Глава 47. Разные факты в разное время

Глава 47. Разные факты в разное время______________



7 сентября 1995 года. Только что по телевизору показали Петера Рэгиса в наручниках в сопровождении служащих Федерального бюро расследований. Он заблокировал дверь и грозился стрелять в агентов ФБР, которые окружили его квартиру после получения письменных и устных угроз в адрес правительственных чиновников. Петер был клиентом Джон Хьюс Хауса в течение девяти месяцев. Я помнил его как саркастически настроенного мужчину средних лет из Венгрии. Он был всегда ухоженный, одетый в костюмы и при галстуках. Однажды он попросил меня написать ему рекомендательное письмо для устройства на работу, но получил от меня отказ, так как я его хорошо не знал, чтобы брать на себя ответственность за рекомендацию. Петер поворчал на меня и больше с этой просьбой не обращался ко мне.
12 сентября 1995 года. Я счастлив за клиентов, которые после долгожданного ожидания наконец получают жильё. Иногда их терпение удивляет меня. Порой они ждут своего жилья в течение двух лет, некоторые теряют его и приходят снова в приют. Для клиентов получить жильё — большое событие, трогающее их до слёз, но это — слёзы радости. Я обещаю беречь для них постельное бельё.
4 декабря 1995 года. Клиентка Донна Спэроу умерла 29 ноября 1995 года в возрасте тридцати пяти лет. Её хоронили сегодня. Я был удивлён, что никто из служащих Джон Хьюс Хауса, кроме меня, не возложил на её гроб цветы. О Донне я пишу особо, потому что она была отзывчива ко всем клиентам, кто нуждался в её моральной и материальной поддержке, посещала их в больницах и одалживала деньги из своих больших накоплений. Однако, к сожалению, у неё была дурная привычка подбегать к общественному телефону, снимать трубку и, не убедившись в присутствии человека, которого звали к телефону, отвечать в трубку, что этого человека в данный момент в приюте нет, за что часто получала щелчок в лоб от разгневанного парня, с которым хотели поговорить на другом конце телефонной линии и который ждал в этот момент звонка. От боли после крепкого щелчка и обиды Донна плакала навзрыд.
=============================================================
5 января 1996 года. Барт Эриксон уволился по собственному желанию. В прощальной записке служащим Джон Хьюс Хауса он написал: «Как вы знаете, пришло время сказать „До свидания“. Хотя некоторые из нас и конфликтовали в течение многих лет, я буду скучать по каждому из вас. Я многому научился, включая тактичность. Тем, кто поддерживал меня в трудные времена, я могу лишь сказать: „Да благослови вас Бог“, а тем, кто оказался возле меня в скандальные моменты, скажу: „Не правда ли, что это было интересно?“ С любовью, до встречи, Барт».
«P.S. Мой последний рабочий день 19 января, не забудьте о хорошем, прощальном подарке». Крис Паймбл сразу же стал собирать деньги на подарок Барту.
8 января 1996 года. Я должен был пойти к врачу, но когда позвонил в поликлинику, то узнал, что они из-за бурана и сильного снегопада закрыты. После завтрака я захотел спать и уснул, как только лёг. Встал я в час дня, пообедал и сел писать свой дневник. Я счастлив иметь квартиру. Это оцениваешь тогда, когда представляешь других людей бездомными, без крова над головой в такую ненастную, опасную и холодную погоду, как сегодня, с отсутствием продовольствия и запасов, с застывшим в неподвижности транспортом. К счастью, у меня запасы продуктов есть, и мне не надо идти в супермаркет, так что я могу сидеть дома, читая или занимаясь другими делами в свой выходной. Когда у тебя есть комната или квартира, за которую ты в состоянии платить из своей зарплаты, тогда ты ценишь даже ту работу, которая ниже твоей квалификации, но которая тебя обеспечивает средствами существования.
Я всё ещё под впечатлением от разговора, который состоялся между Кеном и мною вчера. Мы коснулись вопроса разлуки с семьёй. Кен считает абсурдным жить в разлуке с женой. Жизнь так коротка, и не знаешь, что с тобой произойдёт в следующий момент. Хотя он и сделал скидку на мою ситуацию, камень был брошен в мой огород. До нашего разговора с Кеном то же мне было высказано Ибрагимом. Моё настроение усугубляется этой истиной, тем более что я сам того же мнения. Я стараюсь оправдать себя, что моя разлука подходит к концу, хотя до сих пор мне всё ещё не ясно, когда она закончится. Когда же я думаю, что жизнь действительно коротка и может закончиться неожиданно и возле тебя и твоего тела не будет твоих родных, я предаюсь отчаянию. Я готов немедленно ехать к своей семье, обнять их и быть с ними, рассказывать им о массе впечатлений, которые я получил здесь. А потом? Что будет потом? Рассказывать об Америке своим детям и внукам и никогда больше не увидеть Америку? Этого я не могу представить. Возможно, когда я приеду в Россию и обниму своих дорогих, родных жену и детей и увижу изменения, происшедшие в Санкт-Петербурге, у меня отпадёт всякое желание возвращаться в США, в Джон Хьюс Хаус. Возможно, в родной стране у меня появятся новые хобби, интересные люди, близкая моей душе церковь? Но я хотел бы оставить в резерве другую возможность — увидеть США ещё раз, если бы мне захотелось. Уже несколько раз я видел всё те же возвращающиеся сны поездок из США в Россию и обратно, и в снах это было так просто! Но это была фантазия спящего и в то же время активного мозга. Проснувшись, я видел себя в той же кровати в Америке с картинами по стенам квартиры-студии, с американскими флагами и картой мира. Так что мечты не сбывались.

20 января 1996 года. В нашей группе по обсуждению книг, состоящей в основном из пожилых людей, за полтора года мы обсудили шестнадцать книг таких авторов, как Фицджеральд Фрэнсис Скотт, Казуо Ишигуро, Вульф Вирджиния, Уайдман Джон Эдгар, Берендт Джон, Стайн Гертруда, А.С. Пушкин, и других. Эти авторы произвели на меня впечатление или содержанием книг, или красотой стиля, или своей глубокой эрудицией.
10 октября 1996 года. Наконец, я приступил к написанию и печатанию на машинке повести о бездомных в Америке.
7 июля 1997 года. Просматриваю свои записи и нахожу, что некоторые имена и факты ещё не были упомянуты здесь, хотя их упоминание внесло бы некоторое разнообразие в повествование. Из фактов мне хотелось упомянуть два предложения, которые я внёс на рассмотрение администрации Джон Хьюс Хауса.
Первое. Я предложил на карте мира отметить страны и провести из них линии к Джон Хьюс Хаусу, из которых к нам в Джон Хьюс Хаус поступали клиенты. Я был уверен, что получилась бы интересная сетка линий, ведущих к нашему приюту. Хотя моя идея и была принята на совещании штата, но она не реализовалась.
Второе. Я предложил устроить беседу за круглым столом о русских обычаях, привычках, суевериях, быте. Уэнди Уорлик поддержала это предложение и обещала поговорить с администрацией об осуществлении его, но, видимо, русская культура не представляла интерес для администрации приюта. Для Джон Хьюс Хауса клиенты славянских национальностей были в какой-то степени бременем: языковой барьер, в основном незаконное проживание в стране, отсутствие прав на пособия. Они оказывались в приюте для бездомных уже или физически, или умственно больными.
За десять с лишним лет моей жизни, связанной с Джон Хьюс Хаусом, в нём сменились девять поваров. Лишь один штатный повар по имени Лесли Эванс работал при мне практически девять лет, остальные были на подхвате во время его отпусков и выходных. Лесли был ямайцем с семью сыновьями мал мала меньше, хотя ему было уже пятьдесят лет. Он был весьма маленького роста с очень тёмной кожей. Лесли хорошо готовил и был чистоплотным человеком, соблюдал все правила санитарной гигиены пищеблока. Прямой противоположностью Лесли был Дин Робертс, который часто замещал Лесли. Он был грязнулей, без конца поправлял руками свой расшатавшийся и выскакивающий зуб, облизывал подливу с пальцев, размешивал пищу половником и бросал последний куда попало. Дина Робертса после кухни взяли администратором Джон Хьюс Хауса в выходные дни. Дин в течение полугода был клиентом Джон Хьюс Хауса и считал этот период зазорным для своей репутации. Я об этом не знал, но убедился во время визита Юки в Джон Хьюс Хаус в декабре 1998 года, когда она увидела Дина Робертса, пришедшего в бельевую. Юка подумала, что он всё ещё клиент, которого она помнила с 1995 года, и спросила: «А вы всё ещё здесь?» Дин промолчал, а я ей сказал: «Дин администратор Джон Хьюс Хауса». На этом разговор закончился. Я не придал значения этому мелкому эпизоду и пришёл в офис во время обеденного перерыва. Дин подошёл ко мне. «Я могу вас уволить за нарушение закона конфиденциальности», — прошипел он. «Что вы имеете в виду своим утверждением?» — спросил я. «Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что я был клиентом». Мне пришлось какое-то время объяснять Дину, что японка никоим образом не навредит его репутации, так как она через пять минут отправляется в аэропорт для полёта в Японию и забудет о его прошлом и настоящем статусах. Что же касается наших клиентов, то я с ними никогда не обсуждаю своих сослуживцев. Дин успокоился и пообещал к данному вопросу не возвращаться.
В течение долгого периода работы в Джон Хьюс Хаусе я видел одних и тех же клиентов, приходящих в наш приют по два, три, а иногда и по пять раз. Многие из них старались покончить с зависимостью к алкоголю или наркотикам, но безуспешно. Некоторые предпочитали жизнь на улице приюту. Многие так привыкли к поиску пищи в мусорных баках, что, хорошо питаясь в Джон Хьюс Хаусе, они после приёма пищи до отвала шли к мусорному контейнеру и рылись в нём. Видимо, это уже были психические отклонения.
Среди наших клиентов были долгожители в возрасте восьмидесяти семи лет. Меня удивляло, как они могли сохранить здоровье до такого возраста, учитывая, что многие годы жили в суровых условиях бездомного существования. В конце моей работы в Джон Хьюс Хаусе я был приятно удивлён, когда увидел нашего бывшего клиента, который открыл свой бизнес, получив наследство. В течение семи лет я видел его нищенствующим у Уотер-стрит Гурме в Манхэттене. С протянутой рукой, в которой он держал жестяную банку с громыхающими монетами, он проклинал тех прохожих, кто не бросал ему в банку монеты.
Меня очень часто раздражали стычки между Дином Робертсом и клиентами. Конфликты возникали каждое воскресенье. Их можно было бы избежать, если бы Дин не был твердолобым и мог бы вовремя принимать разумные решения. Но его действия были необдуманными, а характер вспыльчивый и властолюбивый. Дневной журнал приюта пестрел докладами Дина об инцидентах с оправданием своих действий и обвинением в адрес клиентов.
1 сентября 1998 года.
Время от времени в Джон Хьюс Хаус приходит слепой старик-инвалид, который хочет, чтобы лишь я помогал ему помыться в душе, потому что я помог ему с мытьём в первый его приход. Его ноги ужасно вспухшие и лоснящиеся. Поскольку старик принимает душ раз в неделю, его тело пахнет грязью и потом. Он может ждать часами, пока я не приду на мою смену.
Большинство клиентов очень благодарны даже за малейший к ним знак внимания. Два года назад в приют пришёл бывший заключённый с весьма тяжёлым взглядом и греческим профилем лица. Он дал мне положить постиранные трусы в сушилку. Они были рваные. Когда он пришёл за трусами, я вместо его рваных  предложил ему новые трусы, сказав, что его трусы очень рваные и заношенные. Молодой человек был тронут моим вниманием, он сердечно обнял меня и сказал: «Чёрт возьми, я так благодарен вам, что вы сказали: „Ваши трусы очень рваные и заношенные, я дам вам пару новых трусов“». «Вы грек?» — спросил я его. «Нет. Я не грек», — ответил он и стал громко смеяться, потому что американские мужчины-заключённые знают едва уловимый смысл и иное значение слова «грек», помимо национальности.
13 сентября 1998 года. Уин имел обыкновение отмечать дни рождения служащих-старожилов приюта приглашением их в ресторан или кафе. Это происходило не ежегодно, а раз в несколько лет, и не по графику, а спонтанно. Такой чести был удостоен и я. Я не любитель ресторанов, поэтому я всячески отказывался от посещения ресторана. Однако директор настоял, чтобы мы вместе разделили трапезу. Вместо ресторана, мы вместе пообедали на скамейке в Боулинг-Грин-парк в Нижнем Манхэттене. За обедом он спросил меня о моей семье, получаю ли я какие-либо пособия из России, о моих дальнейших планах. Я ему сказал, что планирую отработать в Джон Хьюс Хаусе до января 2002 года, когда мой стаж работы в США будет равен десяти годам.
29 октября 1998 года. Вчера весь штат Джон Хьюс Хауса был сфотографирован на мостике, перекинутом между Троицкой церковью и административным зданием 74 Тринити-плейс на узкой улочке Чёрч-стрит.
17 июля 1999 года. Самолёт Джона Кеннеди — младшего, на борту которого, кроме него, находились его жена Каролина, её сестра и их инструктор по полётам, пропал в полёте. Я услышал известие сегодня в восемь часов утра.
11 сентября 2001 года. Сегодня утром во время моего выходного дня я включил телевизор и с ужасом увидел, как самолёты один за другим врезаются в здания Всемирного торгового центра, которые загораются сверху, горят и потом обрушиваются вовнутрь. Как передавал диктор, был совершён террористический акт. Это самый страшный кошмар, который, по моему мнению, пережили в своей истории ньюйоркцы.
На этой дате ЗАМЕТКИ ИЗ ДНЕВНИКА ИГОРЯ окончены.
=============================================================