У меня нет будущего. Ни у кого нет будущего, только настоящее. Хотя мало, кто до конца это понимает. С прошлым все как-то более или менее ясно – оно было, но по факту, его уже нет. О нем можно думать, вспоминать, но к нему уже не прикоснуться, не войти в него, как в реку. Но, будущее это вообще призрачная категория, мираж, то, что вроде как может быть, но может не наступить никогда. Сижу в кафе, философствую про себя, в то время как мое сердце разрывается от боли и от безумного, всепоглощающего желания этого самого будущего.
Нас в кафе собралась небольшая кампания: три писательницы, чье творчество мне абсолютно не знакомо, я и звезда поэтического бомонда, журналистка, просто красивая женщина - Лина К. При этом она тот самый человек во всем мире, который меня интересует. И мне бы очень хотелось, чтобы это был только наш с ней вечер. Пусть даже один единственный на всю мою жизнь. Но…
Я знаю, как Лина любит быть в центре внимания, как оживает от комплиментов и расцветает от восхищенных взоров. За несколько месяцев нашей переписки и пары вот таких вот встреч в небольшом кругу, в моей мозгу сложился самый четкий ее образ. И самым ужасным было полное понимание всей безнадежности хоть чем-то ее зацепить. А мой последний вечер в этом городе уже подходил к концу. Мгновения, когда я еще могу быть с ней, видеть, ощущать ее пьянящий, едва уловимый запах, стремительно уносились в прошлое, попутно прошивая насквозь мое сердце.
Наверное, именно из-за очевидной безысходности ситуации, я сегодня вдруг превращаюсь в эдакого ловеласа, сыплющего одностишиями, цитатами из фильмов, расточающего комплименты, флиртующего и очаровывающего сидящих рядом трех ни в чем не повинных дам. Прошло чуть меньше часа, а эти женщины уже смотрят на меня так заинтересовано и многообещающе, что мне даже становится неловко. А вот Лину, как и полагается в таких случаях, я подчеркнуто игнорирую, но при этом краем глаза слежу за ее реакцией. Подмечаю, как она вначале растерянно, в полном непонимании того что происходит, наблюдает за событиями, потом пытается перехватить инициативу, но юмор и умение посмеяться над собой не являются ее сильными сторонами. Через некоторое время она бросает все попытки вставить хоть какую-то реплику в разговор. Сидит за столом, поджав губы, и тихо бесится, частично еще и потому, что она не в числе тех на кого направлено мое обаяние. Отлично понимаю, что подобное разнообразие, после моего постоянного пребывания у ее ног, не является для нее приятным. Более того, ей настолько непривычно и мучительно находиться на периферии, что она почти на грани того, чтобы взять сумку и уйти, прихватив с собой свою непомерную гордость.
- Светлана, а пойдемте, потанцуем, - говорю я эффектной блондинке средних лет.
Мы выходим из-за стола, улыбаясь друг другу улыбками мартовских котов. Даже не могу найти более подходящего описания всему этому безумию. И тут Лина не выдерживает, вскакивает и нарочито громко оповещает всех, что, увы, ей некогда, и она вынуждена нас покинуть.
«Да, бог с ней», - отмахиваюсь я. Но ловлю себя на том, что целую руку Светлане, извиняюсь и устремляюсь вслед за Линой. Догоняю ее уже у самой лестницы на первый этаж и преграждаю путь.
- Лина, подожди, пожалуйста.
- Пропусти! Что ты вообще о себе думаешь?!
«О», - поздравляю себя, - «хоть какая-то реплика в мой адрес»
- Я думаю о тебе. И ты это знаешь.
- Ты?! Да ты флиртуешь со всеми подряд весь вечер. Ты…
- Ну, да. Я весь вечер бессовестно флиртую со всеми подряд, - идиотская улыбка покидает мое лицо, и дальше я говорю уже серьезно, - Но, люблю-то я лишь тебя.
- Да, ладно. Если ты это называешь любовью, - она делает пространный жест в сторону остальных женщин за нашим столом и обиженно поворачивается ко мне спиной.
- Лииина, - тяну я, и, схватив ее за плечи, разворачиваю к себе, - Наша проблема в том, что нас все время трое. И этот третий всегда стоит между нами.
- Не понимаю о чем ты.
И ведь реально не понимает.
- Знаешь, что мне иногда хочется сделать? Перекинуть тебя через коленку и как следует отшлепать. Так, чтобы ты заплакала. И только потом обнять тебя и дать выплакаться на моей груди.
Вижу, как глаза Лины расширяются, она приоткрывает рот, а затем стряхивает с себя наваждение:
- Вот избавь меня от своих извращенных фантазий.
- Причем здесь фантазии, Лина? Меньше всего я хочу причинять тебе боль. Но, увы, не вижу иного способа добиться того, чтобы ты хоть на время рассталась со своей гордостью. Может тогда, когда мы, наконец, останемся вдвоем, ты сможешь меня увидеть и услышать.
- Да не хочу я тебя ни видеть, ни слышать!
- Тогда чего ты весь вечер бесишься, Лииина?
О, как она не любит, когда я вот так тяну ее имя. Прямо вся подбирается, а ее ноздри начинают раздуваться. Обожаю ее.
- Отпусти.
- Я знаю тебя, Лина, знаю как никто другой. Слышу, как работает твой мозг, просчитывает все варианты, планируя свою жизнь, свою судьбу. Чтобы все под контролем. Вначале рассудочное решение, чувства потом. Только бы защититься от последующей боли и разочарований. Но, так не бывает, Лина. Жизнь не просчитаешь наперед.
- Бывает. У меня так и только так!
Все. Я опускаю руки. Я отпускаю ее. Безнадежность нашего разговора была мне ясна изначально. Мне очень больно, но мне придется с этим жить. Ее подбородок победно вздернут, и в глазах плещутся искры превосходства. Но, мне ее жаль. Мне жаль себя и того будущего, которому даже не было дано ни единого шанса.
- Ну… мы оба прекрасно знаем, что с завтрашнего дня я навсегда исчезну из твоей жизни. Наверное, ты могла бы отключить мозг и просто по-человечески побыть этот вечер со мной.
- А смысл? – она говорит это не со зла, ее просто несет и она не может остановиться, выйти из этого образа. Как снежная королева. Или скорее Кай – с осколком льда вместо сердца. И ведь не потому, что стерва. Кто-то нанес ей столько ран, что она выключила все свои чувства. А я не смогу ни залечить ее раны, ни отогреть. Не успею. Не подпустит.
- И тебе не будет грустно? – Моя душа переполняется теплом, пониманием и принятием этой непростой женщины.
- Неа. А чего грустить?
- Хотя бы по тому, что больше никто тебя так любить не будет.
- Ну почему же?
Мне кажется или в ее голосе появилась-таки легкая трещинка или тень неуверенности.
- Потому что твои молитвы были услышаны, Лина! «И чтоб ему без меня как без воздуха, как без света…». Ты понимала, о чем просила? Вот хоть на минуту задумалась, что будет чувствовать этот человек?! Как ему с этим жить? Ведь ты же не собиралась любить в ответ, только брать. Поздравляю! Мечты сбылись! Скажи, хоть кто-то стал счастливее от этого?!
- Я… Само собой подразумевалось, что я буду любить в ответ.
- Линочка! Ничего и никогда само собой не подразумевается.
- Подразумевается. И почему ты думаешь, что ты и есть тот человек? Вот с чего?
- Да ведь и ты это знаешь в глубине души, - Я делаю шаг назад от нее, - Потому ты до сих пор не ушла, а стоишь и препираешься здесь со мной.
Лина оглядывается вокруг, вскидывает на меня глаза, в которых я улавливаю растерянность и раздавленность. Мне таки удалось задеть ее. Но я уже жалею об этом. Возможно, нужно было оставить ее жить со своими иллюзиями.
- Да… без проблем. Я ухожу.
Она вновь натянута, как струна. И тут я со всей очевидностью понимаю, что ее гордость – это то, за что она держится, чтобы не сломаться, не расплакаться.
- Иди, - киваю я ей.
Она резко отворачивается от меня и все-таки застывает на несколько долгих секунд. Если бы не эта пауза, думаю, мне бы никогда не удалось решиться на следующие слова:
- Потанцуй со мной, Лина. Пожалуйста. Всего один танец и я отпущу тебя.
Она оборачивается.
- Только один танец. Это все, что я у тебя прошу.
Протягиваю ей руку и смотрю в глаза. Она раздумывает долго, но потом все-таки решается, вкладывает свою руку в мою, и мы идем танцевать.
Каждый шаг, вот так рядом с ней, наполняется смыслом. Время из абстрактной категории превращается в реально ощутимую субстанцию, в поток текущий сквозь пространство. И в его беспредельности словно вычленен крошечный отрезок, какие-то ничтожные пять минут. Но эти пять минут - то, ради чего стоило жить. Это вся моя жизнь. Моя и Лины.
Я останавливаюсь, все еще держа ее руку в своей, а второй обхватываю ее за талию. Лина как-то несмело мнется, прежде чем положить руку мне на плечо. И вот мы начинаем танцевать, прислушиваясь и притираясь друг к другу. Она очень скованна. Я придвигаю ее к себе поближе, даю ей почувствовать свое бедро, чтобы она лучше понимала, как нужно двигаться. Музыка играет восхитительная - медленная, тихая, чувственная. Я наклоняюсь и начинаю шептать ей на ухо:
- Расслабься. Представь, что никого и ничего кроме нас с тобой нет. И что завтра у нас тоже нет. Есть только настоящее. Только один этот миг. Почувствуй его, ощути каждой клеткой, впусти его в себя, проживи так, как будто он последний.
Касаюсь щекой ее щеки. Ощущаю ее запах, нежность ее кожи, шелковистость волос. Выдыхаю немного теплого воздуха ей в шею, отчего она вначале дергается, но поймав мой насмешливый взгляд, робко улыбается и опять придвигается ко мне.
- Милая, ты слышишь музыку? Каждую отдельную ноту? Почувствуй эту магию, отдайся ей.
Придвигаю ее еще ближе, так, что чувствую уже все тело полностью. Начинаю медленно поглаживать большим пальцем ее ладонь, одновременно чуть сжимая руку на тонкой талии. Лина немного напрягается и чуть отклоняется. Я смотрю на ее лицо, пытаясь запомнить каждую его черточку, изгиб бровей, чуть кривящийся рот в почти испуганной полуулыбке, тонкие пронзительные морщинки возле глаз и горестную складку у рта. Потом мы встречаемся глазами, и я начинаю различать каждое пятнышко серо-зеленой радужки. Лина тоже смотрит в мои глаза и я, наконец, улавливаю толи смирение, толи доверие. Она расслабляется в моих руках. Она позволяет этому настоящему быть.
Я судорожно набираю воздух и выдыхаю:
- Моя.
Осторожно провожу рукой по волнистым волосам, касаюсь щеки и опускаюсь к шее, поглаживая очень легко, едва касаясь. Ловлю ее смущение и какую-то почти детскую невинность. Господи! В моем сердце все обрывается:
- Милая моя… Какая же ты милая.
Нежность охватывает все мое существо, и к горлу подкатывается комок. Я тоже хочу будущего. Я хочу быть с ней всегда. Вот так сердце к сердцу. Открытыми друг другу, ценящими каждое мгновение встречи. Близкими, как одно существо.Я слышу биение ее сердца, чувствую ее аромат и вдруг осознаю, что наши сердца бьются в едином бешеном ритме, а наше дыхание стало таким поверхностным, что его можно различить, только когда ты вот так вот растворен в другом человеке.
Ее щека скользит по моей. Я слегка поворачиваю голову и нахожу губами ее губы. Мне кажется, жизнь остановилась, время замерло, повисло вокруг нас густым маревом, исчезла музыка, и мир перестал существовать. Все что реально ценным было сейчас это пара квадратных сантиметров наших соприкасающихся губ. Аккуратно и очень медленно начинаю углублять поцелуй, ощущая ее ответный трепет. Господи, как я хочу проникнуть в нее глубоко – каждой своей клеткой в ее клетку. Сжать ее сильно, отпечатать ее тавром на своем теле, заставить ее стонать в моих руках, видеть ее желание, а затем счастливую удовлетворенность…
Силой заставляю себя вернуться к настоящему и слышу ее тихий всхлип.
- Милая, посмотри мне в глаза. У нас нет завтра. У нас есть только это ускользающее сейчас. Пожалуйста, будь со мной. Будь со мной всецело.
Лина повинуется, и мы смотрим друг другу в самую глубь зрачка, тонем в бесконечной глубине, пока не остается ничего кроме этой бездны, кроме этой невообразимо огромной Вселенной, в которой мы танцуем наш единственный главный танец.
«Ты чувствуешь Вечность?» - спрашивает моя душа. «Да» - выдыхает она в ответ.
Мне хочется плакать и смеяться от счастья, мне хочется кружиться под этим огромным звездным небом, мне хочется остановить время и остаться там навсегда в этой вечности.
Я знаю, что завтра мы проснемся. И это завтра наступит уже через миг. Но ведь с точки зрения вечности не бывает завтра, есть только настоящее. Всегда только сейчас. И пока она здесь со мной, пока ее душа видит мою душу, пока она чувствует мою любовь и отвечает мне полным доверием, мы будем находиться в этой вечности.
А вечность – это очень и очень долго. Вечность – это всегда.
17.02.2016 г