***
Объем 49,3 тыс. зн.
1
- Йен, смотри какая планета! – воскликнула я, корректируя курс космического корабля. Но планета продолжала приближаться с невероятной скоростью. Система управления мигала красным, и ничего уже нельзя было сделать.
Йен, ну почему же ты так её и не наладил?
- Аварийная ситуация, аварийная посадка, просьба занять компенсационную ванну! – вопил корабельный компьютер моим голосом. Какой же он у меня бывает противный – подумала я и быстро занырнула в синий холодный гель, на ходу прикладывая к лицу маску.
Мир стал синим. Прозрачные стенки позволяли видеть всё вокруг. И заходящийся в фиолетовой истерике пульт управления и затянувшийся плёнкой потолок временного обиталища. Я нарушила инструкцию и повернула голову к соседней ванне. Йен был там. Спокойное лицо, тёмные волосы слегка клубились вокруг головы. Как всегда собран, надёжен, молчалив. В это мгновение мне, как никогда, хотелось прижаться к нему, ощутить его силу, тепло и спокойствие. Спросить: - Йен, с нами ведь не должно произойти ничего страшного? Мы же останемся живы?
Но тут гель начал твердеть, терять прозрачность, схватил меня в железные объятия. Значит, начались запредельные перегрузки, возможно и оболочка корабля раскалилась. Вернула с трудом голову лицом вверх. Не хочу погибнуть со свёрнутой шеей.
Йен, ты ведь будешь любить меня даже мёртвой?
Тьма упала, как вакуумный заслон, отключила от мыслей и страха, заменила тревожную реальность.
2
Ненавижу этот момент. Вылезаешь из компенсационного геля липким чудовищем. Синяя слизь облепляет кожу, волосы, одежду, не капает, а тяжело отваливается желейными кусками от рук и ног. Но что это по сравнению с радостью?
- Йен, мы живы!
Я буквально кричу. Потому что пришла в себя на полчаса раньше, чем система безопасности корабля решила меня выпустить. Столько времени молчала, теперь необходимо покричать. Иначе задохнусь от слов, взорвусь эмоциями. Мне можно, я же женщина.
С каким бы наслаждением я приняла душ, смыла липкую гадость с кожи и волос, подставила под тугие струи воды плечи, спину, грудь. Но на это мы оба не имеем право – вода слишком драгоценна, фильтрация занимает время и энергию. Так что я стою в кабинке очистителя с закрытыми глазами и жду, пока система очистки удалит с меня гель. Костюм сброшен под ноги. Обнажённое тело обдувает ветерком, волосы разлетаются вокруг облаком. Ах, Йен, я знаю, тебе всегда нравилось за мной подглядывать в этот момент, видеть мои волосы и первозданную наготу. Я вскидываю руки и танцую. Танцую для тебя, медленно вращаясь на месте, изгибая руки и талию, повода бёдрами и плечами. Но я не дам себя обнять, как выйду, потому что ты всё ещё липкое чудовище. А пока ты будешь очищаться я, пожалуй, проверю, что это за планета, на которой мы совершили аварийную посадку.
- Йен, твоя очередь, я переодеваюсь и на выход. Выйдешь из очистителя, настраивайся на внешнюю связь!
На этот раз он не подглядывал. Но я сообщаю ему, куда иду. Мы же вместе. Мы муж и жена.
3
По идее, Йен должен очиститься, пока я надеваю свежий костюм, подключаю датчики. Ничего не поделаешь, процедура неприятная, но в космических костюмах необходимая. Потом надеваю экипировку для выхода на планету. Защитная ткань, запас кислорода за плечами и защитный шлем. Недоломанные остатки компьютера сообщают мне, что кислород за пределами корабля есть. Но без микробиологических данных признать его пригодным для дыхания невозможно.
- Йен, я пошла, - сообщила я по корабельной связи и переключилась на внешнюю.
Солнце клонилось к закату. Мир вокруг меня напоминал ад или картину с перепутанными цветами. Красно-бордовые деревья с фиолетовыми стволами высились над местом нашей посадки. Несколько было сломано, приняв на себя удар нашего космического корабля. Он напоминал огромное яйцо, наполовину ушедшее в землю. Йен, я была права: оболочка корабля оплавилась, закрыла многие датчики, камеры внешнего обзора, запеклись даже антенные входы. Хотя сам корабль уже начал восстановление: разглаживал окалины, вытягивал металл заслонявший люк и анализаторы в первую очередь. Как долго он будет восстанавливать антенны? Без них даже сигнал бедствия не послать. Да и эфир не мешает прослушать. Вдруг всё-таки планета обитаема, тут есть разумные существа и от них можно получить помощь. Хотя по звёздному каталогу ничего такого здесь быть не могло.
- Йен, ты готов принимать данные? – спросила я.
Никто не ответил. Похоже, совсем дорогой мой замылся. Но это ничего, корабельный компьютер запишет всё, что я тут скажу. Так что придётся теперь говорить и о том, что вижу и о том, что делаю, ну да мне не привыкать. Это Йену трудно, он от природы молчун, а я поговорить всегда любила.
- В общем, Йен, приземлились мы не слишком удачно, нос корабля градусов на сорок восемь отклонился от вертикальной оси. Поломали несколько деревьев, оставили выжженный круг земли в радиусе тридцати метров. Радует то, что пожар не начался. Видимо, пока мы были без сознания тут прошёл ливень и загасил последствия нашей посадки. Иду на край чёрной земли.
- Растительность тут, по нашим меркам, странная. Листва у деревьев красная, стволы фиолетовые. Трава, кстати, тоже красная, бордовая, розовая. Ой, а цветы синие…
Я представила, как Йен улыбается. Если камера внешнего обзора с моей стороны восстановилась, он должен видеть, как я присела на корточки и всматриваюсь в растительность.
- Насекомые тут тоже есть. По земле кто-то вроде муравьёв бегает. А на цветы садятся зелёные в чёрную полоску крылатые опылители. Значит, должны быть и птицы и животные. Сейчас не буду брать образцы, нашему компьютеру и без того работы хватает. Я буду осторожной, обещаю.
Распрямилась и огляделась вокруг. Муж молчал. Я уже начала по нему скучать. Хотелось вернуться, но если он пойдёт, я же изведусь в ожидании, а из него слова не вытянешь.
- Йен, я иду дальше. Тут уровень земли, вроде понижается. По компьютерным данным должна быть вода, возможно водоёмы. Интересно, какого они цвета в этом безумном мире перепутанных цветов?
Автоматически фиксируя метры, я проговаривала каждый шаг. Моё однообразное бормотание вовсе не повод для интересной дискуссии и понимаю молчание мужа, но иногда так хочется, чтобы он хоть что-то сказал.
4
- Йен, она зелёная! – воскликнула я. Метров через семьдесят деревья расступились, и на меня уставился зелёный глаз водяной глади. Обычное лесное озеро, которое нарисовал дальтоник в крайней стадии: зелёная вода, красные листья, белые кувшинки.
- Вода тут зелёная, а растительность красная. Только кувшинки белые. Ну ладно, не кувшинки, не знаю, как они называются, но очень похожи. Слушай, а если мы с тобой первооткрыватели, то можем свои названия дать, правда? – Я вдруг загорелась этой идеей. – А что? «Кувшинка Хатико» звучит? Или вон то дерево – «ясень Йена». Не спрашивай, почему ясень, просто звучит хорошо. Мы же всё тут можем назвать. Везде оставить свой след. След первооткрывателей, след, который не сотрут века. Представляешь, наши имена когда-нибудь будут помнить все обитатели этой планеты. Хорошая планета, пригодная к жизни, вовсе не ад. Ну подумаешь, красненькая. Представляешь, какой простор тут для художников? Построить пансионаты, гостиницы, лечебницы, приглашать гостей на этюды и здоровье подправить…
Я почувствовала, что задыхаюсь. Остановилась. Кроме собственного дыхания в гермошлеме ничего в ответ не услышала. Говорить, конечно, не мешки ворочать, но говорить и идти одновременно оказалось всё-таки трудно – дыхание сбивается. Так что про водомерок, стрекоз и водоплавающих птиц решила позже сказать. Подняла глаза на прибрежный куст и обомлела.
- Ой, Йен, тут и плодовые деревья есть! – обрадовала я мужа. – Кустарник высокий, метров пять, не меньше. И он одновременно цветёт и плодоносит. Цветы голубые, пятилепестковые, размером, с мой мизинец. А плоды крупные, синие с фиолетовым отливом. Где-то с мой кулачок. Не с твой, не перепутай, у тебя руки больше моих и кулаки тоже. На синие яблоки похожи.
5
- А вы знаете, милая леди, что эти плоды съедобные? – послышался вкрадчивый голос.
- Ой, Йен, кажется я тут не одна, - пискнула я и замолчала. Быстрый взгляд вокруг не выявил обладателя голоса.
- Ох уж эти прямоходящие, под носом никого не видят, - насмешливо прокомментировал голос и перед моим изумлённым взором снизу поднялся змей.
Честное слово, настоящий змей с ногами. Если можно так назвать короткие четырёхпалые лапки, на которых он удерживал тело. Передние лапки он держал слегка на отлёте, для равновесия. Впрочем, похоже, что обычно передвигаться предпочитал в горизонтальном положении. При длине в три метра, в случае необходимости мог встать на задние лапы и осмотреть окрестности с двухметровой высоты. Вот и сейчас возвышался надо мной. Голубоватая с золотистыми прожилками кожа, казалось, заменяет ему одежду, но это вовсе не означает, что одежды на нём нет совсем. Где-то посередине туловища располагался металлизированный пояс со всем необходимым, в том числе и с переводчиком его шипучего змеиного языка Я поняла, что вижу перед собой рептилоида из сектора буревых аномалий. Первая система за чёрной дырой, если смотреть от нашей родной планеты. Он походил на змею гораздо больше, чем на ящерицу. Холодные глаза, змеиное вытянутое «лицо», раздвоенный язык. Нельзя было называть его змеёй и лицо мордой, защитники прав уроют на месте. Да и вообще комментировать нашу встречу для корабельных записей – невежливо. Я решила быть вежливой.
- Здравствуйте, меня зовут Хатико Айлен, я гуманоид с планеты Земля, Солнечной системы.
- Здравствуйте, Хатико. - Хорошо поставленный голос переводчика, как живой человек передавал нюансы голоса, был насмешлив. – Я рептилоид с планеты Азарх, как вы уже поняли, из системы бурь, зовут меня Власен Хаал Заред. Для вас просто Хаал. Вероятно, это ваш космический корабль недавно потерпел крушение?
- Да наш, мой и моего мужа Йена Айлена. А как вы оказались на этой планете?
- Схожим образом. Поэтому немного знаю, чем можно тут питаться. Наши организмы не сильно отличаются по пищевому диапазону, поэтому я позволил себе рекомендовать плоды адонитии.
- Это вы её так назвали? – я почувствовала себя несчастной. Хаал появился тут раньше нас с Йеном и мог уже всё назвать. Никакие мы с мужем не первооткрыватели, не будет у нас собственной планеты, отелей и названий всего.
- Нет не я. К сожалению или к счастью планета притянула к себе ещё один корабль. Крушение потерпел насекомообразный профессор из сектора временных парадоксов. Он и назвал некоторые вещи вокруг. Но вы не переживайте, тут осталось столько неназванного, что хватит не только вам с мужем, но и тем, кто придёт после нас.
6
- Хаал, а вы меня познакомите с профессором? В какой области науки он получил учёное звание?
Рептилоид меня успокоил, так что я могла проявить обычное женское любопытство.
- Терразаселение, теории развития планет и несколько смежных с этим наук. Конечно, я вас с ним познакомлю. Мне хотелось, чтобы он представился сам. К сожалению, переводчики искажают чуждые нам имена и названия планет, потому не имеет смысла называть вам его, вы должны услышать это сами.
- Вы нас приглашаете в гости? – обрадовалась я.
- Профессор ждёт нас на своём корабле прямо сейчас, если ваш муж не будет возражать.
- Не будет, - быстро ответила я. Такое чудо – потерпеть кораблекрушение, попасть на необитаемую планету и тут же встретить двух разумных, которые уже приспособились к условиям планеты, а возможно ожидают в скором времени помощь. Нельзя откладывать это на потом.
- Йен, ты ведь не против, правда? Господин Хаал Заред приглашает нас в гости к другу-профессору. – Проорала я на наш корабль. И конечно, муж не возражал. Он у меня умница.
- Кстати, гермошлем можно снять, местный воздух не просто пригоден для дыхания, но и необычайно чист и душист. Бактериальный уровень соответствует земному. Даже лучше.
Я колебалась всего мгновение. Господину Хаалу не было резона меня обманывать. Так что я приняла его предложение и сняла шлем. Вдохнула в себя смесь медово-цветочных ароматов и ошеломлённо замерла. Казалось, что этот воздух можно есть, пить, резать на куски и намазывать бутерброды, как вареньем.
- Вот об этом я и говорил, - лицо рептилоида тронула почти человеческая улыбка.
7
Острые тени деревьев легли на озеро, разом откусив фиолетовый вечер почти до ночи.
- Во избежание потери времени, предлагаю воспользоваться моим индивидуальным летательным аппаратом. Он нас мигом домчит до моего друга. - Хаал склонился и что-то настраивал в своём поясе.
- Как это будет выглядеть? – уточнила я. Прекрасно понимала, что Йен всё слышит. Шлем я сняла, но связь не выключила.
- Представьте, что вам нужно сесть верхом на бревно. Это первый этап. При взлете вы возьмете меня за руки, я тоже буду вас поддерживать. Кроме того, для подстраховки мы сцепим наши пояса, чтобы даже если мне взбредёт в голову выделывать фигуры высшего пилотажа, вы могли удержаться. Но я не склонен к таким экспериментам.
После моего согласия, Хаал собрал немного яблок, то есть адонитиков в плетёную из проволоки сеть и попросил прикрепить её к поясу, рядом со мной.
Йен, ты когда-нибудь летал на змее? Я тоже первый раз, обязательно расскажу, как вернусь. Но описать восторг, когда мы взмыли вверх и под нами раскинулся чужой закатный мир, простыми словами не получится. Ощущение тёплого суховатого живого тела рептилоида вызывало трепет, казалось почти невозможным в этом красно-багровом мире, перевязанном зелёной ленточкой реки. Это было похоже на сон, на бред воспалённого воображения. На измену тебе, Йен, но об этом не расскажу. Это не могло быть изменой, просто полёт.
8
- Профессор, у нас гости! – воскликнул Хаал, когда мы опустились на площадку космического корабля, похожего на параболическую антенну.
Площадка с резными перилами располагалась на третьем этаже сооружения чужой инженерной мысли. Открылась арочная дверь и перед нами предстал хозяин, заговорил торопливо, бегло:
- Прошу вас, дитя моё, рад вас видеть. И вы, мой добрый друг проходите.
На первый взгляд профессор был похож на богомола, только ростом метра в полтора. Он занял почти вертикальное положение, сложив передние лапки на груди в характерной молитвенной позе. Изящные ноги и брюшко были облачены в зелёные одежды с тонкой сетью серебристых проводов по поверхности. Крылышки на спине трепетали, усики шевелились. На треугольном «лице», как пережиток прошлого или просто украшение, красовались стеклянные линзы в оправе, которые он то и дело поправлял быстрым нервным движением хитиновой шипастой лапки.
- Позвольте представиться профессор Лаволийской академии планеты Эолицан, доктор Микаэлис Апокарий.
- А я…
- Знаю-знаю, слышал ваш разговор, уважаемая Хатико.
Щелчки, которыми общался обитатель иной системы, на мой язык переводил небольшой прибор, висящий, как медальон на шее. Голос переводчика был подобран под стать, быстрый, нервный, сухой.
- Позвольте полюбопытствовать, вас так назвали родители потому что вы восьмой ребёнок в семье?
- Откуда вы знаете? – поразилась я.
- Немного увлекался различными культурами инопланетных созданий и в своё время именно на японской остановил своё внимание при изучении Земли.
- Мика, давай накормим, напоим гостью, - напомнил Хаал, - простите, Хатико, мы тут совсем одичали в отрыве от цивилизации.
- Конечно-конечно, проходите, гости дорогие, - всплеснул лапками профессор. И проводил нас в большую светлую комнату со столом посередине.
Фрукты, которые мы принесли с собой, были мигом помыты и порезаны. Помимо них на столе красовались куски хлеба и закрытые крышкой порционные горшочки, судя по запаху, с запечённой рыбой.
9
Йен, пахло умопомрачительно, ты бы тоже слюнями истёк.
Хорошо, что все разумные попавшие на эту планету, оказались схожи в диапазоне приемлемости в плане дыхания, питания и коммуникации. За столом мы, конечно, разговорились.
Хаал рассказал, как он возвращался из отпуска на свою буровую установку, когда эта нигде не учтённая планета появилась перед ним. Система навигации не хотела её замечать, а система управления корабля отказала в самый ответственный момент. Планета буквально притянула к себе змея. Хаал Заред инженер, работает на разработках руды. Уровень благосостояния позволяет путешествовать в одиночку. Никогда до того дня он не думал, что это сослужит ему дурную службу.
История профессора Микаэлиса Апокария оказалась схожа.
- Лететь вообще должен был не я, уважаемая Хатико, рейс грузовика был заказан факультетом археологии нашей академии. Я, очень дружен с профессором, руководившим проектом исследований, так что согласился доставить на Эолицан контейнеры с образцами. Мне надо было попасть на свадьбу дочери и вот он Фатум! Вместо этого оказался на этой, выпрыгнувшей из ниоткуда, планете!
Оба внимательно посмотрели на меня.
- А мы поженились сразу после университета. Я с факультета геологоразведки, Йен с исследовательского дальнего космоса. Родители подарили нам двухместный корабль, и мы отправились в свадебное путешествие. Это были самые счастливые два года моей жизни. Где мы только не были. На планете радужных вулканов, в знойном поясе саламандр, в глубинах Океании, в хрустальных изломах Драгоцеи. Йен за это время стал высококлассным пилотом, я пополнила свои знания о недрах планет. В общем, мы решили вернуться, когда получили приглашение на работу сразу для двоих. Пожизненный контракт с правом расторжения без компенсаций с нашей стороны. И тут вот такая непредвиденная остановка в пути.
- У вас было все в порядке с кораблём? – спросил Хаал.
- Пару раз поломки были, но Йен, как пилот-универсал чинил. Я не удивилась, когда при появлении этой планеты у нас снова отказала система управления.
Хаал с Микаэлисом переглянулись.
- Карма, - тихо произнёс Хаал, - так мы назвали нашу планету.
10
- Погодите, - я переводила взгляд с одного на другого, стараясь унять дурные предчувствия, - в каком смысле ваша? Потому что вы её открыли?
- Теперь и ваша, милая леди, и вашего мужа. - Хаал смотрел холодными змеиными глазами прямо в душу и будто видел, как по моему загривку поползли мурашки.
- Вы хотите сказать… - пролепетала я, холодея.
- Карма не отпускает гостей, Хатико, - богомол сдёрнул очки и стал протирать их клетчатой салфеткой, как будто не хотел на меня смотреть. С его нервной манерой было удивительно, что он доверил вести разговор Хаалу. Похоже, эти двое сговорились о чём-то перед моим приходом.
Хаал снова заговорил. Медленно, монотонно, будто успокаивая:
- Эта планета не числиться ни в моём секторе, ни в секторе профессора Микаэлиса, догадываюсь, что и в вашем о ней нет сведений. За то время, пока я пребываю здесь, небесный свод три раза менял созвездия. После первого изменения я имел счастье познакомиться с профессором. После второго мы ещё не были убеждены в нашей теории, но отправились на поиски. Хотели даже отказаться от неё, потому что никого не нашли. Но после третьего изменения признаки вашего кораблекрушения были слишком явными, так что найти вас труда не составило. Поэтому мы думаем, что Карма меняет местоположение по собственному разумению и притягивает в себе корабли разумных существ.
Змей сделал паузу, и профессор снова не выдержал:
- Она живая, Хатико. А мы её пленники. Выбраться нет шансов.
Я отодвинула от себя тарелку с медово-розовыми на срезе плодами адонитии. Плоды показались горькими.
- Я вам не верю, - твёрдо призналась, не поднимая глаз.
- Мы и не ожидали, что вы нам поверите на слово. Более того, будем рады, если вы опровергнете эту теорию. Надеюсь, ваш муж сможет поднять корабль до того, как небеса снова сменят созвездия. – Хаал принял мою реплику спокойно, но Микаэлис вспылил:
- И поторопитесь. За три года я нашёл пять кораблей на небольшой площади. Примитивных, незнакомых цивилизаций, на несколько десятков, а то и сотен мест. Не выжил ни один, хотя следы их пребывания сохранились. Ваш муж наладит корабль, и вы заберёте нас отсюда до первой станции, откуда мы можем добраться домой.
- Он плохо себя чувствует, но мы постараемся.
Я так и не подняла глаз, пока Хаал не вызвался отвезти нас к нашему кораблю. И только перед тем, как оседлать змея, я посмотрела на ночное небо Кармы. Незнакомые созвездия равнодушно смотрели в ответ с неба цвета чёрного кофе.
11
- Йен он выпрямляется, наш «Центавр» умница! – Вопила я уже на следующее утро по выходу из корабля. – Вчера отклонение от вертикали было около сорока восьми градусов, сегодня уже не больше сорока трёх.
Мы решили, что адонитки в качестве добавки к рациону вполне подойдут. Предстояло набрать их на пару дней. Я по примеру рептилоида сплела сетку из комплекта запасных проводов. Пусть кривая, но я ей гордилась. Теперь спешила на озеро.
Сегодня я не отчитывалась Йену за каждый шаг, как в первый раз, но сообщила, что решила обойти вокруг озера перед тем, как наполнить сетку. Озеро казалось небольшим, так что опасностей не ожидалось.
В красных зарослях травы жёлтые, белые и синие бабочки летали над цветами всевозможных расцветок. Аромат пьянил, хотелось сорвать их, сплести венок, надеть на себя хмель и негу. Пение невидимых птиц соединялось в симфонии, хрустальные рулады природного оркестра услаждали слух. И не верилось, что эта благословенная планета заманила нас к себе со злым умыслом.
Микаэлис сказал, что огромные многоместные корабли потеряли своих обитателей, никто не колонизировал Карму. А может быть, он ошибся? В такой прекрасный день не хотелось верить, что богомол соврал. Да и с какой целью ему меня обманывать?
Я любовалась белым лебедем с красным хохолком, скользящим по глади зелёной воды. Карма, ты ведь не против, что я называю эту птицу лебедем? Он так похож на Йена. Горделивая посадка головы, длинная шея, уверенные движения. Вот встрепенулся, расправил крылья, опять их сложил, оглянулся на подругу. Лебёдушка в красных зарослях прибрежной травы робко выглядывает, не осмеливаясь выплыть на открытую воду. От самца её отличает отсутствие хохолка. На меня похожа, когда Йен за мной ухаживал. Я так же долго не показывала интереса, пока…
- Ой, Йен, тут такое!...
Я вышла на берег ручья и увидела дерево. Или куст. Или траву. Он был зелёный.
- Йен, тут цветок и он совсем как на земле, он зелёный!
12
Не знаю, почему я его цветком назвала. Он ещё не расцвёл. Сочный зелёный цвет казался таким чужим в красных зарослях травы и деревьев. Метр шестьдесят в высоту, древовидный ствол того же зелёного цвета, что и листва показывал, что это скорее трава, чем дерево. Листья же его были похожи на человеческие ладони. Несколько отростков от ствола заканчивались тремя-пятью такими «ладошками». А на вершине огромный нераскрывшийся бутон размером с мою голову.
Я почему про длину растения и поняла – мы с ним одного роста. Прямо захотелось подойти и поздороваться за руку с таким родным, зелёным представителем флоры. Но испугалась, что могу его повредить. Нежный белый бутон уже приоткрыл зелёные верхние листья, выглянул на свет. Скоро ожидалось настоящее чудо – распускание цветка. И кто скажет, что это не чудо? Инопланетный зелёный цветок в окружении багряных зарослей местной растительности. Свой среди чужих.
Я почему-то сразу вспомнила, как вчера Хаал рассказывал о том, как Карма второй раз изменила созвездия на небе. Они тогда не нашли никого. А вдруг это и есть тот неведомый представитель иной цивилизации, который тогда попал на планету? Просто ему нужно было время, чтобы прорасти и зацвести.
- С какой неведомой планеты ты прилетел? Как с тобой общаться? Кто ты? – спросила я вслух и коснулась зелёной «ладошки». Растение вздрогнуло, взволнованно зашелестело листьями и повернуло бутон в мою сторону.
Я невольно отступила. У меня появилось ощущение, что цветок пристально на меня смотрит. И то ли боится, то ли готов обороняться, а может быть, даже ответить. Только для этого у него не хватает речевого аппарата.
- Если бы я могла с тобой поговорить.
Разумные растения? Почему нет? Просто мы ещё не освоили чёрные дыры, которые открыли бы нам представителей их цивилизации. Значит, мой переводчик пока бесполезен для общения с цветком.
13
- Йен, мне кажется, он разумен, - поделилась я с мужем.
Бутон кивнул. Я удивлённо замерла.
- Ты… ты меня понимаешь? – спросила я.
Бутон опять кивнул.
- Обалдеть! – не сдержалась я.
Куст затрепетал листьями-ладошками, захлопал, залопотал, мне показалось, что он смеётся. Как же убоги наши приборы для перевода, думаю, что в данном случае они мне не помогут.
- Ты смеёшься? – неуверенно спросила я. И бутон кивнул три раза.
А вдруг он только кивать умеет? О чём бы его спросить, чтобы он ответил нет? Думаю, что более сложные вопросы, где надо будет отвечать развёрнуто, мы пока не осилим. Или он не ответит или я не пойму.
- Ты мальчик?
Я внимательно смотрела, бутон не шелохнулся.
- Девочка?
Опять никакой реакции.
- Если ты не мальчик и не девочка, тогда два в одном, у нас это называется однодомными растениями.
Я опять подождала. Цветок изогнул листья вниз и склонил бутон набок. Что бы это значило? И тут я догадалась!
- Ты не знаешь?
Бутон кивнул два раза, и листья снова захлопали, затрепетали. Кажется, он обрадовался моей догадливости. Смеялся и аплодировал одновременно. И я радовалась вместе с ним. Или с ней. Хотя это неважно. Важнее, что мы научились друг друга понимать.
- Как бы мне тебя назвать? У любого разумного должно быть имя. - Я задумалась. Бутон склонился на другую сторону. Похоже, растению было интересно. – Если мы пока не знаем мальчик ты или девочка, имя должно подходить и тому, и другому.
Бутон кивком согласился.
- Можно я буду звать тебя Алеко?
Цветок радостно захлопал листьями и закивал.
14
- Йен, знаешь, чего я хочу больше всего на свете? – спросила я. Пообещав вернуться, оставила Алеко и подошла к самому берегу озера.
- Конечно, ты не можешь не знать. Больше всего на свете я хочу искупаться. Это такое удовольствие. Даже душ не может сравниться с плаванием. Когда ты полностью погружаешься в воду, будто рождаешься заново. Именно этого мне не хватает в космических перелётах.
Я посмотрела на густо фиолетовый мокрый песок. Изумрудная вода, так непохожая на зелень Алеко, была прозрачна. На дне видны округлые камушки. Очень приличный заход.
- Кстати, пробы воды показали, что она безопасна. Центавр восстановил систему биоанализа и подтвердил, что тут можно дышать и пить воду. Можно я искупаюсь?
Муж мне не отказал. Он никогда ничего не запрещал, если это было безопасно.
Оставив на берегу лёгкий космический костюм, отсоединив датчики, положила сверху шлем с включенной связью.
- Я не долго, обещаю.
Медленно вошла в воду. Приятная прохлада лизнула пальчики ног, обняла щиколотки, колени, влажно коснулась бёдер, живота, взбудоражила грудь. Я подняла глаза к небу. Жёлто-золотое с оранжевым солнцем, дарящим тепло, оно обещало, что всё будет хорошо.
Карма, я тебя люблю.
Сначала поплыла, ощущая, как тело привыкает к прохладной воде и та становится тёплой, родной. Потом нырнула в глубину и открыла глаза. Красные водные растения казались в изумрудной воде почти чёрными, зато небо через призму стало салатным. Я специально посмотрела. Заметила движение справа, обернулась
На меня в упор смотрела большая рыба с выпученными, глазами. Казалось, она меня оценивает, как потенциальную добычу. Я ехидно посмотрела на неё. Пусть она и большая, но я больше – в рот не помещусь. И в нос, если что, так дам! Рыба, похоже, поняла меня без слов, вильнула хвостом и уплыла.
Прямо под водой я поплыла к берегу. Дно начало подниматься. Что-то блеснуло среди камней и я, не раздумывая, опустила руку и схватила блестящий кругляшок.
15
- Йен, тут такие красивые ракушки, - закричала я, вынырнув на поверхность и рассматривая находку. Надеялась, что он меня услышит через связь. Я же её не отключила.
Ракушка серебрилась на солнце, драгоценным металлом. Завиваясь в спираль, в каждом витке содержала разноцветные вкрапления: красные, синие, зелёные и даже жёлтые. Из открывшегося входа в раковину укоризненно выглянула рогатая безглазая голова улитки.
- Ой, ну прости. Я только посмотреть на тебя хотела. Сейчас обратно верну.
Сделав несколько шагов, я бережно отпустила ракушку с улиткой обратно на дно. Повернувшись к берегу, обнаружила там двух вчерашних инопланетян. Рептилоид возлежал на лиловом песке, подперев голову верхней лапкой. Богомол же присел на брюшко и что-то рассказывал другу, размахивая передними лапами.
Первым желанием было нырнуть обратно. И вовсе не от смущения, хотя оно было. Моя нагота, скорее всего, для их видов не имеет никакого значения. Не способна возбудить простейшие инстинкты. Так что смущаться - не было смысла. Но я не хотела их видеть. Может быть потому, что они пытались доказать, что Карма плохая планета, что она умертвила множество разумных существ и нас притянула против воли.
- Хатико, одевайтесь скорее, мы вас еле дождались, - помахал лапой профессор Микаэлис.
- Мы даже отвернёмся, дабы вас не смущать, - Хаал проявил деликатность, и оба отвернулись.
- Почему же вы меня ждёте? – спросила я, натягивая на себя костюм. Датчики на влажное тело ложились не без приятности, что несколько улучшило моё настроение.
- Хотели пригласить вас с мужем на экскурсию, дабы вы не принимали нас за выживших из ума стариков. Не надо верить нам на слово, вы должны увидеть своими глазами те корабли, что мы обнаружили на планете.
Настроение тут же упало.
- Йен не пойдёт, по вашему совету он занят восстановлением корабля. Но я могу передавать ему изображение с камеры шлема. Только у меня нет запаса кислорода для него, и сегодня я бы хотела надеть флайбутсы, чтобы не утруждать вас.
- Пустяки, мой летательный аппарат вашего веса и не заметит, - богомол прямо лучился энергией.
- Да и кислород вам не понадобится. В кораблях давно царит атмосфера Кармы, безвредная и для нас и для вас. – Присоединился рептилоид.
16
- Йен, мне принимать приглашение? – спросила я, закрепив шлем на голове. Вряд ли инопланетяне разобрали хоть слово. Сомнений и быть не могло. Йен всегда предпочитал знать об опасностях. Я открыла стекло гермошлема.
- Приглашение принято, - улыбнулась я. И вспомнила об Алеко. Я ведь обещала ему вернуться после купания. Или ей. Придётся нарушить обещание, хотелось сохранить в тайне нового друга. Пусть не навсегда, но хотя бы на время.
Микаэлис объяснил принцип крепления пояса к поясу, нести меня он предложил под брюшком. Сверху мешали крылья. Дополнительную поддержку обещал передними лапами. Можно было лететь лицом к богомолу, если боишься высоты, чтобы не смотреть вниз, но я выбрала другую позицию, хотела видеть полёт над Кармой.
Сердце ухнуло вниз, когда богомол взмыл ввысь. Это оказалось страшнее, чем лететь на плавно поднимающемся змее. От страха на мгновение перехватило дыхание. Изо всех сил я вцепилась в хитиновые лапы насекомого и прижалась ногами к мягкому брюшку. Вдобавок что-то попало за шиворот и теперь елозило по спине.
- Хатико, могли бы вы достать переводчик из вашей одежды? – Невнятно пробормотал оттуда голос Микаэлиса. Я облегчённо рассмеялась и перестала бояться. Закинув руку за спину, выудила медальон профессора.
Дневная Карма была не менее восхитительной, чем вечерняя. Летели мы на северо-восток от места нашего приземления, почти в противоположном направлении от корабля Микаэлиса. Карма драгоценным рубином сияла под нами, переливалась в лучах оранжевого солнца. И я впервые задумалась о её цвете. Растительность, вода, земля следствие иного солнышка или цветовосприятия человеческого глаза?
Когда мы опустились на поляну, я увидела перед собой нечто вроде гигантского осиного улья.
- Это один из самых больших кораблей, - заметил Микаэлис, отстёгивая пояс от моего.
- Вы не ошиблись, разумные гигантские осы, - Хаал уже был рядом.
17
- Йен, смотри, соты! – я направила головной фонарь на шестигранные ячейки, облепившие стены этого гигантского улья изнутри. Изображение шло не только на наш корабль, но и в память компьютера.
Несколько переборок делили пространство на сектора. На переборках так же располагались гигантские соты каждый в человеческий рост. По крайней мере, в мой. Йену, пожалуй, там пришлось бы скрючится, а вот моим ста шестидесяти сантиметрам было бы вполне комфортно. Я подошла примериться. Вещество, из которого состояли соты, было твёрже воска, но мягче пластмассы. Кроме того, восстанавливало форму. Я не просто потрогала стенки, но и провела черту ногтём. Вмятина затянулась за пять секунд.
- Мы подсчитали количество сот, здесь должно было жить сто пятьдесят особей. Достаточно, чтобы построить колонию и размножившись, заселить планету за несколько столетий. – Профессор взял на себя функции гида. Если он занимался теорией развития планет и терразаселением, то знает, о чём говорит.
- Я не вижу машинное отделение, не пойму, как и на чём они летели. Быть может, это сброшенный жилой отсек, и он был изначально пуст.
- Я тоже сначала так подумал, - инженер вступил в разговор, - но потом обследовал другую часть корабля. Пойдёмте, милая леди.
Рептилоид приподнял голову и мягко зазмеился вперёд.
- Думаю, что всё машинное отделение у них было смонтировано по центру корабля. Там, где мы сейчас передвигаемся. Реактор работал, скорее всего, на твёрдом топливе, учитывая то, что на него отведено так мало места.
- Вот и рубка управления.
Наши налобные фонари высветили сравнительно небольшое пространство с пультом управления и тремя креслами пилотов перед ним. И хотя предположить назначение каждого прибора трудно, место узнаваемо.
- Так, а куда делось машинное отделение? – задала я мучавший меня вопрос.
- Его перемонтировали в буровую установку тут неподалёку.
- Зачем осам буровая установка?
- Не могу знать, милая леди. Все сто сорок девять обитателей корабля погибли раньше, чем докопались до нужного.
- Сто сорок девять. – Повторила я, ещё не осознав смысл, и обернувшись, застыла на месте.
- Что это?
18
- Йен, ты это видишь?
Мой взгляд упал на единственную целую сотовую ячейку, почти напротив рубки управления. Внутри находилась взрослая особь. Огромные фасеточные глаза, мощные челюсти, предназначенные вовсе не для пыльцы, прочные лапы с крючками на концах, мохнатое жёлтое в чёрную полоску брюшко, смертоносное жало, поджатое под себя. Материал, из которого состояла ячейка, лишь слегка туманил изображение, жидкость, в которой находилась оса, отливала медовой желтизной.
- Как думаете, она жива? – шёпотом спросила я, словно боясь разбудить гигантское насекомое.
- Этого никто не знает, - заметил Хаал. – Если мы попытаемся вскрыть ячейку, возможно, что убьём её.
Змей безоговорочно принял, что оса – женская особь, богомол не возражал. Мне захотелось прислонить ладонь к ячейке и поприветствовать осиную принцессу, но меньше всего хотелось её разбудить.
А потом мы спустились в штольню, где располагался бур. Подземный ход опоясывал винт, словно осы хотели видеть вращение своего бура. И хитиновые остатки некогда могущественных и опасных существ попадались на каждом шагу, словно смерть настигла их разом. Тех кто отдыхал, работал, обедал, даже играл. Пара ос лежали рядом с костяными пластинками с какими-то символами.
Я не стала считать мертвецов, быстро попросилась на воздух.
- Думаете, их убила Карма? – спросила я, оказавшись на поверхности.
- Могли и сами по какой-то глупости. Картина одинакова для всех кораблей, пытающихся освоить планету. Настаёт день, и они умирают. И их не трогает тлен. Будто планета хранит их, как память. – Хаал говорил, а Микаэлис поддерживал меня под руку. Видимо, выглядела я не лучшим образом. Да и чувствовала так же. Впрочем. ничего удивительного, на Карму опускался фиолетовый вечер, солнце зарумянилось, небо стало оранжевым, а плодов я так и не набрала. Есть после увиденного совсем не хотелось.
- Мы решили, что не выйдем из своих кораблей, и не будем использовать ничего, кроме еды. – Богомол снова нервничал: - но Карма нас не отпускает. За три года так и не удалось наладить системы взлёта и посадки, навигации, управления. Поэтому мы надеемся на вашего мужа. Если что-то нужно из материалов, обращайтесь к нам, не берите у планеты.
- Хорошо, поняла, отвезите меня домой, - попросила я.
На этот раз нести меня вызвался Хаал. Я села на него, обняла и заснула, убаюканная плавным ходом.
19
- Знаешь, Йен. – рассуждала я, копаясь в микросхемах: - мне эти двое иногда кажутся чокнутыми. Бегают, суетятся. Выдумали, что Карма их в плен взяла, и пытаются мне внушить отвращение. В первый же вечер настроение испортили.
Йен слушал молча. Я подосадовала, что компьютер у нас не обладает функцией самовосстановления и продолжила:
- А мне эта планета нравится. Вот бы здесь поселиться, нарожать детей, построить дом, посадить сад с синими яблоками и по вечерам рассказывать детям сказки. А они выдумали, что планета убивает тех, кто использует её ресурсы. Сами же сидят и ждут от нас спасения.
Пайка шла плохо, линза то и дело запотевала, приходилось протирать, маленький паяльник дрожал от напряжения, да и неудобное положение за пультом мешало.
- Конечно, у нас есть семья, родители, братья, сёстры, но за эти два года я изрядно от них отвыкла. Мне с тобой оказалось так легко, как будто мы всю жизнь были единым целым. И никто больше не нужен. Так что наладятся антенны, пошлём весточку семье и опять свободны.
Я протёрла линзу и посмотрела на мужа. Невозмутим, как всегда. И не поймёшь, согласен или нет. Но не возражает.
- Что до контракта, предложенного нам на двоих, так найдут других. Мы его не подписали. Инвесторов для развития планеты найдём. Не так много осталось уголков первозданной природы. Построим космопорт, гостиницы, будем принимать туристов. А можно организовать экологический туризм с натуральным хозяйством. Без большого строительства. Главное, зарегистрировать планету. Это золотое дно.
Я с удовольствием отложила перепаянную микросхему. Когда-то женщины занимались рукоделием: вязали, шили, вышивали, а мне вот чему пришлось научиться в космосе. На земле этим роботы занимались. Перегорел элемент, проще новую микросхему вставить, чем такой мелочью заниматься. А тут приходится.
- Этих инопланетян можно и в долю взять. Пусть летят на свои планеты и дивиденды получают. Особенно, если вложатся, оба небедные, хоть и напуганные. А ещё можно организовать экскурсии в погибшие корабли для тех, кто мечтает пощекотать нервы. «Тайны планеты Карма».
Взяв вторую микросхему, поняла, что устали глаза. Перед внутренним взором появилась осиная принцесса, шевельнула жвалами, будто пытаясь о чём-то предупредить. Нет, пожалуй, её не хочу никому показывать. Не хочу, чтобы на неё пялились, шевеля челюстями, надувая жвачные пузыри, чавкая попкорном.
- Йен, а вдруг эта планета сможет лечить души людей? Карма – благодатная планета.
Оглянулась на Йена. Прикрыл глаза, тоже устал.
- Пойду Алеко проведаю и искупаюсь, ладно? – отпросилась у мужа. Тот молча согласился.
20
- Привет, Алеко, - воскликнула я, едва завидев зелёный цветок среди алой от солнца растительности.
Алеко помахал мне листиком-ладошкой. Сегодня белый бутончик показался весь. Зелёные защитные листья отогнулись завитками. Бутон налился, казалось, что вот-вот он раскроется.
- Представляешь вчера меня утащили на экскурсию в шахту с мёртвыми осами, обратно вернулась едва живая. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Бутон величаво кивнул. Я замерла.
- Что? Что ты знаешь?!
Цветок развёл листьями. Ой, какая же я глупая. Как же он мне объяснит? Он не умеет разговаривать, а жестами можно не так много сказать. Но что же делать? Как узнать то, что знает Алеко?
Мой зелёный друг заволновался, затрепетал. Ему тоже хотелось рассказать то, что он знает. Бутон дрогнул, лепестки шевельнулись, как губы немого. Я внимательно наблюдала за ним. От волнения вспотели ладони. Казалось, сейчас произойдёт нечто очень важное. Лепестки дрожали всё сильнее. Хотелось обнять цветок, поцеловать, успокоить, но я не стала мешать. Вдруг то, что происходит вполне естественно для Алеко. Я не сильна во флористике.
Послышался тонкий звук, будто позвонили в маленький серебряный колокольчик. Бутон вздрогнул, склонился и развернул лепестки. Из середины высыпалось облако золотистой пыльцы, собралось в шар и оттуда послышалось на одной ноте:
- Си-си-си-си-си.
Я подставила ладонь, чтобы шарик не упал. Оказалось, что на свет из цветка появилась не пыльца, а существо с мягким почти невесомым мехом. Он слегка щекотал ладонь. Звон прекратился. Вдруг из меха выглянули зелёные бусинки глаз и два раза моргнули.
- Какое чудо! – не сдержалась я. – Ты дочка Алеко?
Раскрытый бутон моего зелёного друга утомлённо кивнул. Золотистое существо на моей ладони оглянулось на родителя, подпрыгнуло и вопросительно прозвонило три ноты:
- До-ре-ми?
- Я Хатико, - как-то догадалась, о чём она спросила.
- До-си-ре… фа-си-соль, - кажется, маленькая Алеко пыталась повторить моё имя.
- Алеко, похоже, что ты девочка, раз стала мамой, - повернулась я к цветку. И старшая Алеко улыбнулась мне лепестками.
- Хочешь, я буду звать твою дочь Алежкой?
Алеко кивнула.
21
- Йен, она такое чудо, ты бы видел. - Рассказывала я по дороге обратно. – Шёрстка мягонькая, лапки нежненькие, ушки крохотные и голосок тоненький-тоненький.
Муж молчал. Всё он понимал. В том числе и то, почему у меня текут слёзы. Начали сразу, стоило ссадить крохотное чудо в цветок. Бутон Алеко прикрыл почти спящую Алежку. Меховой помпончик быстро утомилась познавать мир, в который только появилась.
- Йен, я так хочу ребёнка. Милый мой, любимый, единственный, но почему же судьба так несправедлива к нам? Почему у нас не может быть детей? Я так хочу ребёнка именно от тебя. Маленького Йенчика, такого же, как ты.
Из-за слёз я не сразу увидела их.
- Хатико, - окликнул меня голос Хаала.
Я замерла перед богомолом и рептилоидом. Они высились надо мной. Змей выступил вперёд:
- Ваш корабль выпрямляется очень медленно, и мы ни разу не видели вашего мужа Йена.
- Он нездоров и не слишком общителен. – В животе всё смёрзлось ледяным комом.
- Но вы с ним постоянно говорите, - Микаэлис едва ли не впервые не перебирал лапками, просто спокойно держал их перед собой, будто молился за меня. Только богомолы насекомые хищные.
- Ваш муж мёртв, Хатико, - Хаал сказал это так спокойно, я поняла, что они не поверят ничему, что скажу. Ледяной ком разрастался, охватил, сердце, лицо, руки, ноги. Весь мир вокруг замёрз. Стало безразлично, поверят ли инопланетяне моим словам.
- С чего вы это взяли? – спокойно спросила я.
- По некоторым признакам. Вы слишком оживлены, ведёте себя, как ребёнок, будто скрываете правду сами от себя. Чем вам страшнее, тем младше ребёнок, взирающий из вас на мир. Перепады настроения. Психики нашей и вашей расы весьма схожи.
Змей продолжал смотреть мне в глаза, но я не отвела взгляд, лишь удивлённо вскинула брови:
- Хотите сказать, что я сумасшедшая?
- Только что вы сами признались, что у вас не может быть детей по вине Йена. Вероятно, потому, что до его смерти нужный материал для оплодотворения не был взят. Мы ни разу не видели вашего мужа и даже не слышали его голос. Скажите, Хатико, как давно он умер? Год? Два? Не мудрено сойти с ума. Где вы храните его тело?
- Йен, ты слышишь этот бред? – усмехнулась я в микрофон. В наушнике отзывалось дыхание.
- Завтра, - решила я, - завтра в полдень мы с мужем ждём вас в гости, и вы убедитесь в беспочвенности ваших подозрений.
Инопланетяне расступились, я прошла насквозь к своему кораблю.
- Хатико – самый верный пёс, - сказал голос Микаэлиса. Я чуть не обернулась.
22
- Йен, я иду к тебе.
Лёд из сердца переполнял меня, морозил округу, превращал красную растительность Кармы в фиолетовую, мёртвую. Мой фиолетовый ад.
Автоматически отметила, что Центавр выправил ещё несколько градусов крена. Процесс ускоряется, до вертикали меньше недели. Обшивка корабля сгладилась, обнажились все датчики, камеры внешнего обзора, появились антенны. Но теперь мне не было никакого дела до эфира. Я не хотела покидать эту планету. Я просто хотела немного счастья. С ним, с Йеном.
Внутри корабля включила все камеры внешнего обзора. Меня окружили красные джунгли планеты, Кроваво-фиолетовые деревья, рдяная трава. Звуки живой планеты летали по рубке управления. Ветер из открытого люка заполнил медвяными ароматами каждый закоулок.
Да, Йен, они догадались о том, что я долго и тщательно скрывала даже от себя. Тебя больше нет в живых. Все эти полтора года я разговаривала с тобой и сама себе отвечала, писала письма твоим родным и передавала приветы от тебя своим. А ещё меняла голос с помощью одной программки при переговорах. Судьба подарила нам всего полгода счастья, но ты был со мной два года. Я так люблю тебя, что не готова отказаться от этой иллюзии даже сейчас, когда меня обвиняют в сумасшествии, а могут заподозрить в убийстве. Поэтому, я соединюсь с тобой навсегда.
Я подошла к компенсационной ванне Йена и посмотрела на мужа. Спокойное, красивое лицо, тёмные волосы ореолом вокруг. Сколько раз я смотрела на него и ждала, что он очнётся от этого вечного сна?
- Подвинься, Йен, давай останемся вместе.
Сказала вслух по привычке. Отомкнула верхнюю мембрану и забралась в синий гель, выплёскивая его наружу. Наши ноги переплелись. Я осторожно обняла Йена, немного опасаясь, что разложение сделало его мягким, микроорганизмы внутри давно съели тело того, кого любила, оставили только оболочку, на которую я любовалась сквозь прозрачные стенки. Даже в этот последний миг хотелось, чтобы меня не коснулось отвращение. Я ещё недостаточно сумасшедшая. Вдохнула и погрузила лицо в синий гель. Ванна одноместная, второй маски не предусмотрено. Мембрана с тихим шелестом сомкнулась над головой. Сквозь стенки и синий гель был виден красный мир Кармы, ставшим фиолетовым. Но я больше не хотела видеть свой ад, воздуха хватит ненадолго. Буду смотреть на мужа.
Фиолетовый мир сжался, схватил за горло. Синий гель хлынул в горло, заполнил лёгкие, тело забилось в конвульсиях. Здравствуй, тьма.
23
- Динь-динь-динь-динь, - надрывалось над ухом!
- Твою ж мать! – чей-то знакомый голос.
- Хатико, как вы могли?
- Милая леди, вставайте уже.
Я открыла глаза и все разом смолкли. Первой я увидела золотистый шарик с бусинками глаз на фоне жёлтого неба.
- Алежка? – удивилась я.
- Соль-фа-фа, - прозвенела помпончик.
- Конечно, узнала, своими руками роды приняла.
- Ну и напугали вы нас, Хатико, - богомол заботливо вытер мне лицо какой-то тряпицей.
А что я могла ему ответить? Перевела взгляд на змея с ногами. Как там в Библии: «И будешь ты ползать на брюхе»? То есть Хаал змей до грехопадения Евы? Судя по всему, до этого у змей были ноги.
- Если бы не Си, мы не сообразили, что вы решитесь на самоубийство и не спасли бы вас, милая леди. – С мягким упрёком произнёс рептилоид.
Я перевела взгляд на последнюю голову надо мной. Сердце замерло, а потом забарабанило в грудную клетку в десять раз быстрее. В ушах зашумело, в горле мгновенно пересохло.
- Йен? – прошептала я.
Муж молчал. И я не могла понять призрак ли это, моё воображение или действительно мой молчаливый муж.
- Ты же умер.
- Да, так и было. – Спокойно подтвердил Йен.
- Значит, я всё-таки сошла с ума? – я перевела взгляд на рептилоида, членистоногого и Алежку. Я одна вижу Йена?
- Фа-фа! – подсказала Си.
- Думаю, нам стоит покинуть вас. Вы поговорите с мужем о вас, о нас и о Карме, - Хаал кивнул Микаэлису, тот подставил шипастую лапку маленькой Алежке и они удалились.
Муж помог мне сесть. Сел рядом, не глядя на меня. Перед нами плескалось зелёное озеро, в котором, похоже, нас обоих помыли. Волосы мокрые и у меня и у него. Я сидела и не знала с чего начать. Полтора года…
24
Из воды показалась пучеглазая морда рыбы и тут же пропала. Из большой серебристой раковины появились рожки. Кажется, я уже знакома и с рыбой и с этой улиткой. А с собственным мужем?
- Йен, так ты умер или нет? Я полтора года знала, что умер, и отказывалась верить. Была с тобой, была тобой. Почти сошла с ума. Сейчас даже потрогать боюсь, вдруг это не ты.
- Не знаю, как тебе ответить. Может быть, уже и не я.
Искоса посмотрела на мужа. Ему всегда было трудно много говорить, а тут в двух словах не уложишься. Да и неопределённое «может быть» Йен никогда не использовал.
- Помню всё до своей смерти, помню, как умирал в проходе через чёрную дыру через полгода свадебного путешествия, а потом провал. И только сегодняшний день, когда ты опустилась ко мне в ванну. И чёрное отчаянье от того, что всё чувствую, а помочь, спасти не могу. Хотя бы отдать маску, чтобы ты дышала.
Я же вспомнила холод геля и обманчивую мягкость тела мужа. Как боялась повредить оболочку, чтобы гниющие внутренности не залили гель в последние мгновения моей жизни. Не скажу ему об этом. Йен продолжил:
- Что-то внутри меня подсказывает, что Си права, меня оживила Карма. Или ты. Что теперь почти одно и то же.
Я резко повернулась к мужу:
- Одно и то же?
- Да, ты стала волей целой планеты, стала ею. Теперь ты можешь делать здесь всё, что захочешь: оживлять и умертвлять, растить или съедать, строить или разрушать. Можешь отпустить инопланетян домой, о чём они так мечтают. По твоему слову их корабли будут починены и поднимутся в небо.
- Бред какой-то, - растерялась я.
- Проверь. Но сама ты теперь никуда не улетишь, ты связана с Кармой навсегда.
- А ты?
- Тоже, теперь я её создание и не смогу жить нигде в другом месте. В этом мы с Си Алежкой похожи. Зато у нас тут будут дети, ты ведь об этом мечтала.
- Да, - подтвердила я, но радости не ощутила. Что-то было не так.
Некоторое время мы молчали.
- Скажи, а там, в глубине твоих новых знаний, нигде не говорится о других существах ставших «волей целой планеты»?
Что-то мне подсказывало, что это мифическое всемогущество вовсе не синекура. Множество погибших кораблей и одна единственная принцесса ос, выжившая в запечатанной ячейке сот, когда остальные сто сорок девять погибли в одно мгновение.
- Не говорится. – Уверенно разочаровал меня муж.
- Полная зависимость. Ты меня возненавидишь, - констатировала я будущее.
- Тогда и ты меня, потому что зависишь от меня. – Тоже спокойно ответил Йен и вдруг улыбнулся. – Некоторые это считают любовью.
- Что мы будем делать? – от этой двойной зависимости стало легче.
– Знаешь, есть старинная мудрость: делай, что должно и будь, что будет.
И я с ним согласилась.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2016
Свидетельство о публикации №216050700042
обсуждение здесь http://www.proza.ru/comments.html?2016/05/07/42