Чума

               
Директор Дворца культуры Фонотов был озадачен кадровым вопросом. Озадачен он был им уже целый месяц. Именно с того дня, как уволился инженер по технике безопасности – бывший военный. Найти подходящего человека на его место оказалось не так-то просто.  Причиной была низкая зарплата. Даже не низкая, а совсем мизерная, на которую мог согласиться только пенсионер или человек обеспеченный настолько, что его заработок не интересовал. Но обеспеченных людей и должность инженера по ТБ не интересовала, а пенсионеры предпочитали работать гардеробщиками или уборщиками – зарплата такая же, а ответственности не в пример меньше.

Пётр Осипович Фонотов, сидя в своём кабинете, крутил в одной руке авторучку, а другой непрестанно лохматил остатки волос на голове, что, по его мнению, будоражило мысль и помогало принимать неординарные решения. В уме он перебирал все возможные варианты. Может быть, назначить кого-то из подчиненных временно исполнять обязанности, пока не подыщется постоянная кандидатура? Чтобы в случае ЧП или проверки самому не подставиться - техника безопасности вопрос серьёзный, а у них уже больше месяца журналы не ведутся.

 Так, кого же назначить? Электрика Блёклова? У него техникум заочный. Образования достаточно. Так он пьёт, как лошадь. После обеда трезвым не бывает. Плотника Ерофеева? Образование – восемь классов. Да и возраст уже предпенсионный. Перебрав всех мужчин, директор принялся за кандидатуры женщин. Дошёл уже до уборщиц. Самая шустрая Чумакова Таисья. И по возрасту подходит – сорок с небольшим. Ещё вполне может новую профессию освоить. Интересно, как у неё с образованием? Позвонил инспектору по кадрам. Оказывается, она в своё время закончила профессионально-техническое училище по специальности швея-моторист. Образование, конечно, не высшее, но так ведь ей не мосты проектировать. Журнал по технике безопасности как-нибудь заполнит.

 Директор потёр руки. Так, теперь осталось только уговорить Таисью…Как же её по отчеству? Перезвонил ещё раз инспектору – узнал отчество и велел пригласить к нему Таисью Фёдоровну на семнадцать ноль-ноль.
В назначенное время, осторожно постучав по двери костяшками пальцев, в кабинет директора заглянула Тася Чумакова, рыжеволосая худая  женщина с резкими движениями.  Она была в синем халате, косынку держала в руке.

-Можно, Пётр Осипович?
-О! Таисья Фёдоровна! Заходите, заходите! – обрадовался Фонотов, как будто встретил родную маму после семилетней разлуки.

Чумакова осторожно притворила дверь и приблизилась к столу.
- Садитесь, Таисья Фёдоровна, садитесь…
- Так чего садиться-то? Идти надо работать. Блёклов в заднем проходе свет сделал, так я пойду там вымою…

Фонотов вскинул брови:
- Что Блёклов сделал?
- Так свет сделал – лампочку ввернул - в заднем колидорчике, там, за сценой который. Неделю его просила. Тёмно там было, вот и не мыла я… А теперь вымою!
- Да, да, конечно. Только у меня к вам разговор на другую тему…
Директор говорил на «вы», это было не к добру.
 
- Валька нажаловалась? Так врёт она, Пётр Осипович! Нечего чужие швабры хватать…
- Да сядьте вы! Разговор, говорю, серьёзный, - директор пригладил волосы и схватил авторучку, - мы тут посоветовались с вышестоящими инстанциями. На повышение, понимаешь, решили вас выдвинуть. Что вам всю жизнь, что ли шваброй махать? Образование у вас опять же…

Таисья испугалась. Этого ей ещё не хватало!
- Да какое там образование! Я уж и не помню ничё…
- Образование у вас средне-техническое, понимаешь, - продолжал Фонотов, - а нам как раз нужен инженер по технике безопасности.

«Нет!» - хотела выкрикнуть Чумакова, но, вместо этого, подняв плечи, только прикрыла ладошкой уже открытый рот. Тася решила сначала спросить про зарплату.
- Зарплата небольшая – десять тысяч, но ведь у технички-то всего шесть.
- Так я же на две ставки работаю, Пётр Осипович, у меня двенадцать выходит.
- Ну, знаешь, сегодня две ставки  - завтра одна, - прозрачно намекнул директор на возможные репрессии в случае дальнейшего сопротивления.
- Сама подумай, Таисья Фёдоровна, ты молодая, интересная женщина. Что тебе в застиранном халате ходить? На работу будешь приходить с причёской, в туфельках, как белый человек…

- Какая я молодая? Скажете тоже. Мне уж под сорок. (Таисье было сорок три). – Чумакова задумалась. – А на моё место кого возьмёте?
- Да что тебе за забота? Найдём кого-нибудь. Здесь ведь образование не нужно.
- Пётр Осипович, возьмите мою дочку! Пусть подрабатывает.
 
Фонотов понял, что дожал Таисью:
- Решено, Таисья Фёдоровна. С понедельника принимаем твою дочь, а ты на двухнедельные курсы повышения квалификации. Там тебя всему научат, что нужно знать инженеру по технике безопасности.

Консенсус был найден. Чумакова вышла. Директор, довольный собой, потёр руки.
Через полмесяца, прослушав курс на семинаре инженеров по технике безопасности, Таисья Фёдоровна Чумакова приступила к работе в новой должности. Она заметно преобразилась: зелёная юбка, розовая кофта с рюшами, причёска в мелкую кудряшку – «а ля каракуль» и полкило косметики делали её похожей на директора уездного рынка времён новой экономической политики.
 
Первым делом она ликвидировала все старые нормативные документы и журналы по технике безопасности, на последней их странице поставила свою резолюцию «Кончено» и лихую подпись, из которой можно было прочитать пять букв: «Т.Чума», далее шёл хитрый иероглиф с завитушкой и росчерком.

Всех работников Дворца культуры, включая внештатных и директора, Чумакова заставила расписаться в журналах за прохождение ежегодного, квартального и ежемесячного инструктажа, тут же приступив к поголовному инструктажу на рабочем месте. Вышеупомянутая процедура, в основном, сводилась к двум лозунгам, которые Таисья Фёдоровна доводила до каждого: «Соблюдайте технику безопасности!» и «Будьте внимательны на рабочем месте!»

Некоторые несознательные сотрудники, не понимая, для чего нужно много раз расписываться, пытались возмущаться, но Таисья их быстренько ставила на место: «Вас много, а я одна и отвечать за всех вас не собираюсь. Сколько надо, столько и будете расписываться! У вас впереди ещё внеочередной инструктаж»

Чумакова могла запросто войти в кабинет директора во время совещания и потребовать чью-нибудь подпись в журнале. Фонотов не возмущался и не делал ей замечаний. В глубине души он даже был доволен, что Таисья так рьяно взялась за новую работу. Значит, он, директор, правильно расставляет кадры.

Режиссёров, худруков и прочих артистов она отлавливала прямо на репетициях и, ломая творческий процесс и вдохновение, заставляла «инструктироваться». За манеру внезапно появляться и быстро исчезать, нанеся ощутимый моральный вред, артисты, народ расхлябанный и несознательный, наградили Таисью Фёдоровну кличкой «Чума», которая тут же к ней прилипла намертво – не оторвёшь.

В бухгалтерии Чумакова, окинув сотрудников строгим взглядом, напоминала о повышенном электромагнитном излучении компьютеров и о том, что неосторожное обращение с кнопками и ножницами может привезти к травме. Стремительно появившись в курилке, промывала мозги артистам, чтобы не сидели и не облокачивались на случайные предметы и ограждения. Явившись в своём ярком образе на сцене, устраивала головомойку музыкантам  за то, что прикасаются  к проводам электрогитар без резиновых перчаток.

В неустанной и плодотворной работе прошёл месяц. В начале августа  отмечали День железнодорожника. На торжественный концерт должен был приехать губернатор, чтобы поздравить железнодорожников с праздником и вручить заслуженные награды.
Не каждый день на мероприятия во Дворец культуры прибывают персоны такого ранга, поэтому директор Фонотов волновался и даже нервничал. Своё возбуждённое состояние он передавал подчинённым, взбадривая всех, кто попадался ему под руку короткими энергичными фразами.

Он прошёл весь путь, который должны проделать высокопоставленные гости, прежде, чем попасть в зрительный зал, и всё проинспектировал, начиная от парадного крыльца и фойе, заканчивая гостиной комнатой и одиннадцатым рядом в зале, на котором должны были восседать VIP – персоны. Фонотов дал взбучку своему заместителю за то, в фойе всё ещё не постелена ковровая дорожка, хотя до начала мероприятия остаётся менее часа. Увидев пунцовую физиономию Блёклова, сказал, что лично засунет его в трансформатор, если он добавит ещё или упаси бог, уснёт, как часто бывало, в своей монтёрской. Доставалось всем.
 
Не трогал он только режиссёра и артистов, которые осуществляли последний прогон. Сунувшуюся было на сцену Таисью, он шуганул оттуда, рявкнув, что  перед мероприятием надо не с журналами бегать, а проверить, как работают  все системы и коммуникации. Та, телом вздрогнув, а в душе взяв под козырёк, бросилась щёлкать выключателями и нажимать на все кнопки, убеждаясь, что всё включается и работает.

Она  проверила, везде ли включаются осветительные приборы, как работают лифты и механизмы сцены и добралась до большой красной кнопки под стеклянной крышкой.
 Здесь привычка действовать, когда головной мозг отдыхает, сыграла с Таисьей злую шутку. Она, не обратив внимания на надпись «Включение системы аварийного пожаротушения сцены», от души шлёпнула ладошкой по кнопке и стала крутить головой по сторонам, чтобы увидеть, что же заработает после нажатия яркой кнопочки.
 
Со сцены раздался  шум водопада и следом отчаянные вопли артистов. Чумакова побежала взглянуть. На сцену с потолка низвергались потоки воды. «Работает кнопка, - подумала Таисья. Она вернулась и попыталась ещё раз нажать на красную кнопку, чтобы противопожарная система выключилась. Бесполезно. Таисья с перепугу побежала, куда глаза глядят.

На шум сбежались все, в том числе и директор. Его взору предстала катастрофическая  картина: находящиеся в потолке сопла противопожарной системы добросовестно поливали каждый квадратный сантиметр сцены и, частично, зала. Высокоэффективная импортная система низвергала тонны распылённой воды, смешанной со специальной пеной. Мелкодисперсная вода образовывала сразу густой туман, белая пена оседала на полу, на креслах, на музыкальных инструментах, усилителях и колонках.
 
Через несколько минут давление в системе стало уменьшаться, и из сопел  летели только хлопья пены, кружась как большие снежинки и создавая вместе с паром красивую картину туманного утра на берегах Исландии.  Ошеломлённый директор не мог оценить этой красоты. Он обхватил голову руками, взъерошил волосы и, в припадке бессильной ярости, воздел руки к потолку. В руках его было по доброму пучку рыжеватых волос. Режиссёр не к месту подумал: «Вот бы кому короля Лира сыграть!»

 Попавшие под противопожарный дождь музыканты и артисты с пеной на головах стояли в зале и потрясённо наблюдали последствия «тушения пожара». Нарушила тишину солистка Катя, мокрая, как русалка, она, видимо, под влиянием пережитого стресса затянула «а капелло»:
- Снег кружится, летает, лета-а-ет…
-Замолчите! – истерично взвизгнул Фонотов. Тут же бабахнула огромная люстра, что висела в зале ближе к сцене. Затем начали хлопушками взрываться другие лампы. В зале была атмосфера, как в хорошей бане. Всё, что может замкнуть, замкнуло, и зал погрузился в полутьму.

- Кто включил систему?! – верещал Фонотов. Всем показалось, что у него изо рта пошла пена. Но это была всего лишь  «снежинка», усевшаяся ему на бороду. Он бросился на электрика Блёклова и стал его душить:
- Кто включил систему? Ты, пьяная морда?!
- Да, что вы! Как же я? Я и не подходил вовсе! Это, наверное, она – инженерша. Больше некому.
- Где она? Где эта чума?! - раздавался в тумане зрительного зала одинокий львиный рык директора.
  К парадному крыльцу Дворца культуры подъезжал кортеж губернатора.