Я не знаю, сколько лет живут яблони. Эта была очень старая. Наверное, её вырастили из семечка.
Когда?
Не одно поколение помнит её в этой деревне.
Я иду каждый день мимо неё. А она, несмотря на старость и замшелые корявые ветки, первая выкинула яркие розовые бутоны.
Первая открыла в деревне нежность белых лепестков. Пучками раскрылись её цветы. Иней лежал в её подножии. Но она отдавала свою нерастраченную с годами красоту.
Яблоню закалили северные ветра. Она стала ещё выносливее.
Старая рябина рухнула на вытянутую ее ветвь. Тело рябины ещё в том году из последних сил остатком корней цеплялось за землю, а макушкой за изгородь, и процвело.
Ветка яблони, прижатая тяжёлой рябиной, простонала, но всё равно зацвела.
Она цвела над пропастью. Внизу, под обрывом, под землёй, её успокаивал журчащий родник колодца:
- Потерпи. Я напою тебя водой. Слышишь? У меня ещё много воды. Только некому разобрать эти ветки и землю.
И яблоня цвела. Она украшала деревню, старый, но статный дом.
Она помнила походку его хозяев. Звон цепи на колодце, когда набирали воду.
Она помнила ребятишек, которые крали тайком её яблоки.
А сейчас у неё была только одна цель: появиться в это майское утро невестой. И это у неё получилось.
Я любовалась ей. Делала снимки.
И сегодня остановилась возле неё. Рядом с яблоней в полутора метрах была глубокая и широкая яма старого колодца.
И я вспомнила его историю. Её рассказала моя свекровь своей дочери. А та мне.
Колодец этот был всегда на замке. Он был выкопан Варламом и его тремя сыновьями. Семья была крепкая.
А вчера был сход и решали, кого же из сельчан раскулачить. Кто крепче стоял на ногах, того и считали кулаками.
Долго думали: кулачить ли Варлама?
Умный костистый и высокий старик. Род его идёт из глубины.
И каким-то чудом повезло ему и его сыновьям. Оставили жить в деревне, не тронули хозяйство.
Старик пришёл домой, встал на колени перед иконой, перекрестился. А потом подошёл к колодцу. Отомкнул замок и сказал:
- Берите воду, крещёные! Всем хватит.
И с той поры к колодцу за водой шли все. Он стал общим.
Я застала в живых только сына Варлама, Маркела. Он был таким же высоким и крепким стариком.
Мне захотелось сделать снимок цветущей яблоневой ветки над ямой колодца. Я обошла яблоню, переступила через остатки забора. Осторожно подвинулась к краю обрыва.
У меня замерло дыхание, когда я оглянулась на большую яму, которая когда-то была колодцем, и сделала снимок.