Слышали ли вы когда-нибудь рев перфоратора над ухом, взлет самолета на форсаже и мирную беседу трех пятнадцатилетних девочек, идущих домой из школы? Так вот: девочки, конечно, звучат тише. Поэтому я услышал их всего за полкилометра от дома при плотно закрытых окнах хаты. О чем звучат такие девочки? О школе, уроках, музыке, песнях любимых групп, мальчиках, одежде, учителях, подругах и снова о песнях.
– Они промокли! – заявила внучка. – Дедушка, я вам эсэмэску писала, что мы придем.
Одноклассницы дали ей свой зонт, чтобы защитить от дождя. Но, чтобы зонту было не так одиноко, пошли с ним вместе. И конечно, промокли.
– А я предупреждал, – сурово сказал дождь. – Еще вчера. И сегодня предупреждал на всех сайтах, что как закрою весь Яготин с утра своей пеленой, так и...
Я подождал, пока дождь закончить ворчать, потому что перебивать невежливо. И ответил внучке:
– Угу.
Я всегда отвечаю коротко и по делу. Скажите спасибо, что вообще ответил, обычно просто киваю.
Девочки, переодетые в сухую одежду заботливой внучкой, отправились на кухню есть плов и пить чай. А я увидел, что в доме нет хлеба и еще много чего. Выглянул наружу – мокро, но дождь о чем-то задумался и не шел, то есть приостановился. Тогда я быстренько оседлал велосипед и стал держать путь в магазин. Путь был довольно мокрый, весь в лужах и уговаривал его не держать, а отпустить. Но я, как известный предсказатель будущего, точно знал, что в будущем мне захочется шоколаду и печенья. И решительно был настроен предотвратить такое будущее, где предметов первой необходимости нет.
Дождь очнулся и снова начал капать. Но мы с велосипедом не унывали. Тут главное настроиться заранее: если решил, что дождь тебе нипочем – то будешь под каплями весел, а не уныл. Дождь пожал плечами и, так уж и быть, капал не очень сильно.
Кстати, если вы думаете, что мой велосипед боится дождя, то мне просто смешно слышать такие ваши мысли. Во-первых, вчера он попал в дождь аж в Киеве, причем три раза. Во-вторых, я же знаю, как обращаться с велосипедом. Я его протираю, чищу зубными щетками и кисточками, смазываю, треплю за ушком и чухаю под подбородком. Поэтому он у меня как новый.
По пути попутные деревья шелестели:
– Мы слышим, что у тебя на уме. Как тебе не стыдно?
– Почему мне должно быть стыдно?
Нет, в самом деле. Я же знал, что девчонки, оставшись в доме совершенно одни, включат громкую музыку, начнут петь, плясать, съедят все из холодильника и из буфета, разгромят весь дом и будут плясать на его развалинах. Так обычно ведут себя все восьмиклассницы, разве нет? И никому в голову не придет их ругать, потому что это нормальное их поведение.
Когда я вернулся, дом был цел, и в нем царила подозрительная почти тишина. Три девочки сидели на диване и слушали музыку из своих телефонов через наушники. И при виде меня сразу замолчали о школе, уроках, музыке, песнях любимых групп, мальчиках, одежде, учителях, подругах и снова о песнях.
Я выложил в холодильник творожки, в буфет печенье и шоколад, поел борща, приготовленной Хозяйкой Всех Хозяек и сел читать фейсбук, который успел уже соскучиться и пестрел лайками. Девочки как-то незаметно ушли, внучка легла спать. И правильно сделала, кстати. После современной школы я бы ежедневно не просто ложился спать, а уходил в отпуск по состоянию здоровья.
Когда она проснется, я дам ей почитать этот текст.
– Дедушка, – обиженно поднимет брови внучка, – почему вы о нас так думаете?
– Почему-почему, – отвечу я. – Потому что я сказочник. А сказочник за свое воображение не отвечает.
Потом подмигну и превращусь в... Динозайца.
(провинциальные сказки, Яготинские пасторали)