Чехов и родня
Мы знаем, что у Антона Павловича были явные и скрытые недоброжелатели: завистливые коллеги по перу, ретрограды-критики… «Волчий дух» - с ненавистью цедили ему вослед в лабазе Гаврилова, где подрабатывал папаша. По записям в дневнике С.И.Смирновой-Сазоновой можно понять, что драматурга едва терпели в Петербурге. «Николай (муж писательницы, актер Н.Ф.Сазонов. Играл помещика Смирнова в водевиле «Медведь».– Г.Ш.) прочел чеховские «Три сестры» и говорил, что если б эту пьесу представили в Комитет, когда он был там членом, то он бы не пропустил ее, так она плоха».
Литературная и театральная зависть – дело понятное. Но чтобы родственники... Впрочем, по Евангелию, именно родственники и есть главные враги человека! Очень не любила Чехова калужская родня. Уральская родня оказалась не лучше. В журнале «Наука и жизнь» (2004, № 11) в свое время была опубликована интересная статья Эдуарда Молчанова «Уральские впечатления». Есть тут эпизод встречи писателя с родственником в городе Екатеринбурге, который стоит процитировать.
В 1890 году Чехов предпринял долгое и опасное путешествие на Сахалин. Первая серьезная остановка была в Екатеринбурге. Тут жил кузен Антона Павловича - Александр Максимович Симонов. Логично предположить, что Чехов остановится у двоюродного брата. Ан нет: снял номер в гостинице. А ведь мог, наверное, надеяться на отдых в доме преуспевающих родственников, владельцев предприятий, магазинов, купеческих усадеб, мог ожидать и внимания прессы. Ведь редактором-издателем газеты «Екатеринбургская неделя» был кузен Антона Павловича — А. М. Симонов (их матери двоюродные сестры).. В объемистом справочном фолианте «Город Екатеринбург» (1889) второй гильдии купеческий сын Александр Максимович Симанов (он же и Симонов) представлен в нескольких ипостасях: член городской думы и земской управы, торговой депутации, пожарного комитета и т. д. Основное же занятие Александра Максимовича — управляющий (теперь сказали бы «генеральный директор») Ивановской паровой вальцевой мельницы. На Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке продукцию мельницы удостоили высшей награды — Золотой медали.
Газета, издаваемая кузеном А.П.Чехова, освещала события не только уездного, но и губернского и общероссийского масштаба.
«Екатеринбургская неделя», сообщая в разделе «Библиография» о выходе в столице литературно-художественного сборника «Памяти Гаршина», упоминает имя Чехова среди других известных писателей – авторов книги. В разделе «Журнальные заметки», где отмечали наиболее значительные публикации столичного журнала «Северный вестник», очень своеобразно упоминалось о появлении драмы «Иванов»: «Незначительные вещи, выходившие из-под пера этого беллетриста (!?), не давали возможности предвидеть такого широкого размаха мысли, такой способности схватить именно момент времени и воплотить его в образе, исполненном художественной правды. Тонко задуманный и проведенный в главных своих основаниях безукоризненно тип Иванова стоит перед нами, как живой» («Екатеринбургская неделя», 1889, № 16).
«Тотчас же уведомил о своем приезде А. М. Симонова», - сообщал Чехов домой. В Полном собрании сочинений эта записка упомянута в разделе «несохранившиеся и ненайденные письма», но текст ответа Симонова остался: «Большое спасибо за добрую память, Антон Павлович! Никак не думал теперь увидеть Вас здесь. Считал по газетным слухам, что на Сахалин водой уехали. Постараюсь повидаться сегодня, и только в крайнем случае, если нельзя будет урваться, завтра».
Что скрывалось за учтивым удивлением? - вопрошает уральский краевед Э.Молчанов. На первый взгляд, это реакция делового человека, для которого непредвиденная родственная встреча требует корректив в кругу повседневных забот. Но, скорее всего, Симонов решил предварительно определиться, как относиться с нежданному родственнику, с другими членами купеческого клана. На это наводит косвенное замечание из письма Антона Павловича, что «тетка» (т. е. Евгения Яковлевна, мать Чехова) просила передать им, что она уже «раз десять им писала и ответа не получала».
Встреча состоялась, но не в доме преуспевающего коммерсанта, а в гостинице... «На следующее утро... входит один такой скуластый, лобастый, угрюмый, ростом под потолок, в плечах сажень, да еще к тому же в шубе. Ну, думаю, этот непременно убьет. Оказалось, что это А.М.Симонов. Разговорились. Он служит членом в земской управе, директорствует на мельнице своего кузена, освещаемой электричеством, редактирует «Екатеринбургскую неделю», женат, имеет двух детей, богатеет, толстеет, стареет и живет «основательно». Говорит, что скучать некогда. Советовал мне побывать в музее, на заводах, на приисках; я поблагодарил за совет. Пригласил он меня на завтра к вечеру чай пить; я пригласил его к себе обедать. Меня обедать он не пригласил и вообще не настаивал, чтобы я у него побывал. Из этого мамаша может заключить, что сердце родственников не смягчилось и что оба мы — и Симонов и я — друг другу не нужны».
Насколько был прав Антон Павлович в оценке своего собеседника и причин его сдержанности? Корни неприязненного отношения кузена и местного купеческого клана Симоновых, очевидно, уходили в прошлое, когда Павел Егорович, находясь на грани разорения, обращался к ним из Таганрога за поддержкой. Теперь же весь этот вояж на «остров каторги» выглядел, с их точки зрения, авантюрно и нелепо. Никто из них не ждал ничего путного от врача, начавшего писать в газетах под именем Чехонте.
Итак, преуспевающий кузен, заглянув к родственнику в «Американскую гостиницу», не пригласил его даже на обед... Чванливый редактор «Екатеринбургской недели» но удосужился опубликовать хотя бы заметку о его путешествии, как это сделали в дальнейшем газе¬ты «Сибирский вестник» в Томске и «Восточное обозрение» в Иркутске.
Как ощущал себя Симонов, отвернувшийся от «никчемного лекаришки», когда Чехов стал действительно знаменитым писателем? Любопытно было бы заглянуть в такую душу…