Сразу после переезда в Америку, в первые непростые годы адаптации, когда в захолустном провинциальном городке моя семья делала самые отчаянные попытки как-то удержаться на плаву, пришлось мне от безвыходности положения получить какое-никакое американское медицинское образование. К чему в Союзе никогда не имела никакого отношения. Под угрозой перспективы идти работать в ресторан, мобилизовала все свои силы и возможности и уже через двадцать месяцев после приезда получила два сертификата - помощницы медицинской сестры (medical assistant) и флоботомиста. Для человека, у которого второй язык здесь был немецкий, это было большое, просто героическое достижение. Английский учила на ходу. Отчаяние прибавляло силы. Мерять кровяное давление и делать электрокардиограммы было бы проще и спокойнее. Но школа, где приобрела все эти навыки, бросила меня грудью на кровавую амбразуру. Направили на станцию переливания крови.
Годы назад в своих журналах я подробно описывала этот и сейчас приводящий меня в дрожь опыт.
Год в кровавом аду.
Правда, очень повезло с супервайзершей. Мудрая, внимательная и видящая все насквозь, Дебра удивительно хорошо понимала мой ломаный английский. Как-то сразу прониклась ко мне симпатией, приблизила к своей семье и очень по-дружески помогала на всех этапах освоения премудростей моего нового поприща. Это как-то снимало драматизм ситуации и сглаживало стресс на работе. А стресса было хоть отбавляй.
Представьте - огромное помещение, уставленное деревянными топчанами.
В "предбаннике" к нему ждет своей очереди сдать кровь толпа обделенных жизнью бедолаг.
Все порядочные американцы сдают кровь бесплатно - по месту работы, в церквях, в специально оборудованных передвижных пунктах. А сюда приходят, чтобы получить за один визит десять долларов, бездомные, безработные, юродивые и более, чем странные, острой нуждой попахивающие люди, лузеры.
С тех пор, как я распрощалась с Флинтом, с таким контингентом сталкиваться больше не приходилось.
Но этот был опыт еще тот!
Угрюмый холл, типа безоглядного производственного цеха, где, один к одному - с пол-сотни лежачих мест. Рядом с каждым топчаном компьютер, выполняющий роль перегоночной машины, разделяющей кровь на красные кровяные тельца и плазму. Красные кровяные тельца возвращались в организм клиенту, плазму станция забирала себе. Донор, подсоединенный к компьютеру специальными шлангами, чтобы получить своих десять долларов, мог лежать часами - до тошноты, до потери сознания. Чтобы найти вены у этих колотых-переколотых доходяг, нужно было невероятное искусство. Вены никакие, а иглы - гигантские. Стоны, вонь, бачки с использованными кровавыми пластиковыми трубками, удушающий запах сырой крови, угроза уколоть себя инфицированной иглой - вот в каком "радужном" свете начиналась моя вожделенная американская жизнь! За четыре доллара в час, без всяких страховок и бенефитов, я возилась с компьютерами, искала вены, отхаживала теряющих сознание, а у самой пульсом у виска билась единственная мысль: "Боже, боже мой, я работаю в кровавом аду..." Сил хватило только на одиннадцать месяцев. И уже через год жизнь повернулась ко мне светлой стороной.
Пишу это не просто для того, чтобы разделить с вами мои тогдашние переживания. В одной из "THE WALL STREET JOURNAL" я увидела статью с результатами исследований по использованию донорской крови. И, как в давние времена, содрогнулась. Ну и risky business!
Конечно, если есть только один выбор - сразу умереть или остаться жить с какой-то новой, приобретенной с переливанием крови, болезнью, задумываться станут немногие. Но как же растет от года к году перечень заразы, внести которую способна донорская кровь! Доноры, конечно, проходят проверку до сдачи крови. Сданная кровь проверяется также. Но - невозможно сделать тест и пробы, на все возможные угрозы организму реципиента! Невозможно проверить каждый пакет...
Так, если в 1980 отвергалась кровь больных раком, СПИДом, гомосексуалистов и использующих гиподермические лекарства, то в 1990 к этому списку добавили каждого, кто когда-то болел гепатитом и лечился определенными гормонами. В 2010 перечень разросся почти вдвое. Сейчас потенциального донора дополнительно к прочему спросят, не провел ли он больше трех месяцев в Англии в период с 1980 по 1996 год, не переливали ему кровь во Франции когда-то с 1980 года по настоящее время, не принимает ли он лекарств от псориаза и увеличенной простаты и так далее. Вспоминая свой опыт и читая в газете новые и новые факты исследований, повторяю и повторяю одно:" Господи, упаси меня от переливания крови! Мне хватит и своих проблем..."
Чем тщательнее идет исследование донорской крови, тем больше тревоги это вызывает у людей, занимающихся этим делом. Открываются все новые инфекционные угрозы для получателей донорской крови. В исследовательских центрах разработаны и добавлены к существующим несколько новых тестов, которые должна проходить каждая вновь поступающая партия крови, плазмы, красных кровяных телец.
В их число, кроме давно существующей проверки на гепатит С и СПИД, входит теперь проверка на West Nile virus и болезнь от тропических паразитов. Но новые тесты разработать не так-то просто. Это требует времени, чтобы доказать правительству их необходимость. В последнее время идет борьба за внедрение так называемой pathogen-reduction technology, которая позволит убивать многие болезнетворные микроорганизмы в уже поступившей донорской крови. Это уже практикуется в нескольких странах Европы и Азии, где донорская кровь обрабатывается химикатами и ультрафиолетовым светом. Но в Америке все еще не решаются это сделать.