Близился рассвет, но Линда и Бард еще не спали, наслаждаясь предутренней тишиной, обмениваясь негромкими малозначительными фразами.
Это была сказочная ночь. Никогда еще Линда не чувствовала себя такой счастливой. Ее голова покоилась на плече Барда. Он обнимал ее и, кажется, тоже был счастлив. Девушка удовлетворенно вздохнула и улыбнулась. Каким же простым и понятным выглядело теперь все то, что еще вчера казалось двусмысленным и туманным. Может, это и есть она - настоящая любовь, когда нужно чувствовать, а не думать, верить сердцу, а не анализировать и размышлять? Если тебе тепло и уютно рядом с кем-то, если ты отдаешь кому-то всю себя с ощущением, что все правильно, все так и должно быть, то, может, не нужно усложнять?
- Я, наверное, покажусь тебе романтической дурочкой, но мне никогда ни с кем не было так хорошо, как с тобой, - неожиданно обратилась Линда к Барду.
- Ну, тогда я - романтический дурак, - ответил тот. - Потому что чувствую то же самое.
- Значит, нас можно поздравить, как представителей редкого вымирающего вида, - девушка усмехнулась. - Придется держаться вместе, чтобы опекать друг друга, помогать.
- Готов начать прямо сейчас. Особенно, если ты расскажешь, кого же все-таки хочешь найти в Эсгароте.
Линда приподнялась и шутливо-высокомерно посмотрела на Барда.
- Лодочник, а ты не перегибаешь палку? Делиться своими тайнами и секретами! Считаешь, мы достаточно знакомы для этого?
Тот решительно притянул ее к себе и повернулся, всем телом вжав девушку в тюфяк.
- Значит, для ЭТОГО мы достаточно знакомы? А поделиться секретом и принять помощь - нет?
- Но если ты будешь столь же неутомим и настойчив, как буквально час назад, мои бастионы не устоят, и я все разболтаю, - Линда состроила обреченную физиономию. - Хотя я и так все разболтаю. Вот прямо сейчас и начну.
- Я внимательно слушаю, - Бард вернулся в прежнее положение, увлекая Линду за собой. - Кто же тот дейловец, чьего потомка ты ищешь?
Девушка помолчала еще с минуту, будто собираясь с мыслями, а потом сказала.
- Гирион, - и добавила. - Что-то не так?
- Нет, все в порядке, - ответил Бард, что было далеко от истины, и Линда это заметила.
Лодочник по-прежнему лежал рядом, обнимая ее, легко перебирая медовые пряди, но услышав названное Линдой имя он будто перенесся куда-то за сотни миль от нее, на мгновение замер, точно что-то остановилось у него внутри, где-то глубоко. Это продолжалось лишь миг, но заставило девушку задуматься.
- А зачем тебе нужен потомок Гириона? - спустя мгновение Бард заговорил, как ни в чем не бывало.
- Он представляет угрозу для меня и моей семьи. Я должна ее уничтожить.
- В смысле, убить этого человека?
- Если не получится устранить угрозу мирным способом, то да.
- Но ведь ты не знаешь, кто он. Значит, вы не знакомы. Как незнакомый человек может представлять угрозу?
- Это долгая история…
- Ничего, у нас есть время.
На мгновение задумавшись, Линда начала рассказ.
- Ты знаешь, что в Средиземье есть пять волшебников: Саруман Белый, Гендальф Серый, Радагаст Карий и два Синих мага, чьи имена, мало кто помнит. Вот один из этих магов, Алатар, был в Дейле, когда туда прилетел Смауг. Он видел, как Гирион отколол чешуйку с драконьего брюха, и подобрал ту. С ее помощью Алатар собирался увеличить свою силу, обрести неуязвимость и вечную жизнь. Как будто до этого он не был достаточно могущественным, не обладал всем вышеперечисленным! Но, видимо, нет предела совершенству. Не исключено, что для магов это - обычное дело.
Мы тоже жили в Дейле в то время. На самой окраине. Поэтому, наверное, попали в число тех, кто спасся. Поэтому, и потому, что дракон напал с прямо противоположной стороны, что дало нам время убежать. Ведь его целью был Эребор, а Дейл просто попался по дороге.
Я была тогда совсем еще маленькой…
- Ты была?! - Бард не сдержал удивленного возгласа.
- Да, я была, - невозмутимо подтвердила Линда. - Мне сто семьдесят пять лет, Бард, как невероятно бы это не звучало. И если ты наберешься терпения, то узнаешь, как получилось, что я все еще жива и выгляжу так молодо…
Итак, когда Дейл был разрушен, мне было всего четыре года, поэтому я не помню, случайно ли мы последовали за Алатаром или сразу намеренно, но долгое время наша семья прожила с ним бок о бок. Думаю, отец все же специально отправился по следам мага, он не любит вспоминать те дни, но последующие события это подтверждают. Где-то за год до падения Эребора мама серьезно заболела, и никто не мог вылечить ее. Отец находил лучших лекарей, но они только разводили руками, а мы беспомощно наблюдали за тем, как она медленно угасает. Думаю, отец считал Алатара последней надеждой на исцеление мамы. Как только он, а вслед за ним и мы, обосновался в одном небольшом городке, не буду называть его, отец отправился к магу. Вернулся он нескоро и очень расстроенным, из того, что подслушал Альван, мой старший брат, выходило, что у Алатара была возможность помочь, но он отказал. И этой возможностью была драконья чешуйка. Конечно, не сама, а вместе с теми чарами, которые наложил на нее Алатар. И не вся. Всего лишь маленький кусочек, который никак не повлиял бы на величину мощи, которую с ее помощью желал обрести маг.
Тогда отец решил выкрасть чешуйку у Алатара. Он - вор, один из лучших в этом ремесле. Не удивительно, что его затея увенчалась успехом, хотя он все же сомневался, что сможет обмануть мага: это совсем не то, что иметь дело с обычными людьми. Но все оказалось напрасно. Отец не успел. Мама умерла за минуту до его возвращения.
Как понимаешь, и в обычной ситуации было бы странно, если бы вор возвратил украденное, а отец был еще и зол на Алатара, поэтому он разделил чешуйку на три части и изготовил три медальона: себе, мне и Альвану.
- И маг так просто отнесся к тому, что у него похитили столь ценную вещь? - поинтересовался Бард.
Линда печально вздохнула.
- Конечно, нет. Но обошелся он с нами все-таки гораздо мягче, чем мог. Алатар не уничтожил нас, хоть этого можно было ожидать, не пришел, чтобы вернуть принадлежащее ему, даже не отменил наложенные на чешуйку чары. Он просто их изменил. Из всего того, что сам собирался получить, маг не оставил нам ни могущества, ни неуязвимости, ни вечности, только жизнь. Долгую. Но и на нее он наложил ограничение: мы будем жить столько, сколько будет жить Смауг. Причем в день смерти дракона умрем не только мы трое, но и возможные потомки, если к тому времени у меня или Альвана появятся дети, внуки, правнуки… Теперь ты знаешь одну из причин, почему у меня нет и не будет детей. Я не хочу, чтобы кто-то из моих потомков умер не потому, что достойно прожил жизнь и пришел к закономерному финалу, а потому, что где-то сдох дракон, которого он, возможно, даже никогда не видел.
- Одна из причин? Значит, есть и другая?
- Есть. Знаешь, что означает "долго жить", не будучи волшебником, эльфом, да даже гномом или хоббитом, которым Эру изначально отвел срок жизни больше человеческого? Это значит изо дня в день видеть, как другие продолжают жить так, как должно: болеть, стареть и умирать. Это значит постоянно переезжать, чтобы другие не заметили, что ты стареешь значительно медленнее, чем положено, и ничего не заподозрили. Люди, знаешь ли, не любят странностей в себе подобных и всеми силами искореняют то, что считают ненормальным. Это значит постоянно испытывать боль потери, потому что как ни отдаляйся от людей, все равно кто-то будет ближе других, и он уйдет, когда настанет его время, а ты останешься. А теперь представь, как велика будет эта боль, если таким образом тебя покинет не друг, а сын или внук. Ведь у него нет твоего долголетия. Мне больно только от того, что я об этом думаю, и испытать подобное наяву я не хочу. Не то, что Альван. В смысле, он не переживает по этому поводу, просто живет.
Бард успокаивающе погладил внезапно растревожившуюся Линду по щеке и спросил:
- А потомок Гириона здесь каким боком?
Девушка постаралась успокоиться и продолжила:
- Таким, что, прежде чем уйти, Алатар предсказал, что Смауг погибнет от руки потомка Гириона, сумевшего сохранить последнюю Черную Стрелу, когда гномы, истинные хозяева Эребора, решат вернуть то, что им принадлежит.
- Почему же вы только сейчас приступили к поискам?
- Потому что не думали, что предсказание исполнится так скоро. Слухами Средиземье полнится. И некоторые из них гласят, что Король-под-горой уже идет, чтобы вернуть свое королевство.
Бард хитро прищурился, но взгляд его был серьезен.
- А тебе не кажется, что твои отец и брат поступают не очень-то по-мужски? Не сами прибыли в Озерный город, а направили тебя, слабую женщину, чтобы ты сделала всю работу?
- Во-первых, не такую уж и слабую, - хмыкнула Линда. - А во-вторых, я сама вызвалась.
- Почему?
- Потому что если бы это был Альван, шансов выжить у разыскиваемого не было бы. Я же изо всех сил постараюсь обойтись без столь радикальных мер. В данном случае не так страшен стрелок, как его оружие. Не будет Черной Стрелы - Смауг останется жив, и мы вместе с ним. Потому-то я и рвалась в городскую оружейную. Собиралась поискать там стрелу, чтобы уничтожить.
- В оружейной стрелы нет… - задумчиво протянул Бард.
- Уверен?
Мужчина окинул Линду очередным серьезным взглядом.
- Я был капитаном лучников. Я знаю, что есть в оружейной и чего там нет.
- А после того, как ты стал лодочником, она не могла туда попасть? - осторожно спросила девушка, помня, что опять затрагивает неприятную Барду тему.
- Нет. Если бы такое произошло, об этом весь город говорил бы.
- Значит, я правильно сделала, когда отказалась от попыток, обманув стражу, проникнуть в оружейную и отправилась в архив и к Вигдис. Без потомка Гириона не обойтись. Если старуха не соврала, день-другой, и я узнаю его имя. Хотя… может быть ты, действительно, мне поможешь и назовешь его сейчас?
Линда вопросительно взглянула на Барда. Тот опять смотрел странно, как тогда, когда она впервые произнесла имя последнего властителя Дейла.
- Извини, но я ничем не смогу тебе помочь.
Голос лодочника звучал глухо.
- Жаль, - ответила Линда и, не выдержав, поинтересовалась. - Почему ты так на меня смотришь?
Отстраненность снова исчезла из взгляда лодочника, и голос его звучал почти как обычно, когда он сказал:
- Думаю, что из всего, что ты сказала, - правда.
Линда потянулась к сумке и достала из кармашка золотой круг-монету на прочной витой цепочке.
- Может, это убедит тебя, что правда – все?
Бард взял из ее рук украшение и с мрачным интересом взглянул на перламутром переливающийся в центре кусочек красно-золотой драконьей чешуи.
Вот на такой поворот событий Бард точно не рассчитывал. Признав, что Линда ему небезразлична, объяснившись с ней и получив подтверждение, что и ей он нужен, мужчина думал, что все закончится, а оказалось, они только приближаются к середине, к развязке.
Узнав, кто нужен, и, главное, зачем он нужен Линде, Бард был неприятно удивлен. Интересно, а девушка будет так же неприятно удивлена, когда скоро узнает, что уже давно нашла того, кто ей нужен? Что она доверилась ему, а он ей - нет? Дальше этого события Бард пока предпочитал не заглядывать. Он элементарно боялся утонуть, налетев в тумане на выглядывающие из черной воды камни, погрузившись в малоприятные размышления о драконе, Черной Стреле, Короле-под-горой и прочих героях рассказанной Линдой истории.
А ведь из дома он ушел именно для того, чтобы подумать о том, что делать дальше. Других причин покидать его у Барда не было. И вдруг он осознал, что не просто бродит по городу, а бороздит озерную гладь на своей лодке, направляясь неизвестно куда.
Прикинув свое местоположение, Бард понял, что, задумавшись, взял курс туда, где в озеро впадает Лесная, где неподалеку он нашел Линду, где все началось. С одной стороны, это был неплохой выбор. Чтобы не возвращаться порожняком, можно было подхватить какой-либо груз: эльфийский, легальный, или контрабанду - не важно, и немного подзаработать. С другой стороны, лодочник все же не смог сдержаться и задал себе вопрос: вот сейчас, когда он знает, кто такая Линда, помог бы он ей? Помог бы. Почему? Потому что это у него в крови: помогать, если ему по силам помочь.
Причалив и, памятуя о варгах, подхватив оружие, Бард сошел на берег и огляделся. За месяц здесь мало что изменилось. Разве что прибавилось желтизны в кронах деревьев. Остальное все по-прежнему: журчание холодной воды, запах жухлой травы, мокрые камни… и непреодолимое желание отправиться туда, где он нашел девушку. И снова Бард не стал противиться этому желанию, а направился вдоль русла реки к обрыву.
На том самом месте лодочник не заметил ничего примечательного, но чуть дальше что-то в воде привлекло его внимание. "Что-то" оказалось обычной бочкой, в таких лихолесские эльфы сплавляли вино бургомистру, который бойко торговал эльфийской выпивкой, набивая свой карман и пополняя казну Лесного королевства. Вот только в этой торчал наконечник эльфийской стрелы, и было несколько зарубок, как от меча. Бард насторожился и прислушался. Из-за небольшой каменной возвышенности послышались голоса. Лодочник беззвучно вскарабкался наверх и осмотрелся. В воде у берега мерно раскачивались еще несколько эльфийских бочек, а на камнях расположились мокрые, недовольные, обтрепанные тринадцать гномов и хоббит.
С первыми лучами солнца люди, обычно, просыпаются, а Линда заснула, уткнувшись носом в плечо Барду, чувствуя себя так легко, как никогда. Между хозяином и гостьей больше не было недомолвок, и, очень хотелось надеяться, возникло нечто более приятное, чистое и светлое, что далеко не каждому удается испытать. Оно стоило даже того, чтобы потом пережить ту боль, о которой Линда рассказала Барду. Пусть только это "потом" настанет как можно позже.
Миновал полдень, когда девушка проснулась и обнаружила, что Барда рядом нет.
- Не сидится мужчинам без дела, - она обиженно прищурилась, но почти сразу же улыбнулась. - Что ж поделаешь? Подождем и потребуем компенсации…
Спустившись вниз, Линда застала там Баина, который, судя по всему, ее и поджидал.
- А за домом-то следят, - проговорил парень взволнованно и торжествующе одновременно. - Хорошо, что ты вернулась.
- Кто? Много их? - поинтересовалась Линда.
Она разделяла чувства парня. Приятно, что они предугадали действия бургомистра и не дали ему лишних поводов для подозрений, но слежка - это не есть хорошо.
- Сколько шпиков по городу натыкано, я не знаю, а возле дома двое. В лодке. Рыбу ловят, конспираторы. Тут отродясь клева не было.
Линда осторожно приоткрыла дверь и выглянула на улицу. "Конспираторы", действительно, присутствовали и не особо-то и притворялись. Даже она, никогда не увлекавшаяся рыбной ловлей, изобразила бы рыбака натуральнее. Закрыв дверь, девушка поинтересовалась:
- Отец в курсе?
Баин развел руками.
- Не знаю. Может, и нет.
- Он не сказал, куда отправился? Когда вернется? Предупредить бы надо, если что.
- Куда отправился, не сказал и вообще выглядел каким-то рассеянным, - парень многозначительно посмотрел на Линду, не скрывая, что считает ее виновницей такого отцовского состояния. - Раньше завтрашнего дня, скорее всего, не вернется. Постараюсь его перехватить.
- Уж постарайся, - Линда вновь позволила хорошему настроению взять верх над мелкими неурядицами, с которых для нее начался день, и захлопотала по хозяйству.
А чем еще ей оставалось заниматься, если Вигдис вернется только завтра, а без нее она, как без рук?
Следующим утром Баин, выполняя обещание, отправился на перехват отца, а Линда буквально не находила себе места, разрываясь между желанием дождаться Барда, убедиться, что с ним все в порядке, и поскорее отправиться к Вигдис. Первое победило.
Казалось, минула целая вечность, прежде чем за дверью послышалось:
- Скажите бургомистру: я на сегодня все! - и в дом вошел Бард в сопровождении сына.
Линду просто кинуло в жар, когда она заметила взгляд, которым посмотрел на нее лодочник, отвечающий на приветствие дочерей. Вообще-то она рассчитывала на более личное приветствие, но то, что произошло потом, начисто затмило собой все остальное.
- Пап, а почему из нашего туалета вылезают гномы? - спросила Сигрид, сняв с языка Линды вопрос, который она не могла заставить себя задать. Только и выдавила:
- Гномы, Бард?
- Говорят, простые торговцы из Синих Гор, - Бард ухмыльнулся, демонстрируя степень доверия к сказанному. - Идут к родне в Железные холмы. Попросили доставить их в город и помочь приобрести припасы и оружие. Нас чуть не задержали на таможне стараниями Альфрида, в городе чуть не поймали Брэга со стражниками, еще и за домом следят…
- Гномы из Синих Гор, которым нужно оружие… - Линда побледнела. - Мандос! Дотянула! - она птицей метнулась к плащу, продолжая говорить, будто перед кем-то оправдывалась. - Вигдис… Нужно было не ждать, а идти к Вигдис… Я бы успела… А теперь… Я же не знала, что времени осталось ТАК мало!
И девушка выскочила на улицу, одеваясь на ходу, не обращая внимания на удивленные взгляды Баина с девочками и странно-страдальческий взор Барда.
Линда спешила, как могла, но почему-то сегодня обычно полупустые улицы Эсгарота были полны народу. То и дело ей приходилось замедлять шаг, иногда даже останавливаться и, хочешь - не хочешь, прислушиваться к тому, что говорят вокруг. Услышанное только сильнее угнетало девушку.
- Это были гномы. Уж не знаю, откуда они взялись. Бороды густые, глаза свирепые, я таких не видела, - громким шепотом рассказывала старику-рыбаку какая-то женщина.
- Что гномам делать в этих краях? - тоже шепотом спрашивал тот.
- Сбывается пророчество!
- Пророчество?
- И тут пророчество, - буркнула Линда, оставляя позади шепчущуюся парочку.
- Старые сказания сбываются! Там полным-полно сокровищ! - доносилось с одной стороны.
- Только представьте! Неужели, правда? Король-под-горой вернулся! - звучало с другой.
Остановившись возле дома старой предсказательницы, Линда чувствовала себя выжатой, как лимон. Она думала, что впереди недели, а оказывается счет пошел на часы. И ведь не скажешь, что девушка отнеслась к работе без должного рвения, старательно обдумывая каждый шаг, выжидая подходящий момент.
- Как сказал бы Альван, хотелось как всегда, но получилось "лучше", - пробормотала Линда, прежде чем постучать. - Ох, братец! Если старая шарлатанка сейчас начнет канителиться, ей Эру, возьму пример с тебя. Пристукну старую ведьму!
- Старая ведьма никогда не канителится, - дверь неожиданно распахнулась, и девушка лицом к лицу столкнулась с Вигдис. - Просто она видит чуть больше остальных. Она знает, что всему свое время и делает все возможное, чтобы торопыги, подобные тебе, ничего не испортили.
- Торопыги! Да я… - начала, было, девушка, но вовремя сообразила, что сейчас не время пререкаться. Некогда. Да и вряд ли Вигдис поймет, почему Линда восприняла в штыки эпитет, которым та ее наградила, даже если объяснить. - Так, ближе к делу. Надеюсь, ты не забыла вопрос? Я ждала ответа слишком долго. В твоих интересах не разозлить меня сильнее, чтобы я не вспомнила, как ты меня обманула, и не предъявила счет.
- Я не обманывала тебя. Просто тогда мне был знак, что время ответа еще не пришло.
- Сейчас оно пришло, независимо от того, какие знаки ты видишь.
- Сейчас пришло. Вот только не я тебе отвечу.
- А кто? - Линда чувствовала, что остатки терпения утекают, как вода сквозь пальцы.
- Кто… - Вигдис ухмыльнулась и бросила резко, будто выплюнула. - К ратуше иди. Там все узнаешь.
И захлопнула дверь прежде, чем девушка успела что-то сказать.
- Ах, ты ж… - Линда завернула нечто такое, заставившее обернуться проходящего мимо эсгаротца, по виду знающего толк в крепких выражениях, и со всей силы стукнула кулаком по дереву.
Как ни странно, боль в руке отрезвила ее. Какой смысл в ругани и нанесении ущерба имуществу гадалки? Моральное удовлетворение? Вот уж с ним можно повременить. Вигдис сказала идти к ратуше. Что ж, Линда пойдет туда. А если сходит впустую, вернется. Вот тогда ей пригодятся уроки Альвана. Ее отец был вором, брат - наемником. И его советы она тоже слушала внимательно.
Когда Линда подошла к ратуше, уже совсем стемнело, но на площади было светло и шумно, почти как днем. На крыльце стоял возмущенный бургомистр в компании неизменного любимчика Альфрида, перед ним плотным полукольцом расположились вооруженные стражники с факелами. Они и толпящиеся за их спинами горожане мешали разглядеть тех, кто вызвал гнев городского главы, но судя по тому, что нарушителей совсем не было видно за живым "забром", это были гномы, доставленные Бардом в Эсгарот. Девушка усмехнулась. Да, не везет ему с пассажирами. Линда осторожно стала пробираться сквозь толпу. По-видимому, она не сильно опоздала к началу представления, которому, как девушка поняла из обрывков фраз, предшествовала попытка гномов раздобыть оружие. Помнится, Бард упоминал, что гномы нуждались в нем, неужели это он посоветовал им пробраться в оружейную? Нет, вряд ли. Скорее уж это была инициатива гостей. Вон как глазами сверкают, гордые горные жители. Особенно тот, самый высокий, с татуировками на руках и лысине, который сейчас говорит:
- Попридержи язык! Мы не какие-нибудь преступники! Это Торин. Сын Траина. Сына Трора.
Дальнейшую родословную предводителя гномы перечислять не стали, но и сказанного оказалось достаточно, чтобы толпа воззрилась с интересом на наследника эреборских богатств, который в свою очередь вознамерился толкнуть речь.
- Мы - гномы Эребора! - начал Торин. - Мы пришли сюда, чтобы вернуть свою родину. Я помню этот город в старые добрые времена. В бухте стояли флотилии кораблей, полных шелками и самоцветами. Здесь был не просто городок на озере. Здесь был центр всей торговли севера! Я собираюсь вернуть те времена! Я разожгу огонь в великих кузнях гномов, и богатства и изобилие снова потекут сюда из чертогов Эребора!..
Что Король-под-горой говорил дальше, Линда не слышала. В толпе девушка заметила Барда, столь же активно, как она несколько минут назад, протискивающегося к свободному пространству перед входом в ратушу.
Все одно к одному, как всегда. Мало того, что сейчас Вигдис откроет Линде глаза на то, что ее поиски закончились, по сути, не начавшись, и она придет к нему. Вот только с чем? Так еще и эти гномы на его голову. "Простые торговцы с Синих Гор", которыми правит Торин, внук Трора, чья неуемная алчность привлекла дракона и погубила Дейл. А он еще в глубине души подсмеивался над Линдой и ее несуразным поведением при виде прибывших. Хотел сказать, что, даже в ее случае, гном - это еще не повод впадать в панику. Оказалось, повод. И не только для Линды. Слишком рьяно гости Озерного города взялись за дело. За то время, что понадобилось Барду, чтобы получить подтверждение, что это именно те гномы, которых имела в виду Линда, идущие отбирать Эребор у Смауга, Торин сотоварищи не только успел попасться стражникам, вломившись в оружейную, но и начал вербовать союзников, взывая к чувствам эсгаротцев. И у него получается. Ведь нет ничего проще, чем с помощью золота перетянуть на свою сторону тех, кто устал от нищеты, как большинство горожан, и, наоборот, погряз в алчности, как бургомистр. Неужели только он один понимает, что те, кто сейчас сулят всевозможные блага, и те, кто виноват в утрате былого величия, - одни и те же лица. Гномы Эребора.
Бард почувствовал, как его захлестывает возмущение, и не сдержался.
- Богатства и изобилие? Смерть! Вот, что вы нам принесете! Драконье пламя и разорение.
Но, увы, он был один такой, кто видел оборотную сторону обещаний Торина. Вернуть сокровища Эребора, не разбудив дракона, невозможно, а потревоженный зверь уничтожит всех, до кого дотянется. И прежде всего Эсгарот. Другие, охотно поверившие в вероятность возвращения прошлого благополучия, одной ногой уже были на стороне гномов.
- Народ! Послушайте меня! Именно неуемная жадность Короля-под-горой погубила Дейл. Вы забыли тех, кто сгинул в огне? Вы хотите повторить их судьбу?
В толпе зароптали, но однозначно понять, были ли это возгласы поддержки или противодействия, не было возможности. А вот бургомистр выразился громко и ясно:
- Не стоит вот так запросто обвинять кого-либо, Бард. Не будем забывать, это ведь именно твой предок, правитель Дейла, Гирион, не смог убить дракона. Он выпускал стрелу за стрелой, да все мимо! Я вам вот что скажу… Добро пожаловать, Король-под-горой!
Последние слова бургомистра потонули во всеобщих радостных возгласах.
С видом мученика Бард отвернулся и прикрыл глаза, понимая, что не сможет переубедить толпу. Что его призывы перед посулами Торина для много лет терпящих лишения жителей Эсгарота? Их можно понять, сейчас они не видят дальше собственного носа, дальше возможности вновь обитать в преуспевающем городе, как было много лет назад, при гномах, обретающихся в Эреборе. Сейчас они не помнят, что было, не хотят знать, что будет. Но он-то это знает… И ничего не может сделать. Один против всех.
Бард снова распахнул глаза и сделал несколько шагов прочь от ратуши, от торжествующей толпы. Вдруг среди радующихся он заметил кого-то, так же, как и он, не разделяющего всеобщего ликования.
Это была Линда. И она смотрела на него так, будто он не просто всадил ей кинжал в сердце, но и провернул его там.