Верочка Заморина, активистка первого уровня, громогласно объявила по школьному радио о всеобщем сборе. Она с радостью выполняла любой приказ руководства, ни на минутку не задумываясь о его содержании. Что делало ее лучшим образцом перепрограммирования в школе. Ее идеологическая совесть была чиста, другой у нее не было. Все ее сознание состояло из морали, основ, норм, правил и догм, редкостным образом так удачно установленных опытным наставником.
Строй отчеканенных фраз, вывел императора из одиноких раздумий. Оперативка. Всем быть обязательно. И вереница служащих, медленно плывущих по обшарпанным коридорам, устремилась в специальный лекторий, такого император не видел и во дворце. Зрелище исключительное. Император взял на заметку, забыв, что он уже давно не тот, кем раньше был.
Худощавая фигура местного педагога-новатора Севастьяна Кирпова, выполняющего циркуляры руководства в числе первых, а иногда даже раньше, чем директорат решит, как их исполнить, остановилась и вопросительно смотрела на правителя.
- А разве вам, Андрей Николаевич, не нужно быть на совещании? Севастьян осмотрелся по сторонам и быстро зашагал в комнату всеобщей медитации, умело продемонстрировав, что как никто иной, нуждается в идеологических инъекциях, очень полезных для его организма.
На повестке дня был вопрос отбора детей для перепрошивки, изменение методики работы с ними в эпоху новейших зеркальных технологий.
Суматоха возникла по случаю прибытия наставника-программиста из центральной школы, разрабатывающей стратегию дворцовой безопасности. Его вояж по провинциальным школам привел к закрытию ряда учебных заведений, их методики программирования сознания признаны не состоятельными, а школьные наставники были обвинены в измене и арестованы.
В школе быстро распределили роли. Лектором-имитатором назначили опытного учителя-идеолога Всеволода Листвянова, он брал главный удар на себя – сеанс одновременного перепрограммирования нескольких личностей с использованием магических зеркал и с достижением черного уровня переформатирования. Правда, в прошлый приезд комиссии он перестарался, ввел в транс наставников, выступающих, как оппонентами, так и его ассистентами, что чуть не лишило его лицензии инсталлятора. Скандал стоил ему части имущества, которую пришлось передать в собственность членам судебной коллегии, рассматривающим его дело.
Других подобных ловкачей в школе не было, поэтому такой экземплярчик как нельзя, кстати, пригодился директору. Правда, временами директора пробирала дрожь от его фокусов, но у него имелся кой-какой компромат на случай неповиновения, и пару физических ликвидаторов давно уже ожидали команды на зачистку.
Документальный оборот разделили между сотрудниками лаборатории камеральных исследований, специально созданной для нестандартных случаев, как например, инвентаризация школьных циркуляров наставником центральной школы и проведение их экспертизы. Штат лаборатории в несколько раз превышал число учителей-методистов, занимающихся с детьми. И это не случайно: процесс прохождения проверок стал ключевым, в то время, как реальный процесс обучения и адаптации детей с перепрограммированным сознанием, отошел на второй план. Выживание определило новую веху дворцовой идеологико-образовательной политики.
Креатив вычищался вместе с его носителями. В результате носители получали новую ценностную ориентацию с пропиской к новому месту работы, иногда среди них растворялись опытные наставники-программисты.
Император был определен помощником в лабораторию камеральных исследований, ему предстояло переделать документы под стандарт центральной школы, который стал известен только в день приезда проверяющего.
Персональное зеркало императора накалилось и временами переставало его слушать, самостоятельно перезагружаясь. Борьба длилась почти сутки. Когда документ был отправлен, тестирование сознания показало повышения уровня идеологической окраски на две ступени. Император поначалу ничего не понимал. Мысли собирались с трудом, слова спотыкались о паузы.
Процесс документирования показал свою состоятельность, умственная активность снижалась.
По всей стране развернулась кампания по ускорению процесса документации и повышению уровня идеологизации.
Бывший правитель сначала не обратил на это внимание. В то время он пытался выяснить, кому можно доверять в школе, позже он задумался, как важно сохранить свою внутреннюю идентичность, не демонстрируя ее на показ, так безопаснее. Зеркала улавливали малейшее изменение в психике и поведении. Кое-что сохранилось от прошлой жизни – умение скрывать эмоции и мысли, маскировать любые действия, контролировать жесты и произносить нужные слова