Посвящается моей маме
Мамочка! Как не хватает тебя нам, твоим детям. Прошло немало лет, как ты покинула нас, но в наших сердцах - ты всегда с нами осталась.
Нина Михайловна - так звали нашу мамочку. Вырастила она нас, своих детей, в трудное послевоенное время.
Трое нас у тебя. Старший брат - Олег, сестра Светлана и я, поскрёбыш, Юличка, Уляшка - так называла меня мамочка. Отец был военным, приходилось маме переезжать по всей России и нас с собой возить. В Магадане служил мой отец. При переезде на Украину, куда его направили служить, они заехали в Москву к родным. В Москве мама родила меня.
Там жили её родные сёстры и братья. Родила меня такой слабенькой, что говорили "не доживу я и до трёх лет". Мама очень хотела назвать меня Танечкой, три месяца ею я была, пока мой папа, Алексей Иванович, не пошёл в загс и не зарегистрировал меня Юлией: в честь маминой сестры, Юлии Михайловны. Была она очень болезненной и говорила всем, что скоро умрёт. Отец решил в честь неё назвать меня Юлией.
Перевели папу служить в Дрогобыч, что на Украине, а затем во Львов.
Отец погиб при исполнении служебных обязанностей в 1948 году, борясь с бандитизмом. Остались на руках мамы трое детей. Государство выплачивало нам пособие, но этого не хватало на троих подрастающих детей. Олег поехал в Ригу поступать в мореходное училище, Светлану приютила на несколько дней папина сестра, живущая в Киеве, а меня, кроху трёхлетнюю, забрала бездетная мамина сестра Юлия, которая жила в Москве. Осталась мама одна. Потом рассказывала, как ночами она плакала о нас. Не могла привыкнуть к жуткой тишине в доме. Часто ей чудился муж Алексей. Как-то ей ночью послышался звонок в дверь, со сна соскочив с кровати, подбежала к двери:
- Кто там? - спрашивала.
- Нина, открой - это я, Алексей!- услышала голос, умершего мужа.
Открыла дверь, а там никого, только лёгкий ветерок подул в лицо. Мама испугалась и быстро захлопнула дверь. Всю ночь крутилась, уснуть не могла.
А утром послала телеграмму в Киев, чтобы Светлана скорей возвращалась домой. А сама взяла билет на Москву, чтоб забрать меня, свою Уляшку.
Как сёстры ни уговаривали маму, она не соглашалась оставить меня. Привезла меня во Львов. Мама работала учительницей - воспитателем в колонии несовершеннолетних преступниц. Работа выматывала её, забирая все силы.
За мной приглядывала старшая сестра Светлана, но она сама ещё ребёнком была. Десять лет от роду всего ей было.
Хотелось ей с подружками погулять, а тут я за подол цеплялась, слезами заливалась:
- Светик, возьми меня с собой - просилась я слёзно.
- Не плачь, Юлька! Я тебе пойду покупать билет в Москву - отвечала Света.
Так обманывали меня с подругой своей Ириной. Я с радостью соглашалась, веря им на слово. Засыпала, не дождавшись подруг. Дети, что с них взять? Но однажды, мама вернулась раньше с работы и застала такую картину: я обнимала мамин плащ и причитала, захлёбываясь слезами:
- Мамочка моя, мне плохо без тебя, а Светка меня обижает! В Москву не берёт мне билет. Мне страшно одной. Ма..мо..ч..ка! - ревела я.
Сердце мамы сжималось от боли. Жалко и Светлану, маленькая ещё.
А когда Светлана явилась домой, мама сгоряча по попе дала ей, обняла нас и заревела сама, под ревущий наш аккомпанемент. Решила брать меня с собой на работу. Всё на глазах буду у неё.
Но тут уж я "дала промах". В колонии сидели малолетки осуждённые: кто за разбой, а кто и за убийство. В такой "коллектив" попала я. Маленькая " сексотка" - так меня прозвали девчонки. Бегу к маме крича:
- Ма! Там девки курят в кустах и по матюшке ругаются!
"Девки" ловили меня и крапивой по заднице дубасили:
- Ах, ты! Маленькая "курвочка"! Ещё раз пожалуешься, всю крапиву об тебя обобьём, - ругались они.
Страшно мне было от такой мести. Пришлось маме забрать меня домой. Света пошла в школу, меня одну закрывали дома. Соседка открывала мне дверь и выпускала "на волю". Вольготно стало мне: чумазая бегала во дворе, лазила по деревьям, как обезьянка, срывала незрелые яблоки и уплетала их с таким удовольствием.
Приехала из Москвы моя бабушка Саша. Воля моя закончилась, но однажды, нашкодив дома, испугавшись, что накажут меня, забралась в коридоре в обувь, что стояла на полке и уснула там. Два часа меня искали на улице, подняв на ноги соседей. Проснулась я от плача мамы и, не понимая в чём дело, вылезла из своего укрытия. Все кинулись меня целовать, обнимать. Я с испугу заревела. На семейном совете решили отправить меня с бабушкой в Москву, где я прожила несколько лет. Тётя Юля, плохо слышащая и дядя Терентий Михайлович, инвалид первой мировой войны- стали моими воспитателями.
Детей у них не было, сын умер в младенчестве, всю свою любовь они отдали мне. Шум у них дома был постоянный. Мне приходилось кричать тёте на ухо, наклоняя её, чтоб достать до её уха. Дядя постоянно бурчал на неё. Я была «переводчиком» у них. У дяди не было правой руки и он с гримасой на лице показывал, как ему тяжело поднимать левой рукой. Тётя работала модисткой, шила на дому. Научила меня шить. Кукол своих я обшивала сама. Лоскутков было достаточно. Вспоминая эти годы, я улыбаюсь сейчас. А ведь в какие переделки я попадала: то тётя, купая меня в ванной, и уже одевая меня и заплетая косички, роняла меня опять в ванну, полную воды, а потом меня же лупасила.То я из материала, принесённого заказчицами, вырезала цветочки.
А один раз дядя из ресторана принёс раков. Налили мы с тётей воды в тазик и давай смотреть, как они будут в воде плавать. Сосед по коммуналке, зашёл на кухню и спросил, что делают варёные раки в воде? Так мы узнали, что живые раки бывают зелёными, а не красными.
Много было хорошего, но и плакала я потихоньку, скучая о маме и о своей любимой сестрёнке. Научилась писать и отправляла маме письмо, но не по почте, а кидая за шкаф, думала, что почтальон забирает их оттуда. Малая была дурёха. Мама приезжала часто и забирала меня домой на лето. Не захотела я уезжать обратно в Москву, осталась во Львове. Годы школьные промелькнули быстро. Брат ходил в море, женился в Риге. Родилась у них дочка, Танечка. Редко я его видела, больше с сестрёнкой встречалась. Светочка вышла замуж очень рано по большой любви. Потом успешно разошлась, вышла второй раз и родила дочку Кариночку.
Я от неё не отстала, выскочив в 18 лет замуж за украинца. В 19 лет родила дочку, назвала её Илоной. Мама помогала растить дочку, муж в Харькове учился в авиационном училище. Поступил в училище, чтоб иметь возможность приезжать на каникулы домой, к своим любимым девочкам. Сестра жила в Харькове. Работала учительницей в школе, преподавала русский язык, воспитывала дочь. Встречались мы все у мамочки, когда приезжали в отпуск. Какие были весёлые, тёплые встречи. Брат играл на аккордеоне, мы подпевали. Голоса звонкие, в свою маму-певунью. Сестра оформляла домашнюю стенгазету - юмор. Дети организовывали нам, взрослым, концерт. Спектакли весёлые. Сестра не отставала от них, изображая по очереди всех артистов, не отставала и я от неё, обладая голосом имитатора, смешила, дурачилась. Мама так гордилась нами!
Окончив учёбу в училище муж был направлен на службу в ГДР. Там я родила вторую девочку. Ладушкой мы её назвали. Время пролетело незаметно в Германии. Детей растила, занималась пением. Вот уже мы в Питере, на учёбе. Мама стала болеть. Тяжело ей жить одной, сестра переехала к ней жить. Я часто приезжала к ним. Маму болезнь одолела, ослепла, с трудом ходила. Приехала я в помощь своей сестре ухаживать за мамой.
Умирала наша мамочка. Собрались мы около неё:
- Как хорошо, что умираю я на ваших руках,- шептала мама.
- Не представляю, если б я потеряла кого-то из вас. Умру, не бойтесь меня, если приду к вам, я вас очень люблю и не сделаю вам ничего плохого,- говорила она.
- Света, береги Юляшку, она у нас слабенькая, а ты сильная девочка. За тебя и Олега я спокойная,- напутствовала мама.
Похоронили мы мамочку. Олег был в море, не смог прилететь на похороны мамочки. Приехала его жена Фелиция. Сидели, обнявшись в своём родном доме, опустевшим без мамочки. Илонка заканчивала десятый класс, Ладушке всего-то шесть лет, Кариночке столько же. Мне пришлось возвращаться в Питер, где Илоне надо было доучиваться в школе, а мужу продолжать учёбу в академии.
Прошло девять дней после смерти мамы. Снится мне сон: Нахожусь я в склепе, холод в нём жуткий, посредине стоит стол мраморный. На столе лежит мама. В руке у меня большой золотой крест. Жутко мне очень, холодно.
- Мамочка,- спрашиваю я маму,- мне очень страшно! Когда придут за тобой?
- Не бойся, Юляшка, держи крест перед собой, крестись.
Гляжу, подходит мужчина в рясе, с бородой.
Мама смотрит на него и мне говорит:
- Поднеси крест к нему.
Я поднимаю крест и делаю движения, как бы осеняя его. Мужчина исчезает.
- Доченька, не он. Подожди немного, заберут меня,- шепчет мама.
- Мам, мне страшно, ведь я останусь одна, мне боязно без тебя будет,- отвечаю.
- Не бойся, я скоро приду за тобой. Я тебе подготовлю место рядом с собой.
Проснулась в холодном поту от увиденного мною во сне. Родные посоветовали сходить в церковь. Я так и сделала. Поставила свечки за упокой, помолилась перед иконой. Но долго не могла успокоиться. Подходит сорок дней после маминой кончины. Вижу сон: яркий, солнечный день. Идём мы по полю, рядом со мной, вроде бы, кто-то есть, но не вижу его, только слышу мужской голос. Поляна, усыпанная ромашками и васильками. Подходим к забору. За ним виднеются столики, уставленные фруктами, за столиками сидят люди, пьют вино и закусывают фруктами.
Я спрашиваю у голоса:
- Кто эти люди? Что за веселье такое?
- А ты посмотри на столе на фрукты и вино, ведь, всё это муляж из пресс-папье и не вино, а вода. Люди за столами сидящие – это наши, но есть и служащие. Пошли дальше, не останавливайся и не оглядывайся.
Подходим к арке, проходим через неё. Дальше длинный склеп, а в нём ниши, в каждой нише работают люди. Голос зовёт меня дальше. В одной нише вижу маму! В таком красивом платье, молодая, коса венчиком на голове. Такой я её запомнила в далёком детстве. Мамочка носит в руках такие глыбы камней.
- Мамочка!- закричала я ей. Дай я тебе помогу. Ведь как тебе тяжело!
- Это моя ноша, доченька, мне её надо одной нести,- отвечает мама, а тебе ещё не время сюда. Твоя миссия на земле долгая будет.
- Мамочка, как мне выйти отсюда?- спрашиваю.
- У тебя в сумочке есть иконка, которую ты носишь с собой. Возьми её в руки. Теперь внимательно гляди на неё. Смотри на неё, позолота сползает с иконки?
Я удивлённо гляжу как меняется лик на иконе. Появляется лик целителя Пантелеймона.
- Смотри на него и выходи, не оглядываясь на меня. Живи, доченька, долго и счастливо, не грусти. Я всегда рядом с вами, дети.
Медленно выхожу я на поляну, где по-прежнему "веселится" народ. Прохожу через ограду. Начинается дождь с громом. Беру в руки иконку, молюсь, и слёзы ручьём бегут по щекам.
Проснулась - вся подушка мокрая от слёз. С тех пор и снятся мне вещие сны. Мамы с нами нет давно, сама бабушкой стала, а те сны помню до мельчайших подробностей. Дети выросли, внуки взрослые. Сейчас мамочке было бы 106 лет. Из прошлого поколения только мы с сестрой моей любимой ,Светочкой, остались.
Всё, что написала не вымысел.