Фургон двигался по пустынным улицам города. Сыщик уже достаточно петлял по городу, чтобы вновь запутать своего пассажира, который опять находился в глубине салона. Наконец, решив, что мер предосторожности выполнено достаточно, он привез священника к его дому, остановился у края проезжей части и заглушил двигатель. После чего перебрался в заднюю часть фургона и присел напротив пассажира.
- У меня есть к вам один небольшой вопрос. Надеюсь, вы не очень сильно торопитесь домой?
Отец Павел безразлично пожал плечами: - Всё равно уже слишком поздно торопиться. Задавайте ваш вопрос.
- Вы знаете, у меня довольно неплохо развита наблюдательность. Отчасти это издержки профессии, но и до обретения моего занятия я часто замечал вещи, которые скрываются от большинства остальных людей. И мне показалось, что ваша история намного глубже, чем вы рассказываете. Когда вы общались с моим работодателем, я не мог не заметить, что вы переживаете какие-то свои эмоции, выходящие за грань простого увлечения работой. Я прав?
Отец Павел смотрел на него с сомнением, будто решая, можно ли ему рассказать.
- Не подумайте, это никак не связано с моей работой на того человека. Просто с такими делами я никогда не сталкивался, и у меня возник вполне понятный интерес к вопросу. Об одержимости пишут книги и снимают фильмы, но встретить такое в реальной жизни было очень неожиданно. И крайне любопытно. Если вы согласитесь рассказать мне то, что с вами случилось, обещаю, что за пределы этой головы, - тут он коснулся пальцем своего виска, - ничего и никогда не выйдет.
Священник несколько секунд подумал, восстанавливая события прошлого. Он старался раньше о них не думать, но последние несколько часов невольно освежили все мельчайшие подробности давних событий, которые, казалось, навсегда стерлись из памяти. Он набрал воздуха в грудь и начал свой рассказ…
Это случилось со мной много лет назад, когда я еще учился в школе. Я тогда был в выпускном классе, и уже начинал готовиться к экзаменам. Но однажды днём произошло что-то странное. Я помню, тогда возвращался домой из школы, день был теплый, и иногда появлялся небольшой прохладный ветер. Мы тогда жили в пригороде, и до дома можно было добраться через небольшой перелесок. Я знал ту дорогу довольно хорошо, и практически каждый день ходил тем путём, совершенно спокойно. Ведь дни всё еще были длинные, перелесок был всего около сотни метров в ширину, и деревья там росли довольно редко.
Пересекая его по знакомой тропе, я почувствовал слабый запах гари. Хоть дыма и не было видно, но чувство тревоги появилось где-то внутри. В тот год осень наступила рано, но солнце было довольно теплым, и быстро высушило накопившуюся от дождей влагу. По телевизору передавали о пожароопасной обстановке в лесах, и крайне настойчиво рекомендовали не разводить костры.
Пройдя еще десяток шагов, я наткнулся на небольшую полянку. Про неё я знал уже давно, это было спокойное место, но сюда время от времени приезжали отдыхать люди. Как водится, с шашлыками, веселыми разговорами и зачастую с алкоголем. Когда я оказался здесь, людей уже не было. В глаза сразу бросилось то, что отдыхавшие были людьми, по меньшей мере, неаккуратными. Остаточные следы мусора, пустых упаковок от еды и сигаретных окурков было довольно много. Но даже не это тревожило больше всего. А причиной беспокойства, постепенно перераставшего в панику, послужил оставленный посреди поляны костёр. Он уже не горел, в центре были остывающие угли, покрытые рыхлой пленкой сажи. А вот во все стороны от него расходились радиальные дорожки уже сгоревшей травы. И эти черные пути вели к краям поляны, постепенно добираясь до кустарника и стоящих дальше деревьев.
Я не знаю, сколько времени я там стоял, пытаясь придумать план действий, скорее всего несколько секунд. Но точно сказать я не могу, потому что когда очнулся, везде вокруг уже был огонь. Я попятился было назад, но это было бесполезно. Позади меня, не подпуская к приведшей сюда тропинке, уже полыхал огонь, потрескивая высохшими от жара ветками. Пытаться пересечь стену огня было бы бесполезно, я отошел к центру поляны, туда, где пламени было меньше всего, и опустился вниз к земле. Но даже в таком положении дышать было уже тяжело. Горький воздух, смешанный с витающей вокруг гарью постепенно заполнял легкие. Я пытался кричать, но это было бесполезно. Кислорода не хватало, я в очередной попытке попытался вдохнуть побольше воздуха, и после этого провалился в забытье.
Когда, спустя несколько часов, меня нашли, оказалось, что я был еще жив. Это была какая-то удивительная удача, такого просто не могло быть. По крайней мере, так мне говорили спасатели и врачи. Действительно, я узнал позже, меня нашли прямо на этой поляне, лежащего лицом вниз, прямо в земле. И удивительных вещей было две. Первая, это то, что я оказался в эпицентре лесного пожара, в результате которого выгорел целый перелесок площадью в несколько гектаров. Но это хотя бы поддавалось объяснению, огонь мог расходиться во все стороны от эпицентра, и шанс хоть какой-то, но был. А вторая вещь, о которой потом говорили все, кто поднимал эту тему в сплетнях, было то, что я остался совершенно невредим. Самое странное, что на мне сгорела абсолютно вся одежда и обувь, и даже волосы на всем теле, но на коже не было ни малейшего ожога. Эта корка из остывшего пепла покрывала всё тело, и, по предположениям, именно она защитила от обугливания. Но, как оказалось позже, причина моего спасения была в другом.
Во мне появилось что-то, что спасло меня от того пожара. Я не мог объяснить, что я чувствовал, но ощущения мои начали постепенно меняться. Я стал острее ощущать окружающий меня мир, лучше видел и слышал, быстрее соображал. Почему так происходило, для меня оставалось загадкой. Помню, со мной тогда работал психолог, в надежде исправить эту тяжелую эмоциональную травму, и вернуть меня в ряды здоровых детей. Она этим и объясняла мое изменившееся поведение и восприятие. Мы виделись несколько раз, я всё лучше видел то, что происходит внутри неё. Для неё это была просто работа, и она старалась сделать её как следует. Но душу не вкладывала, а без этого невозможно работать с подобными травмированными личностями. Нет, себя я не считал в чем-то пострадавшим, напротив, мне открылись многие качества окружающего мира, с которыми я раньше не был знаком.
А вот почему так происходило, мне стало ясно немного позже, после выписки из больницы. В ней я провел несколько дней, меня всячески обследовали, чтобы не пропустить никакое скрытое повреждение организма, но в конечном итоге все остались довольны. Однако по возвращении домой стали происходить какие-то странные вещи.
Иногда я знал заранее, что должен зазвонить телефон, или кто-то мог придти в гости. Причем, я не мог об этом узнать ни у кого, мне никто ничего не говорил. Поначалу это было довольно забавно, но родители начали искоса поглядывать в мою сторону, когда я их не видел. Точнее, они думали, что не видел, моё зрение тоже стало каким-то другим. Не в том смысле, что я видел сквозь стены, нет. Скорее, я просто начал ощущать изменения окружения по каким-то другим признакам.
Когда я понял, что родители начали переживать, я решил не показывать им, что владею какими-то необычными способностями. Просто начал больше молчать и не подавать виду, что мне известно что-то тайное. И с таким же успехом я видел недавние события прошлого, даже когда меня и рядом не было. Я будто заглядывал в голову каждому встречному, и начинал видеть его глазами. Передать это словами сложно, но все эти люди как-то ощущали, что со мной что-то не так, и старались избежать моего общества.
Так постепенно, я стал довольно замкнутым. Постепенно - это за несколько дней. Я перестал ходить в школу, всё больше времени проводил в комнате, глядя в окно. Как на улице появлялись знакомые мне люди, которые уже не желали со мной общаться. Друзья тоже куда-то пропадали, я оставался один.
И в один такой день я начал видеть человека, которого раньше не знал, но казалось, что мы были когда-то давно очень хорошо знакомы. И если мне захочется, то я могу вспомнить о нем много тайных подробностей. Да вот только, сколько я ни силился, ничего вспомнить не удавалось.
Я видел его через окно, он прогуливался по улице с безразличным видом, и казалось, не замечал никого. А прохожие не видели его, и зачастую почти сталкивались с ним на тротуаре, но в последний момент он словно избегал столкновения. И хоть он и делал вид, что ему всё равно, что происходит вокруг, я знал - он здесь только из-за меня.
И в один день, когда я вновь пребывал в комнате в одиночестве, он вдруг оказался рядом со мной. Вблизи он казался еще больше, чем гуляя по улице. Высокий, крепкий, наверняка заядлый спортсмен, он возвышался возле входной двери как исполин, заключенный в тесную камеру. Он подошел ближе, уселся на дальний край кровати, и сложил руки на коленях.
- Тебе не стоит меня бояться. - Произнес он. Я явственно слышал его низкий голос, но не видел движений губ. Как будто слова попадали прямо мне в голову, минуя уши.
Я стоял у окна, спиной к улице, и слушал его. Он говорил много, и его слова будто становились моими мыслями. Он рассказал мне, что это именно он спас меня от того лесного пожара, что это было в его силах. Он тогда сказал, что я сильно обгорел, но ожогов не было, потому что он поглотил все страдания моего тела, и это дало ему силы защищать мою жизнь дальше. Это он давал мне те самые знания, которые я начал ощущать после своего чудесного спасения. И еще он обещал мне больше знания, о тайнах жизни и смерти, и о человеческих кладах, и о прошлом и будущем.
Он говорил, что вместе мы можем быть сильнее, чем любой из живущих на земле людей. Он мог продлить мне жизнь на столько, на сколько было бы нужно. Ему от меня требовалось лишь одно: чтобы я позволил ему оставаться в моём теле.
Хоть я и был молод, я понимал, что мне нечего было терять. Этот мужчина предлагал мне завидные преимущества, о которых только может мечтать подросток. И тогда я дал ему своё согласие.
А он в ответ встал, взял меня за руку своей огромной ладонью, и крепко сжал пальцы. И только после этого, в знак взаимного доверия, он назвал мне своё имя.
А потом случилось то, что повернуло мою жизнь еще раз, и притом в совершенно другую сторону. Почему я не почувствовал, что это произойдет, для меня осталось загадкой. Но дверь отворилась, и в моей комнате оказалось трое людей. Двое из них были мне хорошо знакомы, это были мои родители. А третьего человека я никогда раньше не видел, и до сих пор жалею, что мы тогда встретились.
«Вот, это Сергей», сказали мои родители. «Посмотрите, он стал совсем другим человеком, перестал общаться со сверстниками, и ведет себя как-то странно».
Тот третий человек был уже немолодым, он стоял, опираясь на трость, и был похож на древнего лекаря, который изучает редкую и опасную болезнь.
Он подошел ближе, наклонился ко мне и спросил: «Скажи мне, Серёжа, эта сущность называла тебе своё имя?»
И тогда, в тот момент, я надеялся на присутствие своего нового знакомого, но его не было. А мне так был нужен его совет. Я ждал долго, эти несколько секунд я просто звал его по имени, надеясь, что он вновь появится. Но я делал это настолько отчаянно и торопливо, что случайно произнёс это имя вслух: «Форас».
И после этого был обряд, и тот старик сказал, что освободил моё тело и душу от этого исчадия ада. Действительно, я больше не ощущал присутствия своего нового друга, и понимал, что наверняка больше никогда о нём не узнаю.
Но у меня оставалась еще одна надежда найти его, и именно поэтому я изменил все свои планы и решил учиться на священника. Ведь нигде нет такого количества знаний о демонах, как у церкви. Да и общаться с демонами священникам приходится куда чаще, чем всем остальным смертным.
И с тех пор, вот уже двадцать лет, я ищу его, надеясь встретить в очередном одержимом, и постараться вернуть себе преданное когда-то доверие этого демона…
Закончив говорить, отец Павел скорбно замолчал, глядя себе под ноги и сжав руки так, что побелели костяшки пальцев. Через несколько секунд он вновь собрался, скрыв с лица выражение тяжкой печали, и поднял глаза на сыщика.
- Я надеюсь, вы сдержите данное вами обещание никому не рассказывать эту историю. Мне уже нечего терять, а вы должны знать: предатели всегда отправляются на самый последний, девятый круг ада. Помните об этом.
После этих слов он поднялся, вышел из салона фургона и резко захлопнул за собой дверь.