Матросы столпились вокруг мертвых и раненых офицеров. Потирали руки, и раздумывали с чего начать. Трупы уже полетели за борт, акул тоже кормить надо иногда, да и похоронить негде, пока до берега довезешь – весь корабль провоняет. Судьба живых бывших начальников сейчас решалась общим голосованием.
Один из бунтовщиков, заметив приближавшихся Клейтонов, обрадованно закричал:
- О, лохи чалят! Мужика за борт, а бабу давай по кругу пустим, задница у неё ох какая аппетитная! Чур, я первый!
Черный Гарри не зевал. С размаху съездил по челюсти шустрого, свалил его на палубу. Затем, указывая на лорда и леди Грейсток, он громко крикнул, привлекая внимание остальных матросов:
- Эй, ви! Эта оба – маи друзья! Нэ трогать! Пасть парву! В гарэм заганю!
Потом, повернувшись к Клейтонам, заулыбался:
- Эта, ви помэньше ходы по палуба. Иди в каюта. Ми тута базарить будэм, свыдетелы не нада.
Клейтоны постарались в точности исполнить совет Черного Гарри; они ни на кого не обращали внимания и ничего не знали о дальнейших планах бунтовщиков. По временам к ним доносились слабые отзвуки ссор и споров, а два раза автоматная очередь прорезала тихий воздух. Но Черный Гарри был подходящим вождем для этого разношерстного сброда головорезов и вместе с тем умел держать их в строгом повиновении.
На пятый день после зверского убийства офицеров вахтенный крикнул, что видна земля. Был ли это остров или материк, Черный Гарри не знал. Но он объявил Клейтону, что если эта местность окажется обитаемой, лорд и леди Грейсток будут высажены на берег со всем своим имуществом.
- Ви тута недурна праживете нэсколько мэсяцев. – объяснил он, с трудом подбирая слова. – А за этот виремя, ми сумэем отискать гиде-нибуть пюстынный бэрег и разбиредемся ви разиные стораны. Я обэщай асведамить пиравытельство о том, гиде ви находытесь, и она тотчас вишлет за вами ваенный корабель. Думай, что ви нас нэ видадите. Но висадить вас в цивилизаваннуй мэстность диля нас совсэм нэподходящэе дела. К нам сиразу же пиривяжутся с кучэй вапросов, отвэтить на которие нам будит нэ слишкам удобно.
Клейтон, понятное дело, протестовал против такой бесчеловечной высадки их на пустынный берег, где они либо станут добычей диких зверей, либо, быть может, еще более диких людей. Но протест его не имел успеха и только рассердил Черного Гарри. Волей-неволей Клейтон вынужден был покориться и постарался примириться со своим безвыходным положением.
В три часа пополудни они подошли к красивому лесистому берегу против входа в закрытую бухту. Черный Гарри спустил небольшую шлюпку с матросами, чтобы исследовать глубину и решить вопрос, может ли “Терминаторша” безопасно войти в бухту. Час спустя люди вернулись и доложили, что дно глубокое как в проходе, так и в самом заливе. И прежде, чем наступила темнота, парусник, мирно став на якорь, отражался в гладкой зеркальной поверхности бухты.
Берег, раскинувшийся впереди, утопал в прекрасной полутропической зелени. Вдали рисовались холмы и плоскогорья, почти сплошь покрытые первобытным лесом. Не было и признака жилья. Но человеческое существование было здесь возможным. Обилие птиц и животных, которых было видно даже с палубы корабля, обеспечивали пропитание, а сверкающая маленькая речка, впадавшая в бухту, обещала в изобилии пресную воду.
На землю спустилась темная ночь. Клейтон и леди Элис все еще стояли у борта в молчаливом созерцании местности, где им суждено было жить. Из мрака девственного леса доносился страшный вой диких зверей: глухое рычанье льва и, по временам, пронзительный визг пантеры. Женщина боязливо прижалась к мужчине. Она предвидела те ужасы, которые стерегли их во мгле грядущих ночей, когда они окажутся одни на этом диком и пустынном побережье.
Черный Гарри подошел к ним и заявил, чтобы они готовились сойти утром на берег. Они пытались упросить его, чтобы он высадил их ближе к цивилизованной местности, откуда со-временем можно было надеяться попасть на родину. Но ни мольбы, ни угрозы, ни обещания солидного вознаграждения не смогли поколебать Черного Гарри. Он ответил им:
- Кироме мэня на суднэ нэт ни адного чиловека, каторый не пирэдпочел би видэть вас абоих мэртвыми ради сваей бизопаснасти. Хоть я и сама знай, чито эта эдинствинный разюмный сипособ зистрахавать наши шэи, ни такой чилавек Черный Гарри, читобы забить адалжение. Ви сипасли мине жизнь. В отплату зи эта, я сипасу вашу. Но это все, чито я магу диля вас зиделать… Киманда большэ жидать ни сагласна и, есили я вас зиавтра жи ни висажу, они могют пиридумать и атказаться аказать вам дажи эта услуга. Я вигружу ваш багажь и дама вама ище кюхонные пиринадлежност, и нэсколько ситарих парюсов на палатка. Кироме того, я снабжю вас пиравизией на пэрвое врэмя, пока ви ни найдэте сибе дичь и пилады. Ви, значит, симожете зидесь нэдурно устроыться, пока ни явиться помащь. Кигда я будю ужи в бизапасности, то извещю биританское пиравитэльство о тома, гиде ви находитесь. Хотя, биля буду, я и сам нэ знаю ви точнасти, чито эта за места! Но они сумэют вас отискать.
Когда он ушел, Клейтоны молча спустились в свою каюту, оба погруженные в мрачные предчувствия. Клейтон не верил тому, что Черный Гарри имеет хотя бы малейшее намерение известить британское правительство об их местопребывании. Он не был даже особенно уверен и в том, не злоумышляют ли мятежники какого-нибудь предательства по отношению к ним на следующее утро, когда они должны были очутиться одни с матросами на берегу. Без присмотра Черного Гарри, любой матрос мог их убить. Совесть же Черного Гарри этим не отягощалась.
Но, положим, они избегнут этой опасности. Разве им не придется тогда стоять лицом к лицу с опасностями, еще более страшными? Если бы еще Клейтон был один, он мог бы надеяться прожить долгие годы, потому что он сильный, атлетического сложения человек. Но что будет с Элис и тем другим крохотным существом, которому предстояло уже скоро появиться на свет среди лишений и страшных опасностей первобытного мира? Клейтон вздрогнул, представив себе несказанные трудности и полную безвыходность своего положения. К счастью, им не было дано предвидеть ту поистине ужасную судьбу, которая должна была стать их уделом в страшных глубинах мрачного леса.