Когда метели поутихли, стояла середина зимы. Морозы ночами крепчали, а по утрам их встречали румяные рассветы. Все деревья и холмы надели пуховые шапки. Во дворце, особенно в коридорах, гуляли сквозняки, но очаги горели днем и ночью. Часовые на главной вышке менялись чаще положенного, и в темноте можно было видеть, как мелькает из угла в угол красный огонек трубки.
Айлех радовался тому, что он обрёл. Морозный воздух был ему мил, тело его крепчало. Часто горожане видели его, пробегавшего вниз по улицам вместе с волчицей. Вдвоём с Аяман они совершали прогулки по окрестностям.
В один из таких тёплых вечеров в большом зале, когда все сидели перед очагом, курили трубки и болтали, король Норвен объявил о своём решении выдвигаться в поход через пару дней.
За это время подготовили лошадей и поклажу. Норвен вёз щедрые дары королю Громыславу.
Утро нового дня ворвалось во дворец с песнями синиц. Мороз был крепким – у стражников лица заиндевели, бороды посеребрились пока они грузили поклажу и проверяли снаряжение лошадей.
Ветрана стояла укрытая тёплой попоной, из ноздрей вырывался пар. Когда она увидела идущего к ней Айлеха, то радостно захрапела.
Айлех вёл под руку матушку, возвращавшуюся домой в Силванию, через которую шёл их путь. Король Норвен был рядом, поддерживая её плащ. Вся дружина Айлеха была готова к отправлению.
Люди провожали своих государей до самых ворот. Все просили их вернуться в скором времени, живыми и невредимыми. Госпожу Маэви они просили остаться.
Дорога была трудной. Сугробы в некоторых местах доходили лошадям до самого живота. Благо ветра не было. Лишь снег слепил своей искрящейся на солнце белизной.
- Через лес вообще можем не пролезть, - посетовал Калдер, когда впереди зачернели макушки древнего леса Рунгар.
- Или же там может быть меньше снега, - кивнул Айлех. – Будем надеяться, что в обход нам не станет идти.
В лесу снега было много лишь на опушках, деревья сдержали основные метели.
- Вот матушка удивится, когда увидит меня, - смеялся Бойд, когда они на третьи сутки ехали по бесконечному лесу.
- Закроет тебя дома, - подначивал его Барден. – Останешься сидеть на печи.
- Да уж как же, - отмахнулся Бойд своей меховой перчаткой. – Теперь меня уж точно дома никто и ничто не оставит. Наш путь с тобой, друг мой Барден, идёт подле нашего любимого друга Айлеха. Он теперь наш государь. И нам с тобой не должно оставлять своего друга.
- Ты прав, друг мой Бойд, - с улыбкой кивнул Барден. – Наш путь теперь рядом с Айлехом. Мы столько всего с ним пережили. И это лишь малая часть, что движет нами быть с ним.
Ехали по знакомым местам.
- Онгхус, помнишь, когда мы были на заставе, и воевали с тоторонгами, к нам пришла волчья стая? – спросил Таранис в пол голоса.
- Припоминаю, - кивнул тот.
- Я тогда не понимал, почему она пришла. Но когда я увидел Аяман, волчицу Айлеха, я всё понял, - Таранис улыбался, глядя на ехавшего впереди Айлеха. – Она пришла к нему на помощь.
- А резню в Сидмоне помните? – спросил Фаррел.
- А как же! – воскликнул Таранис.
- А огромного волка помните?
- Помним, помним, - кивал Онгхус
- Уж как же, - закивал головой Фаррел. – Это был сам наш государь. Я как увидел, как он превратился, так и обмер весь. Помню, в Сидмоне я долго не мог досчитаться его в тот момент.
Таранис присвистнул.
И в их душах вскипел ещё больший дух веры своему избранному истинному королю. Уже тогда он делал то, что может сделать только сильный духом муж, не боящийся лика смерти. А теперь он по праву обрёл не только свою семью, но и изначальный титул. Теперь он истинно был тем, кем родился.
Когда на исходе дня они вошли в Силванию, недоумевающий народ высыпал на улицу.
Кто-то из женщин запричитал, а потом к ним на встречу выбежала мама Бойда. Она кинулась прямо к нему под лошадь, веря и не веря, что этот статный воин в благородной одежде, её сын.
Госпожу Маэви встречали с почтением. Её загадочное исчезновение встревожило всю деревню, но дед Торн успокоил их всех, и теперь все с трудом скрывали свое любопытство. И не смотря на это – все были рады видеть путников. Но это было ещё не всё.
Когда король Норвен выехал вперёд, старожилы деревни рухнули на колени.
- Его высочество! Как мы счастливы видеть вас в нашем краю! – возопили они.
- А как я счастлив, что в этом краю меня помнят, - улыбнулся Норвен. – Это самая важная благость, что сошла на меня в вашем доме, люди Севера.
Все жители, услышав эту весть, низко поклонились королю Древнего Севера, о котором они слышали лишь тихие перешёптывания.
- Люди Севера! – громко воскликнул король Норвен. – Да будет благословенным ваш край! Пусть земли будут плодородными, реки полноводными, а леса полными живности. Пусть процветает край славного короля Громыслава! Да будет так! Но я хочу, чтобы вы все знали, что этот юноша, который был вашим соседом, другом и сородичем, есть мой сын, сын, которого у меня отняли много лет назад. Его высочество, наследник дома Нордогор, король Айлех, правитель нового славного государства Вейлиндар!
Все Айлеховы односельчане низко поклонились ему. Для него это было непривычно, и он чувствовал себя неловко перед ними.
- Спасибо вам, - поклонился им Айлех. – Я вас всех люблю той любовью, которой мы все связаны. Здесь вы все - моя семья, и вы все мне дороги. Я, во чтобы то ни стало, буду защищать этот край от чужого зла, ибо дорог он мне, как отчий дом. И для всех вас мой дом открыт. Ищите его на востоке от этого края. Всяк будет гостем желанным. Всех встречу с радостью и миром.
Люди переглянулись, зашептались. И огонь доверия в их сердцах был зажжён. Они любили его, этого всегда отзывчивого мальчика, который был так добр ко всем, кто знал его.
Ночевали в эту ночь в доме Маэви и соседних. Бойд, Брендан и Барден ушли к себе домой, где их встречали родные.
Айлех спал на своей кровати, которая так приятно пахла душистыми травами, была тёплой и уютной. Аяман лежала рядом, растянувшись на коврике, вытканном матерью Айлеха.
Мир покрыла благодать. В очаге приятно трещали поленья. В соседней комнате тихо беседовали Онгхус, Таранис, Фаррел, король Норвен и Барра. Мама спала, тихо, как будто цветок. А за окном всё падал снег, лениво и не спеша. Ночь сыпала щедрой рукой добрые сны, даря миру покой и ласку. И снилось Айлеху его детство, где он бегал вместе с Бойдом и Барденом по берегу реки, запуская, смастеренного дедом Торном, расписного воздушного змея.
Утро наступило с громкого стука в дверь. Аяман приподняла голову. В отворенную Маэви дверь вошёл король Норвен. В руках он нёс поленья, придерживая самые верхние подбородком.
- Доброго всем утра, - поприветствовал он проснувшихся. – Долго спите, - подмигнул он Айлеху и Аяман, сбрасывая поленья перед очагом. – Там ребятня снеговиков накатала в два ряда. Я такое не проспал, сам двоих прикатил.
В дверь снова постучали.
- Это вам мама передала, - румяный мальчонка протянул Норвену завернутый в платок кувшин с молоком.
- Спасибо, - король рассмеялся и потрепал мальчика по шапке, которая съехала ему на одно ухо. – Передай маме вот эту монетку.
Мальчишка убежал, довольно перемахивая через сугробы.
Фаррел и Таранис громко захохотали, выглядывая в окно.
Завтракали всем отрядом. Места многим не хватило, но никто и не думал на это жаловаться. Матери Бойда и Бардена помогали Маэви готовить на стол, перенеся из своих домов часть кушаний и посуды. По их лицам было видно, что они чувствуют себя неловко в таком высокородном обществе, но глядя на своих любимых сыновей, которые наравне со всеми шутили и которых слушали и поддерживали, не могли скрыть гордости за них, изредка смахивая наворачивавшиеся слезы. Разные чувства переполняли их в эти минуты, эти чувства они запомнили на всю жизнь, и долго потом пересказывали об этом удивительном дне своим внукам и правнукам.
Выехали поздним утром. Вся деревня вышла их провожать. Вслед они слышали только добрые слова. Матери простились с ними со слезами, но то уже были не слёзы страха за своих детей, а слёзы материнского беспокойства, смешанные с гордостью за них. Как бы ни тяжело было Айлеху прощаться с матерью, он всё же заставил себя не оборачиваться назад, чтобы тяжесть разлуки не заставила вернуться обратно.
День выдался солнечным и безветренным. Мороз был слабый и почти не ощущался. Воины не переставали весело разговаривать, иногда вскакивали с сёдел и бежали рядом со своими лошадьми, чтобы согреться, успевая при этом запустить в кого-нибудь крепким снежком.
На исходе шестого дня их странствий по снегам, впереди забрезжили огни Дей-Адейра. Раскинувшиеся в долине деревушки походили на пряники, которые пекли силванские хозяйки в зимние дни, когда на улице бушевали метели и дни сливались с ночами. Огни светились в каждом окошке, подсвечивая валивший из труб дым.
Привратник долго не мог понять, что за дружина прибыла к ним в столь поздний час. Наконец Фаррел растолковал ему, и он открыл ворота, почтенно поклонившись вновь прибывшим.
На улицах всё ещё носилась ребятня, и матери тщетно зазывали их домой. Снеговики стояли едва ли не под каждым окном. Собаки с лаем носились вместе с ребятней.
Мимо проскакали верховые, патрулировавшие город. Увидев дружину, остановились перед ними.
- Куда путь держим, почтенные? – поинтересовался верховой.
- Его высочество король Норвен едет с визитом к королю Громыславу, - выступил Айлех.
Всадники засуетились, с недоверием глядя на прибывших. В голове у них никак не укладывалось сказанное.
- Прошу ехать за нами, - наконец произнесли они своё решение.
Заснеженная крепостная стена с квадратным сечением была похожа на детские снежные крепости. Бойд, Барден и Айлех каждую зиму выстраивали такие на реке. Тяжёлые ворота были открыты, и впереди виднелась садовая дорожка, ведущая к замку, чьи башенки и бойницы, переходы к стенам, красовались серебристыми снежными шапками. В высоких стрельчатых окнах нижнего яруса в обеденном зале горел огонь.
Подъехав к крыльцу, всадников встретила стража.
- Доложите его высочеству, что прибыл король Норвен, - отдал поручение верховой.
Король Громыслав с изумлением и непониманием вышел к ним на встречу. Увиденное им, лишило правителя дара речи и замедлило движения. Он долго и как-то растерянно смотрел, как дружина спешилась и снимает поклажу, привезённую в дар от короля Древнего Севера.
- Приветствую тебя, почтенный владыка Дубового листа, - Норвен широко развел руками. – Рад видеть тебя в добром здравии и величии. Много лет прошло, как простились мы с тобой. Но настало время забыть прежние распри и воскресить былую дружбу.
Король Громыслав ещё мгновенье пребывал в непонятном оцепенении, а потом неожиданно громко рассмеялся и бросился вниз по ступеням, крепко обнявшись с Норвеном. Айлеху казалось, что когда-то они были лучшими друзьями, но гордость встала на пути мирного содружества.
Два государя, как мальчишки похлопывали друг друга по спине, приветствовали и обнимались. Вся стража была в полном недоумении до тех пор, пока Фаррел не рявкнул на них, чтобы они отнесли поклажу куда должно и отвели их лошадей в стойло. Затем все направились вслед за государями в обеденный зал.
Все здесь было на своих местах с последнего визита Айлеха, только факелов добавилось, да в очаге горел огонь. Усевшись за стол, вокруг которого стала суетиться прислуга, король Громыслав возжелал услышать все.
- Прежде всего, - начал владыка Норвен. – Я с радостью хочу тебе представить моего сына, который все эти годы считался мною погибшим. То тёмное время для нас с тобой, Гром, должно закончиться в его лице, ибо он жив, здоров и славен. Всем обидам стоит рухнуть и мир пусть вновь воцарится в наших домах. Познакомься с моим сыном, - король Норвен положил руку на плечо сидевшего рядом с ним Айлеха. – Ты удивлен, мой друг, ибо ты знаком с ним. Айлех - мой сын. Я был столь поражён, сколь и ты.
- Но как же так? – промолвил Громыслав. – Этот юноша был одним из моих воинов. Некоторое время многие даже считали отряд Фаррела погибшим, пока не сообщили об обратном.
- Всем новостям своё время, - кивнул Норвен. – Но, да будет тебе теперь известно, что твой свободный воин является правителем восточных земель Севера, которые теперь по праву принадлежат ему. Об этом прописано в Красной книге, и я думаю, что ты не воспротивишься этому.
- Восточным землям давно не хватает крепких рук и мудрой головы, - задумчиво произнёс Громыслав. – Да и многие земли, что перешли под моё покровительство, никогда законно не были моими, как бы мне не хотелось владеть ими. И враждовать за них я не стану. Да будет так. На карте есть место для чернил. И если наследники древних держав вернутся, я буду только рад и отнимать ни у кого ничего не стану. Я и так многим поплатился за свою алчность и слепоту.
Король подозвал стражника и приказал ему принести карту.
- Вот и славно, - улыбнулся Норвен. – Это мудрый ответ мудрого правителя.
- Но как же так вышло? – всё ещё недоумевал Громыслав, обводя дружину взглядом.
- Об этом, позвольте, поведаю я, - выступил Фаррел.
И он рассказал королю о том, как после их отбытия из столицы многие захотели вернуться домой или к своим прежним походам. Но Айлех избрал свой путь и устремился на восток, а остальные приняли решение следовать за ним и вернулись. На берегу моря они встретили разграбленных и обездоленных людей, чьи селения были уничтожены южными налётчиками.
Король Громыслав нахмурился, услышав такие вести. В душе он корил себя за неразумность и неведение о жизни в восточных селениях. Сам он там никогда не был, а воины его отбились от рук, да и он сам махнул на это рукой – ему с лихвой хватало и своих забот в столице.
Фаррел говорил о том, что эти люди провозгласили Айлеха своим государем, когда он привёл их в место, где решено было воздвигнуть новый город. Люди сами приняли это решение, ибо важно оно было для них. А отряд Айлеха отправился на север. Так они оказались в Белгоре. Там и встретились с королем Норвеном, который узнал в Айлехе своего сына. И правдивости этого были свои доказательства, которые невозможно ставить в сомнения.
- Громыслав, меня тревожат вести с восточных земель, - король Норвен подошел к самому главному вопросу. – Эти земли пришли в запустение. Постоянные набеги этого отродья грозят нам лихими бедами. Пусть эти земли теперь имеют своего властителя, всё же государство слишком мало, чтобы противостоять нападкам. Народ Айлеха только возвращается к жизни, и требовать от него войска немудрое дело. Вейлиндар ещё юн и слаб, чтобы в одиночку защищать себя. Нам следует объединиться и выставить несколько гарнизонов в этот край.
- Не буду спорить с тобой, ибо ты всё верно говоришь, - Громыслав задумчиво гладил бороду, отмечая на карте границы Вейлиндара – дома короля Айлеха. – Мы выставим гарнизоны вдоль южной границы от берегов Женувер до лесов Тир. И гарнизоны по восточному побережью от Ансганиона вплоть до самой столицы на северо-востоке.
- Организуем сигнальные костры через Дол и Раздол, - кивнул Норвен. – Но это только восточное побережье. Друг мой, ты ведаешь, что творится на западных берегах?
- Эта территория под присмотром Дуффа, так как по праву престолонаследия Далфас перейдет к нему, - король нахмурился. – До меня доходят лишь обрывочные слухи.
- Ваш сын, владыка, держит в страхе весь западный берег, - вмешался Таранис. – Ни один корабль не ходит на ваш остров. Крепость Алион в упадке и её охранные способности никуда не годятся. Зато бывшие узники нашли там себе приют. Они незаконно торгуют людьми, в частности юными девушками, которых отправляют в Ханство.
Король Громыслав был мрачен как туча, свирепо рассматривая карту.
- Позвать сюда Белуса! – рявкнул он стражнику.
В зале повисла тишина.
- Все эти годы, я слепо живу в этом замке, грудью закрывая несчастный трон! – Громыслав стал расхаживать по залу, прижав ладонь ко лбу. – Слепец, который не видит перед собой ничего, кроме алчного блеска короны! Я забыл, что значит быть верным заветам наших отцом! Десять лет я никуда не уезжал отсюда! Если бы не битва с Джамбадом, я бы никуда и не вышел! Мой сын стал моей болью, но за эту жадность я поплатился тем, что сияющий Адейр рушится на глазах у всех, кроме меня, слепца, не видящего дальше собственного носа!
В зал вбежал запыхавшийся человек, в ночном колпаке, который с перепугу забыл снять.
- Да, ваше сиятельство, - звонко обратился он.
- Белус, пиши приказ, - Громыслав сел, но тут же снова вскочил. - Именем короля Громыслава, издать указ о надлежащем разделе государственного правления между высшей властью и жрецами. Право владением всех земель закрепить за государем. Право решения всех задач государства оставить за верховным правителем. Совет при короле назначить в лице его дружины, исключив духовенство. В каждом уделе назначить сотника, которому следует соблюдать все права и обязанности, выставленные королём, и еженедельно сообщать ему обо всех делах и получать новые указания. В каждой деревне утвердить и одобрить выбор самими селянами тана, который будет исполнять должность старейшины и мелкого сотника. Право принятия решений оставить за высшей властью в лице короля и дружины. Верховного жреца включить в состав территориального совета по делам, не относящимся к военному и законодательному делу.
Вся дружина охнула.
- Это давно пора было сделать, - отмахнулся Громыслав. – Катбад слишком далеко суёт свой нос в мои дела, оставляя меня в слепом неведении. Он настроил всех жителей против меня. А с сыном я разберусь сам. Но боюсь, Норвен, что мирной встречи тебе с ним не избежать. Как и тебе, Айлех.
- Уж поверь, я буду последним, кто обнажит меч в этой распре, - нахмурился Норвен.
- Я не стану осуждать тебя за это, - кивнул Громыслав. – Ты потерял сына и жену, так же как и я. Но только мой сын был всё это время при мне ужё потерянным. Мне понятны твои чувства… теперь понятны. За мою слепоту и глупость, небеса воздадут мне сполна.
- Но всё же, ты сделал первый шаг к тому, чтобы попытаться многое исправить, - улыбнулся Норвен. – Мы ещё повоюем. Но не в этих стенах. Довольно неприязни. На горизонте у нас зреет новый враг. На это стоит обратить всё свое внимание и приложить все усилия, чтобы уничтожить это зло, не дав ему вылезти наружу.
И король Громыслав улыбнулся.
До самого утра все сидели за столом, размышляя как им поступить, если Ханство вновь пойдет на них войной. А оно пойдет, ибо Фаррел не мог в этом ошибаться.
Продумывались все мыслимые и немыслимые ходы и стратегии. Не один бочонок вина был выпит в ту ночь, не одна трубка была выкурена, не одна свеча растаяла от жаркого пламени.
Лишь наутро большая часть воинов разбрелась по отведённым покоям, наполнив замок крепким храпом.
Утром Айлеха разбудили громкие голоса внизу. Количество говоривших возрастало и голоса усиливались, словно в замке устроили рыночную площадь. Он подошёл к окну, которое покрылось морозными узорами.
Внизу, перед крыльцом, сдерживаемые стражей, столпились люди в чёрных плащах. Они что-то требовали, колотили стражников, пытаясь прорваться внутрь. А за пределами крепостной стены, горожане свистели и улюлюкали, подбрасывая шапки вверх. Сколько их там собралось, определить было сложно, но шум голосов свидетельствовал о том, что, по меньшей мере, половина города уже бодрствовала.
- Что там происходит? – Бойд высунул всклокоченную светлую голову из-под шерстяного одеяла, и, щурясь на утренний свет, уставился на Айлеха.
- Кажется, приказ короля был приведён в силу, - догадался Айлех, накидывая плащ.
Бойд что-то неоднозначное промычал и повернулся на другой бок, укрывшись с головой.
Бардена в спальной комнате не было.
Айлех спустился вниз в большой зал, где была практически вся его дружина и дружина обоих государей. Все спокойно завтракали.
- Там жрецы пытаются попасть в замок, - неуверенно произнес Айлех.
- Пусть, - Громыслав махнул рукой. – Подождут, пока мы закончим трапезу. Присаживайся, Айлех, выпей со мной. Ничто с утра не бодрит дух так, как лучшее летнее вино Белгоры.
Норвен довольно усмехнулся.
Айлех переглянулся с Фаррелом. Тот кивнул и приложился к кубку.
- Значит, если верить донесению, то у Катбада есть свой тайный советник, который ведает всеми делами не только с моей стороны, но и с южной, - продолжил Громыслав прерванную беседу. – Я не предал тогда значения услышанному вами разговору, - король печально вздохнул, посмотрев на Фаррела. – Но теперь это тревожит меня. Ведь сегодня Катбад появился у моего порога раньше, чем Белус вывесил приказ на городской площади. Теперь и мышь считается моим тайным врагом.
- Не стоит спешить с выводами, - Норвен неторопливо отделял куски мяса от костей. – Этот враг скоро сам себя проявит. Но, думаю, теперь замок стал не безопасным местом для важных бесед.
- Я предлагаю выехать всем нам на охоту, государь, - предложил вдруг Таранис. - Давно вы не совершали верховых прогулок, - и он хитро улыбнулся.
- Прекрасная идея, друг мой Таранис, - просиял государь. – Тогда распорядись приготовить лошадей и снаряжение.
- А мы пока встретим так упорно прорывающегося Катбада, - Фаррел отодвинул от себя тарелку и вытер усы.
- Зови, - кивнул Громыслав стражнику, который уже давно ждал этого распоряжения, так как позади него уже давно и надрывно звучал пренеприятнейший голос, от которого всю стражу коробило.
С грохотом, несвойственным этим дверям, в зал ворвался всклокоченный дрис. Капюшон был откинут и теперь Айлех смог подробно рассмотреть его лицо.
- Что это значит? – с порога рявкнул он.
На изрытом шрамами из-за какой-то болезни лице, застыло презрение.
- Завтрак, - просто ответил Громыслав, отправляя в рот очередной кусок мяса.
- Я вижу, что завтрак, - огрызнулся Катбад. – Я три часа вынужден ждать приёма на морозе, потому что его высочество завтракает, - прошипел он. – Я спрашиваю о другом. Что значит этот приказ?
- Там всё прекрасно написано, почтенный Катбад, - Громыслав грозно посмотрел на него, как на прокажённого.
- Это шутка такая?
- Никто и не смел шутить над тобой. Я давно собирался его написать, да всё руки не доходили. Изволишь узнать почему? Довольно тебе совать нос в мои дела и мешать делать то, что по чести долга я должен делать сам.
- Но без моей поддержки и моего согласия, ни один закон не может быть утверждён, - вскинулся Катбад. – Роль жрецов полностью принимается в законодательной и судебной власти. Без нас ни один правитель не имеет права что-либо выполнять!
- С каких это пор жрецы стали рангом выше короля? – рявкнул Громыслав. – Уж не с тех ли самых, когда ты сместил с престола моего отца? Или с тех, когда годами верховодил мною, выдавая свою волю за заботу и поддержку в государственных делах? Ты с детства знал мои слабые стороны и пользовался этим. Но теперь довольно! Приказ изменению не подлежит! Пока я правитель в этой стране, никто не посмеет указывать мне, что я должен делать и с кем я должен согласовывать свои решения! Прочь из моего дома и чтоб ноги твоей поганой здесь не было с сегодняшнего дня! И молись своим богам, чтобы твои жрецы тебя не свергли!
Катбад даже задохнулся от гнева. Судорожно хватая ртом воздух, он развернулся и побрёл к выходу. Но затем развернулся и сказал:
- Молись, чтобы твой сын тебя не задушил, пока ты будешь спать. Не будь здесь Норвена, ты бы не посмел и рта раскрыть. Трусость всегда была твоим уделом. Народ восстанет на тебя, и тогда посмотрим, к кому ты обратишься за помощью.
- Уж не ты ли поднимешь народ против меня? – Громыслав встал со своего места. – Уж не ты ли настроил сына против меня?
Катбад громко рассмеялся, обнажая гнилые редкие зубы. Норвен тоже поднялся со своего места.
- Я предам тебя суду, - тихо произнес Громыслав. – В темницу его!
Стражники странно замешкались, явно не ожидая от государя подобного. Катбад прытко бросился на утёк, но на его пути вдруг возник Бойд, который цепко ухватил верховного дриса за капюшон и повалил на пол.
Когда его выводили из замка, все остальные жрецы затихли и лишь недоумевающе смотрели, как их наставника сажают в специальный такелаж и вывозят за пределы крепости. Люди за воротами тоже притихли. Такого им ещё не доводилось видеть.
- Именем короля! – глашатай на крепостной стене затрубил в рог.
Громыслав, заложив руки за спину, встал на крыльце и обвел всех взглядом.
- С сегодняшнего дня в вашем братстве наступают новые времена, - обратился он к жрецам. – После избрания вами нового верховного наставника в ваши обязанности будут входить только религиозные таинства и обряды. Участие верховного жреца дозволено только в решении городских вопросов. За предательство веры и государя любому из вас грозит позорная народная казнь. Если кого-то не устраивает моё решение, прошу выйти и сообщить об этом. Если всё понятно, то прошу расходиться. Через три дня я жду у себя нового верховного жреца для обсуждения нового устава братии и решения вопросов по городским мероприятиям.
Дрисы ещё с пол минуты потоптались перед крыльцом, а потом медленно побрели прочь.
- Не горячо ли? – спросил Норвен, когда они вернулись в большой зал.
- Уже сделано, - пожал плечами Громыслав. – Давно пора было поставить их на место.
Когда через несколько часов они выехали на охоту, народ повыскакивал из своих домов, лавок и трактиров.
- Нашему государю слава! – кричали горожане, подбрасывая шапки вверх.
- А народ-то, поди, рад такому решению, - хмыкнул Норвен.
- Видимо, Катбад им поперёк горла стоял со своими кровавыми жертвоприношениями, - хохотнул Кон.
- Потому что никто в здравом уме не принесёт себя в жертву ради урожая или ради хорошей погоды, - кивнул Барра.
- Особенно ради хорошей погоды, - хмыкнул Арод.
Гончие впереди всадников громким и заливистым лаем огласили все окрестности о предстоящей охоте.
- Кабан нынче крупный пошёл, - довольно улыбался Громыслав. – Дубы в этом году дали добрый урожай желудей. Закрома успели заполнить как никогда. Так что помимо пшеницы и репы у нас должна быть неплохая свинина. Благо кормёжки хватит на затяжную зиму.
- А псы-то, поди, засиделись, - кивнул Норвен в сторону собак.
- Да уж, поди, - согласился Громыслав. – Я на охоте не был с тех самых пор, как Брод Безглазый продал свою мельницу.
И Громыслав, и Норвен громко расхохотались. Шутку подхватили Арод и Кон.
- Кто такой Брод Безглазый? – спросил Бойд Арода.
- Это старая шутка нашего короля, - всё ещё хохоча, ответил Арод. – Недалеко от этой рощи стояла, да и стоит, мельница. Ею заправлял Брод Безглазый. Говорят, свой глаз он потерял ещё в детстве, когда был в подмастерье одного лучника. Так ли это, уже никто не знает, но вот из лука он стрелял хорошо. Когда-то, когда наш король ещё пешком под стол ходил, он отправился на охоту, а назад возвращался через мельницу этого самого Броды. Но Безглазый то ли не признал в юном государе королевскую особу, то ли зрение было уже не то, а может эля в трактире перебрал, в общем, когда король с дружиной по потёмкам ехали мимо, он стал палить из лука и угодил королю прямо в то место, на котором сидят. Благо стрелы были изготовлены не им, а мальчишками, которые муку грузили. Так что наш король легко отделался. На другой день, когда Брода узнал о том, что натворил, он самолично пришёл извиниться и через некоторое время мельницу продал, а сам открыл лавку при королевской дружине, где изготавливал луки и стрелы для лучников. Но король ещё долго его побаивался и лавку десятой дорогой объезжал, особенно в запойные дни Броды, когда он сам громил лавку и выдавал подзатыльников всем встречным.
Дружина ещё долго смеялась над этой историей, пока проезжала мимо рощи, за которой виднелось огромное каменное строение старой мельницы.
Охота растянулась до самого вечера. Собаки с заливистым лаем носились по лесу впереди всадников.
Айлех вспомнил, как Аяман учила его охотиться. Но ему ещё тогда больше нравилось гоняться за добычей, нежели её убивать. Вот и сейчас, верхом на Ветране он нёсся мимо вековых дубов, подхлёстываемый запахом кабана. Аяман бежала где-то рядом. Она бы с ним и не пошла, но Юттара в свою очередь не покидал короля Норвена. Волчицу это видимо задевало и она пошла со своим добрым Айлехом до самой столицы Дубового Листа.
- Он твой, - крикнул ей Айлех, когда с животным визгом кабан метнулся в сторону оврага.
Там его настигла Аяман, мёртвой хваткой вцепившись в горло. Для своей волчьей породы она обладала той силой, какой славились все волки Севера.
Поздно ночью вся дружина сидела за дубовым столом в охотничьем домике посреди леса. Над очагом жарился пойманный кабан, а за столом развернули карту и негромко обсуждали дела насущные.
- Вот здесь расположены древние дозорные крепости, - Фаррел провел пальцем по восточному побережью и вдоль южной границы к западу. – Они давно пришли в упадок, но если приставить к каждой из них хотя бы по небольшому отряду, то их можно укрепить. До весны тянуть не стоит.
- Согласен, - кивнул Громыслав. – Пусть каждый из этих отрядов укрепит и подготовит крепости к обороне, если таковая потребуется. Дозор должен быть день и ночь, в любых погодных условиях.
- Тогда по возвращению в столицу отправьте двадцать снаряженных отрядов по тридцать человек, - Фаррел поставил на каждую крепость шляпку от жёлудя.
- Думаю, стоит после отправить ещё по двадцать человек, - Айлех внимательно вглядывался в карту. – Назначить командующего на каждую крепость, который бы мог честно и рационально распределить обязанности и требуемый материал для укрепления крепостей, а так же смог обучить дозорных обороне. Воины в королевской армии ещё пригодятся. Объявите мобилизацию по деревням. И не только в вашем королевстве, но и по другим селениям. Думаю, найдутся желающие защищать страну и весь северный край. К тому же многие из селян способны не только класть камень, но и держать оружие в руках. Такие люди будут намного полезнее, чем воины из вашей постоянной армии, государь.
Громыслав закивал головой.
- Так же понадобятся обученные соколы для связи между крепостями и столицами трёх государств, - подметил Брендан. – Я видел около шести десятков у вас на заднем дворе. Думаю, стоит завести ещё.
- Это верно, - согласился Громыслав. – Мои сокольничие разводят их в основном для охоты, но если дать им задание, то они обучат их и этому.
- Тогда лучше уж вороны, - Арод усердно набивал трубку табаком, внимательно слушая говоривших. – В тех местах, откуда я родом, они лучше всего поддаются обучению, да и выживают лучше в любых условиях. Соколы нам ещё пригодятся для охоты. А ворона она та то и ворона чтобы новости каркать.
- Тогда стоит пригласить таких мастеров из твоих мест, - улыбнулся Фаррел. – Не зря же именно твои вороны приносят нам вести в странствиях.
- Они сочтут это за честь, - хмыкнул Арод. – В Раздоле теперь лишь одно вороньё и водится.
- Что касается крепости Алион, - Фаррел указал на большой остров у западных берегов Дей-Адейра. – Она находится в полном распоряжении вашего сына. Это уязвимое место. Пару веков назад никто не смог бы её взять даже длительной осадой. Но теперь этот остров прибежище всего сброда. Контрабандисты, воры, наёмники, убийцы, выходцы из южных стран, предатели – все они живут там. Думаю даже, что они считают себя независимым государством. Государством без знамён.
- И не удивлюсь, если мой сын способствует этому, - криво улыбнулся Громыслав. – Ему такая компания по нраву. Видимо, они провозгласили его своим королём. Король без коронации предками не почитаем.
- Об этом мало что известно, - покачал головой Фаррел. – Туда сложно так просто попасть и узнать что-либо. Крепость слабо охраняема, но у неё совсем другая охрана, способная в секунду дать нам равный бой. Там повсюду шпионы и лишь золото решает многие вопросы.
- Но эта крепость нужна нам, - стукнул кулаком король Громыслав. – Если взор Южного Ханства обратится в эту сторону, то крепость падёт первой. А она слишком важна для нас. Благодаря ей можно сдержать большое войско. Это край неприступных утёсов. Лишь бухта Алиона позволит кораблям добраться до западного берега, чтобы высадиться в моих землях. А с его берегов можно потопить целую флотилию.
- Тогда стоит позаботиться о том, чтобы Алион вновь перешёл в руки королевской армии, - Барра подбросил монетку в воздух и она шлёпнулась на карту.
- Сколько бы золота ты не предложил им всем, всегда найдётся кто-то хитрее тебя и заплатит больше, - Айлех стукнул по монетке и она перестала вертеться.
- А кто у нас самый хитрый? – спросил Барра, отнимая у него монету и кладя её себе на нос. – Чья голова всегда полна идей, планов и уловок?
- Вот когда найдешь такого, то мы подумаем над твоим предложением, - улыбнулся ему Айлех, стукнув по носу.
- Ты явно недооцениваешь моей задумки, государь, - Барра опять подбросил монетку.
- Да не мучай ты своими бреднями, - громыхнул Калдер. – Вечно ты загадками говоришь, поди, пойми тебя. Ты даже из лука молча стрелять не можешь.
- Вот то-то и оно, - рассмеялся Барра.
- Говори уже, что ты придумал, - Таранис, давно молчавший, подался вперед со стулом, ожидая от Барры ответа.
Тот долго молчать не стал, лишь налил себе вина и, вернув монетку в карман, начал говорить.
- Есть у меня один такой человек. Хитрости ему не занимать, мозгов тоже, смелости и решительности как у настоящего воина. В дипломатии сведущ не хуже советников короля. Преданность – превыше всего, по себе знаю. Вот только луком не владеет, да и клинок слишком тяжёл для его рук. Но поверьте, лучше этого человека в короткие сроки вы не найдёте. А нам, как выяснилось, следует действовать быстро и незамедлительно.
- Коль не владеет мечом, на кой он нам сдался? – Калдер потёр бороду.
- А на той, что в таком месте мечом мало дел натворишь, - улыбнулся Барра.
- И кто же это? – Тараниса заинтересовало предложение Барры. – Это же чистое самоубийство в таком месте. Кто справится с этими упырями, да ещё и останется не замеченным?
- Моя сестра Камрин, - улыбнулся Барра.
Повисла немая тишина.
- Кто, если не женщина, способен перехитрить самого хитрого хитреца? – лукаво вскинул брови Барра.
- А ведь малец прав, - Кон попыхивал трубкой, щурясь от едкого дыма. – Рискованное это, конечно, дело, но шансов вырисовывается больше.
- Ты рискнёшь собственной сестрой? – возмутился Барден. – Отправить её в такое место? Ты в своём уме!
Барра громко рассмеялся.
- Просто ты ещё не знаком с моей сестрой, - отмахнулся лучник. – Она заткнет за пояс любого мужика. С ней можно сойти с ума. Так что я за неё спокоен. Конечно же, без охраны её рискованно отправлять, но это…
- Это наш шанс, - поддержал вдруг Таранис. – Мы подыщем ей хороших сопровождающих, придумаем легенду и будем держать постоянную связь. А в случай опасности – нападём и перебьём всех этих упырей.
- Надеюсь, этого не случится, - кивнул головой Барра.
- И всё же это опасно, - король Громыслав нахмурился. – Рисковать твоей сестрой - это довольно неразумно.
- Государь, доверьтесь мне, - улыбнулся Барра. – Это будет огромной честью для нашей семьи.
Король задумался. Стояла тишина, которую никто не рисковал нарушить. Все ждали решения Громыслава.
- Ну, хорошо, - наконец произнес он. – Но, Барра, знай, что жизнь твоей сестры будет на твоей совести. Если она согласится, я отплачу ей сполна, даже если ничего не выйдет. Лишь бы она осталась жива в этом месте.
- Благодарю вас, ваше высочество, - кивнул Барра. – Тогда я дам ей знать. Пусть приедет в столицу. Она сейчас гостит у тётки на Кроличьем острове. Это в трех днях пути от западного побережья.
- За это время мы как раз подготовим её экипаж и охрану, - кивнул головой Громыслав. – Подбор я доверю тебе, Фаррел. Найди лучших для защиты Камрин и неподкупных. И чтобы их не знал мой сын.
- Будет сделано, - Фаррел кивнул, крепко сжав кулак, чтобы не выдать своё напряжение.
- Онгхус, - обратился король к воину. – Тебе я доверю подбор людей, пригодных для защиты крепостей. Арод, тебя же я попрошу позаботиться о воронах и связи между столицами и крепостями.
Арод согласно кивнул.
- А мы тем временем подготовим новых воинов для защиты страны и захвата острова, - король Норвен поставил свой кубок в центр карты. – Боюсь, наш враг не дремлет. Нам нужно быть готовыми. Зима – это лишь краткое затишье. С весной пробудятся новые силы. Проснётся то, о чём мы даже не знаем. И верьте моему слову, это будет во много раз страшнее Хадана и Дуффа с его отпетой шайкой.
Айлех и Фаррел переглянулись. Королю они так и не сказали о девочке Нирияне и о том, какие ещё могут быть цели у Юга. О колдуне он уже знал и сам. Но не более.
- Брендан, тебе мы поручим встать во главе всех кузниц, - Айлех обратился к притихшему воину. – Думаю, королевские рудники ещё способны дать новую пищу для кузнечных мастеров. Сыщи лучших и приступай к делу. Думаю, наш дед Торн будет рад тряхнуть стариной, - и Айлех улыбнулся.
- Я надеюсь на вас, друзья,- грозно обвёл Громыслав всех взглядом. – Наш совет и наши дела должны остаться в тайне. Ищите людей, готовых быть верными и преданными Северу. Просите с них клятву. Враг не должен знать, что Север восстал ото сна. Я сам словно проснулся. Прошу у вас всех прощения, что столькие годы был слеп. А теперь беда топчется прямо за порогом и вина лежит только на мне. Не будь я слеп, я бы мог хоть что-то сделать, чтобы противостоять этому всеми возможными силами.
- Нам нужны новые союзники, - продолжил Айлех. – Боюсь, что только наших сил может не хватить.
- Нужно искать их за границей Женувер, - Фаррел указал на карту. – Худельская Марка, Дажедь и Добрава всегда были нашими союзниками. Откликались на зов Севера, так же, как и мы на их. Но после того, как Долгий Тракт стал самым опасным местом, мы потеряли все связи. Уповать на них всё же стоит. Хоть они могут счесть наше бездушие за гордость, всё же стоит попробовать обратиться к ним. Их тоже касается это Зло и они, как и мы, страдают от его рук.
- Всё моя слепость, - тяжело вздыхал Громыслав. – Долгий Тракт некому было охранять. Я стал утопать в войне за свой трон. Юго-восток стал мне безразличен. Теперь я сожалею об этом. Но не поздно ли?
- Мы все бываем слепы, - Норвен грустно улыбнулся. – Печально лишь то, что самые близкие накликали эту беду, те, кому ты доверял. Прости меня, Гром, но твой сын может стать самым опасным врагом. Он лишь тихо где-то затаился, чтобы мы думали, что он тут не при чём. Но это может вскоре оказаться не так.
- Я знаю, - кивнул Громыслав. – Я теперь многое вижу. И я сильно ошибся.
- А может ещё всё и наладится, - ободрительно улыбнулся Онгхус. – Может окажется, что мы все здесь ошибаемся на счет Дуффа. В битве на Женувер он показал себя отличным воином.
- С учётом того, что вы не знаете, - Громыслав горько ухмыльнулся. – Как бы я не скрывал этого, но рано или поздно я должен был бы вам сказать. Часть дружины сына перешла на сторону Хана. Перешли самые близкие к Дуффу. И боюсь, это было не просто так. Он сам отправил их туда.
Все были поражены услышанным.
- Думаю, нам стоит повременить с выводами, - тряхнул головой Фаррел. – Как бы то ни было, он всё же ваш сын. И вы должны верить в него и видеть лучшее. Может так оно и окажется.
- Тогда я спокойно передам ему свой престол и уйду на покой, - грустно улыбнулся король. – Я бы очень хотел, чтобы так всё и оказалось, чтобы вся людская молва оказалась лишь пустословием. Да видят боги, как бы я этого хотел. Но сердце Дуффа так же чёрно, как и его имя.
- И, тем не менее, в сердце Дуффа мы не можем заглянуть, - Айлех тепло посмотрел на Громыслава. – Как знать, может в нём он скрывает самые светлые чувства. Ведь в нём течёт кровь славных воинов. Не может быть в человеке всё только тёмное.
Все замолчали. Каждый думал о своём. Королевская охота только начиналась. И сплетённые прочной сетью дороги стали расходиться, чтобы в конце вновь стать единым узлом, который не возможно было бы даже разрубить мечом, тем единым узлом, который вплетал в себя многие и многие судьбы.