19 век с полным на то основанием можно назвать — честным. До рождения такого явления, как «политкорректность» оставалось более сотни лет, и это позволяло делать в те славные времена сенсации, немыслимые в наше время. Истина справедливо считалась учеными высшей из ценностей, во имя которой можно пожертвовать не только своей репутацией, но и самой жизнью. Не практическая польза и не престиж виделись тогда целями науки, но — чистая правда. И о природе, и о человеческом обществе, и о самом человеке. Собственно, на накопленном в те времена запасе правды наука и дожила до конца 20 века, когда он наконец истощился, и ученость впала в тяжелый кризис.
Одна из важнейших сенсаций 19 века, о которой ныне стало говорить катастрофически неполиткорректно — открытие Томаса Мальтуса, названное им Законом Народонаселения. Его сердцевина, под стать своему времени — проста и изящна, она укладывается в две формулы, первая из которых отражает прирост народонаселения на Земле, а вторая — рост производства пищи. Разумеется, человек жив не хлебом единым, но никто не будет спорить, что без наличия прежде всего — достаточного количества еды выживание человека невозможно.
Первая формула отражает геометрическую прогрессию, а вторая — арифметическую, что означает отставание прироста пищи от прироста людской численности на целый порядок. Если обе формулы представить в виде двух графиков, то они пересекутся, образуя крест. За этой точкой пересечения неизбежно появляются лишние (в прямом смысле этого слова) люди, которым, по выражению Мальтуса, «природа сама повелевает удалиться».
Несмотря на многочисленные попытки, опровергнуть теорию Мальтуса никто не смог. То есть, никому из ученых не удалось найти в его работе ни одной ошибки. Потому несмотря на многочисленные рассуждения на эту тему, закон Мальтуса де-факто признан современной наукой. Другое дело, что выводы из него от момента опубликования труда и до сегодняшнего дня делались разные, что в свою очередь не могло не отражаться на политических и экономических доктринах, а также — находить выражение в культурах соответствующих цивилизаций.
В целом, все разнообразие выводов из теории Мальтуса можно разделить на три группы — англосаксонскую, европейскую и русскую.
Англосаксонский мир, включающий Великобританию, США и ряд периферийных стран (Австралия, Новая Зеландия, ЮАР) несет в своей основе иудеопротестантское, кальвинистское начало. Согласно основам этого учения, посмертная судьба каждого человека предопределена с самого его рождения, и это предопределение проявляется в жизненной судьбе через удачу в земных делах, то есть — в успехе по стяжательству земных богатств. Теория Мальтуса, соединившись с кальвинистским духом и с недавно созданным учением Дарвина дала обильный всход, вошедший в историю под именем социал-дарвинизма. Его основатель Герберт Спенсер сказал знаменитую фразу: «Существо, недостаточно энергичное, чтобы бороться за свое существование, должно погибнуть».
Безусловно, эта фраза построена на непоколебимой логике (Герберт Спенсер был еще и теоретиком логики). Понятия добра и зла как будто превращаются в надписи на сдернутой занавеской, обнажившей истинный скелет мироздания. На этом скелете удобнее всего из всех социальный конструкций, конечно, монтируется либеральный капитализм. Который в этой логике выглядит, как самое естественное человеческое сообщество, ибо «обеспечивает отбор наиболее энергичных».
Очевидно, что социал-дарвинизм невозможен без многочисленных допусков. Например, в обществе должны быть одинаковые для всех «правила игры», что, конечно, всегда присутствовало в мечтах либеральных теоретиков, но никогда не реализовывалось на практике. Но, главное, что этот принцип предполагает наличие однородных и взаимозаменяемых людей, различающихся только по своей энергетике и не имеющих иных различий. Очевидно, что это не соответствует действительности, между собой люди имеют множество различий, наиболее фундаментальными из которых являются расовые, цивилизационные, национальные. Но и внутри одного народа каждый человек предназначен для определенного места, и заменить его другим человеком не всегда возможно.
Каждый из мыслителей 19 века изучал античную историю, и потому хорошо знал об обычаях эллинского государства Спарты. Там впервые в мировой истории была предпринята попытка селекции человека с целью отбора наиболее сильных и выносливых. Производилась она весьма просто — слабых младенцев сбрасывали с горных вершин. В результате такой работы Спарта в самом деле получила очень сильных и выносливых воинов, не сумевших одержать победу над далеко не воинственными Афинами и потерпевших тотальное поражение от Македонии, а позднее — от Рима. Ибо не было в их войске мудрых полководцев, которые, вероятно, могли бы вырасти из тех выбракованных младенцев. Пример такого рода история получила позже в лице гениального русского полководца А.В. Суворова, не потерпевшего ни одного поражения, но рожденного слабым ребенком.
Континентальная Европа не приняла взгляда на людей, как на однородных индивидуумов. Ее ученые сосредоточились на различиях людей, прежде всего самых фундаментальных, биологических, то есть — расовых. Первым из мыслителей этого направления стал французский аристократ граф де Гобино. В своей ныне запрещенной книге «Опыт неравенства человеческих рас» он связал биологические человеческие общности — расы с общностями культурными, цивилизациями и доказал их единство. Наибольший интерес ученого вызвала раса людей Севера, обладающая наивысшими творческими способностями, но при этом имеющая низкие темпы размножения. То есть — его собственная раса. Ей он противопоставлял расы Юга, обладающие низкими творческими способностями, но при этом — высокими темпами размножения. Из всех рас Юга наиболее опасной он считал семитскую расу, представители которой, являясь от природы кочевниками, могут перемещаться на большие пространства и внедряться в жизненное пространство белой расы. Таким образом, поставленная Мальтусом проблема перенаселения сводилась к вопросу борьбе между расами, противостоянию своих и чужих, что больше соответствует сути человека, чем среди массы условно однородных человеческих индивидуумов.
Потому учение де Гобино привлекло к себе множество последователей. Альфред Плец соединил расовую теорию с медицинской наукой, создав учение под названием «расовая гигиена. В 1911 году было создано международное сообщество по этой области знаний, а в 1927 году в Берлине (еще до прихода к власти национал-социалистов) был основан Институт антропологии, генетики человека и евгеники имени кайзера Вильгельма.
С этого момента задача регулирования численности человечества была сформулирована технически — способствование увеличению рождаемости у своих и сокращение ее у чужих. К ее решению приступил сумрачный германский гений профессор Йозеф Менгеле. Демонизация этого человека в современном мире не позволяет судить о его трудах объективно, тем более — видеть плоды его работы в современном мире. Сейчас очень мало кто даже знает, чем конкретно занимался этот мыслитель, доктор философии и медицины, какой проблеме были посвящены его жутковатые опыты на заключенных лагерей смерти.
Проблема рождаемости в развитой цивилизации имеет социальную природу. На воспитание и обучение каждого ребенка в семье тратятся значительные силы и большое количество времени. В какой-то степени решает эту проблему, облегчая задачу воспитания и обучения рождение в семье близнецов. Опираясь на достигнутые Германией успехи в области фармакологии и эндокринологии Йозеф Менгеле разрабатывал препараты, способные в зависимости от своей структуры и схем приема либо стимулировать рождение двоен, либо быть противозачаточными средствами. Первое, разумеется, предназначалось для своих, второе — для чужих. Использование подопытного человеческого материала многократно ускорило ведение работ, которые заняли фантастический по меркам сегодняшних медико-биологических наук срок — всего два года.
После падения 3 Рейха его наследие было поглощено победителями, причем большая его часть — англосаксонской цивилизацией. В числе прочих достижений германской науки, она получила и разработки профессора Менгеле. И, разумеется, не отказалась от их применения, но уже согласно своей, социал-дарвинистской концепции. Противозачаточные средства были выброшены на мировой рынок, после чего ответственность за рождаемость среди бедных стало возможным возложить на самих бедных. А сделать бедным тот или иной народ, ту или иную группу людей при владении ключевыми финансовыми технологиями не составляет особых трудностей. Таким образом, достижение Менгеле стало работать для селекции человека, но, конечно, совсем не той, о которой замышлял профессор. Покинувший с помощью Гудрун Гиммлер Европу и живший в Аргентине, ученый, конечно, не мог не знать о судьбе своего детища. Трудно сказать, какие чувства испытывал он, об этом ничего не известно, как и о самой заморской жизни сумеречного германского гения.
Плод трудов Менгеле стал работать прежде всего против людей северной расы, низкая рождаемость которой была проблемой задолго до его трудов. Проведенная мировым рынком, а фактически англосаксонской цивилизацией глобализация привела к тому, что представители расы юга смогли занимать жизненное пространство, освобождаемое сокращающейся расой севера. Именно они оказались теми «наиболее энергичными существами», в пользу которых и стал в итоге работать социал-дарвинистский отбор. Заметим, что не пощадил он и самих англосаксов, численность которых также — сокращается.
При этом упадок белой расы с лихвой компенсировался ростом рождаемости у семитской расы (прежде всего — у арабов) и потому численность человечества не только не снизилась, но — возросла, что, конечно, ничуть не способствует решению задачи, обозначенной Мальтусом. При этом творческая продуктивность человечества впала в кризис, связанный в том числе и со снижением рождаемости у белой расы. Ведь наука — это работа на будущее, оставление наследия потомкам, а при их отсутствии подобная деятельность лишается смысла.
Между тем бесконтрольное размножение народов юга в конце концов может привести к истинной нехватки ресурсов Земли и катастрофическому перенаселению, от которого их не спасет даже наша гибель и потребление нашего жизненного пространства. Итогом этого пути станет непрерывная война всех против всех и селекция человека уже в самом брутальном смысле этого словосочетания. Только отбирать станет некого, ибо лучшие уже исчезнут с лица Земли.
Если демографический кризис Европы связан прежде всего с психологическими причинами (ощущением общего упадка и бессмысленности жизни), то кризис русского народа связан и с материальными причинами, всеобщей бедностью русских людей, порожденной мировым рынком. Особенно эта бедность касается людей физического труда, рабочих и крестьян. Поток дешевой рабочей силы с юга не оставляет им шансов, сбивая цену их труда ниже возможностей физического выживания. Доводя их уровень жизни до той черты, где уже не может идти речи о простом воспроизводстве. А ведь с позиций современных психологических теорий, в частности — системно-векторной психологии, эти люди, восновном имеющие мышечный психологический вектор, в прошлом и обеспечивали высокую рождаемость в нашем народе, в нашей цивилизации! Ибо люди этого вектора практически не имеют внутренних ограничений для высокой рождаемости и создания больших семей. Именно поэтому поддержка русских рабочих семей должна иметь первоочередное значение. Отнюдь не с позиций марксизма-ленинизма, но с позиций самого выживания русского народа и всей белой расы.
Фактически стоя на позициях социал-дарвинизма (правда, прикрываясь при этом отвлеченно-гуманистической риторикой) власть современной России на самом деле производит расовую селекцию. Причем направленную против своей же расы, против своего народа.
Само собой, выживание русского народа в нашем учении имеет главное, определяющее значение. Ибо при исчезновении народа как такового все его идеи сразу же теряют смысл. Но я пойду дальше и буду утверждать, сохранение русского народа имеет гораздо больший смысл, касающейся всей расы и всего человечества в целом. Ведь именно русский ученый Петр Кропоткин был первым, кто с научных позиций выступил с резкой критикой социал-дарвинизма. Отбору он противопоставил взаимоподдержку как людей в обществе, так и живых организмов в природе.
Позже основатель Русского Космизма Николай Федоров сделает свои выводы из теории Мальтуса, и обратит внимание не на ту ее часть, где говорится о росте числа людей, а на другую, которая повествует о ресурсах. И сделает вывод иной по отношению как к англосаксонской, так и к континентально-европейской науке. Он скажет о возможности радикально расширить производство самих ресурсов через радикальный прорыв в науке, через прорыв в новое пространство обитания — в космос. Совершить этот прорыв по его мнению должно все человечество вместе, свой проект он именовал Общим Делом. Но во главе Общего Дела мыслитель видел именно свой, русский народ с его колоссальным творческим потенциалом. Именно поэтому судьба русского народа неразрывно связана с судьбой всего человечества.
Против русского народа сейчас с одной стороны работает мировой рынок, обесценивающий наш труд и уничтожающий возможности нашего выживания. С другой — этническое давление с юга, грозящее обернуться настоящей этнической катастрофой, за которой последует необратимое разрушение национальной культуры и крах русской цивилизации. Потому выход в настоящий момент может быть только в максимальном отделении русского пространства от мирового рынка и от потоков представителей южной расы. Только эти мероприятия могут создать условия для поддержки рождаемости, в которую должно входить и создание высокооплачиваемых рабочих мест в области рабочих профессий. Превышение численности следующего русского поколения над нашей сегодняшней численностью создаст потребность в работе не на настоящее, а на будущее, без чего не мыслимо развитие цивилизации. Наука и передовые разработки вновь обретут смысл. Меногодетность при отсутствии материальной нужды значительно улучшит психологическое качество жизни русских людей, устранит из общества ярость и злобу, готовые сегодня уничтожить его.
И, решив проблему жизни своего народа, мы, в конце концов, решим и проблему жизни всего человечества.
Андрей Емельянов-Хальген
2016 год