в сердце.