20 Прорубь

Галина Польняк
Через пару дней мама поздно вечером пригласила меня пойти на пруд. Она хотела выполоскать простыни и пододеяльники в проруби. В ту ночь на небе сияли очень яркие звезды, и я впервые увидела северное сияние. Оно было таким красочным и таким мимолетным, что в это трудно было поверить.

- Доченька, я тоже впервые вижу это чудо, - сказала мне мама и обняла меня.
Когда мы возвращались домой, я приметила одну длинную и крутую горку. Надо обязательно скатиться с неё, решила я. В выходной день рано утром я и Колька побежали к новой горке.

И вот мы катимся с горки, морозный ветер щиплет щеки, в глазах слезы. Колька в последний момент видит, что нас выносит на лед, а там прорубь. Он сидит сзади меня, и у него не так сильно слезятся глаза. Он соскальзывает с санок, минута, и я в ледяной воде. Моё счастье, что здесь мелко, и я не утонула. Вокруг меня лед, тело леденеет, руки не слушаются, и я не могу выбраться из воды.

Колька протягивает мне руку.
- Елка, потерпи, ещё чуть-чуть, я вытащу тебя, - кричит он мне, - не сдавайся.

Моя шуба, валенки, штаны намокли. Я стала тяжелой и друг не может вытащить меня из воды. Я как могу из последних сил помогаю ему, а потом проваливаюсь в ледяное безмолвие.

Вокруг меня разлит белый свет. Мне очень хорошо, я чувствую легкость во всем теле, меня наполняет радость и музыка. Такой красивой музыки я никогда раньше не слышала. Потом я начинаю ощущать боль каждой клеточкой своего тела. Оно горит, словно с меня снимают кожу, свет меркнет.

В себя я пришла в теплой комнате, на постели под тулупом. Всё тело горит. Мама, нужно сообщить маме, что я жива, первое, что приходит мне в голову. Я открываю глаза.

- Ты пришла в себя, - Кеша протягивает мне питье, - Баба Маша пошла к твоей маме.
- Это ты меня спас? - и почему я не удивлена.

- Твой друг помог тебе вылезти из воды, а я принес к бабе Маше. К ней было ближе всего.
- Где Колька?

- Спит на печке. Это с тобой пришлось повозиться.
- А что со мной не так.

- Ты что, ничего не помнишь?
- Не помню.

- Ты была холодной словно льдинка. Точно, ты сестра Снегурочки. Пришлось тебя растирать.
- Это делал не ты, - у меня перехватило дух.

- Я только помог тебя раздеть, а всем остальным занималась баба Маша, да не смущайся ты так, что я девочек не видел, у меня сестричка подрастает. Твоего друга тоже растерли, напоили, и спать уложили. Парень перепугался так, что даже говорить не мог. Спи, а я пойду баньку топить, баба Маша наказала, парить вас будем.

- Ты что ли?
- Думаешь, я не умею.

Кеша ушел, а я пыталась что-нибудь вспомнить, как оказалась у бабы Маши. Ничего не вспоминалось, как отрезало. Помнила только, что ехала с горки на санках. Вот и хорошо, что я ничего не помню.

Ужасно хотелось в туалет. Я посмотрела по сторонам, что же надеть на себя? Под тулупом я лежала, в чем мама родила. Моя же одежда вся мокрая, а была, не была. Кое-как встав с кровати, я надела на себя тулуп, тапки бабушки Маши и взялась за ручки двери.

На пороге стоял Кеша.
- Ты куда это собралась?
- Пусти, - я попыталась пройти мимо него.

- Тебе нельзя на улицу.
- Я хочу в туалет.

- В тулупе?
- А ты предлагаешь пойти нагишом.

- Хотелось бы посмотреть. Ладно, шучу я, туалетное ведро за перегородкой. Надень рубашку деда Николая. Она тебе за платье сойдет, - Кеша протянул мне рубашку.

- А где дед?
- Затопил баню, оставил меня проследить за ней, а сам пошел на рыбалку. Сказал, что без щуки не вернётся.

Кеша отвернулся, я быстро натянула на себя рубашку деда и утонула в ней. Конечно, как Кеша может полюбить такую как я. Маленькая, несчастная, некрасивая…
Скоро пришла бабушка Маша с мамой. Мама обнимала меня, пряча слезы.

- Со мной все хорошо, - шептала я маме.
- Вижу.

- Попаримся в баньке, вот тогда будет видно хорошо или нет, - бабушка накрыла на стол.
Я залезла на печь и разбудила друга.

- Идем обедать.
- Елка, ты живая. Я думал, что уже все. Когда тебя раздели, ты была белой, словно снег. Я не видел, что с тобой делали Кеша и баба Маша, но они вернули тебя к жизни.

Мне стало страшно, ведь я могла умереть.
За столом говорили о пирогах, бане, щуке, которую все же поймал дед Николай и ни слова о том, что я попала в прорубь.

В первый жар пошли Кеша, Колька и дед Николай.
- Что такое первый жар? - поинтересовалась я.
- Тот, кто первым идет в баню, получает от неё и первый жар, - объяснила мне мама. - Не каждый может париться в жаркой бане.

- А я смогу?
- Конечно, сможешь. Вот в следующий раз пойдешь в баню с моим дедом, в первый жар. Он столько пара напустит, на пол ляжешь.
- Я не хочу с дедом…

- Хочешь пойти с Кешей? - поддела меня баба Маша.
- И с Кешей не хочу, я хочу с вами.
- Я не хожу в первый жар, стара стала.

- Доченька обещаю тебе, мы обязательно сходим с тобой в баню в первый жар и хорошо попаримся.

Тулуп, банька сделали свое дело, и я не заболела, но у меня навсегда отпала охота кататься на санках, коньках или лыжах рядом с речкой.


Продолжение следует
http://www.proza.ru/2016/05/17/509