Бывает. У тебя в жизни есть несколько железных правил. Первое из них гласит - не ешь не мытые фрукты. Второе - не приставай к молодым, половозрелым девушкам. Оба правила, кстати, не от хорошей жизни. Первое правило родилось после двух недель в инфекционке с банальным иерсиниозом. Второе… нет, лежать больнице из-за любви, или из-за ее последствий, к счастью тебе не пришлось. Не в этом дело. Как бы это дело объяснить? Огорчаться, знаете ли, лишний раз не хочется. Очень тяжело дается контакт, вернее его отсутствие. Вот с этими самыми молодыми и… Помните, в советские, перестроечные времена был такой фильм «Спрут» про итальянскую мафию? А главного героя помните? Женщины за сорок должны дружно вздохнуть. Да, да - капитан Каттани (он же в миру Микеле Плачидо). Так вот, ты вовсе не капитан, не Каттани и соответственно не Плачидо. Ты, скорее его антипод. Единственное, что вас сближает с неподкупным борцом за справедливость - это возраст. Но вот от тембра твоего голоса, взгляда темных глаз и посеребренных висков, у молодых девушек твоей реальности ноги не дрожат. Ты проверял. Голос порой дрожит, от возмущения. Руки иногда, от желания дать ими по морде, причем по твоей. А вот ноги – нет. Не дрожат. И не подкашиваются. Нет, если потом, обладателем этих самых ног, с тобой поговорить, пообщаться (недельки, так две-три) ты оказываешься не таким, уж бякой, скорее наоборот. Но терять силы и время на это переубеждение тебе уже тупо не хочется.
А тут знаете, случилось. Как-то. Зачем-то. Нечто. Выбившее тебя из состояния внутреннего равновесия. Едешь ты как-то по велодорожке. Едешь себе, никого не трогаешь. Мысли разные в голове, между прочим, довольно приличные. Ну, как-то так. Теплый майский ветер дует тебе в лицо, молодая зеленая листва, запах сирени, ну и все такое. И тут слева значит она. Молодая, красивая, половозрелая. И ты бы конечно проехал мимо, но как-то очень уж несчастно сидела она на асфальте. Неестественно. Ты проехал вперед, еще, наверное, метров двести. Потом остановился. Потом обернулся. Постоял с минуту. И обречено покатил назад. Как там у Блока? Ночь, улица, аптека. В нашем варианте - ролики, ссадина, ну и дальше по тексту. Ссадина, кстати, была довольно устрашающего вида и обильно кровоточащей. Оказывать первую медицинскую помощь такому пациенту и на таком длинном и красивом месте было, по меньшей мере, приятно. Это знаете ли, не Айболитом шину жирафу на шею накладывать. Как-то под это дело и разговор завязался. А Ольга оказалась удивительно словоохотливой девушкой. Она так мужественно и забавно пересказывала свои роликовые злоключения, просто прелесть. В ответ, ты сыпал анекдотами на медицинскую тему. Она так искренне и заразительно хохотала, что ты чувствовал себя просто реинкарнацией Аркадия Райкина. Не часто, знаете ли, тебя так балуют, весьма немногочисленные слушатели. И ты еще поймал себя на мысли, что ты сегодня видимо в «ударе». Ну, типа того, что годы не властны над тобою, что жизнь еще способна на сюрпризы, а затейница весна… Короче Ипполит Матвеевич под куполом, на одноколесном велосипеде. Антре!!! Боже мой, как же она заразительно смеялась. Как звонок и чист был ее смех. Мне бы такой звонок на звонок, ну в смысле на входную дверь. Любому гостю был бы рад.
Она захотела пить, и вы переместились под зонтик летнего кафе. Тебе удалось, достаточно безболезненно перекатить (смешное слово получилось, но иначе и не скажешь) это воздушное существо, под сень ненавязчивого белорусского общепита. Благо было недалеко. И Ольга, совершено неожиданно для тебя, затребовала вместо минеральной воды - шампанского, так сказать для дезинфекции организма (в тебе что-то радостно и шально крякнуло, вечер обещал быть томным). Я вам уже говорил, что в тот день ты был просто в «ударе»? Ах да, вижу. После шампанского тебя чего-то с анекдотов, резко потянуло на стихи. Бывает у тебя такое.
Черт побери, какой-то бред
Какое наважденье
Березы белые стоят
И небо голубое
Куда-то хочется идти
Искать кого-то, где-то
Кого? Куда? К чему? Зачем?
Зачем искать ответы?
И все так хочется понять
И плакать и смеяться
И все увидеть и узнать
И не во что подробно не вдаваться
Взлететь, взлететь, что бы упасть
На свежекрашенное небо
Разбиться руки распластав
С ума сойти от счастья
От счастья, что пришла весна
От горя, что уже не мальчик
Что змея не пустить туда
Куда твоя душа взлетает
Весна… безумство и мечта
Любовь печаль и радость
И этот воздух из вина
И горький привкус листопада
Ну, понятно, про листопад это ты, про себя. Страхуешься. Бред конечно полный. Но как она слушала этот бред. Уф. Смотря на тебя неотрывно, бездонно голубыми глазами, полуоткрыв рот в полуулыбке… а потом эти глаза и губы вдруг оказались так беззащитно близки… они пахли клубникой и были такими же упруго-податливыми.
Очнулся ты, наверное, минут через тридцать. Она прикусила мочку твоего уха и прошептала: «Спасибо тебе за этот день. За этот дурацкий и смешной день. Позвони мне завтра. Обязательно». И вложила в твою ладонь абсолютно белую визитку, на которой, только под определенным углом, можно было увидеть номер мобильного телефона и - «Оля, самая лучшая девушка на свете». И это была стопроцентная правда. И если бы это была не визитная карточка, а милицейский протокол, ты бы подписался под ним, не задумываясь.
А десять минут спустя приехал ее парень Саша. Он бросился к ней так стремительно, словно в оттаянной попытке уберечь ее от пули снайпера. Убедившись, что она жива, замер на несколько секунд, а затем, встав на одно колено, нежно прикоснулся губами к ране на ее ноге. Тебя некоторое время он вообще не замечал. До того момента, когда, подняв на руки Ольгу и отнеся ее в машину, вернулся к столику. Подошел, посмотрел тебе в глаза, улыбнулся, и молча, пожал руку. Очень хорошо улыбнулся. Легко и открыто. И рукопожатие у него было крепким и настоящим.
Ты еще немного посидел за столиком. Закурил. Сделал две длинные, глубокие затяжки, а затем резким, коротким движением кисти запустил незатушенную сигарету в урну. Туда, куда секундой раньше проследовал белый картонный прямоугольник.
У тебя в жизни есть несколько железных правил. Первое из них гласит - не ешь не мытые фрукты…