Я видел её сотни раз — сбегающей по ступенькам соседнего дома, освещённой яркими лучами утреннего солнца с развевающимися длинными каштановыми волосами; сидящей под деревом на сочной зелёной траве и читающей очередную книгу; задумчиво шагающей под прозрачным зонтом во время монотонного дождя; радостно болтающей с идущей рядом подругой, смахивая с ресниц крупные белые снежинки. Улыбка — светлая, нежная, искренняя никогда не сходила с лица, отражаясь задорными искорками в глубоких карих глазах. Загадочная, милая и мечтательная — я любил её всей душой.
Больше всего мне нравилось, когда наступала осень и она надевала тёплое пальто горчичного цвета, укутывала шею широким красным шарфом и брала в руки рыжий портфель. Прохладный воздух пропитывался запахом жжённой опавшей листвы, едва уловимым ароматом созревших яблок и тяжестью утреннего тумана. Она возникала словно ниоткуда — мгновение и свет сонного уличного фонаря выхватывал худенькую фигурку из окружающей темноты. Несколько шагов — и девушка также же быстро растворялась в воздухе, исчезала до следующего жёлтого круга на мокром сером тротуаре. Однажды, когда поднялся сильный ветер, срывающий последние листья с веток, поднимая их вихрем вверх, она начала танцевать. Закрыв глаза, кружилась и кружилась словно продолжение стихии, с растрепавшимися прядями волос, не обращая внимания на упавшую на землю сумку. Она излучала жизнь, счастье, любовь — и моё одиночество покорно застыло рядом, наблюдая за плавным движением её рук. Не замечая никого вокруг всё танцевала и танцевала, сойдя с тротуара на широкую пустую дорогу.
Затаив дыхание я наблюдал, пока стремительно приближающийся свет фар не отвлёк моё внимание. «Хватит, стой, остановись! Ну же, посмотри! Открой глаза, пожалуйста! Уходиииии!». Я продолжал мысленно кричать, проклиная неподвижное тело, молился всем богам, предлагая себя в обмен на несколько её шагов в сторону тротуара. Но чуда не произошло — словно ещё один красный лист, она взлетела в воздух и упала вниз. В широко открытых глазах застыло изумление, поцарапанные ладошки были повёрнуты к небу — тёмному и безмолвному. Слезы медленно размывали очертания хрупкой фигурки, лежавшей на холодной земле и я не мог их даже смахнуть. Смотрел, как исчезает моя любовь и умирал вместе с ней...
Прошло пять месяцев и я ни разу не взглянул в окно — просто лежал и воспроизводил в памяти каждый день, проведённый в ожидании её. Она продолжала танцевать, бегать и петь в моей душе, продолжала жить, пока я дышал. Сегодня в комнате стало необыкновенно тихо — исчез шум аппарата искусственного дыхания, из рук вытянули длинные иглы капельниц, за дверью палаты кто-то плакал. И если бы мог — я б улыбнулся.