Эта история является продолжением рассказа "Ко дню Победы. Неприметный герой".И взята она из записок Петрова. Если читателю, что непонятно, пусть обращается к недавно напечатанному первому рассказику. Там он и о Михалыче может узнать подробнее. Да и о самом Петрове.Если же не хочет, не сомневаюсь, и так разберется.
Я Вам уже рассказывал, что поднакопив деньжат, бросил нелюбимую работу в КБ и переехал к Люське, своей старой подруге, на дачу. Люська осталась в городе работать, а я с удовольствием бездельничал зА городом. В ее ветхой хибаре. И так это, надо сказать, мне понравилось. И так я прижился, что и уезжать никуда не хотел. Денежки, слава богу, были. Ну и хорошо. Хорошо, когда у тебя есть четыре сотки владений. А забот, напротив, никаких .
... Мои угодья простирались во все четыре стороны, да еще и вверх, в область полета бабочки, летучих облаков и жаркого солнца. А также и вниз - в мир муравьев, червяков и злостных медведок.
Я вполне мог бы родиться муравьем и ползать с похвальным рвением по невидимому земляному маршруту и радоваться встречным жукам, куколкам, соломинкам, веточкам, листикам и муравьиная жизнь моя была бы наполнена высоким и несомненным смыслом.
Но не случилось. И я в человеческом облике благодушно посматривал по всем четырем сторонам.
В одной из четырех, открытых моему взгляду сторон, должен был сидеть Михалыч, мой новый друг. Но не сидел.
Вместо него в креслах восседали три долговязые девицы, крепко сбитые, но скучающие.
Юрка, Михалычев сын, куда-то отлучился, оставив барышень одних, чего по всем правилам делать не рекомендуется.
Вечерело. Летали крупные майские жуки. Был тот лучший час, когда воздух прозрачен и сладок. А дышится легко и на душе покойно и безмятежно. Приглядевшись к барышням, я решил , что они вовсе неплохи. Более того, хороши необыкновенно. Вряд ли было что-то на свете об эту пору, что не было бы замечательным.
Наконец, объявился Юра, неся в руках гитару. Вот о Юре, по замыслу, мне обязательно надо сказать пару слов. Был он высок, рус и красив той спокойной мягкой красотой, которая покоряет девичьи сердца с необыкновенной легкостью У него была мягкая рыжеватая, скорее даже золотистая борода, большие голубые глаза и улыбка.
Пел он студенческие песни. Пел он здорово, и аккомпанировал себе тоже хорошо. Не так, как некоторые- два-три аккорда. А умело. Я заслушался. Девицы, похоже, тоже заслушались. Короче, все мы заслушались и почему-то погрустнели.
«Где же все-таки Михалыч? Третий день носу не кажет.- задавался я вопросом.
Михалыч объявился на следующий день . Поутру. Он, как встарь посиживал на своем стульчике.
«В чем дело, сосед?- резонно поинтересовался я.
И вот какую историю он мне поведал. Юрка его сильно обидел. Собственный сын. Михалыч волновался, рассказывал сумбурно, перескакивая с одного на другое.
«…Я его кормить кормил? Поить поил? А он от меня нос воротит. Ажник это хорошо? Ажник, это по-божески?- восклицал Михалыч.
«Погоди, Михалыч,- поднял я руку вверх,- Может, все не так? Не так, как ты думаешь.
" А как,Петрович? Он мне третьего дня сам сказал- Ты, говорит, отец,- одет, как бомж. Сидишь тут. И нам мешаешь. Мне, говорит, перед моими женщинами за тебя стыдно.
«Так и сказал- стыдно?»
«Так и сказал»
Я сижу на веранде и думаю, как помочь Михалычу. Достойному человеку нашей страны. Достойному, не смотря на то, что у него лицо портянкой и сапоги стертые.
Ничего не приходит мне в голову.
Тут появляются высокорослые девицы. В количестве трех. Юркины гостьи. А вот и он сам.
Явился не запылился. С гитарой через плечо. Сладкоголосый, гад! Пой, пой, птичка певчая. Найду я на тебя управу.
Довольно поздний вечер следующего дня. Сидит одна из Юркиных девиц в кресле. Нет ни Михалыча, ни Юрки. Девица хороша: пышнотела, красива и невозмутима, как танк.
«Да…- с восхищением и опаской думаю я,- это тебе не кот начхал!»
Темнеет. По-прежнему никого нет. Дерзкая идея приходит мне в голову.
«А что если поговорить с ней?»
Если б не Михалыч, ей богу, не решился бы подойти. Ну да, семь бед один ответ. Подхожу.
«Здрасьте»
Девушка ,ничуть не удивившись, плавно поворачивает голову. Кожа у нее матовая, плечи пологие, глаза чуть навыкате.
«Вы кто?»
«Сосед ваш.»
«Как Вас зовут?»
«Александр. То есть Саша!»
«А я, Саша, заскучала. Садитесь рядышком. Поболтаем.»
« Я.. Я собственно, к Вам по делу…
«Все по делу, да по делу. Нет, чтобы просто так… Ну да говорите ваше дело.»
Тут я ей все и выложил. Благо, слушала она внимательно и ничего не перебивала, как любят женщины. А только иногда кивала своей гордой головой.
«Все понятно. Мне все понятно. Сделаю.»
Я рот раскрыл от удивления. Что же она, собственно, сделает?
«Поговорю». – пояснила она.
«А что Вы ему скажете?
«Что скажу? Это вы у меня спрашиваете?
«Да,да! Что Вы скажете?»
«Не беспокойтесь. Найду, что сказать».
«К примеру?»
Моя новая знакомая улыбнулась снисходительно. "Слушайте внимательно. Буду говорить отчетливо и по слогам.
«В хо-ро-шем об-щест-ве при-ня-то у-ва-жать па-пу с ма-мой!»
«У-ух!»
«Вы что-то сказали?»
«Класс!,- я в радостном волнении прошелся вокруг кресла. Остановился. Подумал и добавил»
«Может сработать!»
«Еще как!»- подтвердила Елена.
Я все топтался и припрыгивал.
«Да сядьте, Вы- показала Елена на стул рядом с собой,- и не прыгайте, как кузнечик.»
«»Какой ум!- в восхищении воскликнул я, уже сидя,но еще не успокоившись.
«А вообще, ваш Юра, - она сделала кислую мину, как будто ей попалась гнилая семечка,- не так и хорош".
«То есть?- не понял я.
«Он, конечно, красавчик. И ресницы у него длинные. И поет он сладко,- она замолчала. Посмотрела куда-то вдаль, как будто разговор внезапно наскучил ей и добавила со сдержанной силой- но проку от него- никакого!»
"И о каком проке она говорит?- задумался я . Но не спросил.
Бывает, что к человеку равнодушен. Относишься к нему хорошо, но не более. Работаешь с ним бок о бок, пуд соли с ним съешь, а только и скажешь- "свой парень". Так я о Люське всегда и думал. А тут стал скучать без нее. А она все не едет. За городом время долго тянется. Солнышко поутру взойдет, роса ляжет на траву. Грядку вскопаешь, штакетник в заборе заменишь, водосток поправишь, чтобы вода мимо бочки не текла, а солнце только только силу набирает. И день, по всему, уже и кончиться должен, а он только раскочегаривается.
Люди говорят, чтобы жизнь продлить, надо спортом заниматься. А я с ними не согласен. Нужно другое. Нужно купить участочек и жить-поживать на своих четырех сотках. Не торопясь. И за один долгий летний день будешь проживать целую неделю городского времени. Это я Вам гарантирую.
Елена нас с Михалычем выручила. Как настоящий друг. О чем она с Юркой говорила, какие доводы железобетонные приводила, как объясняла, усмиряла, убеждала, доказывала, умасливала- мы никогда не узнаем.
А может и просто взглянула. Но как взглянула!!
Необыкновенная женщина! Победа была полная. Юрка с Михалычем расшаркивался ножкой и то и дело спрашивал не надо ли чего. И не сбегать ли в магазин. Михалыч обрел заслуженный почет, а главное, так нужный в старости покой. Мы с Михалычем, сидя вечерком за стопкой вишневой настойки, вспоминали Елену с уважительным почтением. Вот уж действительно, прав наш народный поэт Некрасов- «Есть женщины в русских селеньях!»