Глава 2 Вторник
Утром Леонид проснулся как обычно в семь часов. Он плохо соображал, неуверенно ориентировался в пространстве и с трудом представлял свои дальнейшие действия. Но тело его, такое ненадежное и греховное во многих своих проявлениях, в этот раз помогло ему выйти почти из бессознательного состояния. Оно справило естественные надобности, умылось и отвело его на кухню. Леонид постепенно приходил в себя. В теле чувствовалось томное блаженство, правда, воспоминания были смутными и неясными: какие-то обнаженные фигуры, обрывки фраз.
Выпил крепкое кофе. Потом еще. Через минут десять он уже был на улице. Вдыхал утренний московский воздух с каким-то кисловатым привкусом. Дворник-узбек неторопливо делал свою работу, бросая хитроватые восточные взгляды на прохожих.
На работе все шло обычным чередом. Но эта спокойная неторопливая обстановка не обманула Леонида: нужно было создавать психотропное средство.
До обеда время пролетело с пугающей быстротой. Никаких идей в голове у него не появилось; он лишь как-будто в первый раз оказался в этом человеческом муравейнике огромного института, где существовал внутренний непонятный распорядок беспорядочного движения по коридорам, бесчисленным поворотам, бесконечным комнатам; движение неспокойных тел сотрудников создавало необычный эффект контраста со спокойными погруженными в спячку бездействия глазами. Но чем меньше времени оставалось до полудня, то тем более осмысленный внешний вид приобретало движение ученых и администрации: ровно в двенадцать часов оно приняло окончательный организованный и понятный порядок: шеренги двинулись в столовую - большую светлую, украшенную картинами из жизни трудового народа прошедших времен, столовую, рассчитанную накормить несметное количество нуждающихся. Говорят, сам Сталин - злодей прошлого века - проектировал это строение с учетом величия страны и правительства.
Леонид всегда обедал плотно. Институтская еда отличалась высокой калорийностью и однообразием; а меню было всегда известно до конца года. Ел медленно, наблюдая за сотрудниками института: вначале в поле зрения попадали молодые сотрудницы, затем дамы более зрелые, а под сладкий чай изучались мужские особи. Наблюдения эти ни к каким определенным мыслям или выводам не приводили: это были наблюдения человека непрофессионального с точки зрения психоанализа.
С последним глотком чая с обедом было покончено. Теперь вся эта питательная масса попала в пищевод, где медленно будет двигаться по длинному пищеварительному тракту, чтобы отдать всю возможную питательную энергию человеческому организму. Затем каждая клетка организма наполниться силой и возможностью сопротивляться гравитации.
Неспешно направился в свой отдел. В лифте, по стечению случайностей, он оказался вместе с Ивановой Светой из соседнего отдела. Дура дурой, а вид имеет привлекательный: короткая юбка облегает ягодицы, плотно перекатывающиеся от хождения на высоких каблуках, откровенное декольте отвлекает от выпуклых по-глупому губ, ясные голубые глаза без единой омрачающей мысли. Леонид Иосифович чинно, как положено начальнику ведущего отдела, поздоровался, стараясь смотреть в глаза: "Здравствуйте, Светлана!" Светлана привычно смутилась и кинула на Леонида натренированный загадочный взгляд, от которого любой мужчина, по ее мнению, должен был приходить в сексуальный восторг: "Добрый день, Леонид Иосифович!" Леонид Иосифович в восторг не пришел, но почему-то решил продолжить общение с Ивановой:
- Светочка, говорят, у вас в отделе изменения?
- Сократили Алевтину Николаевну.
- Кто теперь вместо нее?
- Ставку отдали мне, Леонид Иосифович.
- Хорошо!
- Сегодня отмечаем это событие.
- Придем всем отделом, Светочка!
Вечером собрались в соседнем отделе отмечать Светочкину ставку. Светочка сияла: каждый мужчина старался подойти к ней очень близко, -почти до легкого касания, - и лично выразить свое восхищение повышением зарплаты . Про Алевтину Николаевну, ровесницу института, забыли напрочь как и про всех, покинувших институт по различным причинам: на паровозе истории нет места безбилетникам.
Вечеринка шла своим обычным ходом: мужчины уже были навеселе, а женщины в расслабленно-вызывающем настроении. Сердца стали биться чаще, и кровь стала пульсировать сильнее, циркулируя в кровеносной системе и перенося кислород из удушливого пространства в плоть.
Вахрушев был в рассеянном состоянии легкого опьянения; он лениво изучал фигуру Светочки. Тело - первая оболочка человека, в которой обитает оболочка души или душ; все сокрыто от глаз человеческих; лишь болезнь пробивает бреши в оболочках - болезнь душевная или телесная. У Светочки, на первый взгляд, никаких брешей или изъянов в теле не было: гладкая белая кожа, упруго переливающая молодостью и наполняющая воздух приятными испарениями вожделения. Про оболочку души ничего нельзя было сказать - глаза, единственные врата, открывающие доступ к душе, смотрели невыразительно на окружающих, - без тревоги и сомнения.
Все закончилась поздно вечером; потом долго прощались на улице, пока вечерний холод не прокрался под одежды и не охладил теплые чувства веселой компании. Промерзшие, но довольные, разбрелись и разъехались быстро, словно не было обильных возлияний и бесконечных откровений.
Возвращался домой на метро. Хмель прошел и тревога стала заполнять образовавшуюся пустоту. Дома тревога переросла в липкий обволакивающий страх.
Леонид лежал на диване и в отупении рассматривал тени на потолке , разбегающиеся в разные стороны и наползающие друг на друга. Слабость, - последствие испуга - лишила его сил для сопротивления и оставила лишь слабую надежду на следующий день. Так и заснул: в одежде, неумытый, без одеяла и подушки. Ночью он часто просыпался: перед ним в окне была полная луна, - матовая и таинственная.