Агерон. Пробуждение часть 15

577
Похищение и возращение Леды
     На удивление гуляющей площадь сегодня не была переполнена, оттого  Леда заключила, мирейцы  отдыхают после веселых празднеств. Агора выглядела весьма приветливо, по ней свободно передвигались стойкие горожане, в том числе и она  в сопровождении чуть повеселевшего Камбиза.
     - Какие милые молодые люди, правда? Ты заметил, как они смотрят друг на друга, какое обожание в их глазах – я бы сказала, светятся!  - с восторгом выплеснула на одном дыхании дева. – Эта пара рада, что живет, что вместе. Они очень счастливы. Рутан так любуется своей Аской.
     - Мне приходилось видеть еще одну такую пару, - согласно кивнул перс.
     - Очевидно, ты знаешь, что такое любить, но о ком говоришь?
     Ответа не последовало.
     - Это такая военная тактика - усыпить бдительность противника продолжительным ожиданием?
     - Нет, госпожа, -  улыбнулся стратег.
     Изумилась Леда - улыбка не похожа на оскал. 
     - Эти двое напомнили мне господина с моей  госпожой.
     - То есть  как? – остановилась растерянная  хозяйка.
     Камбиз  обошел ее и предстал перед взором.
     - Правда, у господина взгляд глубже, чем у того парня - его любовь юная, первая,  но… единственная. Так любят только раз в жизни.
     - Кто бы мог подумать, - прошептала Леда. - Неужели? – подняла она глаза на кивающего телохранителя. – Скажешь тоже, единственная, но меня удивили  твои слова.
     - И я могу чувствовать. Про такую страсть говорят - одна на все времена.  Меня  учили разному, а внял урокам гораздо позже. Боюсь, не пригодятся мудрые советы учителя.
     - Ты никогда не рассказывал о нем.
     - Это тяготит меня, - посерел Камбиз. - Я предал своего учителя.
     - Его нет в живых?
     - Нет, не я убил его, но мог бы защитить. Теперь считаю, что его кровь и на моих руках. Светлой души был человек, отказался служить душегубу. Тогда владыка приказал  облить кипящим маслом отшельника.
     - Какой ужас. Зачем?
     - Чтобы не служил никому другому.
     - Сколько люди прикладывают усилий ради насилия,  отчего так мало для блага?
     - Жаль я был молод и глуп, а ведь меня учил поистине великий человек. Он взрастил достойных  мужей,  наставлял  тех, кто приходил за помощью.
     - Что с ним произошло? – с сочувствием смотрела Леда на перса.
     - Его обманным путем заставили служить одному важному вельможе, но вскоре он узнал правду и отказался. А когда до него дошли слухи, сколько вреда причинили беспутные люди, что натворили они, поклялся более никого не обучать.

     - Ты обманул меня! – негодовал старец, в его хижину ворвались четверо во главе с командиром отряда, бывшим учеником.
     - Жалкий народец - да они чуть не перебили друг друга! – едко ухмыльнулся тот.
     - Ты выкрал у меня карты и воспользовался ими, опорочил мое имя! Их составляли мудрецы не для ратных дел! - подошел к предателю пожилой человек. - Горе мне, что такую змею принял в своем доме. Ты ведь едва не погиб в песчаной буре, я вырвал тебя из ее цепких лап и чем  мне отплатил?!   
     - Потому и выжил, чтоб завоевывать, учитель!
     - Не называй  меня так, ты – мой позор! Прочь!
     - Мне велено привести тебя к владыке, дабы служил ему!
578
     - Не для того я родился на свет - творить зло не буду! – ответил старец. 
     - Подумай, второго шанса не будет, - начал прохаживаться по маленькой комнатке военачальник, роняя на пол различную утварь.
     - Как ты смеешь, змееныш?
     - Попробуй, останови, - хохотнул командир, вместе с ним предались зловещему смеху солдаты. Тут он взял в руки скрижаль, что стояла на верхней полке в углу.
     - Не смей! – вскричал старец.
     Военачальник ослабил хватку – каменная плита разбилась. Старик нахмурился.
     - Ты уничтожил книгу, которой было две тысячи лет.  Думаешь, тебе все позволено? Так знай же:  не бывать тому!
      - Ай, ай, ай, учитель, - зло произнес незваный гость, шагнул к старцу и шепнул ему в самое ухо: - Сам-то безгрешен? 
     - Уйди, - похолодел наставник, вспоминая былые дни.
     Ему было что скрывать, но это осталось в далеком прошлом, где ничего не изменить. Когда-то и у него случилась любовь, от нее родилась дочь. Однако юноша испугался, не признал незаконную супругу, и девушка, гонимая позором, бросилась вниз с высокой скалы вместе с приплодом.
     - Ну, как? – шипел злодей.
     - Мое решение твердо! – стоял на своем старик.
     - Жаль, очень жаль, - обнажил меч военачальник. - Ты бы нам пригодился - с твоими знаниями мы бы завоевали мир, - медленно подходил он к старцу. - А так - придется тебя убить, - сотрясла хижину  новая волна дикого смеха.
     - Беги, Камбиз, не то эти звери поранят и тебя!
     Мальчик ринулся к двери.
     - Щенка заберет отец, он ехал за нами, а вот какой смерти придать тебя - решит государь!
     - Ваш владыка бес, крушащий все на своем пути!
     - Но ему вершить судьбы!
     Военачальник привел старика к царю, вскоре его жизнь оборвалась.   

     - Выполнил  свое обещание, - прошептала  пораженная Леда.
     - Предпочел смерть,  но не нарушил обет, - перс размял пальцы.
     - В чем твоя вина? 
     - Я мог защитить учителя, не это ли предательство?
     - Ты был ребенком, - возразила дева.
     - Достаточно взрослым, чтобы дать отпор, моя госпожа! – твердо сказал Камбиз.
     - Мученическая гибель.  Наверное, твоего наставника нарекли святым?
     - Еще при жизни. А я пренебрег уроками и по сей день корю себя.
     Перс продолжал заниматься  самоистязанием, а хозяйка отправилась в Общественный дом. Здесь законы претворялись в жизнь, проходили суды, распределялись финансы, составлялись проекты и тому подобное - словом все, чем жил город было сконцентрировано тут. Здание исполнительной власти располагалось так же, как и главное административное  все на той же площади - они  мирно сосуществовали рядом друг с другом.
     Леда окинула взглядом  строение – огромное, в два-три раза длиннее Совета Семи, но то намного выше. Перед входом устроилось множество ступенек. Два ряда стройных, расширенных книзу колонн придавали портику поистине величественный вид. Мастерская лепнина украсила  фасад, длинные окна делали постройку пышной. На фризе скульпторы изобразили символы свободы, веры и правды, сцены из будней чиновников - они говорили о важности здешних персон, что служат отчизне преданно и верно. На фронтоне же восседал правитель, рядом с ним стояла дева с чашами-весами в руках - по высокому  велению она взвешивала плохие и хорошие поступки горожан,  на основании результатов градоначальник выносил справедливый вердикт. 
579
     Как и предполагала Леда перса внутрь не впустили,  тот остался ждать внизу.
     Оказавшись в необыкновенно просторном с высоченным потолком  помещении, где туда-сюда сновали люди, она подошла к первому попавшемуся человеку. Он находился на государственной службе и работал в Общественном доме много лет. В гостье он сразу узнал будущую супругу высокопоставленного господина, и тотчас повел ее по бесконечно длинным коридорам  в нужный кабинет. 
     Казалось, они шли  целую вечность и поднялись невесть на какой этаж, но Леда не дрогнула - у нее была четкая цель.  Служащий  уверил, что обязательно проводит ее обратно, а еще через некоторое время оба очутились у искомых  дверей. Слуга сообщил чиновнику о важном визите, гостью приняли безо всякой очереди.
     Дело заняло не более десяти минут, вскоре ее  попросили расписаться.
     - Госпожа, вы бы могли продать этого, как его?.. – нырнул в  список лысоватый  мужчина средних лет.
     - Камбиза, - напомнила дева.
     - Да, да, Камбиза, конечно.
     - Если б я хотела его продать, сделала бы это раньше, - взяла Леда палочку для письма  и обмакнула ее в краску. - Вы позволите?
      Лист тут же  оказался перед гостьей.
     - Госпожа, я видел персов в бою - они настоящие львы. Камбиз будет хорошим воином или стражем, сможет охранять наш город, - не унимался чиновник.
     - Боюсь, он  очень устал от войн, - поставила дева роспись в документе. - В любом случае, если он и решит связать свою судьбу с военной службой - это будет только его решение, - вернула дочь Даана  бумагу и  взяла другую.
     - Госпожа щедра – нечасто таких рабов отпускают на волю, они приносят солидный доход хозяевам.
     - Может быть, я не знаю. - Леда вышла за дверь кабинета с массой всяких списков и свитков, разложенных по полкам, стоящим  вдоль стен.             
     Чиновник пожал плечами, свернул записи, передал рабу,  тот сразу убрал их  на место.
     - Ты видно заждался? – со смешком сказала бывшая владелица, увидев чужеземца с интересом  рассматривающего достопримечательности Миреи.
     - Немного огляделся, - пробормотал он.
     - Врагов нет?
     - Смотря кого ими считать, госпожа.
     - Ох, так нельзя, Камбиз, того и гляди хандра начнется - зачем нагнетать страх, глядя на прекрасный мир? Лучше возьми и храни, - протянула Леда телохранителю вольную.
     Тот пробежался глазами по листу и промолчал.
     - Ты же умеешь читать, что скажешь?
     - Госпожа гонит меня - радоваться нечему, - сложил перс свидетельство и хотел смять его, но  был  остановлен.
     - Вовсе нет, всего-навсего даю выбор. Ты волен сам распоряжаться своей судьбой – мечта любого!
     - В таком случае я останусь и буду и дальше служить моему господину и госпоже. - Камбиз сунул лист за пазуху.
     - Так-то лучше. Почему все время озираешься?
     Слуга и в самом деле оборачивался каждую минуту.
     - Волноваться рано, коль будет какая угроза, мне подскажут, - подняла Леда худую   ручку и ахнула - кольца как не бывало.  -  Жрец  рассердится.
     - Нужно вернуться! Не нравится мне здесь!
     - Это заразная болезнь - повсеместная нервозность и  страхи! Господин твердит мне об опасности каждую секунду больше  недели, прошу, хоть ты не говори о ней! - пошла дочь Даана  в сторону особняка. – И, кстати, сними свои рабские знаки!
580
     Камбиз поглядел на широкие медные браслеты, сорвал их и отбросил в сторону – бывшая хозяйка удалялась все дальше и дальше,  а когда  металл ударился  о землю, улыбнулась.
     Двое миновали площадь,  вышли на  заполненную улицу, затем свернули в переулок, дабы не толкаться между повозками, носилками и горожанами. По пути им встречались   кирпичные домики обычных мирейцев с кое-где облупившейся штукатуркой, простая растительность, не то, что в садах богачей, и редкие прохожие.
     Задумчивая дева остановилась осмотреться.
     - Госпожа не знает, куда идти? – обернулся вновь Камбиз.
     - Я в первый раз здесь - перепутала поворот. Даже странно, сколько ходила по дороге, ведущей к  имению, а впервые ошиблась.
     - Вернемся?
     - Зачем, коль скоро выйдем на нужную нам? - зашагала Леда, за ней неотступно следовал охранитель.
     - Видишь - там, - показала она вперед, - еще чуть-чуть и окажемся на правильной, не беспокойся.
     - Здесь тихо и  мирейцев  мало.
     - Чем дальше  от центра, тем спокойней.
     По мере приближения к цели людей становилось все меньше и меньше, вскоре они  рассеялись вовсе.
     Путники подошли к перекрестку двух улочек,  одна из которых была столь узка, что по  ней едва ли смогла  б беспрепятственно  проехать и одиночная  колесница.
     Сзади послышались торопливые  шаги. Леда и перс обернулись – к ним мчались трое мужчин, повязки на их лицах оставили открытыми лишь глаза. Взор Черного вспыхнул,  мигом  налился кровью. Дочь Даана хотела закричать, но ее схватили  незнакомцы, подкравшиеся сзади, сунули к носу пропитанную зельем тряпку, она  потеряла сознание, в этот момент Агерон насилу удержал церемониальную чашу.  Пока троица отвлекала перса,  бесчувственное  девичье тело поместили  в мешок  и унесли.
     Бывалый воин  мастерски отразил первый удар, тут же следующий, смертоносный,  еще и еще. Однако силы противников были неравны - один из разбойников, улучив момент, пырнул под ребро оборонявшегося. Камбиз вынул свой персидский кинжал,  подскочил к обидчику и сразил его, тот повалился на приятеля и тем самым на мгновение заставил отступить. В следующую секунду лезвие полетело в третьего, попало в глаз, еще один злодей был обезврежен.
    Прыжок - и телохранитель очутился у поверженного, вырвал окровавленное оружие из плоти и, рыча, уверенно приближался к уцелевшему бандиту. Тот  попятился назад, на него со свирепым  видом надвигался разъяренный перс. Некогда смелый разбойник со страху бросился бежать. Камбиз настиг его в два счета, припер к стене, сорвал ткань, скрывающую  лицо, и нанес удар.
     - Куда?! – взревел он, не чувствуя  потока красной влаги, струящейся по нему.
     - Я, я, я н-н-не знаю! – с трудом сказал человек неприятной наружности.
     - Куда ее повезли, спрашиваю?! – тряхнул перс злодея что есть мочи.
     - Клянусь, не знаю! – задыхаясь, простонал тот. – Правда!
     - Врешь, но тогда я убью тебя! Какой прок от такой падали!
     - Клянусь Богами, не знаю!
     - Про Богов вспомнил?! Вовремя! Молись, коль умеешь! Кто нанял?! Отвечай! – завопил во всю глотку Камбиз, понимая, что хозяйка, скорее всего, уже далеко и похитителей не догнать. – Кто?!
     - Он огромный, такой… - тяжело сглотнул разбойник, - высокий, выше тебя, здоровый, но имени своего  не называл.
     - Как он выглядит?!
     - Круглолицый, нос широкий, глаза зеленые, бегающие, светлые короткие волосы и шрам
581
на подбородке – не миреец, иначе б не поднял  на нее руку!
     - А ты поднял! – крепче сжал Камбиз сиплое  горло.
     - Не на нее, - прохрипел наемник.
     - Мне ничего не стоит придушить тебя, пес! - отшвырнул перс недруга в сторону. – Предстанешь перед господином! А сейчас иди передо мной и помни: мой кинжал летит быстрее, чем ты бегаешь! – толкнул Черный преступника в спину. – Я не промахнусь!
     Великий жрец  замер.
     - Господин, - тихо позвал его служитель-ассистент, - вам плохо? 
     Бледный сановник поднял глаза на говорящего, но, оставив вопрос без ответа,  продолжил тайнодействие. Мысли все крутились вокруг одного - перед взором стояло милое  девичье личико. В груди сжалось сердце, почуяв беду. Помощник поддержал магический сосуд с кристально чистой жидкостью. Великий жрец кивнул в знак благодарности и  приступил к чтению заклинаний.   
     В главном храме у алтаря полукругом  выстроились  участники обряда. На выступе перед изваяниями Богов поставили огромное глубокое блюдо, туда погрузили  несколько  золотых  дисков, служащие вознесли молитвы.
     Приложив массу усилий, Агерону удалось приглушить душераздирающие чувства и довести дело до конца. 
     Отгремели гимны, все смолкли, но курильни еще горели, запах благовоний распространялся по зале с прежним усердием. Оставалось под звонкое молчание влить серебристую  влагу в емкость с символами. Двое приближенных  зачерпнули дар, обошли святилище  и при помощи кистей окропили его и присутствующих.  После Агерон  произнес заключительные слова, действо  было завершено.
     Не медля ни минуты, он заспешил к выходу. Ему сразу подали вороного, и через мгновение они умчались прочь. Животное с пылким характером беспрекословно  слушалось, подчинялось твердой руке и, следуя велениям хозяина, преодолевало препятствия с неимоверной ловкостью. От скакуна с шальным наездником врассыпную разбегались прохожие,  прижимались  к стенам домов.  В  спину горожане посылали проклятья, не видя, кому они предназначены, Агерону это было безразлично – им  завладели  совсем иные думы. Если б он только мог поменяться с девой местами, то непременно сделал бы это. Но, к сожалению, судьба распорядилась иначе и теперь он, низвергнутый из светлого мира в самую гущу ада,  будет скорбеть по утрате.
     - Только не это! Умоляю! – вырвался стон полный отчаяния.
     Ветер едва не снес ворота - от неистовой скачки он вошел в раж.
     - Осторожней, малыш, осторожней, - похлопал владелец  по мускулистой шее  и спрыгнул  на землю.
     Коня немедленно  увели слуги, а  жрец зашагал  к западному крылу.
     Навстречу выбежала бледная Тикавия, она увидела, как  благодетель кружит перед домом и не на шутку испугалась.  Он все высматривал  чаровницу в саду, но ее нигде  не оказалось. Из-за долгого отсутствия госпожи и презренного раба Тика начала беспокоиться и заламывать себе до боли пальцы.   Вот появился господин,  но и он не принес утешительных известий, напугал больше прежнего. Впервые Тикавия видела его таким взъерошенным,  не похожим на прежнего повелителя с неповторимым лоском.
     - Где? - шагнул  к служанке он.
     - Н-н-не знаю…
     - Куда  она пошла?!
     - В центр, с этим Черным.
     Большая ледяная ладонь потерла вспотевший мужской  лоб.
     - Что это? – нахмурился чародей и протянул руку к пышным кустарникам. Они задрожали, с них посыпались  блестящие изумрудные листья,  ветви расступились - к людям плыло по воздуху  нечто зеленое,  едва заметное издалека. 
582
     - О, Великая Матерь! - вскрикнула Тика. - Кольцо!
     Оно приближалось. Агерон схватил его и с силой сжал, камень потерял форму, превратился в осколки, которые украсили землю. Мрачный вид господина заставил дрожать, служанка  покачнулась и еле устояла.
     - Перс! – встрепенулась она, когда увидала его на аллее, но застыла, как вкопанная  -  чужеземец вел  незнакомца, одетого не как обычные горожане, помимо того  ножом в него тыкал! Тика едва смогла прошептать:
     - А где?..
     - Иди! – подтолкнул Камбиз разбойника к серьезному господину.
     Наемник с трудом передвигал ноги, под напором пронизывающего  насквозь  взора они  и вовсе отказались шевелиться.
     - Иди, пес!  - прорычал Черный.
     - Господин, я ничего не знаю! - упал ниц преступник.
     Агерон и бровью не повел.
     - Что знал, уже рассказал! Больше ничего, ничегошеньки! – пополз на коленях незнакомец.
     - Лжешь, шакал! Трусливая гиена и то смелей тебя! – оттащил его за шиворот Камбиз, пустив в ход щедрый кулак. 
     Тикавия  вздрогнула,  жрец  остался неподвижен.
     - Эх, руки замарал о такую падаль! – потер синие от ударов костяшки бывалый воин - врагам  немало  досталось.      
     - Откуда мне знать, где она?! Мне было приказано отвлечь охрану!
     - Куда его, господин? В тюрьму?
     - Пощадите! – от страха преступник  с трудом  выговаривал слова.
     - Испугался?! Знаешь, что там будет? - взял его за грудки Камбиз  и приподнял. - Ты испустишь дух от пыток, с тобою позабавится палач - будешь умирать медленно-медленно, - членораздельно выговорил  он.
     - Нет-нет, пощадите! – побелел наемник и затрясся.
     - А ее не пощадил! – рыкнул Черный. Он покосился на всплакнувшую Тикавию и отошел от разбойника.   
     Воцарилось молчание, лишь редкие всхлипывания нарушали тишину уютного сада.
     Любопытные слуги выглядывали из-за угла, не решаясь предстать перед господином. Они о чем-то шептались, едва не переругались в пух и прах при  делении  смотровых мест.
     - Может, его... - сделал красноречивый жест Камбиз, глядя на бандита.
     - Он и так умирает, - произнес Агерон.
     Его потерянный взор усугубил дело, Тика была готова реветь навзрыд.
     - У него гниет мозг. А вознаграждение предложили щедрое, - тихо молвил сановник. - Ты прав, перс, он будет умирать медленно.
     - Помогите,  - шепнул разбойник, чуть не потеряв сознание.
     - Даже если б мог… - сделал  шаг в сторону заветного крыла Агерон. - Увидите.
     Тотчас рабы подхватили и потащили извивающегося, словно змея наемника.
     - Господин, что с ней?  –  встал на его пути Черный.
     - Жива, еще жива. – Дальновидный потер лоб.  -  Помоги же мне, подскажи, где ты?  Хоть что-нибудь, дай  хоть одну крошечную зацепку! – взмолился он.
     На него уставились двое и замерли.  Они не шелохнулись, пока чародей пытался  что-либо узреть.
     - Ничего не видит, ничего, - горько сказал он.
     - Завязаны глаза? – обронил голос с акцентом.
     - Или спит? – пикнула Тика.
     Мужи кинули на нее беглый взгляд.
     - Глупое предположение, - осеклась она.
583
     - Вероятно. Сигнал от нее слишком слаб, не могу уловить, откуда исходит, - отозвался Агерон.   
     - Госпожа в городе?
     - Нет, вывезли. Тот, кто это сделал, хорошо подготовился.
     Тикавия не решалась более задавать вопросов, перс тоже молчал, а жрец  закрыл лицо рукой  и простонал.
     Тут Камбиз встал на колени, склонился перед хозяином и протянул ему окровавленный кинжал.
     - Я не уберег госпожу, не выполнил свой долг  и потому моя жизнь ничего не стоит! О, мой справедливый господин, сверши правосудие!
     - С ума сошел?! - оторопела служанка. - Ненормальный! Видать, сегодня слишком жаркое солнце и тебе напекло голову!
     - Уйди женщина, когда мужи разговаривают!
     - Пощадите его!  -  упала следом Тика.
     - Господин сам решит мою судьбу!
     - Умоляю, господин, отдайте его мне!
     - Ну, шальная баба, уйди! – рыкнул Камбиз. 
     - Не уйду!
     - Уйди! - настаивал перс.
     - Нет! 
     - Уйдите оба, - откинул оружие Агерон.
     - Нет, господин! - замотал головой Черный, но его хозяин не слышал потому, как  скрылся за дверью.
     Камбиз подскочил и быстрым шагом отправился, куда глаза глядят, за ним помчалась Тика, но он только прибавил ходу.
     - Куда ты?!  - кричала она.
     - Оставь меня!
     - Твоя рана!
     - Она неглубока, а  если  смертельна - так даже лучше!
     - Сумасшедший Черный! Чтоб ты провалился! – остановилась Тикавия перевести дух,  слишком быстрым оказался бывший раб. – Ну и убегай, трус! – В воздух взлетели женские руки. – Тоже мне властелин нашелся! Удирай, удирай! Тьфу, на тебя, Черный! – плюнула служанка вслед беглецу и заторопилась обратно. – Истекай кровью! Подумаешь, какой господин!
     Тут ее неожиданно кто-то схватил и с силой сжал.
     - Сначала сделаю, что давно желаю! – впился в строптивые  губы чужеземец.
     Пленница вырвалась изо всех сил, отбивалась, как могла, но тщетно - захватчик не собирался отступать. 
     - Отпусти, презренный, - прошипела Тика, стоило ему ослабить хватку.
     - И не подумаю! – снова прижал перс  дерзкую и  непокорную красавицу.
     С этого дня Камбиз сменил жилище.
     Поднявшись по ступенькам на  второй этаж, человек в темных одеждах дотронулся до  двери, она тут же открылась. Агерон  вошел в девичьи покои - все как прежде, все на своих местах, не хватало только самой хозяйки. С ее уходом опустел и стал неживым весь дом, здесь более нет милого легкого дыхания, задорного смеха, ласкающего слух пения и завораживающего танца. 
     Сердце  раскололось на две части,  в груди начало невероятно жечь, затем  колоть - стало очень больно. Терзающая пустота завладела всем телом, оно едва подчинялось уставшему разуму. У ног жрец обнаружил голубую шелковую ленту, сейчас же поднял.  Непоседливая чаровница обронила ее, когда торопилась в зловещий поход. Легкая воздушная материя предназначалась неподатливым светлым кудрям, а досталась бездушному холодному полу.
584
     Рухнув на  мягкое  ложе  - оно еще  хранило девичье тепло и  запах -  Агерон теребил в руках  газовую полоску. Она, кулон, подарок родителя,  несколько нарядов и гребней - вот и  все, что осталось  от Леды.
     Сегодня никто не отважился потревожить господина, даже Цилий не сделал ежевечерний отчет. Отталкивая беспокойного управляющего, он тихонько постоял у двери, прислушался - ни звука. После вздохнул и побрел выполнять давешние распоряжения, остальные слуги тоже безмолвно разошлись. 
     Не было ни шуток, ни песен, как бывало по вечерам на заднем дворе, раньше времени погасли лампы, зажглись огоньки перед образами Богов. Особняк погрузился в гнетущую тишину.   
     Комнату Агерон покинул лишь на рассвете, когда пришла пора отбыть в город. Серое лицо окаменело,  в черной шевелюре прибавилось седых волос.
     Далеко за городом ночью встречались двое.
     - Господин, девка на месте, - протянул шепелявый голос в темноте.
     Вокруг не было ни души, тусклый лунный свет едва освещал верхушки пышных деревьев, что стояли рядами.  Говорящие не видели лиц друг друга, да и ни к чему то.
     - Мы все сделали, как велено, - отчитался шепелявый.    
     - Что она делает? – отозвался некто.
     - Спит. Может, долго проспать - нас предупреждали, что такое случается.
     - Тем лучше - позже очнется, меньше крику будет. Возьми вторую половину, - кинул заказчик на землю мешочек с монетами.
     Разбойник  подобрал его,  пересчитал содержимое и проверил подлинность денег. 
     - Благодарю, господин, вы щедры. Девка-то дорого вам обошлась - у нас дешевле и ничуть не хуже, - лукаво ухмыльнулся наемник.
     - Пошел прочь! Я плачу тебе не за разговоры! Смотри, не распускай язык, не то…
     - Не извольте волноваться, господин, мы свою работу знаем. - Шепелявый исчез так же быстро, как и появился.
    - Зоф, - рыкнул заказчик, вскочил на коня и повернул обратно. – Нас ждут дела, поторопись! – пришпорил всадник скакуна.
     К главному входу особняка конюший подал вороного, по ступенькам спустился похожий на тень Агерон.
     - Господин! - бежал, едва не падая, Цилий. - Господин!
     Хозяин и молодой конюх обернулись на ополоумевшего раба – прежде тот никогда не позволял себе такой вольности.
     - Видать, совсем  умом   ослаб  старик, - ворчал под нос юноша.
     - Господин! – остановился перед ним личный слуга. – Вам, ох…  - схватился он за грудь, - записка, - и подал бумагу, сложенную вчетверо без печати и подписи.
     На  нее жрец кинул холодный взгляд, вмиг его кулаки сжались.
     - Когда  принесли?
     - Только что сообщили охранники,  малец стоял у задних ворот, я заспешил туда.  Ему велели передать в самые руки - посыльный сказал, это вас чрезвычайно заинтересует.  Отчего-то я подумал…
     - Мерзавец! - не читая, Агерон смял  и откинул послание. 
     - Плохие новости? - поглядел перс на бумажный комок.
     - Теперь я знаю, кто и для чего это сделал. Он рассчитал верно, чтобы сделать больнее мне - похитил ее.    
     - Чего он хочет? – шепнула Тика.
     - Ему нужна встреча, правда,  не понимаю, зачем. – Крепкая рука устало потерла  лоб.
     - Позвольте сопровождать, - ступил вперед Камбиз. - Мне тоже есть за что его ненавидеть!
     - Ненавижу? Нет. Он недостоин даже ненависти, скорее презираю. Это гнусное существо
585
волею Богов имеет толстый кошелек, он-то и  обеспечивает  успех в злодеяниях, помогает скрываться от человеческого суда, но настанет день и поплатится за все. Тяжел его груз, велик гнет прошлого. Этот пустоголовый тип не готов к той битве, которую затеял! Я должен быть один! - Всадник  умчался прочь.
     - Ты что-нибудь понимаешь? - прижалась к Камбизу Тика.
     - Могу лишь строить догадки, - положил он  подбородок на женскую макушку. 
     Явиться следовало  в самое сердце Миреи, многолюдное место  обезопасило разбойника от нападения разъяренного жениха. Битый час он топтался  возле фонтана, время от времени поглядывал по сторонам, на небо и видел, что назначивший встречу неприлично опаздывает.   Похититель долго не являлся, он желал как можно больше причинить страданий,  измучить врага, вымотать его до изнеможения.
     Многочисленные водяные брызги сверкали в лучах разгоряченного светила, но ими  Агерон не любовался, а смотрел в никуда.    
     Он резко обернулся.
     - Заждался? - ухмыльнулся самодовольный нарушитель закона.
     - Что тебе нужно, Ганней? Власть? Золото? Сколько? – наступал жрец. – Жизнь? Возьми мою - оставь ее в покое!
     - Это слишком просто и не входило в мои планы - у меня иная цель.
     Собеседники приблизились друг к другу. 
     - Ты должен страдать, как никто другой, - протянул сибарит. – Теперь она в моих руках, - добавил он громче, - я волен с ней делать все, что захочу! – и довольно развел руки в стороны.
     - Верни - и я позволю тебе ходить по земле!   
     - О, - хохотнул Ганней, - верну, когда понесет от меня, а может быть, и нет!
     - Глупец, я могу убить тебя прямо здесь,  никто и не  заметит, - рыкнул ледяной  низкий голос.      
     - И погубишь ее - коль я не подам сигнал, мою люди прикончат девку, не успеешь спасти.
     - Если  с ней хоть что-нибудь случится, обещаю, найду всех причастных.
     - Ты показываешь свое истинное лицо, колдун, но я тебя не боюсь. Что скажут твои учителя? Что позоришь их имя? Школу? Встанешь на темный путь? Что вы там еще городите? – рассмеялся злым смешком Ганней.
     - Ты редкий тип. Скольких невинных загубил?
     - Поверь, их было предостаточно – я завладеваю всем, чего желаю, а эта белобрысая как раз подходит.
     Глаза Агерона покраснели, он рванул к мерзавцу, однако невидимые силы остановили его, велели не причинять вреда, но ждать, ибо  похищенная придет сама. Слышащий Глас не смел ослушаться раньше, не стал нарушать клятв и теперь.
     - О, Боги, зачем так? Сколько же церемоний, чтобы раздавить эту гадюку! Неужели это чудовище так и будет творить свое темное дело до конца дней?! Скольких погубит еще! Прошу, Великая Матерь, спаси ее, у меня связаны руки и не могу придушить аспида!
     - Думаешь, твои Боги  пощадят тебя? – расхохотался Ганней. – Что так убиваться из-за этой шлюхи? Даже забавно!  Пожалуй, убью ее быстро, но сначала она будет стонать подо мной.
     Агерон пошатнулся, но тотчас  пришел в себя. 
     - Решил напугать? Не выйдет! – отрезал похититель.
     - Зря ты это сделал и очень скоро пожалеешь.
     - Хм. Она не умеет того, что наш святоша.
     - Ты ее не знаешь.
     - Думаешь, я испугаюсь какой-то потаскушки из храма? Да она даже не знает, что такое быть с мужем, - произнес Ганней.
     Тяжелый взгляд сановника пронзил его.
586
     - Значит, я прав - тебе не хватило смелости, мне хватит! – уверенно заявил похититель.
     - Рано ликуешь, ты подписал себе приговор, похитив деву. Я не стану преследовать тебя, но получишь сполна. Твое наказание близко - оно станет для тебя проклятьем!
     - Я убью ее! – вспыхнул разбойник от пророчеств.
     - Если не убил  раньше, с чего взял, что сделаешь это теперь? – зашагал прочь с площади Великий жрец.
     Разодетый по последней моде всадник торопился выехать из города, осыпая людей бранными словами и проклятьями. Кое-кому из простого люда щедро досталось плетью.
     - Этот колдун думает, у меня не хватит духу!  -  пылал гневом похититель. - Как бы ни так! Я прикончу эту дрянь прежде, чем она очнется! - мчался по полям и лугам свирепый конный. - Обещаю, тебе будет очень плохо, уж я-то постараюсь - пожалеешь, что встал  на моем пути!   
     Раньше Ганней жаждал мести, сейчас желание превратилось в навязчивую идею.  Красавец  приложил массу усилий и приложит еще столько же, коль понабиться, лишь бы  достичь цели.  Он не поскупится, не остановится, даже если придется проломить головой стену!  Он непременно нанесет сокрушительный удар ненавистному врагу и пусть  пес живет с виной, что не уберег ту, ради  которой отказался от сана.   
     Наконец Ганней подъехал к постоялому двору. Одни слуги разгружали багаж, другие напротив, укладывали его, перед гостиницей суетились рабы, сновали туда-сюда, мешались под ногами, не давали пройти.
     - Прочь! – оттолкнул одного из них  спешившийся красавец. - Прочь! – замахнулся он на следующего, невольники отпрянули в сторону и пропустили взбешенного богатея.
    Он отнюдь не проследовал в роскошные апартаменты для состоятельных господ, а обошел  подворье и направился к  маленьким домишкам  местных крестьян, возделывающих  поля и выращивающих плодовые деревья. Совсем близко расположились засеянные земли, подле канала приносили  урожай щедрые яблони, гранаты и  оливы.  Как раз средь них и затерялась крохотная с небольшим садиком с парой кустов роз да шиповника хижина. 
     - Пшел вон! – кинул сибарит  наемнику, сторожившему деву.
     Он открыл  следующую  дверь, и попал из небольшой передней комнатки в просторную с  тяжелыми занавесями на окнах, благодаря им помещение выглядело угрюмо. Ганней смахнул с плеча  плащ, откинул его в сторону, вынул из ножен острый кинжал и шагнул к ложу - суровая губительная тень нависла над спящей.  Налитые кровью глаза горели огнем,  тело напряглось,  похититель  занес кленок и…
     Яркий солнечный луч протиснулся сквозь плотные преграды и осветил бесчувственную Леду. На прелестном личике все также были сомкнуты веки, легкий здоровый румянец, что  придавал   свежести, чуть приоткрытые розовые уста. Обрамляющие лик кудри ниспадали на белые лобик, шейку и плечики.  Во сне дева повернула головку, и один непослушный локон лег на  щеку, прикрывая родинку.
     Еле слышное ровное дыхание, казалось, и вовсе отсутствовало, девичья грудь оставалась неподвижной. Ганней  прислушался - дышит. Он хотел  нанести удар, но предательница-рука дрогнула и не послушалась, повторил попытку – тщетно!
     - Почему? – попятился назад избалованный богатей. - Почему не могу потревожить? – обессилено опустил он оружие, оно выпало из  рук. – Ведьма! - подскочил к одру злодей,  а пленница, как ни в чем не бывало,  спала.
     Ганней хотел коснуться дерзкого завитка, но Леда вздохнула, мужская ладонь  отдернулась.  Сибарит отошел к окну,  озираясь на деву, будто это она источала опасность, раздвинул занавеси, впустил ослепляющий свет, не торопясь приблизился к двери и опустился на стул.
     День плавно перетек в вечер, он в ночь и, как и полагается, за ней наступило новое утро.   
     Дыхание участилось, дочь Даана зевнула, потянулась. Вмиг Ганней проснулся, он задремал лишь на рассвете, теперь  уставился на нее.
587
     Приоткрыв сонные глаза, дева ощутила усталость. Она попыталась смахнуть локон с лица, а руки отчего-то не поддались и остались на прежнем месте. Сквозь пелену поглядела на них – у опор ложа. К ним крепился бордовый балдахин с вышитыми на нем узорами, какими Леда не рассмотрела,  но даже по расплывчатым очертаниям  поняла, что находится не в своих покоях. Другая мебель, не с той  стороны солнечные потоки, окно меньше, совсем не такое, как было немногим ранее. Что с ним случилось? После взор наткнулся на прикроватный  столик - на нем и в помине  не было ни статуэтки, ни шкатулки. 
     Волосы начали щекотать. Дева вновь пошевелилась в надежде убрать с себя насмешливую прядь, и опять ее не послушалось собственное же тело. Она сердито взглянула  на неподдающиеся руки – привязаны крепкой надежной  веревкой,  не вырваться!
     Вскрикнула белокурая, увидав в углу  человека. Не отрываясь от серо-голубых очей, Ганней безмолвно подошел и склонился  над похищенной. Теперь и он увидел в ней то, что некогда ненавистный  жрец - сейчас и для него Леда  светилась изнутри, излучала приятное тепло, перешедшее и на него, оно разливалось  по мужскому холодному существу блаженной   влагой.   
     Перед центральным  входом в особняк шумели слуги, наперебой спорили о каких-то мелочах, казавшихся важными. Виром примирился со старинным другом Цилием, они разругались в пух и прах вчера.  Камбиз держал под уздцы Ветра и гладил его мощную шею, Тикавия погрозила пальцем непоседливому сыну и переглянулась с персом.
     Мрачный Агерон  ступил на крыльцо и собирался войти в дом. Тут внезапно замер. 
     - Тихо! - сотряс его возглас  всю округу.
     Вмиг наступила  тишина.  Застыли  все от мала до велика, даже вороной перестал топтаться на месте, все уставились на громогласного господина. Он жестом велел уйти, площадка тотчас опустела.
     - Очнулась. – Жрец сжался, почувствовав, что и избранница. - Не бойся, моя хорошая, контролируй  страх.   
     Со стороны казалось, он разговаривает сам с собой, но его отчетливо слышала Леда, всякое  слово, произносимое неведомым голосом. Она  обомлела.
     - Подскажи мне, что ты видишь? Где  искать тебя? – услыхала она и, едва дыша, вжалась в подушку.
     Дева окинула взглядом незнакомую комнату и тяжело сглотнула. 
     - Не знаешь, - потер лоб Агерон. – Ничего - пусть так. Слушай меня, я помогу.
     - Кто ты? – навис Ганней над жертвой.
     - Леда, дочь Даана.
     - Я спрашиваю, кто ты, а не как зовут. Я никогда и никого еще так страстно не желал.
     Белокурая похолодела, тело пробила мелкая дрожь.
     - Загляни в его душу и покажи Искру, - произнес жрец.
     - Искру? – повторилась дева.
     - Что? –  переспросил Ганней. – Какая искра?
     - Понятия не имею, - лепетала испуганная Леда. А вскоре сообразила и приложила массу усилий, чтоб выполнить требование незримого наставника.
     Сибарит  глядел в  бездонные очи.  Тут зажурчал звонкий прохладный ручей, защебетали лесные птицы, шелест листвы успокоил, члены перестали трястись. Но источник начал расти, вскоре превратился в бурный поток, через минуту оттуда вырвался светящийся разноцветный луч и пронзил мужское тело насквозь. Испытывая  боль, Ганней схватился за чрево, поглядел на вспотевшие ладони – чистые, никакой крови, лишь серебристый огонек начал разгораться внутри.   
     - Умница, - одобрил голос.
     Похититель  уставился на деву, не понимая, что произошло.
     - Я смотрю на него твоими глазами - он боится тебя. Говори! – раздался приказ жреца.
     - Что говорить? – выдавила Леда, но ответ не услышала.
588
     - О чем ты? – отпрянул сибарит.
     - Не останавливайся, говори! – потребовал неведомый наставник.
     - Отпусти меня, Ганней, - протянул певучий голосок.
     - Продолжай! Борись! – настаивал  Агерон.
     - И я не буду тебя ненавидеть.
     Исполнительная дева вновь заслужила похвалу.
     - Не будешь? Разве? - красивое лицо Ганнея исказилось.
     - Мне не за что тебя ненавидеть.
     - Ты говоришь правду, я знаю. - Сибарит повернулся к закрытой двери. - Останься со мной - у тебя будет все, что пожелаешь.
     - Не могу. Зачем тебе жена, которая не любит? Что даст тебе мнимое обладание?
     - Почему ты выбрала его?
     - Продолжай, он слабее, чем  ты думаешь, - изрек Агерон.
     - Он… мое продолжение, - едва слышно выдохнула Леда.
     - И никогда не полюбишь? – смотрел на нее Ганней.
     Ответа не последовало. Он сжался и простонал от жуткой  боли, терзающей его, внутри все перевернулось.
     - Жди! – остановил незримый наставник.
     Все трое замерли. Прошла одна минута, вторая, третья, казалось, минула целая вечность, прежде чем Ганней схватил с пола  кинжал,  подошел к ложу и занес оружие - лезвие зловеще сверкнуло, Леда  зажмурилась.
     - Не бойся - он отпускает, - вытер Агерон холодный  пот со лба. 
     Перерезав веревки, похититель отступил. Он смотрел, как дева высвобождает от пут запястья и озирается на него.
     - Тебя отведут, но завяжут глаза, - опустил он взгляд в каменный пол.
     В последний раз посмотрела дочь Даана на сибарита, ибо знала, более не увидит его.  Она отошла подальше, потирая свою покрытую синяками кожу.
     - Сейчас отдам распоряжение! – вылетел прочь Ганней.   
     Пока белокурая  изучала  комнату, в которой провела ночь, в дверях показался  незнакомый человек,  укутанный  с головы до ног, чтобы скрыть себя.
     - Мне велено вас отвезти. Надо будет закрыть…  - поднес  он к пленнице кусок материи. - Иначе никак.
     - Как долго ехать? – приняла повязку Леда.
     - Долго.
     Худенькое тельце слуга разодетого богача завернул в ковер, погрузил на лошадь и повез. Он не солгал, дорога и правда оказалась длинной. Он нарочно ехал медленнее обычного, дабы не причинить  вреда ценной ноше.
     Чтобы скоротать время в пути, она, ничего не видя и не слыша, кроме монотонных ударов подкованных копыт о землю, развлекала себя воспоминаниями. Сразу же возник суровый образ благоверного, который, наверняка, сходит с ума и обыскивает весь город. Леда обреченно вздохнула - даже видение выругало невесту за неосторожность.
     Ей  казалась абсурдной сама мысль, что она могла привлечь внимание столь достойного господина, тем более вызвать желание жениться. Тревожные мысли угнетали - снова она упустила браслеты, потеряла кольцо. Что ей скажет избранник? Что не ценит подарки и непочтительно относится к дарителю? Дева представила, как встретит ее серьезный господин и приняла решение отдохнуть в пути. Для того чтоб сносить горячность  жениха  требуется небывалая  стойкость.       
     Долго Ганней  смотрел вслед удаляющимся всадникам, вскоре они скрылись из вида.  Леда возвращалась в прежнюю жизнь. А он? Он не ведал, что белокурая увидела в нем разгорающуюся искру, ужасы, какие творил. Тогда он еще не знал, что те будут преследовать  его все отведенное  время и не дадут покоя.  Отчаянно дева просила Великую Матерь
589
пощадить  похитителя,  беспокоясь за него, прочла молитву.
     Через пару часов самобичевания и подготовки к долгожданной встрече дочь Даана сочла   бессмысленным это занятие и, дабы отвлечь себя от мрачных мыслей, напевала одну за другой песенки знакомые с детства. 
     - Она еще поет! – не находивший себе места Агерон всплеснул руками. – Стоит ли удивляться? – Родинка над губой подпрыгнула.
     Прошло несколько часов, прежде чем послышались голоса - путники въехали в город. Наездник сохранял безмолвие, словно не умел разговаривать вовсе. За всю дорогу он не сделал ни одной остановки,  не смея нарушить приказ  -  как можно скорее доставить  на место похищенную.
     Еще через минут двадцать лошадь замерла. Слуга бережно снял со спины животного  ковер, размотал его и через мгновение по кварталу разнесся  грохот: конный исчез.
     Леда сняла повязку. Дневной свет ослепил привыкшие к темноте глаза, когда те освоились, она смогла разглядеть, где очутилась.
     - Где тебя искать? – спросил неведомый голос.
     Прелестница осмотрелась - район бедняков, совершенно безлюдный, вокруг никого.  Дороги  она не знала, ведь была здесь впервые и оттого ничего  не могла  подсказать. Тут послышались громкие звуки. Дева заторопилась на них, заметалась между домами в  надежде увидеть хоть одну человеческую душу, а встречались лишь кошки, собаки,  птицы, которые клевали хлебные крошки, но вся живность осталась нема.
     Вдалеке появились две крохотные фигуры, Леда помчалась к ним. Они росли, становились четче. Вскоре в них разглядела женщину с маленькой девочкой лет пяти. Она кружилась вокруг матери, мурлыкала песенку и пританцовывала, желая порадовать родительницу.
     - Добрая горожанка, прошу, подскажи в какой стороне площадь? – приблизилась дочь Даана к простолюдинке.
     - Вы не найдете дороги - слишком извилисты наши улочки, - окинула та взглядом хорошо одетую даму. - Не думала я, что в нашем районе гуляют состоятельные господа - сюда они и носу не кажут, патрули обходят нас стороной.
     - Помоги найти дорогу, и  хоть у меня нет с собой денег, но, обещаю, отблагодарю.
     - Боги велят помогать, я провожу вас, - повернула обратно нищенка.
     - Твоя ноша тяжела, - указала Леда  на  полную корзину и сосуд. - Позволь помочь тебе.   
     Простолюдинка наотрез отказалась.
     Сгорающий от нетерпения Агерон блуждал по саду, через мгновение резко остановился.
     - Эйхон! - позвал он.
     Конюхи сбежались к стойлу взбесившегося жеребца - он беспрерывно ржал, фыркал и бил дверцы копытами.
     - Он, верно, сбрендил, - скривился юноша.
     - Может, какая трава дурная попалась, когда кормили? – заволновался главный конюший. – Ох, и попадет нам! 
     На громкие звуки примчался Камбиз, кинулся к хозяйскому любимцу и, заглянув в его глаза, улыбнулся.
     - Он беснуется! Ишь, как неистово бьется? – крикнул конюх чужеземцу.
     На удивление слуг перс отворил дверцы и выпустил коня, который немедля скрылся из вида.
     - С ума сошел! Повелитель будет разгневан! – вскричал главный конюх. – Да ты, Черный, никак решил своеволие проявить?!
     - Не кричи, голос сорвешь, - молвил голос с акцентом.
     Управитель конюшни побагровел.
     - Ну, перс, придется  о тебе доложить!
     Камбиз не слушал его, потому как знал: госпожа возвращается. 
590
     На главной аллее показался буланый ахалтекинец,  его уже заждался  хозяин.
     - Поедем встречать, - похлопал он по крепкой шее Эйхона. - Благодарю Тебя, Великая Матерь!
     Тесная мыслесвязь оборвалась, наездник  заторопился на встречу.   
     Мать всю дорогу останавливала чересчур непоседливую дочку, подозревая, что хорошо одетая  спутница уже устала от  девчачьей болтовни.
     - Она совсем мне не докучает, - уверила Леда простолюдинку. – Напротив, такая милая и живая девочка - тебе повезло.
     Маленькая болтушка  задорно улыбнулась.

     Встревоженная кудрявая женщина приятной наружности  подбежала к дереву и поглядела вверх. Вслед за ней растение обступили слуги.
     - Слазь оттуда немедленно! - тряхнула она локонами.  - Как же ты туда попала?!
     Девчушка лет пяти с премиленькими завитками, подчеркивающими серо-голубые глазенки, расплылась в улыбке.
     - Я баюфсь, - пожала плечушками кроха.
     - А когда  забиралась, о чем думала? А? Снимите же ее кто-нибудь, пока  не расшиблась! – схватилась женщина за голову.
     На тревожный зов подоспели юноши двенадцати и семнадцати лет от роду.
     - Сейчас мы ее спустим! – сказал старший.
     - Ну и кто полезет? – деловито поставил руки в боки младший.
     - Тебе не справиться - пойду я, - похлопал по стволу рослый парень. - Ты зачем туда взобралась? – ухмыльнулся он.
     - Ну, вы же залаживаете, - замахала кроха ручонками и едва не упала, мать вскрикнула.
     - Держись! - припал к высокому древу парень. – Уф, бестия!
     - Не ругайся! – отозвалась родительница.
     - Не буду. – Смельчак полез вверх.
     Он подобрался к девочке поближе, велел перемеситься ему на спину и держаться, что есть сил. Та  так и сделала.
     - Зажмурься, не то испугаешься, - сказал храбрец  и обернулся  на непоседу. 
     Малышка  закрыла глаза, но приоткрыла ротик.   
     -  Его тоже лучше закрыть, - хохотнул парень  и  аккуратно спустился на землю, затем усадил спасенную крошку на руки. - Ну, больше не будешь повторять за старшими? – и чуть  подкинул ее.
     - Ты  же за мной повторяешь! – произнесла девчонка.
     - А ты еще маленькая, - поставил  ее  на ноги юноша.
     - Я больсая! – серьезно поглядела она снизу вверх.
     - Конечно, - протянул, улыбаясь, парень.
     - Надеюсь,  в школе образумишься, не то не станешь жрицей! – подбежала госпожа, обняла дитя, поцеловала в щеку смельчака и отправилась в дом.
     - Да, скоро отец отвезет ее, - подошел младший парнишка к старшему, - и тебе не придется больше лазить по  деревьям, оглядываться, когда идешь в конюшню  или  вынимать свои стрелы из колючих кустов. Школа.  Н-да, ей повезло.
     - Да уж, - обронил смельчак.
     - Разве ж так можно? – сетовала мать. - И в кого такая шустрая уродилась? – погладила она по маленькой кудрявой головке. – Как же с тобой будут справляться учителя?
     - У нас очень добрая и умная дочь, - успокаивал ее мужчина с густой темноволосой шевелюрой. - Вот увидишь, мы будем ею гордиться.
     - Все так, но как волнуюсь за нее.
     - Разумеется, она же твоя любимая дочурка.
     Премиленькая женщина приятно улыбнулась, чмокнула спящую крошку в лобик,   
591
поправила покрывало и вышла из детской.   

     Леда глядела на подвижную девочку и умилялась. По дороге она разговаривала со всем, что видит, успевала обменяться фразами и с цветами, и с пролетающими птицами, даже с камнями, не говоря уже о взрослых спутницах, причем у одной из них разболелась голова прежде, чем они достигли центра.
     - Вот и Агора, - вздохнула уставшая от нескончаемой детской трели нищенка.
     - Назови свое имя и адрес, чтобы я могла отблагодарить тебя, - попросила дева.
     - Меня зовут Силинция.
     Леда  застыла - так звали ее родную матушку. 
     - А что до адреса, так у наших домов и номеров-то нет, - сказала простолюдинка. - Не обучены бедняки знакам, что вам известны, но найти мой дом просто - на нем дочка нарисовала облака. Я отругала ее, а она сказала, что так его скорей заметят Боги.
     Распрощавшись с невероятно живой  помощницей и  ее матерью,  белокурая отправилась дальше.  Ей предстояло пересечь многолюдную площадь,   выйти на широкую дорогу,  потом свернуть на другую, затем перейти  на следующую - уж она-то  как раз и  выведет к той,  что проводит до  дома Великого жреца. 
     У фонтана  развернулось народное гуляние. В этот день много-много лет назад в городе случился сильнейший пожар, самый губительный за всю историю его существования - хвала Великой Матери, огонь был потушен. Прошли долгие годы, Мирея обрела еще более прекрасный вид, разрослась, распустилась, словно прекрасный цветок - ею любовались приезжие, гордились местные жители, восхищались деятели искусств. 

     Всадник в кирасе  и со  шлемом  с массивной щеткой, венчающим его голову, отдавал приказы своему отряду наемников.
     - Бросайте факелы! – прогремел средь шума рычащий голос.
     От лязганья доспехов звенело в ушах,  повсюду грохотали повозки – враги бежали, увозя с собой, что успели награбить.
     Ратниками командовал отчаянный военачальник, дерзнувший без подкрепления напасть на Мирею, однако жители  дали достойный отпор и недругам пришлось  отступать по добру по здорову.
     Уставшие воины выполнили приказ и совершили поджег и если бы не проливной дождь, возникла б серьезная угроза уничтожения прекрасных улиц и неповторимых построек,  но пламя удалось погасить в кратчайшие сроки. 

     Едва протискиваясь сквозь людскую массу, Леда приближалась к противоположной стороне  площади. И хоть история мало кого сейчас  интересовала, однако здесь  собралась, по меньшей мере, половина всех горожан. Всякий пришел сюда за своей порцией пусть маленького, но счастья. Кто-то улыбался, кто-то нет, но всех их, таких разных, объединило одно общее важное дело - они отдавали  дань великому  прошлому.   Мирейцы  скорбели  по погибшим в тот зловещий день, возносили им благодарности - с утра до позднего вечера к Стене Памяти будут  нести фонарики и веточки мирта. 
     Недоумевая, дева обнаружила, что отсутствовала два дня, к тому же все это время  проспала.  Она отчаялась - благоверный, скорее всего, очень сердит на нее.
     - К отцу? -  Леда поджала губы, но набралась храбрости и двинулась дальше.
     Дав несколько монет  юноше, жрец велел присмотреть за Эйхоном, а сам нырнул в толпу.
     Лавина мешала двигаться, то и дело преграждали  путь люди, а когда  видели, кто пред ними, расступались.
     - Ты здесь, я знаю, ты здесь, - шептал Агерон, высматривая средь горожан милую избранницу. Он вертелся на месте, оглядывался, но народа было слишком много. - Я чую запах, слышу  сердце! Ну, где же?..
592
     Сзади  его толкнули,  он обернулся.
     - П-п-простите! – попятился назад какой-то прохожий, низко склонив голову. - Ум-м-моляю! М-м-меня к-к-кто-то пихнул в с-с-с… - не смог договорить незнакомец.
     Агерон  не дослушал и ушел.
     - Ну, все, - тяжело сглотнул мужчина, похолодевший от тяжелого взора повелителя. – Господин зол на меня!
     К горожанину подошла жена с детьми.
     - Надо быть аккуратней! - сокрушалась она. - Не мог упасть на кого-нибудь другого?! Что ж тебе простых мирейцев  на Агоре  мало?! О, Боги, ну и муженек достался, даже упасть, как все нормальные люди  не может - на Великого жреца его понесло! О, горе мое! Ты бы хоть о детях подумал – что с ними теперь  будет?!  Да лучше бы ты полплощади собою передавил! Ох, ну и злодей!
     - Да тише ты, хватит причитать!
     - А ты не командуй! Вот придут стражи, уведут тебя в тюрьму! Что тогда? – сердилась простолюдинка. - Нашел с кем связываться! Он же о-го-го какой! Это тебе не шутки! Говорят, его даже сам Тизан побаивается. Угу, так и есть, - шепнула женщина, супруг побледнел еще больше.
     - Может, мне того?..
     - Чего?
     - В бега податься? - промямлил муж.
     - Ага, давай и нас оставь с детьми-то! Или всех хочешь забрать? – беременная  супружница указала на четверых отпрысков. – Сейчас побежишь или до темноты подождешь?
     Тут послышались шаги патрульных и звон доспехов. У несчастного горожанина подкосились ноги, но стражники  прошли мимо, даже не поглядев в его сторону.
     - Можешь, вылезти из-под юбки, - вздохнула жена, - они ушли.
     - Дорогая, может, мы уйдем? Давай сходим в храм, попросим Великую Матерь о пощаде. А?
     - Я что прическу зря делала? К тому же у меня новые сандалии!
     - Уверяю тебя, золотко, твои ножки в толпе не видны, - сказал отец семейства.
     Супруга покосилась на него, он воскликнул:
     - Прекрасные сандалии - все обязаны их увидеть!
     - То-то же! – фыркнула сердитая жена и зашагала вперед.
     За ней гуськом последовали дети, а замыкал процессию ледяной, как крылатая Рамата, супруг.
     Отчего-то Леду неудержимо тянуло в сторону, хотя она наметила путь прямо, но послушалась неведомых сил и повернула.
     Толпа становилась все гуще и гуще, затем переросла в настоящую давку.
     - Что дальше? - остановилась дочь Даана, глядя  на народную массу, но вдруг увидала благоверного – тот жадно искал ее глазами. – Мао, - губы сами позвали его, он тут же обернулся.
     - Стой! – выкрикнул Агерон, невеста не столько расслышала, сколько знала, о чем он просит. 
     Не успела она и  вздохнуть, как господин  вырос перед ней и заключил в объятья.
     - К-к-как?.. – подивилась чаровница.
     - Наконец-то, – провел избранник рукой по волнистым волосам. - Наконец-то, - поцеловал он девичьи ладони и вновь прильнул  к кудрям.
     - Мао, прости, – лепетала  Леда, - ты будешь сердиться - я снова упустила браслеты. На этот раз их у меня украли, правда, - надеялась она оправдаться, но получилось не очень хорошо, потому как  жрец нервно хохотнул и прижал к себе еще крепче.
     - У тебя будет десять браслетов, миам!
593
     - Зачем мне десять? У меня всего две руки и  я довольна.  Конечно, есть еще ноги, но и их будет недостаточно, чтоб надеть все.
     Агерон  уткнулся  лбом в девичью макушку, его тело сотряслось от приглушенного смеха.   
     - Будешь носить по очереди.
     - Ни к чему такая расточительность. Мао, он ничего мне не сделал, ни-че-го, - уверил голосок.
     Священнослужитель обхватил ладонями милое личико и приподнял его. Тут Леда разглядела седины.
     - Ты не знал, чем все закончится? 
     - Тогда еще нет. Ты, верно, голодна?
     - Ужасно.
     - Последние два дня слуги умирают с голоду, - улыбнулся покровитель.
     - Почему? – удивленно вскинула брови дева.
     - Дядюшка безобразно пересаливает еду, есть  невозможно, слишком уж расстроен.
     - Неужели и сегодня  придется  поголодать? – игриво опечалилась дочь Даана.
     - Вряд ли - Ринаком исправится. - Интригующая родинка подпрыгнула. - Тебя ждет Эйхон.
     - Как я по нему соскучилась! – пропела Леда и поймала на себе взгляд серьезного господина. – Еще больше, мао! – улыбнулась она.
     В этот момент дева  заметила, как из кармана темных одежд выглянул кусочек голубой материи.
     - Ох, надо же, с каких пор в обязательное облачение Великого жреца входят ленты? Позволишь? – и протянула к нему ручку.
     - Забирай, - вернул он газовую полоску.
     - Так просто?
     - Да, она мне не подошла.
     - Чем же?
     - Она была без хозяйки, - ответил Агерон, не скрывая смешка.
     Дочь Даана быстро повязала ленту на головку.
     - А так?
     - Вполне. – Сановник поспешил увести невесту с площади.
     Вокруг уже начали собираться зеваки, все глядели на самую популярную нынче пару в городе.   
     Возле иноходца собрались мальчишки и юноши, одного смельчака тот уже успел укусить.
     - Говорил я тебе - он может, - выругал слишком дерзкого друга парень-охранник.
     - А сам-то? – оправдывался несчастный мальчик.
     - Да не трогал я его! Видишь, какой? Да-а-а,  красота!
     - Что это за порода? А?
     - Не знаю, я такого коня впервые вижу.
     - Ахалтекинская, - поведала Леда.
     Ребята разом обернулись – за ними стояли двое, которые мигом были узнаны, восторженные зрители расступились.
     Хозяйка  погладила морду жеребца, тот затряс головой.
     - Скромничаешь.
     Агерон  недовольно цыкнул.
     - Он не оседлан, мы слишком торопились сюда. Упущение.
     - Какая разница?
     - Ты не умеешь ездить без седла. Держать двоих?
     - Хм. Великий жрец пасует? – пропел приятный голосок, одна мужская бровь подпрыгнула.
     Голодная Леда уплетала одно блюдо за другим. Избранник оказался прав - повар,
594
узнав о благополучном возвращении милашки, немедленно приготовил ее любимые лакомства. Кухонные рабы носились из одного угла поварни в другой. Ринаком, как и обещал госпоже, сдерживался от тумаков, зато подкреплял распоряжения крепкими словами, этого она пока не ведала. Слуги хорошо их понимали и знали, что с дядюшкой лучше не шутить, тем более, когда он так красноречиво говорит. Сегодня вечером все жители особняка наелись от пуза и, обессиленные, повалились спать.
     - Наконец-то перс решился, - проглотила дочь Даана следующую порцию вкусного блюда.
     Рядом расположился Агерон и глядел, как она справляется с пищей и разговаривает  одновременно.
     - Я давно подозревала в нем страсть. - Леда остановилась. - Почему так смотришь?
     - Продолжай, продолжай.
     - Я тоже не знаю, куда все вмещается, правда. Никогда не думала, что буду так голодна. Меня очень радует согласие Тики и Камбиза, - довольно вздохнула дева, после съела  пол лепешки и поглядела на пирожное.
     Жрец  подвинул и  его. Она невинно качнула кудрями.
     - Боюсь, надуюсь.
     - Ничего, - хохотнул Агерон, - тебе не помешает. В кого ты такая худенькая? Отец-то  пышнее будет.
     - Есть у меня одно предположение.
     - Ах, да, Силинция, конечно - Даан тоже сетовал.
     Дочка вытянулась, но смолчала: ее думами полностью завладела прекрасная новость о своих друзьях.

     Всадники только въехали в ворота, как к ним навстречу выбежали слуги. Впереди всех мчалась Тика, она тут же  бросилась  к ногам хозяйки.
     - С ума сошла! – подняла ее Леда. – Зачем?
     - Госпожа, как же я переживала! А когда Камбиз вернулся раненый - и вовсе покой потеряла!
     - О, Великая Матерь! Ты назвала этого презренного по имени? – от удивления белокурая застыла  на месте.
     - Он теперь, - замялась строптивица, - так сказать…
     - Не может быть?!  Какой отчаянный поступок, чужеземец!
     Жрец с зеваками направился к дому, а Тикавия продолжала делиться последними новостями.
     - Конечно, он не волен, но мы хотим попросить и надеемся получить разрешение господина и  госпожи на свадьбу.
     - Ты ей не сказал? – шагнула дева   к телохранителю.
     - Не сказал что? - Глаза служанки забегали.
     - Не сказал!
     - Не было подходящего случая, госпожа, - обронил Камбиз.
     - Ах, не было! По-твоему, два дня недостаточно, чтобы сказать пару слов? 
     - К-к-каких слов? – перебила Тика.
     - Да так,  – промычал Черный.
     - Ты хоть понимаешь, что она беспокоится? – нахмурилась Леда. - Дети, родившиеся от раба, тоже рабы! Что молчишь? Скажи ей, не то я скажу!
     Поглаживая рану, бывший невольник  рассказал о получении свободы.
     - Ах ты, презренный перс, да как ты мог скрыть от меня правду?! – наступая, тыкала в него пальцем  Тикавия.
     - Да ты не давала и слова вставить! – вспыхнул Камбиз.
     - Ч-ч-то?! Не смей подходить ко мне! - выпалила на одном дыхании разгневанная служанка, взяла  под руки хозяйку и повела ее к западному крылу. – Что он о себе возомнил?
595
      - Мне еще следует объяснить свое решение господину, - печально сказала Леда. - Как-то я  обмолвилась о намерении, но не знаю одобрено ли оно. 
     Приготовив купальню, Тика помыла благодетельницу, расчесала спутанные кудри и высушила  их.
     - На мой взгляд, ты  излишне сурова, - протянул певучий голосок.
     - Госпожа, он так скверно поступил - ноги его у меня  больше не будет!
     - Будь милосердной, Макур относится к нему, как к отцу.
     - Сын действительно очень привязан к нему, хоть перс и не заслуживает, но я слишком на  него сердита, моя госпожа. Я жалею, что проявила слабость.
     - Неправда, не жалеешь.
     - Ох, не знаю, - опустила  взор в пол Тикавия.
     - Со стороны  всегда видней, но когда сам оказываешься в какой-либо ситуации, все кажется гораздо сложнее, потому как боишься ошибиться.
     В комнату зашла сияющая от счастья Кигия и вроде как  помолодела лет на десять.  Она оказывала всяческую посильную помощь служанке, хотела всплакнуть разок, но ей было  велено только улыбаться. Старушка тоже посчитала Тику чересчур придирчивой.
     - Камбиз не придал бумаге  значения, - пояснила Леда. - По большому счету он остался все тем же персом, презренным или как его еще называют?
     - Черным, - уточнила  кормилица. 
     - Вот видишь, но суть-то осталась прежней. Он, возможно, хотел удостовериться, что дорог тебе  бесправным рабом.
     - Да ну его, - отмахнулась строптивица Тикавия.
     - FESTINA LENTE.
     - Простите?
     - Ах, да, я сказала: торопись медленно. В свое время это мне говорила матушка, а моя Айри очень мудра.

     После отдыха Цилий повел госпожу  к заждавшемуся жениху. Тот блистал во всей красе, оделся, как и полагалось, по форме, источал дивное благоухание.  Неужели новый  аромат? Его темные глаза сверкали, как драгоценные камни на ожерелье, дорогая материя наряда лоснилась, сам едва не светился. 
     Выбранную для вечерней трапезы залу  украшали восточные ковры, утварь и предметы искусства. Леде показалось, она попала в шатер некоего иноземного владыки.  Приглушенное освещение - уж Агерон постарался - делало комнату еще более чарующей.
     - Почему здесь? – продолжала осмотр дева.
     - Подумал, почему бы и нет? – усадил ее на подушки благоверный.
     В затемненном углу она разглядела музыкальные инструменты.
     - Кто играет на них? Неужели?..
    - Я владею другими инструментами, дорогая, к моей радости, а чем тебя они так привлекли?
     Прелестница рассказала о встрече на рынке, которая принесла ей новых знакомых, поведала о юной паре, что  поразила ее.
     - Они такие замечательные, молодые, живые.
     - Продолжай. - Интригующая  мужская родинка подпрыгнула.
     - Будешь забавляться, но он хочет жениться на ней.
     - Что же тут смешного? – едва  сдержал Агерон улыбку.
     - Ох, - тряхнула Леда кудрями, - для того, чтобы заключить союз, ему нужна работа.  Пока у него есть временная, так сказать ненадежная, - пропела она.
     Жрец изобразил непонимание.
     - Я подумала, почему бы нам… не предоставить парню какое-нибудь место?
     Воцарилось молчание.
596
     - Что скажешь?
     - Надо подумать, - хитро прищурился избранник. – Полагаю, нам не составит труда помочь этому, как его?
     - Рутану.
     - Тем более. К тому же я хорошо его понимаю.
     - Зато я не все понимаю - разве ты был бедняком?
     - Нет, но тоже люблю и хочу жениться.   
     Леда виновато поглядела на улыбчивого жениха.
     - Мао, я должна была тебе сказать раньше…  о вольной.
     - Я знал. Меня не удивит, если ты отправишься спасать маленькую птичку, что зацепилась или поранилась о карниз Совета Семи или нырнешь в озеро за необычной  рыбкой, которую схватила хищная тварь.
     - Не до такой степени, нет. - Девичьи локоны заплясали.
     - Именно, - протянул Агерон невесте смокву.
     Она, недолго думая, съела и ее. Тут опечалилась.
     - Зачем думаешь о нем? – посерьезнел жрец, Леда отвела взор.
     - Меня беспокоит его будущее.
     - Меня - нет, - отрезал избранник.
     - Зачем ты так? Знаешь ведь, о чем я. Мао, когда же все  станут счастливыми?
     - Люди будут жить в раю, миам, поверь, но не так скоро, как хочешь. Еще слишком много необузданных, губительных страстей в душах живущих. Золотой век впереди - у нашего человечества еще есть шанс. А о нем забудь - он получит то, что заслужил, - холодно произнес Агерон последнюю фразу.
     Понимая, что он  прав, дева  вздохнула.
     Пророческие слова жреца, говорившие о проклятии, эхом отдавались в груди Ганнея - для обоих  не было секретом, что наказание похитителя носит женское имя. 
     - Речь словно о чудовище.
     - Не я, а он сам сделал себя таким. Его суть черна, как самая темная ночь. Что открылось мне - лучше не знать, - поглаживал целитель сине-бордовые запястья невесты, они  приобрели красный оттенок и вскоре порозовели.
     - Это ты со мной говорил, когда я была с ним! Ты руководил мной!
     - Отнюдь. Ты все сделала сама, я лишь  помог.
     - Он погибнет? Нет, - ответила сама себе Леда. - Откуда я знаю, что «нет»?
     - Удивляться нечему - ты стала видеть дальше.
     - «Зреть сквозь»?
     - Не совсем, - улыбнулся всевидящий господин. - Глазки-то сонные. Иди спать.
     - Н-н-не хочу спать, - тряхнула дева головкой, придвинулась ближе к избраннику и приготовилась его слушать.
     Он сверкнул глазами в предвкушении, однако не удержался и прильнул раньше времени.   
     - Что поделаешь, мне нужны силы, они иссякли - как жить? – мурлыкнул Агерон.
     Прелестница рассмеялась, повеселив шутника.  Но он тут же посерьезнел.
     - Как же  долго тебя  не было, миам.
     - Два дня, - пожала она маленькими плечиками.
     Жрец подпер рукой подбородок и вздохнул.
     - Гораздо дольше, - произнес он и узрел густой румянец чаровницы. - Смущаешься?   
     - Когда  так откровенно смотрят, любой смутится. Разве я достойна?
     - Принижаешь свои достоинства.
     - Ох, критика, мы заложники своих предубеждений, - шутливо отозвалась Леда.
     - Слышу мысли о судьбе, никак тебя интересует карма? – спросил наставник, завидя кивок невесты, сказал: – Готовься.
     - Боюсь спросить к чему?
597
     - Может быть, слушать, познавать…
     Стало чрезвычайно интересно, что имел в виду благоверный? Но, на всякий случай,  дочь Даана спрашивать  не стала,  ответ мог затянуться надолго.
     - Карма, физически, некое действие, - начал господин посвященный. -  Метафизически - великий Закон Воздаяния, Закон Причины и Следствия. Ее еще называют «самскара»,  одиннадцатая нидана, действие на плане иллюзии.
     Леда поджала губы, Тикавия бы не смолчала.
     - Понятно выражаюсь? – спросил Агерон, глядя в серо-голубые глаза, пребывающие в замешательстве.
     - В общих чертах я понимаю. Ниданы - причины существования. Так?
     - Всего их двенадцать.
     - Иллюзия вроде нечто конечное? - зевнула дева. 
     - Все верно. Карма - всеобщий Закон, направляющий остальные  на любом плане, и она ни наказывает, ни награждает. Одно из верований утверждает, что она, карма, есть переживающее физическую смерть зерно, которое сохраняется после перевоплощения, то есть  порожденные личностью причины не погибают.
     - Иными словами наши деяния.
     - Правильно.  Их невозможно стереть, вырвать из «памяти» Вселенной - они должны быть смыты. Поступки, совершаемые нами в этой  жизни, коль не будут нейтрализованы,  перейдут на следующее воплощение и так много раз, пока не будет гармонии между следствиями и причинами. Личность, материальная, не существует в мире чистого первородного  духа.
     - Только что бессмертно, может быть вечно, - задумчиво протянул девичий голосок.
     - Я в тебе не ошибся, - кивнул Агерон. - Стоит отметить, эго само выбирает личность и одушевляет ее - у твоего эго отличный выбор.
     - Слово «самскара» сложное.
     - Оно состоит из двух: «сам» и «кри», что в переводе «улучшить», «внушить», «утончить». Итак, самскара – это зачатки наклонностей, побуждений, после они развиваются. Ты слушаешь?
     - Угу, интересно, - обронила Леда, ее светлая головка упала  на мужское плечо. Чаровница   засопела.
     - Вижу, - приподнял бровь жрец.
     Ему пришлось приложить массу усилий, дабы, не потревожив  сон, взять спящую на руки.    Слуге он велел открыть дверцу, но ее ручка задела вазу, которая с грохотом упала и разбилась, но уставшая дева не открыла глаз, лишь тихонько вздохнула. Хозяин покосился на сжавшегося Цилия.
     - Прошу прощения господин, - склонился он в низком поклоне.
     - Отправь Тику спать.
     - А как же наша госпожа? – дрожа, прошептал невольник.
     Благодетель посмотрел на дверь неподалеку.
     - Сию минуту, - заторопился раб к хозяйским покоям.
     Уложив свою ношу на огромное, но холодное ложе, Агерон укрыл ее покрывалом.  Леда  застонала, заметалась по кровати. Догадался жрец о причине этого беспокойства – о заточении до сих пор напоминали следы на тоненьких запястьях и колото-резаные раны в его сердце, им еще предстояло затянуться. 
     Целитель присел на край одра, провел ладонью над тревожной невестой.  Вскоре она успокоилась, здоровый румянец украсил личико, рассыпавшиеся по  подушке локоны тоже задремали, до них дотронулась крепкая рука.
     - Я люблю тебя, миам, - коснулся губами девичьего лобика человек в темных одеждах,  на секунду  замер на пороге и глухо сказал: - Как же мне хочется найти тебя, Ганней.      
      
598
Сон Леды. Подарок Ганнея. Встреча с мастером
     Незнакомая комната без окон и дверей, с отливающими перламутром стенами  наполнилась длинными серебряными нитями выше человеческого роста. На них висели разноцветные шары-бусины. Леда стояла посреди темного помещения и глядела на незваных гостей.
     - Кто вы? – настороженно спросила она и отступила.
     - Мы – нити духа, - захихикали они множеством  звонких голосочков.
     - Нити духа? Прежде мне приходилось  слышать, что есть такие, правда,  я  представляла вас по-другому.
     - Скажите ей, что мы сутрама, - шептали одни  серебряшки другим.
     - Что за бусины на вас?
     - Это не бусины, - странные существа продолжали стремиться вверх. - Это личности, живые.
     - Почему же они нанизаны на вас? – спросила Леда, рассматривая их.
     - Так нужно, ведь мы подчинены Закону. Мы – всемирный воздух, поддерживающий жизнь, - зазвенели странные гости  и  тотчас растаяли.
     С мгновение была абсолютная темнота. Дева только подумала испугаться, как вдалеке загорелся огонек, в сумраке послышались шипение и треск. Вдруг появились веревки,  будто змеи они ползли к стоящей в центре залы Леде - она не успела и двинуться, как ее руки и ноги опутали ползучие бечевки.
     - Прочь! – стряхнула она с себя злодеек.  - Я не в вашей власти! Вы не моя судьба!
     - Тебе не справиться с нами, - затрещали веревки хвостами. - Мы – путы и есть у каждого, знай это!
     - Как же вас уничтожить?
     - Нас нельзя уничтожить полностью, от нас можно только освободиться, но мы  возвращаемся вновь – таков Круг Необходимости.
     - При чем здесь циклы? – изумилась дева.
     - Одни проходят их удачно, другие – нет! Поспешим к ним!
     Стены засверкали ярче прежнего, грянул гром и тут же стих.
     - Вы страсти и пороки!  Я помню! Вы должны существовать вечно.  Только так возможно противоборство и, следовательно, развитие, возвышение!
     Бечевки зашипели громче, а комната засветилась всеми цветами радуги.
     - Она знает, знает, - молвили гостьи. С этими словами все  исчезло.
     Яркая вспышка – и Леда приоткрыла глаза. Какие странные вещи ей снятся, хотя чему удивляется? Все, что происходит с ней в жизни куда необычней. Только вот ото сна избавиться несложно,  его  последствия не столь тяжелы, как явь. Проснулся – он прочь,  если только щедрая память не позволит запомнить увиденное. После остаются ощущения, хорошие или нет, зависит от сновидения, но и они  стираются, забываются, будто и не было.
     За свои прожитые, пусть и немногие годы, дева могла припомнить лишь пару-тройку снов – те исчезали так же быстро, как и появлялись, как все прочее, не-вечное.  Жрец верит снам, называя их подсказчиками, кто-то отрицает их правду.  Леда  не имела понятия, насколько доверяют ночным посетителям другие люди, но знала, кому точно можно верить, кто никогда не обманет, кто  близок к Богам и несет в себе Искру – ее собственное сердце.
     Но что такое? Вновь не с той стороны падает бледный свет едва проснувшегося светила, он сонно пробивается  сквозь плотные занавеси в большую комнату с пышным убранством.  Разнообразие запахов знакомых и нет окутали апартаменты, внесли в интерьер свою очаровательную лепту. Подле широкого ложа разместился столик, над ним висит поистине необыкновенное и прекрасное  зеркало из гематита. Спекулярит  заключила в объятья  красивейшая рама тонкой работы, в ее создание  мастера вложили  душу. Сначала они  обработали   дерево, после  позолотили и украсили самоцветами.  Диво!
     Взор скользнул дальше и упал на бордовый балдахин расшитый золотом! Дочь Даана
599
вскрикнула и сжалась от страха.
     На возглас из смежного помещения, которое использовалось в качестве гардеробной, выскочил избранник с гови  в руках.
     - Мао, - откинулась на подушки Леда.
     - Испугалась? – присел он  рядом.
     - Где я?
     - Ты провела ночь в моих покоях, - хитро поглядел Агерон  на невесту  и приступил к  завязям поручей.
     Удивительно, но у него элегантно получалась даже такая мелочь, как шнурование.  Поджав губы, дева поглядела на шутника.
     - В другом месте, миам, не беспокойся, - ласково молвил он. - Тебе приснился дурной сон?
     - Нет, балдахин.
     - Что с ним? – закончил сановник туалет.
     - Он… бордовый. Как у Ганнея.
     - Сейчас же отдам распоряжение, его снимут, - скривился благоверный, после он погладил забавные локоны и  улыбнулся.
     - Почему ты так смотришь на меня? – Интригующий взор смутил Леду.
     - Твои волосы на моей подушке. Поспи. Еще очень рано.
     - Прости, но я не понимаю, что делаю в твоей комнате?
     - Назвать истинную причину? – прищурился хитрец.
     - Хотелось бы услышать правду.
     - Моя была значительно ближе твоей, к тому же я подумал… пора привыкать, - склонился избранник над чаровницей,  она нырнула под  покрывало.
     Жрец тихонько потянул за него – сначала открылся милый лобик, затем улыбающиеся светлые глазки. Завесу хотелось бы опустить и ниже, однако упрямица не позволила.
     - Что ж, придется целовать вас, - зашептал бархатный голос. - До вечера...
     Хлопотавшая все утро подле хозяйки Тикавия не давала вставить и слова. Рядом старенькая Кигия возилась с крошкой Талиссой. Девочка так привыкла называть Леду мамой, что все отчаялись убедить ее в обратном.
     - Пусть, - кивнула белокурая, - вырастет, сама все поймет.
     - Боюсь, господин осерчает – ни к чему, чтоб нищенка госпожу называла матерью, - бормотала старушка.
     - Она еще слишком мала, а ко всему прочему  мать не только та, что родила, но и та, что взрастила. Так что у нее много матушек, - тепло засмеялась будущая хозяйка дома, Кигия довольно вздохнула.
     Кулинарный мастер, дядюшка Ринаком, порадовал всех жильцов прекрасным обедом.  Наконец, слуги могли забыть о двухдневном голодании, управляющий даже шутил, что у повара слишком соленые слезы.
     Сидя перед зеркалом, Леда слушала очередной рассказ служанки, правда, недопоняла, о чем он, но переспросить побоялась – повторение с самого начала грозилось затянуться.      Тут рассказчица запнулась и у девы появилась редкая возможность произнести фразу и выразить желание прогуляться в город.
     - Как в город?! – замерла Тикавия.
     - Угроза миновала, теперь, скорей всего, опасность источаю я, - пропел голосок.
     - С сопровождением?
     - Можем взять и его, но сходить следует обязательно – меня заждались  матушка, акатии и отец. Еще мне нужно приобрести… -  начала загибать пальцы Леда, а Тика всплеснула руками.
     - За сегодня мы не успеем!
     - Пусть так, но сделаем первоочередное, главное.
600
     - А что главное?
     - Наши родные, их счастье и  благополучие. Потеря любого из них оставляет в нас раны  - кому как не нам знать об этом? Каждый испытывает боль утраты на своем пути, переживает свое собственное горе.
     - Вам еще с кем-то  придется вскоре проститься?
     - Бывает, случаются и внезапности. За сиюминутными желаниями мы торопимся и не замечаем ничего вокруг. Вдруг кому-нибудь рядом нужна помощь, доброе слово и так всегда, еще и еще. Мы все время что-то ищем и не задумываемся, что если важное подле и даже внутри? Меня учили, что источник познания неиссякаем,  познавать можно бесконечно, в том числе и самого себя.
     Как-то господин жрец сказал, есть люди, ищущие себя в Истине,  а есть и другие, которые ищут Истину в себе.  Думаю, он относится ко вторым.  Наши учения гласят – человек мерило Вселенной, а значит, в нем многое кроется. Читая легенду о сердце, я была удивлена, оказывается, все самое важное находится в нем. Боги спрятали там счастье, но мы относимся к нему лишь, как к простому стучащему в груди  куску плоти. Зачем же оно нужно, коль им не пользоваться?
     Мое сердце до сих пор скучает по моей безвременно ушедшей матушке - это невосполнимая потеря. Затем вернулась Назад акатия, на место которой едва не встала я и уверена, что и ее родные так же долго скорбели по Ксали, как и мы.
     - Мне не нравятся ваши настроения, разговоры, разговоры о Рамате не по душе, - смахнула слезинку Тикавия.
      - Прости, у меня не было намерений расстроить тебя, - заключила ее в объятья Леда. – Недавно отец завел разговор о крылатой, а господин… У него-то  настроения точно не способствуют веселью, - грустно улыбнулась дева. – По возможности я навещаю родителя, чтобы он знал, что любим. Геаркон уезжает, с папой остаемся теперь только я и Идан, боюсь, начнет хандрить, скажет, что судьба жестока. Меж тем, сколько войн пережило человечество - в них погибали  народы! А гражданские стычки? Брат шел на брата, отец на сына, куда тут сетовать на обычный ход жизни?  Мне частенько приходилось читать и слышать   фразу  «за веру». Но какая вера, какой Бог говорит о насилии как о цели существования? Ни один. В противном случае - это идол. Всевышние не жаждут крови, ее желают алчные, амбициозные глупцы. Никакому Богу или Богам не нужны кровавые жертвы, ибо это убийство - оно идет вразрез с Законами Духа. Один из первых заветов гласит: Боги есть любовь, могучая сила, сотворившая Мир. Зачем же разрушать то, что нам подарили и что мы не строили? –  остановилась Леда перевести дух. – Я несколько раз представала перед смертью, было страшно, но не столько за себя, сколько за тех, кто остается здесь, за тех, кого люблю.    
     В этот день Тика помирилась с персом, в чем хозяйка ни секунды не сомневалась. 
     Они сопровождали ее в отчий дом, затем на Агору и лишь к вечеру, внимая мольбам,  оставили деву одну.             
     Едва высвободившись из заботливого  плена, она отправилась в сад. Белокурая прошлась по главной аллее, присела на одну из прекрасных лавочек с львиными головами, играющими роль подлокотников, покрутила в руках выбранный манускрипт. И хоть содержание  давалось с трудом, но сумела разобраться.
     - Госпожа! - бежал  к ней слуга. - Госпожа, к вам тут… даже не знаю, как сказать, пришли двое!
     - Кто? – отложила она чтение.
     - Какие-то молодые люди утверждают, что вы их приглашали, - растерянно повторил невольник.
     Леда заторопилась к воротам.
     - Думала, вы уже не придете, - с улыбкой встретила она гостей, велела впустить их и пригласила войти.
     - Меня переполняло сомнение, - тихо проговорила Аска, подавляя взволнованность. 
601
     - Мы не смели явиться раньше, - пришел на помощь Рутан.
     - Решили, что я пошутила? – спросила дева. - Вовсе нет.
     Все трое присели на скамейку.
     - С тобой, - обратилась Леда  к парню, - будет беседовать управляющий, господин  уже  сообщил  ему о тебе. А что касается тебя, - повернула она кудрявую головку к девчушке, - то ты будешь занята со мной.
     Непродолжительную беседу прервало появление на аллее всадника. Не останавливаясь, он двинулся к компании, троица подскочила.
     - Это те молодые люди, о которых ты мне говорила? – поглядел Агерон сверху вниз на юную пару.
     Он всегда встречал новых людей с очень серьезным лицом. От такого взора скромная Аска онемела и едва не упала.
     - Она еще меньше тебя, - приподнял жрец уголок рта, взирая на гостью.
     - Полагаю, если смотреть на нас стоя на ногах, мы не будем казаться такими уж крошечными, - пропела Леда. - Если бы господин избавил нас от боли в шее, вызванной долгим смотрением вверх, мы были б ему чрезвычайно признательны, - потерла она изящную шейку. - К тому же, у пешего ряд преимуществ - он беспрепятственно может попасть в дом, например.
     - Пожалуй, ты меня убедила. - Улыбаясь, Агерон покинул седло и велел слуге позвать Вирома, который тотчас примчался и  уверил, что юноша может начать работу  в мастерской хоть завтра.
     - Что ж, а танцовщица в твоем распоряжении, миам - ты вольна сама назначать время и место ваших встреч, - поманил благоверный  к себе избранницу.
     Гости уже собрались уходить. Тут Аска замялась и достала  из-за спины завернутую в золотую  материю шкатулку.
     - Что это и откуда у тебя?! - посуровел жрец и напугал не только девчушку.
     - Н-н-нам дал это к-к-какой-то человек,  мы его не знаем, - пролепетала, бледнея, она.
     - Да, мы его не знаем, в первый раз видели, - пришел ей на выручку Рутан.
     - Он  просил передать шкатулку госпоже, сказал, что это очень важно.
     - Передать мне? Отчего же он сам этого не сделал? – пришла в себя Леда, поглядела на избранника и подивилась его гневу, но на что или кого? – Ты позволишь?
     - Шкатулка не отравлена, если ты об этом, - отрезал он в ответ, невеста еще больше растерялась.
     Она приняла подношение, посмотрела на удивительно красивую резную вещицу, по достоинству оценила изображенную на крышке мифическую сцену спасения младенцев.  Они, в свою очередь, были призваны уберечь  человечество от бед.
     Эту историю некогда поведала настоятельница Канетия, ее же упоминала и Айри, когда  речь заходила о мире и его противниках.

     Как-то раз  в один из самых больших городов некоего государства, название которого в зависимости от рассказчика меняется - давненько было дело - явились воины. Случилось так, что слишком много родилось в городе детей, суровый владыка, страшась исполнения пророчеств, пожелал  убить их.
     - На них  объявлена охота! – кричали одни напуганные матери.
     - Какая охота?! - срывали голос другие. - Их просто-напросто убивают! В наши дома врываются ратники, крушат все на своем пути, умерщвляют новорожденных в колыбелях!
     - Нужно скрыть уцелевших. Это непростые дети - у них великое будущее. - Из тени вышел покрытый белым плащом человек, его морщинистое лицо скрывал широкий капюшон.
     Все разом обернулись на пришельца.
     - Кто ты такой? – подошел к нему один из родителей.
602
      - Мое имя ничего вам не скажет. Да и не время рассуждать о мелочах. Ваша главная задача - спасти младенцев. Я отведу вас в укрытие, где никто не найдет.
     - Почему мы должны слушать тебя, коль даже не видим? 
      Незнакомец скинул завесу, перед людьми предстал седой старик  с ярко-синими глазами.
     - Сейчас вы видите, но что это дает? Разве глядя на самую прекрасную женщину, скажите 
с уверенностью,  что ей можно  доверять?
     Народ начал перешептываться.
     - Поторопитесь, идите за мной! Над детьми нависла серьезная угроза. Допустить этой  гибели нельзя - слишком высока  цена! 
     Отцы и матери повиновались незнакомцу и  ушли вместе с  младенцами в пещеры, а когда в домах появились воины,  никого там  не обнаружили.
     Прошли десятки лет, прежде чем выросли спасенные дети. Они возмужали, обрели силу и нанесли сокрушительный удар по армии тирана-государя, чинившего злодеяния и расправляющегося с праведниками.

     Остановившись под ясенем, деревом познания, Леда обернулась. За спиной избранника,  который неотступно следовал за ней, Арка кидал на землю прощальные лучи. С противоположной стороны от дневного светила приветствовало тех, кто под ним, ночное. Вместе с небом темнели и редкие облака,  обитатели сада готовились ко сну.
     Наставники говорили, будет страшная катастрофа, когда Солнце поглотит Землю и Луну в придачу. Никогда прежде Леде звезда  не казалась зловещей,  ибо без нее невозможна жизнь, равно как без влаги, тверди, не стоит забывать и о ветре.
     Пылающий огонь напоминает ей благоверного, горячего, но утверждающего. А кто она? Твердыня земля ль с плодородным чревом? Глубокая ли вода, которая способна  потушить неуемное пламя? Или, быть может, вольный порыв, незнающий преград, что раздувает то самое воспламенение?

     - В тебе развиты женские аспекты, миам, - подмигнул Агерон, когда провожал невесту до дверей.
     - Не потому ли что я и есть женщина? – смущенно отвечала она.
     - Они заложены в каждом, но развиты не во всех.
     - О, мне повезло.
     - Дело вовсе не в везении, скорее в сознании, - коснулся  виска наставник.
     - Хвала Великой Матери, я думала со мной  что-то не так, коль все и всегда получается шиворот навыворот.
     - Безусловно, у тебя талант попадать в истории, которые остальные люди старательно избегают, зато внутри есть то, чего нет в них. Время летит, - приблизился к чаровнице Агерон.
     - Я слышала и другое – оно обрушивается.
     - Возможно, для нас, живущих здесь и сейчас, но пройдут годы, потом еще и еще и земляне будут жить дольше.
     - Насколько?
     - Зависит от того, какой чистоты достигнет человек.

     Долго смотрела Леда на таинственное подношение, боялась открыть – вдруг оттуда посыплются, как из ларца Пандоры, несчастья? Тогда людей постигнут большие беды.
     Дерево познания не помогло, ясень отказался явить правду. 
     Избранник по-прежнему пребывал в прескверном расположении духа, ни разу не улыбнулся  – как же не хотелось деве стать Луной, что не может догнать его, Солнце.
     - Я открою? – тихонько спросила она,  хмурый господин жестом одобрил порыв.
     Леда принялась теребить замысловатый замок, уж и крутила и вертела злосчастную
603
шкатулку, вздыхала  над ней, а она так и не сдалась. Агерон забрал из девичьих рук ларец, через мгновение открыл и безмолвно вернул обратно.
     При виде содержимого белокурая оторопела – на серебристой  подушечке лежали ее браслеты, а рядом прекрасные серьги искусно подобранные к ним. Так вот почему  испортилось настроение избранника – подарок от другого мужчины вряд ли способен порадовать его.
     - Их надо вернуть, - пробормотал тоненький голосок.
     - Это твое - тебе и  решать, - отрезал глубокий и решительный.
     - Она не посветлеет? – спросила Леда про бирюзу.
     - Не думаю.
     - Я несу проклятье?
     - Почему же - нет. Ты любишь, потому любят и тебя, - сел на лавку все еще мрачный Агерон.
     - Как я смогу носить серьги? Нужно отдать - прощение он получил, зачем же делать подарки, да еще какие?!
     - Он вернул долг, - закинул сановник  ногу на ногу.
     - Пусть серьги принесут пользу, - сказала дева, встречаясь с взором господина. - Ты ведь знаешь, на что они пойдут?
     - Теперь - да.
     - Ты видишь свое будущее? – присела Леда рядом.
     - Нет, но знаю - мое грядущее связано с тобой.
     На нее устремился уверенный мужской взгляд – попробуй, возрази.
     - Я жалею только об одном, миам, - вдруг смягчился избранник.
     - О чем же? – отложила она  подарок в сторону.
     - Что не встретил тебя раньше.
     По мере улучшения настроения жрец становился разговорчивее. Вскоре двое оказались в зале, оборудованной под библиотеку. Ученица попросила разъяснить кое-какие сложности, слишком много их оказалось в недавно прочитанной книге. 
     Посвященный  начертил на листе эллипс.
     - Одно число - это божественные годы, другое означает годы смертных. - Агерон разделил фигуру на несколько частей. - Это юги, всего их четыре. В свою очередь они делятся на периоды, их сумма составляет двенадцать тысяч. Далее умножаешь на триста шестьдесят и получаешь результат в наших годах – вот почему такие расхождения в источниках. Как ты поняла это слово? – Палочка для письма указала на один из терминов.
     - Большая Юга.
     - Или  Махаюга.  Две тысячи  Махаюг составляют День и Ночь Всевышних.               
     - Чрезвычайно много.
     - Нет, это люди живут слишком мало, чтобы не успеть натворить губительных дел.  Потому-то нашему человечеству и дана непродолжительная жизнь.
     - Жаль многие религии утратили первоначальные знания, и человек более не стремится познать, что раньше.
     - Знаешь, как персы называют Великие День и Ночь?
     - Откуда  мне знать? – отозвалась Леда, пожимая плечиками.
     - «Независимое время длинного периода».
     - Не сразу запомнишь, но звучит красиво.
     - Еще бы, - мурлыкнул Агерон.
     За чередой вопросов и ответов оба притомились.
     - Тебе следует отдохнуть, миам, слишком  много всего обрушилось  разом.
     - Со мною трудно? - спросила дева. -  Я, наверно, самая тяжело обучаемая из всех твоих  учеников.
     - Единственная ученица, - поправил ее наставник, - зато самая любимая.
604
     - Мне сегодня приснился  круг необходимости,  а веревки к чему?
     - Нужно помнить весь сон, чтобы сказать, о чем он повествует.
     - Конечно, я не помню. Позволь узнать судьбу твоего балдахина?
     - Его постигла печальная участь - более он не напомнит о случае, - поморщился благоверный. - Сегодня ты спала  беспокойно, да и вообще…
     - Погоди-ка, ты бываешь у меня, когда сплю?! – подскочила застенчивая дева, жрец  остался на месте.
     - Усмири свой пыл и присядь, - указал он на соседнее ложе, покручивая в руках четки из черного камня, но Леда не шелохнулась. - Я хожу не ради забавы - не в моих правилах использовать беззащитность.
     Бывшая послушница не поверила, слишком  хорошо помнила первые  месяцы знакомства с господином.
     - Я слышу! – прогремел он.
     - Прости, но это не моя вина.   
     - Я проверяю на месте ли ты, дышишь ли! – поднялся Агерон и подошел к окну.
     - По-моему, это я должна быть в гневе - это ко мне ходят по ночам. Что может со мною случиться?
     - Все, что угодно!
     - Хм. Предположим. Позволь узнать, когда именно это происходит, дабы я была на месте?
     - Не смешно, - отрезал избранник, на его лице не было и капли веселья.
     - Пожалуй. - Упрямый девичий лобик уткнулся в широкую спину. - Зачем мучить себя постоянными страхами и  подозрениями?
     - Не могу иначе - неужели не понимаешь, какую роль играешь в моей судьбе? – Жрец повернул голову через плечо и увидал выразительные серо-голубые глазки. – Не надо так смотреть - не поможет.
     Леда немедленно закрыла их.
     - Вот так точно не надо! – встрепенулся благоверный.
     - Снова что-то не то? – не открывая очей, пропела дева и услышала тяжелый мужской вздох, наполнивший залу. – Так мне открыть или оставить, как есть?
     - Ни то, ни другое тебя не спасет, миам. Но прежде скажи, пойдешь  со мной к мастеру?   
     Девичий ротик открылся от неожиданности, мужская интригующая родинка подпрыгнула. 
     Дочь Даана вспыхнула - не всякий удостаивается великой чести. Встретиться с  полусвятым человеком, аскетом, оставившим суету бренного мира во имя подлинного служения  Богам, большая удача! К нему приходят на поклон жрецы, доказавшие свое право на это высокое звание, правители,  даже сам государь и тот просит помощи  у Отиса!  Но  их, этих счастливчиков,  считанные единицы. 
     И вот теперь ей, самой простой послушнице, покинувшей храм, представилась  редкая  возможность предстать  перед анахоретом! Упустить этот шанс нельзя,  его больше  может не быть. О чем с ней  будет  говорить мудрец? Как встретит? Вообще, о чем с ней может беседовать святой? Конечно, она сталкивалась  на пути с разными людьми, самыми необычными, но отчего-то  верила, что эта встреча будет важной, отличной  от предыдущих. 
     Леда  улыбнулась.
     - Кто тебя трогал?! – задал нахмуренный избранник неожиданный вопрос, второй за сегодняшний вечер.
     - Что? – удивлению девы не было границ.
     - Я спрашиваю, кто прикасался к тебе?!
     - О чем ты?
     - Я жду ответа, а не вопроса!
     - Мао, меня моет и ежедневно натирает маслом или наносит притирания Тика, раньше  Ралмина и Вейко. Ах, да, забыла, Кигия и матушка. – Девичьи  кудри заплясали.
605
     - Нет, тебя касался мужчина!
     - Какой мужчина?
     - Это я и спрашиваю! - нетерпеливо  тряхнул шевелюрой сановник.
     - Не понимаю?.. - нахмурилась следом и избранница. - Постой-ка, может, ты видишь разбойников?
     - Нет, это было значительно раньше.
     - Тогда, скорее всего, братья и отец.
     - Это посторонний.
     - Пожалуй, эту загадку мне не разгадать или ты думаешь, я позволю всякому?..
     - Нет, конечно, нет, но я как увидел, точнее, почуял этот запах…  - вздохнул чуткий господин. - У него светлые глаза и длинные волосы.
     - Ты описываешь человека, которого мы подобрали во время пути, но он покинул нас, не сказав ни слова, –  прижалась к  ревнивцу невеста. -  Ты ошибаешься, он не касался меня.
     - Я не ошибаюсь.  Как его зовут?
     - Ниранта, если я ничего не путаю, - ответила Леда, замечая улыбку благоверного. - Ты его знаешь?
     - Он ученик мастера.
     - И он тоже? Но почуять сквозь время  запах - это удивительно! – поразилась дева.
     - Ты о нем вспомнила, я почувствовал.
     - Мао, этот странник не дотрагивался до  меня.
     - Дотронуться можно и не касаясь, - приподнял девичий подбородок Агерон. - Ты  думала, лишь физическое касание можно ощутить? Не только оно способно принести пользу или нанести вред. Кстати, зачем он  приходил?
     Леда поведала странную историю.
     - Что ж, в таком случае я ему бесконечно благодарен, - молвил избранник. - Что еще  сказал?
     - Сказал, что жрец завершит начатое. Что он имел в виду?
     - Ниранта видел озеро, видел телегу, что нанесла вред и другие неурядицы, в которые попадешь.
     - А почему «завершит»?
     - Меня не это привлекло, а то, что с тобой его Слово.  Хм.  Он тебя благословил, миам, и в пути сопровождал.
     - Зачем ему так беспокоиться обо мне?
     - Ты еще не знакома с мастером, - стал невероятно бархатным мужской голос.
     В комнате было темно и прохладно. Сквозь занавеси едва пробивался тусклый лунный свет, а Леде не спалось. Она замерзла не то от холода, не то от мысли,  что следующие девять дней проведет вне большого дома.  Позади  встреча с курием - как быстро миновала неделя со времени поездки в пещеру, закончились изнурительные занятия с наставником, но самое таинственное ждало впереди. 
     Лежа полночи без сна, дочь Даана укуталась в теплое покрывало, правда,  это не помогло ни согреться, ни отвлечься. Она подошла к окну,  распахнула его – холодный воздух хлынул горным потоком вовнутрь, остудил порывы, завладел худеньким телом, оно оледенело, страхи отошли на второй план.
     Вдыхая  ночной запах, Леда на мгновение растворилась в нем, поглядела в черную даль, туда, куда уходят воспоминания.

     - Ты готова? - очутился в седле всадник. - Нас уже ждут.
     - Я волнуюсь, очень. Мао, вдруг я не понравлюсь курию? – прошептала наездница.
     - Ты должна нравиться в первую очередь мне.  Путь неблизкий, не отставай! – подмигнул  ей Агерон и пришпорил коня.
     - И не надейся!
606
     Благоверный побоялся усталости хрупкой путешественницы и потому придерживал неутомимого Ветра, когда тот прибавлял ходу.
     Чаровница погрузилась в размышления. Ее беспокоила собственная несдержанность, правда, она дала себе обещание помалкивать в гостях - пусть говорят мудрецы, а удел ученицы - внимать. 
     Слишком задумчивое лицо избранника  подивило ее.
     - Мао, о чем думаешь?
     - О судьбе.
     - И что думаешь? Благодарен?
     - Довольство судьбой только растет: скоро ты станешь моей женой, а больше мне и мечтать не о чем.
     - Разве? - улыбнулась невеста.
     - Почти, - ответил Агерон  на улыбку.
     Вдалеке появились скалы, затерявшиеся в песках.
     - Это те самые? – вытянулась Леда, высматривая их.
     - Держись крепче, не то упадешь! – осадил жрец Ветра. – Я сейчас поверну обратно в город! 
     - Я хорошо держусь в седле - разве не видно?
     Нахмуренный господин  остался при своем мнении.
     Наконец путники  приблизились к горам,  спешились и пошли самостоятельно. Маленькая дочь Даана хоть и спотыкалась на каждом шагу, но не жаловалась на неудобства. Ее ноги то и дело предательски заплетались в алевролите, царапались о камни, покрывались ссадинами.
     - Позволь все-таки возьму тебя на руки, - не выдержал Агерон  очередной заминки, а чаровница  замотала головой и решительней отправилась дальше.
     Дорога к заветной цели казалась бесконечной, будто они идут на край света, только не знают, где именно он находится. Время остановилось? Несмотря на преодоленные трудности, нужной пещеры все еще не было видно.
     - Мы правильно идем? – остановилась перевести дух Леда.
     - Поверь, я хорошо знаю эти места.
     - Что тут знать - одни горы да пески, пара валунов и корявое дерево - вот и все, что видит здесь простой путник.
     - На первый взгляд, - улыбнулся Агерон  и подхватил оступившуюся прелестницу. - И ты научишься различать две невероятно похожие друг на друга вещи, будешь видеть сходство в разном и отличия в, казалось бы, одинаковых предметах.
     - Видеть, как ты, слышать, чуять? Разве такое под силу?
     - Если тебя учить, ты превзойдешь  ряд  мужей.
     Диву далась ученица – господин пророчит ей поистине прекрасное будущее, да еще и признает ее превосходство над мужчинами!  Есть чему обрадоваться.
     - Ах, мао, я так совсем возгоржусь.
     - Зная тебя - вряд ли, - хохотнул Агерон.      
     Вскоре двое приблизились к пещере.
     - Ну, хоть теперь можно снять капюшон? – вытерла пот со лба Леда.   
     - Когда войдем в тень.
     - Иногда мне кажется, что ты относишься ко мне, как…
     - Ну, продолжай, - повернулся благоверный  к  деве. - Ты хотела сказать, как к дочери? Так вот, хочу заметить, на дочерях не женятся, не желают с ними близости - будь я полегкомысленнее, ты бы  так сейчас  не говорила.
     Дочь Даана  вновь выругала себя за длинный язык. 
     - Ты мне столько всего даешь, мао. Что я-то могу предложить тебе? А если потом, со временем,  ты разочаруешься? 
     - За меня не беспокойся, - шагнул господин посвященный  в  темный проход, совершено
607
черный, аж мурашки пробежали по телу.
     Леда замерла.
     - Береги головку, она мне еще понадобится, - щелкнул языком избранник и повел за собой новенькую.
     Никто не вышел навстречу, но того она и не ждала. Лишь  длинный, пожалуй, самый  продолжительный тоннель на земле, кроме Лабиринта,  был  единственным  свидетелем проникновения. В тишине слышался  мужской голос, он повелевал  то чуть наклониться, то перешагнуть,  после принять влево, через пару шагов - вправо.   Еще через несколько метров, когда лучи солнца остались далеко позади, Леда поняла, зачем господин настоятельно рекомендовал ей взять с собой плащ – внутри холодно и сыро. Если бы она была одна, непременно б испугалась до коликов в животе и  повернула обратно.
     Вдалеке забрезжил тусклый свет. Он становился ярче и ярче, вскоре гости вошли в келью отшельника.
     Окинув взглядом слишком скромное жилище, дева подивилась его простоте: здесь трудно обнаружить даже самое необходимое. Старенькая деревянная лавка, покосившийся стол, полка над ним, на ней стояла медная масляная лампа, чуть в стороне  кровать, не совсем похожая на нее - вот собственно и все, что можно было разглядеть в полумраке.
     Тут послышалось еще одно дыхание, тихое, ровное, глубокое, вроде того, каким дышит благоверный. Однако  оно отличалось от хорошо знакомого,  Леда обернулась.  Седой старец в длинных одеждах, что стоял напротив нее  сразу же покорил своими добрыми светлыми глазами и приятным лицом.  От него исходило некое свечение, он словно сиял - излучал столько света, что его хватило бы на десять, двадцать, а может, и больше  простых смертных!
     На секунду  показалось, она перестала дышать, но не боялась задохнуться потому, как  знала, что выживет, во что бы то ни стало. Приятная теплота пронизывала всю ее и дева поняла, что в данный момент впитывает дар, она ощутила на себе всемогущество божественной энергии.
     Взгляд курия рассказывал о Высшей Любви, жаль мало, кому удается почувствовать ее, но недостойной посчастливилось оказаться в отшельническом доме. Как  повезло ученикам этого святого, быть рядом с ним - великая радость! Прошло еще немного времени - и  открылась душа анахорета, столь же чистая, как и взор, но сердце не обманешь, гостья улыбнулась  -  этот человек любил и любит земную.
     Дочь Даана  стояла  между  двумя сильными мужами, от которых исходили  мощные потоки, здесь они ощущались чрезвычайно ярко, но могла отличить, где чей, это пришло само собой.  Двое таких разных людей с такими отличными  судьбами, но и у них  много, слишком много общего.      
     - Ты был прав, сын мой, - молвил отшельник, в полной тишине его голос прозвучал дивной мелодией, в первый раз слышимой и все-таки знакомой. - Видишь, что у нее внутри?
     - Не все, - честно признался Агерон.
     - Хорошо, - поглядел на деву Отис, жрец тотчас принял оборонительную позу.
     Леда подивилась – от кого  на сей раз защищает ее благоверный, уж не от наставника ли?
     - Отец, нет! – тряхнул  черной шевелюрой избранник.
     Не понимая, о чем они толкуют, дочь Даана безмолвно застыла.
     - Почему не хочешь?
     - Я не смогу подвергнуть ее тяжелым испытаниям.
     - И не надо - мы посвятим ее на Первую Ступень.  Впрочем,  будет лучше, если это сделают другие, - подошел к столу мудрец. - Напрасно беспокоишься, она знает, куда смотреть. Я скажу ей, чтоб готовилась.
     - Женщина? Посвященная? – оживилась Леда.
     - Да, миам, женщина, - пробормотал  сам не свой благоверный.
     - Приведи ее в следующую фазу цикла, - подал Отис преемнику какую-то вещицу.
     Дева  поджала губы – неужели все мужи, что окружают, будут обсуждать ее женские
608
проблемы?         
     Всю обратную дорогу всадник молчал. Гнетущее безмолвие давило на спутницу, но она  не решалась заговорить с ним.
     - Ты можешь отказаться,  никто  не заставит, - наконец произнес Агерон.
     - Зачем отказываться от такой возможности? Так я  лучше узнаю тебя и познаю Богов.
     - Знал бы, что этим закончится,  не привез бы сюда, - остановил жрец Ветра, походил вокруг него, потом снова сел в седло.
     Избранник повздыхал, потер лоб, поглядел на деву и велел следовать за ним. Леда вздохнула - можно подумать она собиралась поступить иначе.
     - Право, я не понимаю, отчего такая тревога?
     - В том-то и дело, что не понимаешь, - напористо сказал благоверный. - Ты будешь бояться, испытывать нужду, а меня не будет рядом, никого не будет!
     - Ты же меня подготовишь - без тебя мне не выстоять, - ласково пропел девичий голосок.   
     Наставник покосился на чаровницу.
     - Продолжай в том же духе - и точно никуда не отпущу!
     - Хм. О чем ты?
     - Пока ты будешь там, я  буду сходить с ума, - обронил Агерон, погруженный в себя. 
     Не находя себе места, он  топтался из одного угла в другой  перед невестой, которая  сидела  на широком ложе в центре залы. Леда терпеливо ждала, когда закончатся скитания  и сохраняла молчание, опасаясь прервать действо.
     Время от времени господин замирал, щелкал пальцами, затем ритуал хождения возобновлялся. Чтобы избраннику не пришлось лицезреть ее дурноту, дева придумала себе  занятие поинтересней,  чем наблюдение  за поиском, только каким?
     Разглядывание  уникальных светильников прекрасной работы умелых мастеров отвлекло на некоторое время. После взгляд упал на  жар, пылающий в нише, поговаривают на него можно смотреть бесконечно. Чуть погодя, белокурой завладели  свитки, что покоились  на полках, их некогда аккуратно сложили, точно так, как велел господин - ответственный Цилий выполнил распоряжение в точности.
     Какой стариной веяло от этих книг, с каким трудом их создавали, с какой заботой  хранили по многу десятков и сотен лет. А ей повезло, она может прикоснуться к древности, почувствовать ее, заглянуть туда, в прошлое и, кто знает,  может  узнать будущее?
     - Я буду готовить тебя семь дней! - остановился Агерон.
     - Думала речь пойдет о пяти.
     - Мало! - тряхнул шевелюрой наставник. - Семь в самый раз.
     Леда не стала переспрашивать для кого.
     - Правильно и делаешь.
     - Что правильно?
     - Что не споришь, - приблизился к невесте жрец. - Не холодно?
     Она помотала кудрявой головкой.      
     - Хочу посмотреть на тебя при  свете огня, - прозвучал глубокий голос.
     Без лишних слов дева взяла  с ложа  подушку и уселась на нее перед углублением в стене.   
     Чародей  вытянул одну  руку  и начал водить ею в воздухе, через мгновение к нему полетели манускрипты. Еще через минуту он взмахнул другой - и лампы погасли, все до  единой, осталось только пламя. Склонность благоверного к романтике, как бы он ее не отрицал,  Леда давненько отметила.
     - Подберу для тебя необходимое и начнем, - набрал Агерон полную охапку папирусов и пергаментов.
     - Мао, мне столько не осилить, тем более за неделю, – насторожилась ученица. – Я напугана уже до испытаний!
     - Бесполезно, - уселся  рядом  с ней избранник.
     - Прости?
609
     - Пугать - скорее сам напугаешься. Не будем терять драгоценное время, приступим, -  развернул первую книгу невероятно серьезный наставник.
     - Испытания, так испытания - пытай, - придвинулась к нему дева.
     - Степеней посвящения несколько. Теперь ты - кандидат, при благополучном исходе станешь посвященной. - Агерон нарисовал на листе геометрическую фигуру. - При положительном результате выйдешь из кольца «не-преступи».  В этом круге пребывают все, кто находится в неведении.
     - То есть отделяют себя от Богов?
     - Кто живет видимым миром, миром «не духа». Тебя познакомят с Законами, коим подчинена всякая воплощенная сущность с Начала, мы уже как-то говорили об этом. Тому же учили своих новичков египтяне, халдеи и другие. И хоть методы посвящения разные, однако, общее в них - прохождение через четыре стихии.  В пятой, появляясь, как сведущий, человек получает священный знак.
     Леда задумалась.
     - Что-то вроде тау? – Глядя на господина, она смущенно добавила: – Предположение…
     - Вроде. Еще каждому посвященному дается имя - его следует хранить в секрете. Само действо проводится иерофантами,  жрецами и  учеными - этот обряд стар как мир. О нем упоминается во всех древних религиях. Некоторые ритуалы представляют собой  символический  переход во временную… - Агерон запнулся.
     - Смерть. Мао, может, все-таки пойдешь со мной?
     - Нет, но буду ждать снаружи, - отрезал он, не принимая никаких возражений. -  Я хотел рассказать про сканды,  «свертки».  В каждом человеке существует пять свойств: собственно форма, восприятие, сознание, действие и последнее - знание. Все они объединяются при рождении и составляют личность, но по достижении определенного возраста начинают разъединяться, их связи слабеют, дряхлеют и в итоге… - запнулся учитель снова. - Не произноси больше этого слова!
     Леда вздохнула.
     - Обещаю, видимо, оно самое  нелюбимое в твоем словаре.
     - Не самое, но слышать не хочу! - взялся Агерон за следующие письмена.
     Так началась изнурительная подготовка к серьезному моменту в  жизни. Избранник то рассказывал что-то, то показывал, затем заставлял повторять помногу раз услышанное и увиденное, учил бороться, преодолевать. Его требовательность и стойкость удивляли,  терпение,  которое проявлял по отношению к ученице, заслуживало похвалы. Уставшая дева старалась, как могла, правда, то не облегчило участи.  Меж тем господин уверял, что все это для ее же блага. 
     Леде стало казаться, что избранник относится к ней уже не с первоначальной пылкостью, но упрямая бирюза твердила об обратном – она и не думала светлеть. 
     На очередном уроке дочь Даана  рухнула на подушки.
     - Позволь мне отдохнуть, у меня нет сил, - взмолилась она.
     - Недолго, - посерьезнел Агерон.
     - Мао, но я говорю правду.
     - Меньше сил расходуй днем, а то и скачки, и чтение детям, и слепая девочка, - присел он рядом. - Что еще упустил?
     - Так,  мелочи, - виновато пожала плечиками белокурая.
     - Ну да, ну да, - закивал головой жрец. - Танцовщица, нянька, Тика с сыном, откуда взяться силенкам к ночи? Еще  походы в храм и на Агору.
     - Тебе матушка сказала? – отводя смущенный взор, спросила Леда.
     - Зачем? – указал Агерон  на нос. - Его не обманешь. За него ты зря беспокоишься, парень  едва поранился.
      Дева пождала губы – всевидящий господин знал о происшествии с некогда спасенным  мальчиком и тревогах по этому поводу. Айри подозревала у него ряд осложнений после
610
падения во время игры. Позже выяснилось, он только вывихнул руку и набил пару шишек.
     -  А в центре что понадобилось? – спросил благоверный.
     - У аптекаря сегодня была свадьба.
     - Ходила поздравить? – скрестил руки на груди жених и покосился на чаровницу, она невинно кивнула.
     - Я давно его знаю,  он очень приятный, отзывчивый, щедрый и…
     - Этого вполне достаточно - я оценил его качества, - оборвал Агерон, не скрывая недовольства.
     - Не понимаю - ты сам учишь добру, но злишься, когда говорю о человеке хорошо.
     - Ты видела его жену? - закинул ногу на ногу учитель.
     - Да, такая милая, улыбчивая с вьющимися светлыми волосами.
     - То-то и оно.
     - Она действительно хороша, ей очень повезло с мужем, а ему с ней. Пышная свадьба -  много горожан пришло поглядеть на жениха и невесту! Думала, Темий меня не заметит в толпе, как можно в такой  массе разглядеть хоть  кого-нибудь? – улыбнулась Леда и поймала на себе сдержанный взгляд. – Пора продолжать?
     - Пора, -  кивнул строгий наставник.
     - Пора так пора, - встала с подушек  кандидатка, поправила платье и размяла руки. - Я готова.
     - Вот и хорошо, - поглядели  на нее сверкающие темные глаза. 
      А белокурая была вынуждена вновь и вновь повторять все с самого начала.

     Сейчас, спустя время, она стоит и глядит вдаль, где ничегошеньки не видно, однако смотрит и смотрит. Позволив ледяному ветру обдувать себя, замерзла окончательно.  Дева не спала и знала, кто не спит в эту ночь вместе с ней. До восхода солнца оставалось еще несколько часов,  напряжение возрастало. Скоро, совсем скоро, она поедет туда, где не каждому довелось побывать.
     Холод пронизывал худое тело насквозь, девичья рука закрыла окно.
     - Мао, мне холодно, - пропел голосок.
     Дверь отворилась, вошел бессонный господин и разжег огонь.
     - Немудрено - такая холодина. Погрейся, - поманил он невесту  к себе, которая безропотно  направилась к нише. - Я все ждал, когда позовешь.
     Продрогшая Леда укуталась в шерстяное покрывало и  подошла к пламени так близко, что оно едва не вспыхнуло.
     - Решила на моих глазах провести акт самосожжения?! – схватил Агерон избранницу и усадил подле себя. – Совершенно лишена  инстинкта самосохранения! Боюсь, что в крипте может случиться все, что угодно!
     - Избавить тебя от себя? Ни за что! – игриво рассмеялась чаровница, но, увидав  серьезное лицо жениха, улыбка спала. – Мао, только не говори, что мы никуда не поедем. Лучше расскажи, чем заканчивается обряд.
     - Это не совсем приятный разговор.
     - Я готова рискнуть.
     - Это-то меня и беспокоит. Наберись смелости – положением в гроб.
     У слушательницы округлились глазки.
     - Да, в тафос, стоящий в Адитуме, но к нему тебя никто не поведет, миам.  Эта церемония не для всех - ее проводят на последних, высших ступенях посвящения. Это аллегорическая сцена ухода и воскрешения, то есть возрождения в новом видении мира.  Во время отхода  ум потрясен так же, как и при посвящении. Слова-термины «умереть» и «быть посвященным» на древнем языке, языке высших жрецов, схожи.
     Саркофаг – каменная гробница, вместилище для… - Агерон запнулся, потер лоб, немного подумал и продолжил: - Слово «саркофаг»  составлено из двух, а именно  «плоть» и
611
«питаться». Камень, из которого изготавливают такие ложа, обладает поглощающими свойствами. С телами он справляется быстро - всего за несколько недель.
     - Из какого минерала делают такие  усыпальницы?
     Тут было произнесено  название, которое Леда вряд ли бы повторила.
     - Следует заметить, важную роль играют и технологии, и место, и заклинания, что произносят священнослужители. Оттуда, из тафоса, человек выходит «заново родившимся», его еще называют младенцем, отсюда и фраза «устами младенца…»
     - Сколько лет тебе, мао? – Девичьи  бровки забавно приподнялись.
     - Достаточно, чтобы жениться, - не медля ни секунды, ответил Агерон.
     - Отчего-то мне кажется, ты немного преувеличиваешь – высших ступеней посвящения достигают после сорока пяти или шести лет?
     - Ах, так! – Жрец вытянул руку вперед, другая была занята светлыми кудрями. - Юнцы не умеют взаимодействовать с огнем!
     Темные глаза сверкнули, чародей изящным движением явил взору ладонь. Следом понеслись едва слышимые слова, монотонная речь эхом отдавалась внутри худенького тела.  Вибрация усиливалась и усиливалась, затем наполнила всю комнату, понеслась дальше, к пламени, оно запылало ярче. Вспышка - и огненный шар вылетел из ниши и застыл над  рукой повелителя.
     Леда замерла, она боялась пошевелиться или вздохнуть, опасалась нечаянно помешать избраннику. Его лицо, такое серьезное и в то же время притягательное, светилось. Почуяв как на него смотрят, он улыбнулся. Дева нахмурилась,  благоверный забавляется!
     Через несколько мгновений сфера начала расти, когда достигла размеров большого яблока, маг приступил к игре с ней. Он перебирал пальцами, будто хотел нащупать  что-то незримое и - о, чудо! - горящая фигура, прежде бездвижная, поддалась,  начала кружиться, вырисовывая круг!
     - Горячо? – прошептал девичий  голосок.
     - Можешь дотронуться. Смотри осторожней, - предложил хитрец.
     Зачарованная Леда решила отложить подобные эксперименты до лучших времен.
     Тут Агерон свел пальцы воедино, их кончики встретились в одной точке, шар остановился, затем не менее пластичным движением он был послан обратно в огонь.
     - Попробуешь сама?
     - Пожалуй, придется отказаться от предложения.
     - Позволь узнать почему? – Подпрыгнула интригующая родинка.
     - Мао, что если я подпалю дом,  и ты передумаешь жениться? 
     - Чего же ты боишься больше? - хохотнул избранник.
     - Честно говоря, первого, потому как последнее возможно едва ли.
     - Отдыхай, впереди трудные дни. - Агерон поцеловал милую макушку и собрался уходить.
     - Если это возможно, - не отпустила белокурая горячую руку, - останься со мной, ненадолго - я почти согрелась.
     Дочь Даана уселась на ложе, а господин уложил ее, накрыл покрывалами, прилег рядом. Он немного успокоился, сон начал овладевать и им. Прелестница задала еще два-три вопроса и  засопела, положив кудрявую головку на мужскую грудь – невеста уснула под стук  живого человеческого сердца.      
     Двое спали в тишине, которую нарушало лишь потрескивание поленьев. Уютное тепло подарило комнате умиротворение, несмотря на все тревоги  обитательницы. Лунно-звездный свет едва пробирался сквозь плотно сомкнутые занавеси, длинные тени казалось тоже уснули, забыли, что скоро наступит утро. И даже недавно приблудившаяся кошка с разноцветными  глазами  свернулась клубочком под боком у владелицы.   

     - Госпожа, она такая неопрятная, - приняла из девичьих рук животное скривившаяся Тикавия. - Еще и запах.
612
     - Ее нужно привести в порядок и тогда будет радовать нас, - погладила мохнатый   комочек Леда.
     - И откуда она только взялась?
     - Я видела ее  несколько раз в саду, думаю, приблудилась.  Ее нельзя выгонять. Красивая.
     - Такая взъерошенная  - ничего особенного.
     - Потому, что ее надо помыть, - улыбнулась дева. - Приготовь чашу, искупаем.
     - Она царапается! – еле-еле отцепила от себя неподатливую гостью Тика.
     - Она чувствует твое настроение, - приласкала дочь Даана кошку.
     - Не нравится она мне - глаза какие-то сердитые.
     - Премилые глазенки:  один - зеленый, другой - голубой, такие умные.
     - Злюка, - тихо кинула служанка, но была услышана.
     - Тебе не нравятся кошки, потому так и говоришь. 
     - Мне не нравится, что коты обозначают свою территорию, когда приходят к ним. Правда, госпожа, ходят, источают…
     - Все поняла, можешь не продолжать.
     - Я хотела рассказать случай, когда они, эти кошаки, ой, простите, коты, испортили белье.  Конечно, нам пришлось некоторое выбросить, а один даже…
     - Давай помоем кошку, - вздохнула белокурая.
     - Сию минуту. – Тикавия поспешила приготовить сосуд для одного из самых ненавистных ей существ на земле.
     - Нельзя так относиться к животным. Они так же, как и мы, живые и тоже играют важную роль в мироздании.
     - Ох, не знаю, по-моему, их главная задача кричать под окнами и не давать спать по ночам  нам, людям.   
     - Ох, какая ты, - посетовала Леда, смерив взглядом помощницу.
     - Но это так и есть, госпожа. Вот вчера я легла спать, а у нашего соседа, любителя живности разной, кот, лохматый такой, огромный, он еще еле-еле по забору лазит, так вот он перебрался к нам и часа два  упражнялся в пении, пока его перс не прогнал.
     - Надеюсь, несчастный цел и невредим? Не то сосед будет очень сердиться, что его любимца изувечили.
     - Да, не-е-е. Камбиз так, чуть припугнул, конечно, коша…  то есть кот, никогда так быстро еще не бегал, зато есть надежда, что больше не придет.
     - Каких же животных ты предпочитаешь?
     Тикавия загадочно улыбнулась, но Леда не  попросила ее озвучить.
     Пушистая гостья оказалась на редкость сообразительной и покладистой, хоть и недолюбливала служанку - это было взаимно, но ради хозяйки обе мирились с таким соседством. Бывало, кошечка сопровождала деву и на прогулки, приходила спать в хозяйскую комнату.  Ей даже было позволено дремать на ложе - она никогда не отказывалась от своих привилегий.   
     Слуги поговаривали, будто это та самая кошка, что ходит по миру и приносит удачу и счастье в дома, а госпоже невероятно повезло принимать у себя такую ценность.
     Как-то Тика поведала, что у Цилия с Виромом вышел спор, и они заключили пари, предположительно на деньги, - парочка никак не могла прийти к единому мнению,  как долго проживет в особняке зверушка и сколько счастья принесет. Леду в свою очередь интересовало, серьезно те это сделали или нет - неужели взрослые мужи способны быть такими азартными даже в мелочах?
     - Зачем им заключать такое глупое пари? – удивилась она. – Это всего лишь толки.
     - Не знаю, не знаю, госпожа, - пожимала плечами рассказчица, - но об этом говорят все.
     - Виром и Цилий образованные, умные люди. Разве они  станут тратить силы на ерунду?
     - Ох, госпожа, вы не знаете их как я.
     - Я с трудом могу представить, что они занимаются такими глупостями и верят в пустые
613
разговоры. Эти двое должны быть мудры.
     - Хм. Мудрые мужи?.. - задумалась юркая Тикавия, видимо, не допуская такой мысли. – Ну, не знаю.
     - Еще скажи, что за всю свою жизнь такого не встречала, - рассмеялась дочь Даана.
     - Почему? Одного знаю, но остальные вызывают сомнения.
     - Все ясно: ты повздорила с Камбизом.
     - Нет, - замотала головой строптивица. - Нет-нет.
     На нее, не отрываясь, глядели серо-голубые глаза.
     - Совсем немного, госпожа, - призналась Тика, потупив взор.
     - Помиритесь - все равно рано или поздно он перестанет на тебя злиться.
     - Это не он должен злиться, а я на него, госпожа!
     - Даже не стану спрашивать, что послужило причиной размолвки.
     Женщины переглянулись.
     - Ничего особенного, так, мелочь.
     - Обычно так и бывает.
     - Да, ерунда, - махнула рукой Тикавия. - Но это он!
     - Я тебе верю.
     - Я ему говорила, а этот Черный... - сказала служанка и, подумав с мгновение, громко выдохнула. - Позвольте мне отлучиться на минутку.
     - Можешь не торопиться, - улыбнулась Леда вслед убегающей помощнице. - Вряд ли тебя быстро отпустят.

     В предрассветной тишине деву  позвал  бархатный  голос, она  проснулась.
     - Пора собираться - нам надо ехать, - направился к двери наставник.
     Невеста потянулась, покрывала сползли с молодого тела и явили взору едва скрытые девичьи прелести.
     - Я скоро, - зевнула сонная чаровница.
     - Еще немного - и никуда не поедем вовсе, - кивнул в ее сторону Агерон. 
     Быстро натянув на себя покров, она  виновато  улыбнулась.
     - Почему ты на меня так смотришь? - прищурился жрец.
     - Ты  храпишь. - Маленький носик уткнулся  в подушку.
     - Прогонишь? – шагнул избранник к кровати, видя, как всколыхнулись кудри. – Мешал? – присел он на край ложа.
     - Я слышала сквозь сон, так что не поняла, насколько сильно, - мило улыбнулась Леда.
     Мужское лицо погрузилось в завитки. Агерон замер, затем резко подскочил и заторопился к выходу.
     - Спасибо тебе!
     - За что? – изумилась невеста. 
     - Как же, за мое пробуждение, миам! – Жрец закрыл за собой дверь.
     - Ну что ж,  пора собираться, - приподнялась  хозяйка. - Что скажешь? – поглядела она на сидящую перед ней пушистую красавицу.
     Кошка не ответила, только заурчала.
     - Приятно слышать, дорогая. - Девичья ручка погладила мягкую гладкую шерстку. - Проводи меня, - поспешила Леда умыться. 
     Покинув имение, наставник, к удивлению спутницы, повернул в противоположную от  школы Великих Родителей сторону.
     - Куда мы? – растерялась она.
     - Тебя уже ждут в другом месте! Не отставай! – пришпорил всадник  Ветра.
     Вслед за вороным помчался буланый ахалтекинский конь, этот малый никоим образом не хотел уступать буцефалу. 
     - Осторожней! – тряхнул шевелюрой хмурый Агерон, когда кони  поравнялись.
614
     - Ты же сам велел не отставать! – пропела белокурая, ловя на себе осуждающий взор. – Мой Эйхон всего лишь следует за твоим скакуном!
     - Рискуешь не добраться до места! – назидательно вытянул указательный палец жрец.
     - Как же мне быть?
     - Ехать за мной, а не соревноваться!
     Деве пришлось  придержать поводья – у благоверного  прескверное настроение.
     - Я буду за тобой, если захочешь меня увидеть - обернись! Но осторожно: я могу отстать! 
    Серьезный господин  промолчал.
     После продолжительного пути перед путешественниками вырос оазис, расположившийся у подножия  горы.  Ее едва можно было назвать  высокой,  макушка не цепляла облака, на вид самая простая скала. Чем привлекла господ посвященных?
     - Дальше пешком! – скомандовал Агерон. Он помог невесте спешиться и повел ее по узенькой каменистой тропинке по необитаемому  на первый взгляд  зеленому островку.
     - Здесь есть люди? – осматривалась, затаив дыхание, Леда.
     - Да, их немного, - указал благоверный на домики в стороне. - Все они служат в храме.
     - Храм? Здесь? Где же? 
     - Погоди чуть-чуть, - вздохнул сведущий господин, - скоро.
     - Я и не подозревала, что где-то рядом с Миреей есть такой дивный оазис.
     - Он известен единицам – это священная земля. В этом месте не должно находиться  постороннему, миам.
     - А если сюда кто-нибудь случайно забредет? – дивилась здешним красотам дева.
     - Такого не бывает.
     - Случайностей?
     - И их тоже. - Агерон взял спутницу за ручку.
     - Как странно - совсем не бывает захожих?
     - Совсем. Это святилище  защищено.
     - Кем, позволь спросить?
     - Жрецами.
     Господин остановился напротив источника с чистой прохладной водой. Около него блистало дивное озеро со столь  же кристально-прозрачной влагой.
     - Тут совершают религиозные омовения священнослужители во время празднеств.
     - Не акатии? – спросила Леда.
     - Только посвященные мужи и жены приходят сюда, когда им дозволят.
     - Могут не разрешить? – Дева поглядела на свое отражение - поразительная чистота глубоких  вод  заворожила, где-то далеко внизу  под их  толщей  виднелось каменистое дно.
     - Бывает и такое.
     - Озеро глубокое?
     - Очень, хоть и небольшое, - притянул к себе девичью ладонь Агерон, его не оставляло беспокойство.    
     Красивейший водоем, окруженный пышной травой, которая росла здесь повсюду, сверкал в лучах Арка. Кудрявая гостья глядела на него. Что если  и ночью он ничуть не хуже? Украшает ли гладкую поверхность  лунная дорожка? Указывает ли путь к звездам?
     - А где же все-таки  храм? 
     Вместо ответа благоверный повернул в самую гущу разросшегося кустарника выше человеческого роста, приподнял раскидистые ветви, дабы невеста могла проскользнуть под ними, указал вперед – она ахнула.
     Перед путниками предстал во всей красе потрясающий портик великолепного святилища каким-то чудесным образом выстроенного в горе! Широкие ступени вели к массивному входу, его охраняли четыре огромные высокие колонны, на фронтоне нашел себе пристанище интригующий рельеф, повествующий о жизни жрецов, под ним находились   таинственные символы и  надписи  на древнем языке пелихориев.
615
     - Что это за знаки? -  прошептала Леда, разглядывая их.
     - После расскажу, иди, - глухо отозвался жрец.
     - Как я узнаю, куда идти?
     - Тебя проводят, - шагнул  в сторону избранник. – Погоди! – сжал он крепче худую ладошку. - Иди и возвращайся скорее, - вылетел из груди  тяжелый вздох. - Теперь я знаю, что такое сила притяжения.  Иди же! – велел Агерон, продолжая держать.
     - Я не могу уйти, отпусти, - шепнула чаровница.
     - Нет, - чуть ослабил хватку благоверный.
     Леда тотчас воспользовалась этим – их руки разъединились, она направилась к двери и вскоре скрылась за ней.