Марина с Владиком совсем не обрадовались нашему появлению.
Города населяют люди с бескровными лицами. Их младенцы бледны, с тёмными кругами под глазами. Как они живут? Без крови?
Итак, освобождения нет. Люди радуются, но не осознают ничего. Когда приходит осознавание, рождается великая печаль. От чего? Ты понимаешь, что всё бессмысленно. А потом ты радуешься. Ты думаешь, что можно освободиться, покинуть этот мир. Ты занимаешься очищением сознания, а когда оно становится чистым, ты понимаешь, что освободиться нельзя. Ты существуешь вечно, и вечно перемещаешься из одного состояние в другое, из одного в другое. Ты и есть Абсолют, ты всегда растворён в нём, каждое мгновение.
И тебе некуда уходить и выходить не откуда. Обычные люди не осознают этого, а ты осознаёшь. Какая польза от знания? Ты знаешь. Не просто услышал об этом и повторил чужие слова, а точно знаешь. Знаешь о себе, что ты вечен. Но радости это не приносит, потому что покоя в этой вечности нет, и не будет. Есть короткие перерывы. Они похожи на то, как мы ложимся спать. После перерыва опять деятельность, опять деятельность. Кто это всё придумал? Все эти миры и всю эту деятельность?
Зачем всё это?
Кто всё это придумал?
Все эти миры
И всю эту деятельность?
Мы отдыхаем немного,
Забываясь вне людей
И вне чего-либо,
в перерыве между созерцанием собственных замутнений
А потом снова в путь,
Снова в действие
Погружаемся,
Ищем отдых опять
И опять засыпаем.
И опять просыпаемся.
Сегодня я осознала, что живу и живу, и живу. Но, наверное, это ещё не конец пути, а какой-то новый этап.
Всё – проявление меня? Если так, то всё – проявление меня.
Вновь рад приветствовать вас, друзья!
Мне помнится, я остановился на том, что у нас поселились Марина, Владик и их маленький сынок.
Светочка с её муженьком и доченькой ушли жить в Древний Город. Там, на одной из полян было их место силы в Израиле. Недолго они продержались на этом месте.
А пока их не было, Марина с Владиком развлекли нас с Учителем своими любовными играми. Тело Марины было далеко от совершенства; сутулая спина, иксообразные ноги, но личико у ней было прехорошенькое, носик курносенький. Владик был в восторге от своей не на шутку разошедшейся жены.
Они предавались плотской любви. Большая грудь Марины тряслась и колыхалась, Владик дурел…
Как поют птицы на рассвете!
Хорош воздух в короткий весенний сезон!
Причём здесь рассвет и весна? А! На дворе 2011 год, она лежит в кровати, я диктую ей эту повесть, а в природе весна, март. Ну, не будем отвлекаться!
Временами, конечно, они тоже что-то чувствовали, но, будучи очень сильно зафиксированными в своей реальности, объясняли своё ощущение присутствия в квартире кого-то ещё, кроме них, тем, что Света с Димом хотели их загипнотизировать и напугать с неизвестной им целью.
Они подумали даже, что это именно Света с Димом напустили в квартиру всяких духов, так как занимались спиритизмом.
Чтобы защитить себя, они написали в кухне на подоконнике имена: «Света» и «Дима», а под ними нарисовали кресты.
Раиса тоже здесь кресты рисовала. Изображения крестов наделяет людей уверенностью.
Владик узнал, что есть некий закон в Израиле, который запрещает выселять жильцов из квартиры, если у них есть малолетние дети и они с Мариной решили поселиться у нас навсегда. Почему Учитель не дал им это сделать, непонятно. Света с Димом – эти «мелкие сошки» - пересилили его? Находясь в Марининой утробе, в виде маленького зародыша, он был сильно уязвим, а Света уже обладала и его силой частично.
О чем бы я написала тогда в дневнике.
Когда мы вернулись, Владик произнёс речь. Он заранее подготовился к этой речи.
Ну, разумеется, Владик с Мариной не обрадовались нашему возвращению! Не успели мы войти, как Владик тут же и начал говорить:
- А вы знаете, что в Израиле есть закон, который запрещает выгонять на улицу людей с малолетними детьми? Мы с Мариной имеем право жить здесь, и нас никто не выгонит!
Я вспомнила сказку про «Заюшкину избушку», а Дима посмотрел на хиленькую шейку Владика и пожалел, что не может безнаказанно взять и тут же оторвать ему голову. Диме пришлось просто вежливо попросить Владика уйти из квартиры в течение суток.
Мы разложили вещи, пили на кухне чай, Марина сказала:
- Один раз в комнате на журнальном столике внезапно сама загорелась скатерть.
Я ей не поверила. Не его это стиль, устраивать самовозгорания:
- Правда?
- А ты поверила? Поверила! Я наврала! Знаешь, в этой квартире ничего нет, о чём вы рассказывали, а наоборот очень хорошо!
Я подошла к подоконнику и увидела надписи: «Света», «Дима», а под именами кресты. Мои глаза округлились:
- Это вы писали? А зачем? Вас что-то пугало?
Марина смутилась:
- Ну, мы же не знали, мы на всякий случай…
Утро. Марина спит. Света готовит еду.
Я иду.
Тени снизу стащили Марину за волосы с кровати и стали трепать её, кружить. Кружат Марину, треплют. Воронка затягивает.
Марина вышла на кухню запыхавшаяся, бледная, никак не отдышится:
- Ты что, Марин?
- Ой, подожди, сон приснился страшный, сердце бьётся, сейчас я успокоюсь.
Она садится на стул, никак не придёт в себя. Но всё-таки рассказывает:
- Сейчас, когда я спала, мне казалось, что это наяву было. Кто-то схватил меня за волосы, стянул с кровати на пол, и стал по полу кружить. Тёмные тени какие-то кружили меня. А я, как будто не спала!
Марина помолчала и добавила:
- Мы уйдём сегодня.
А вот это «ЕГО» стиль.
Марина с Владиком ушли к её сестре.
И вновь холод идёт по спине, а по ногам снизу бегут мурашки. Я провожу руками по икрам сверху вниз, прогоняю кого-то с ног, а ощущение чьего-то присутствия рядом продолжается. Страх держит, как в тисках. И даже весёлые изображения –картинки в детских книжках - выглядят зловещими.
Временами хватаю Веронику и бегу из дома. Сидим у подъезда.
3 апреля. 2011 год.
Ты хочешь ходить босиком по лезвию ножа, или вязнуть в болоте? Выбирай! Быть воином или не быть им?
Я выбрала – Быть! Вот так, с большой буквы!
А это значит преодолевать боль, идти сквозь неё, становиться чистым, лёгким, радостным, лететь. Но лететь – это потом. А сначала боль, грусть, ярость, печаль, много, много печали. Зато после – полёт!
И это уже не опишешь словами!
Юра сказал:
- Зачем тебе это надо? Брось! Это опасно! Ты даже можешь умереть!
Но лучше умереть в бою, чем дать растерзать себя Миру! Не дай растерзать себя Миру!
Сила держит тебя за спину, она помогает, и бояться нечего, чтобы с тобой ни происходило!
Сейчас Йога в моде. Смешно! Люди хотят выздороветь, укрепить с помощью йоги нервную систему.
Я расскажу, как это происходит.
Я делала асаны понемногу, редко. Потом стала делать их чаще. Начала делать асаны стоя, и тут мой организм начал отторгать всё лишнее: из почек, из печени, из кишечника, из головы. Стали выравниваться незаметные для меня искривления тела. Всё это происходило с болью. И я думала со слезами: «Какой жестокий у меня Учитель. Но я не пошла к врачам, не пила таблетки, я верила в себя и в силу. А сегодня, через 17 лет, после начала, я почувствовала лёгкость!
Долго? А ты хочешь быстро! Скорее! Йога – это удовольствие, не говорите нам про скелеты!
Йога – это путь воина! Скелеты – ничем не отличаются от роз!
Если вы готовы, - вперёд! Но мало кто выдерживает и достигает настоящей лёгкости! Очень мало кто!
1994 год. Октябрь.
О чем бы я написала в дневнике:
Скоро Суккот. Праздник, посвящённый воспоминанию еврейского народа о скитаниях по пустыне, когда у них ещё не было Бога. Они жили в сукках – шалашах. И вот евреи каждый год осенью ставят шалаши возле своих домов и сидят в этих шалашах. Украшают их внутри и снаружи, как мы в России украшаем жилища на Новый Год. Они в них едят, и некоторые – спят.
- Дима! А давай тоже сделаем сукку возле дома и будем в ней спать. Надо же как-то спасаться от страха!
Только сукки у нас нет. Весь строительный материал продаётся в магазинах. Это в древности люди сами строили шалаши из подручных средств, а теперь они покупают стены и крышу, и только крышу покрывают настоящими пальмовыми листьями. Пальм в Израиле достаточно много. У всех получаются примерно одинаковые сукки.
А мы не можем купить стены, но у нас есть палатка! Чем не сукка!
Так мы и сделали. Поставили палатку у дома на траве, принесли туда всё необходимое для сна и собрались там спать. Легли, и тут кто-то снаружи начал ругаться на иврите и вспарывать палатку ножом.
Дима выскочил наружу. Соседка марокканка, что бросает мусор из окна. Орёт, что у нас не правильная сукка и что мы не можем в такой неправильной сукке находиться. А кроме того, мы её поставили под её окнами. Пространство под её окнами, хоть они и на пятом этаже, и под ней ещё квартиры – это всё её территория!
Столик, который у нас в салоне, её столик, она давала его Раисе, и мы должны ей этот столик вернуть!
Ужас! Что толку ставить палатку под нашими окнами? Тогда никакой разницы нет, спим мы в квартире или на улице. Сложили палатку, пошли в дом. Дима собрался пойти в синагогу, которая рядом с нами, пожаловаться раввину на сплошное фарисейство среди народа. Я его отговаривала: «Да что толку! Они в синагоге ничем не отличаются от остальных! Им всё равно, что ты там доказываешь!» Не послушал, пошёл.
- Да. Ты была права. Они никак не реагировали на мои протесты. Сукка должна быть такой, как полагается!
Евреи желают друг другу весёлого праздника. Весёлый у нас праздник – Суккот!