Предисловие, написанное Джорджем Ватсоном, сыном доктора Ватсона
После смерти мой матери Мери Морстон, я с трех лет воспитывался у родителей отца в деревне, а впоследствии поступил в военный Королевский колледж, намереваясь, как и он, стать военным. Но обстоятельства сложились так, что я стал юристом и открыл адвокатскую практику в Лондоне. Мы иногда виделись с отцом, и я немало гордился его литературными успехами. Я знал, что отношения между моим отцом и Шерлоком Холмсом в последние годы их совместной жизни, стали довольно прохладными и слышал о его желании переехать. Но то, что в конце 1917 года отец вдруг продал свою обширную лондонскую практику и купил на свои сбережения домик в приморском английском городке Харвиче, оказалось для меня совершенно неожиданным. Там он и прожил один последние 12 лет своей жизни. Я иногда навещал отца и пытался выяснить, что привело его в этот город, но так ничего и не узнал. В 1929 году мне сообщили, что отец скончался, и я приехал в Харвич, чтобы отдать ему последнюю дань.
Готовя к продаже завещанный мне домик голубого цвета, я обнаружил в подвале ящик с рукописями отца. Он, по-видимому, продолжал упорно трудиться над описанием событий, в которых сам принимал непосредственное участие. Некоторые, созданные в Харвиче, рукописи, например, «Камень Мазарини», «Вампир в Суссексе», «Загадка поместья Шоскомб» и другие уже были опубликованы, но часть рукописей были мне неизвестны.
Я выбрал эту, предлагаемую читателям, рукопись по ряду причин. Во-первых, в этой рукописи впервые упоминается город Харвич, и можно предположить, что именно события, в ней описанные, оказали такое большое влияние на дальнейшую жизнь отца. Во-вторых, роль отца в этой истории далеко вышла за рамки биографа знаменитого сыщика, и, наконец, вероятно именно это событие дало трещину в их многолетней дружбе. Рукопись была написана давно. На ней была пометка, сделанная рукой отца: «Опубликовать только после моей смерти». Отдельные листы отсутствовали, а некоторые были попорчены сыростью, поэтому, кое-что я дописал сам, стараясь сохранить стиль и орфографию отца. Название рассказу я придумал сам и он перед вами.
Джордж Ватсон, эсквайр
Я хорошо запомнил дату, когда началось это необычное дело – был холодный день 27 сентября 1913 года. Я только что закончил рассказ «Шерлок Холмс при смерти» о том, как он разоблачил отравителя из Суматры, и делал последнюю правку, когда в гостиную вошел Холмс.
- Ватсон, - сказал он, снимая плащ и стряхивая с него капли дождя, - вы можете сказать, где я был? Попробуйте использовать мой дедуктивный метод, вы так много писали о нем, что, наверное, сами не прочь применить его на практике. Хотя, пожалуй, эта задачка вам не по плечу!
- Элементарно, Холмс, - сказал я, - вы были в Министерстве иностранных дел и встречались с вашим братом Майкрофтом!
- Потрясающе! Я действительно виделся с Майкрофтом, - закричал Холмс, - вы можете дать фору любому сыщику из Скотланд Ярда! Но как вы догадались?
- Очень просто, у вас на ботинках красная глина, что характерно для почвы у здания Министерства иностранных дел. А в этом здании кабинет вашего брата.
- Красная глина, - с удивлением сказал Холмс, оглядывая свои ботинки, - но на моих ботинках нет никакой красной глины, и, потом, у здания Министерства иностранных дел сплошной асфальт! Нет, правда, как вы догадались?
- Насчет красной глины я пошутил. Просто сегодня за завтраком вы сказали, что вас вызывает брат по срочному делу, и вы до обеда намерены его посетить.
- Как это просто, про завтрак я совсем забыл - воскликнул Холмс, - ну, а о чем мы беседовали с Майкрофтом, вы это тоже знаете?
- Знаю, - уверенно сказал я, - вы обсуждали дело государственной важности!
- И на этот раз вы угадали, - засмеялся Холмс, - вы сможете заменить меня, когда я уйду на пенсию!
За обедом Холмс был молчалив, не похвалил вкусные блюда, приготовленные миссис Хадсон, что обычно всегда делал за столом, видимо он обдумывал новое задание, полученное от Майкрофта. Бросив на стол салфетку, он достал большой географический атлас мира и углубился в изучение карт.
- Ватсон, вы были когда-нибудь в Бельгии, в Антверпене? - спросил он.
- Не был, - отвечал я, - я приплыл в Англию на военном транспорте по Атлантическому океану.
- Прекрасный город, Ватсон. В свое время в Антверпене я присутствовал на рассмотрении проекта Евротунеля, который планируют в будущем проложить под Ла-Маншем. Меня пригласили в качестве эксперта по проблемам безопасности и предотвращения терактов, когда туннель будет введен в строй. Это весьма фантастический проект. Вы бы согласились для поездки во Францию воспользоваться таким туннелем? Или предпочли бы старый добрый паром?
- После того, что случилась в прошлом году с «Титаником», я бы предпочел туннель. Кто бы мог подумать, что корабль мирового класса пойдет на дно при первой же встрече с айсбергом? Но, думаю, передо мной такая проблема стоять не будет.
- Да, вздохнул Холмс, - и передо мной тоже. Туннель – дело далекого будущего. Я бы тоже воспользовался туннелем! А мне понравился Антверпен, симпатичный город, ведь когда-то им владели англичане. Красивый порт, замечательное вино и много красивых женщин!
- Я вас не узнаю Холмс, - закричал я, - вы стали интересоваться женщинами?
- Это я просто упомянул, чтобы вы быстрее согласились поехать со мной. Как насчет небольшой морской прогулки? Мне предстоит командировка по поручению Министерства иностранных дел, и вы бы оказали мне неоценимую помощь.
- Опять вы будете ловить контрабандистов? У вас еще не зажили старые раны, - сказал я, - не ввязывайтесь в эти дела, Холмс, вы уже не юноша, ведь если я не ошибаюсь, вам уже под 60?
- На это раз никаких контрабандистов не будет, - отвечал Холмс, - мы просто будем из Антверпена сопровождать одного человека, которому предстоит пересечь Ла-Манш на пароме, и доставить этого человека в целости и сохранности в Харвич. Там его встретит Лестрейд, и наша миссия будет закончена. Вот и все задание. День в Антверпене и две ночи на пароме: туда и обратно.
- А кто это, если не секрет, - спросил я, - опять военно-морская сигнализация?
- Я и сам не знаю, - отвечал Холмс, - Майкрофт завтра утром даст нам его фотографию. Мы разыщем этого человека по фотографии в одной из портовых гостиниц, и далее не будем упускать его из виду, сменяя друг друга. Я уверен, что замечательные виды Антверпена, как и размер гонорара за эту работу, произведут на вас неизгладимое впечатление.
- Я согласен, - сказал я, - надеюсь, это будет сюжет для небольшого рассказа.
- Не будем забегать вперед. Паром из Харвича в Антверпен отплывает завтра в 12 часов дня. До Харвича из Лондона мы доберемся поездом, который отправляется в 7 утра с Паддингтонского вокзала, так что давайте укладываться – придется рано вставать. Я думаю, миссиc Хадсон завернет нам в дорогу свои замечательные бутерброды с холодным мясом! Не берите много вещей – на континенте еще тепло.
Я не любитель рано вставать, поэтому, когда я проснулся, Холмс уже заканчивал укладывать чемодан.
- Холмс, зачем этот чемодан? Ведь вы сказали, что мы едем на три дня. И зачем вы кладете это женское платье? Я не знал, что с нами едет дама.
- Это мое платье. Я буду время от времени менять свое обличье. Меня слишком многие знают. Вы не против путешествовать с дамой?
- Если вы хотите выглядеть, как дама, Холмс, зачем вам нужна эта борода?
- Эта борода, Ватсон, нужна не мне, а вам. Она вам очень пойдет! Хотите примерять? А эта коробка с гримом, поможет мне сделать вам мешки под глазами. И, потом, у вас слишком румяные щеки, вот этот крем придаст им необходимую бледность.
Борода и крем исчезли в чемодане.
- Вас, Ватсон, тоже многие знают, что может помешать нашей миссии.
- Холмс, мою популярность вы преувеличиваете. Последний раз я гримировался, когда играл в школьном спектакле короля Лира…
Когда чемодан был упакован, а мой револьвер почищен и заряжен, миссис Хадсон подала завтрак, и, постучавший в дверь кэбмэн, сообщил, что лошади ждут. Поскольку наши сборы несколько затянулись, Холмс попросил кучера прибавить ходу, и мы успели прибыть на вокзал к самому отходу поезда.
На Паддингтонском вокзале нас встретил брат Холмса Майкрофт.
- Я думал, вы опоздаете, - закричал он, - вот билеты на поезд до Харвича, здесь ваш вагон. А это – билеты на пароход «Дрезден» туда и обратно. На нем же вы и вернетесь. Я принес вам фотографии человека, которого вы будете сопровождать, вот одна тебе Шерлок, а вот другая вам, Ватсон. Вот адреса четырех гостиниц, где может в Антверпене остановиться этот человек. И последние инструкции: с человеком на фотографии вы не знакомы и будете следить за ним, не привлекая его внимания. Вы вмешиваетесь только в том случае, если ему будет грозить опасность. Холмс, а что это за огромный чемодан?
- Здесь нужные нам вещи.
- Какие вещи, Холмс, вы едете на три дня! Отдайте мне этот чемодан, вы поедете без него!
- Майкрофт, я полагаю, что…
Но, было поздно, Майкрофт быстро передал чемодан сопровождавшему его клерку и, поскольку поезд тронулся, нам ничего не оставалось делать, как вскочить на подножку. Непонятный поступок Майкрофта озадачил нас обоих. Я, признаться, был доволен, что смогу обойтись без бороды, но Холмс был рассержен не на шутку.
- Эти министерские служащие слишком много себе позволяют, - заявил Холмс, не называя имени брата, - они думают, что кроме них никто ничего не понимает! Если бы это был не мой брат, я бы тут же от этой поездки отказался. Я не мальчик, у меня 87 раскрытых преступлений!
- Успокойтесь, Холмс, - сказал я, - вас ожидает 88-е еще не раскрытое преступление. И я охотно включу его в мою следующую книгу.
Горячий ароматный чай, который занес проводник, оказал благотворное действие на моего друга, который успокоился и, достав карту Антверпена, стал искать гостиницы, указанные Майкрофтом.
- Вот эти гостиницы, Ватсон. Две осмотрю я, две - вы. Запомните названия ваших гостиниц: «Золотой лев» и «Маяк». Вы взяли с собой ваше удостоверение врача? Предъявите администратору гостиницы вашу визитную карточку, покажите фотографию и спросите, в каком номере остановился этот человек. Придумайте что-нибудь. Скажите, например, что это ваш пациент, и он сбежал из сумасшедшего дома. Если хозяйкой окажется женщина, пустите в ход ваше обаяние. А я займусь своими двумя гостиницами, и мы встретимся завтра в 2 часа дня вот у этого памятника Наполеону. Запомнили?
Когда поезд подходил к Харвичу, и уже показалось море, Холмс вдруг сказал:
- Ватсон, а я все-таки куплю себе женское платье и парик, у нас есть до отплытия время и я забегу в ближайший универмаг. А вы меня подождите в скверике.
Хорошо, что у меня оказался с собой последний номер «Вестника медицины», потому, что Холмса не было больше часа. Я уже начал беспокоиться, когда он подошел, шумно дыша, с пакетом в руках.
- Я приобрел замечательное коричневое платье и такой же парик, - сказал Холмс, - и коробку грима, а вот женские туфли купить не успел, боялся опоздать на пароход. Ничего, платье со шлейфом, никто не заметит. Пошли на посадку. Как называется наш пароход – «Дрезден»? Вон он стоит. Вы идите вперед, а я буду держаться сзади. Встретимся, как договорились, у Наполеона. Чтобы не случилось, Ватсон, действуйте по обстановке.
Наша каюта оказались на верхней палубе, я повесил пальто, оставил свой саквояж и вышел на палубу. Матросы отдавали швартовы, пароход засвистел, и послышалось мерное гудение дизеля. Я не особенно люблю морские путешествия. Особенно с тех пор, как целый месяц плыл в Англию больным из Афганистана. Постояв у борта и полюбовавшись уходящей панорамой порта, я отправился в ресторан. Холм в коричневом женском платье и парике уже сидел за столиком у окна, а я занял столик в другом конце зала, чтобы мы могли видеть друг друга. Холмс тоже заметил меня, о чем дал мне знать условным жестом.
- Я не помешаю? - раздался приятный женский голос. Рядом стояла молодая и изящная дама с собачкой. Вы не курите? Моя собачка терпеть не может табака.
Я встал и предложил даме стул. О чем говорят незнакомые люди в дороге? Особенно, мужчина с женщиной? Она сообщила, что в Англии была в гостях у мамы и возвращается к мужу, который работает в Антверпене. А я сказал, что хочу провести отпуск на континенте.
- Значит, вы не женаты?
- Да, не женат.
- Я это сразу заметила. Я люблю наблюдать за людьми и делать умозаключения. И почти никогда не ошибаюсь.
- Поскольку о присутствующих не говорят, могу я вас просить выбрать другой объект для ваших наблюдений? - обиделся я и тут же пожалел, потому что моя соседка сказала:
- Посмотрите вон на ту даму в коричневом платье, - и она указала на Холмса, - бьюсь об заклад, что это переодетый мужчина.
- Ну что вы, - я сделал изумленный вид, - как вам это пришло в голову?
- Тут и много ума не надо, когда эта дама поднималась по лестнице, я заметила у нее на ногах черные мужские ботинки. Похоже 44 размер – это размер моего мужа.
Я растерялся, а дама, видимо не заметив этого, продолжала:
- Это, наверное, шпион. Как вы думаете, не вызвать ли полицию? И, не дожидаясь моего ответа, быстро встала.
- Подержите мою собачку. Официант, - крикнула она, - где тут у вас можно позвонить?
Через несколько минут к моему другу подошли два полицейских. После короткого разговора он встал и, сопровождаемый полицейскими, вышел из ресторана.
- Видите, - прошептала дама, - я была права – это, конечно, шпион. Наблюдательность меня не подвела.
«Черт бы побрал твою наблюдательность», подумал я, с опаской глядя на соседку. Она это почувствовала и засмеялась.
- А вам ничего не грозит, я уверена, что вы добропорядочный обыватель, возможно, по профессии, доктор и исправно платите налоги.
Оказалось, что она много путешествовала и умеет интересно рассказывать. Я тоже вспомнил свою афганскую компанию, и к концу ужина мы уже были почти друзьями. Когда ужин закончился, я проводил даму до ее каюты.
- Я еду одна, - сказала дама, глядя мне в глаза и подавая руку, - если вы захотите меня навестить, стукните три раза – вот так.
После чего мы мило распрощались.
Я не любитель случайных связей, но эта дама не выходила у меня из головы. Холмса не было. Побродив бесцельно по своей каюте, я решился. После условного стука дверь открылась. Она была уже в домашнем халате, а волосы распущены.
- А я знала, что вы придете, - лукаво улыбаясь, сказала она, - и я вас ждала. Ай-ай-ай! Добропорядочный бюргер вступает в связь со случайной спутницей! А ведь вы ничего обо мне не знаете. Ну, ну, не хмурьтесь, я шучу. Вы и вправду мне симпатичны. Очень. Да не стойте же в дверях, а то кто-то увидит.
Уже из двери я увидел столик, накрытый для двоих. Я вошел, она еще раз осмотрела коридор и заперла дверь…
После беспокойной ночи я вышел с саквояжем на палубу. Опять моросил дождь. Пароход подходил к пирсу. Холмса нигде не было видно. «Ничего себе, начало», подумал я, сошел на берег и попросил извозчика отвезти меня в гостиницу «Золотой лев».
Гостиница «Золотой лев», несмотря на громкое название, оказалась небольшим старым двухэтажным зданием неподалеку от порта. Клерк за стойкой подозрительно посмотрел на мою визитную карточку и заявил, что данные о постояльцах гостиницы сообщаются только в крайних случаях. После того, как я положил на стойку пять шиллингов, этот крайний случай наступил и, предъявив фотографию «сбежавшего из сумасшедшего дома больного», я узнал, что он поселился в номере 210.
- Вы уверены, что это он? - спросил я.
- Абсолютно. Я сразу понял, что он ненормальный. Он все время нервничал и оглядывался. Только что он еще с двумя постояльцами прошел в наш ресторан.
- Минутку, - сказал я и подошел к ресторанной двери. Посетителей было не много, и я сразу узнал нашего подопечного. Он что-то рассказывал своим двум соседям, и весело смеялся.
- Это - наши санитары, - сказал я, - я тоже остановлюсь у вас. Мне нужен номер рядом.
- Увы, второй этаж уже весь заполнен, - сказал клерк.
Я положил на стойку еще пять шиллингов, которые тут же исчезли.
- Я отдам вам номер 211, он напротив. Этот номер зарезервирован для артистов цирка, но я их поселю в другом месте. Между прочим, сэр, не вы одни интересуетесь этим джентльменом.
- А кто еще?
Клерк выразительно посмотрел на стойку. Неплохой заработок, подумал я, выкладывая еще 5 шиллингов.
- О нем спрашивала дама. Она сказала, что ищет мужа. Очень красивая молодая дама с собачкой.
- Это действительно его жена, - солгал я, и поклялся, что этот нахал больше не получит от меня ни одного пенса. Я не пошел в ресторан, чтобы не засветиться, хотя, был голоден, да и времени до встречи, назначенной Холмсом, осталось совсем мало, и я поспешил к памятнику Наполеону. Значит, она подошла ко мне не случайно. Вот так я влип.
Когда я нашел нужное место, то увидел, что на соседней скамейке сидит какой-то неопрятного вида бородатый бродяга, который немедленно что-то спросил у меня на местном наречии. Увидев, что я не понимаю, он жестом попросил закурить. Я достал портсигар и предложил ему сигарету. Он пустил струйку дыма и сказал:
- Ватсон, вы знаете, я не курю ваши сигареты, просто я хотел узнать, не догадались ли вы купить какой-то местный сорт. Угощать бродягу лондонскими сигаретами, по крайней мере, опрометчиво.
- Холмс, - сказал я, - как не стыдно, опять вы меня разыграли. Как вам удалось выбраться?
- Это было не просто. Пришлось звонить Майкрофту. Кстати, во время разговора он упомянул две цифры: 210 и 110. Пока я проверял свои две гостиницы, эти две цифры не выходили у меня из головы. Может быть это какой-то шифр? В моих гостиницах наш клиент не остановился. А как ваши успехи?
Теперь настал мой черед взять реванш.
- Во-первых, наш клиент остановился в гостинице «Золотой Лев», где я видел его собственными глазами, обедающим в ресторане с двумя знакомыми. А, во-вторых, я знаю, что означают цифры, которые назвал вам Майкрофт. Первая – номер комнаты в гостинице «Золотой лев», где остановился наш клиент, а вторая….
- Номер каюты, в которой он поплывет на пароходе в Англию, закончил Холмс, - я так и думал!
Мы оба засмеялись.
- Ватсон, я прощаю вам ошибку с сигаретами. Но вы сделали еще одну ошибку: на пароходе вы пристали к незнакомой даме с собачкой. Вы знаете, кто она? Это известная танцовщица, исполнительница стриптиза и, по совместительству, агент немецкой разведки. Я думаю, что это она навела на меня полицию. И она, конечно, предложила вам провести с ней ночь. Надеюсь, третьей ошибки вы не сделали?
Я промолчал.
- Ватсон, я был о вас лучшего мнения. Но, вы не рассказали ей о нашей миссии?
- Нет.
- Может быть, вы у нее что-то узнали?
- Нет? Она предложила не задавать друг другу вопросов.
- Слава Богу. Значит так, немедленно возвращайтесь в гостиницу и не спускайте с нашего клиента глаз. Встретимся вечером при посадке на пароход.
У пирса на возвращающийся в Англию пароход «Дрезден» была небольшая очередь. Неподалеку в очереди стояли наш клиент и те два человека, с которыми вечером обедал в ресторане наш клиент. Я наблюдал за нашим клиентом издалека. Моя дама с собачкой сумела втереться в очередь и стать позади него. Что у нее на уме? Возможно, она хочет проследить, в какой каюте он остановится? Надо бы ее задержать, но как? Очередь быстро двигалась и, когда у нашего подопечного стали проверять билет, я решительно шагнул вперед.
В это время неожиданно раздался звук сирены, к трапу подъехала карета скорой помощи, и полицейский немедленно установил барьер, за которым остались мы оба. Дама попыталась его обойти, но полицейский вежливо ее остановил.
- Одну минуту, мисс, надо пропустить тяжелобольного.
Из кареты вывезли инвалидное кресло с укрытым пледом худым мужчиной средних лет в темных очках. Сзади везли его чемодан. Возможно, больной дремал. При подъеме на трап его рука соскользнула с подлокотника, и, везущий кресло санитар, ее поправил. Больного увезли. Карета уехала и барьер убрали. Дама рванулось вперед, но нашего клиента и след простыл…
На пароходе ко мне подошел Холмс.
- Я видел вашу попытку ее остановить, - смеясь, сказал он, - это было все равно, как броситься под поезд! К счастью, помог случай - этот инвалид появился очень кстати. Да, наш клиент поселился в каюте 110. А наша каюта - 111, она напротив. Так что ночью мы будем следить за его дверью по очереди через дверной глазок. Пока все идет хорошо. Меня беспокоят те два джентльмена, с которыми он обедал в гостинице «Золотой лев», кто они: наши враги или друзья? Я имею в виду, что кроме нас с вами, охрану этого важного господина могли поручить еще и другим, о которых мы ничего не знаем. Так нередко делают при охране важных особ. Но, мне-то Майкрофт мог бы сказать. Впрочем, он и сам не все знает. А, может быть, это те, кто не должны допустить его прибытия в Англию. Ими займусь я. И эта дама с собачкой, что ей нужно? Ватсон, скоро будет обед, присмотрите за ним в ресторане, и не дайте вашей знакомой найти его каюту.
Не успели мы, как следует, расположиться в нашей каюте, как услышали звонок к ужину. Я уже было собрался вздремнуть часок, но Холмс меня остановил.
- Ватсон, вам пора на пост. Займите хорошее место в обеденном зале, чтобы было все видно. Потом расскажете мне обо всех подозрительных лицах. Не спускайте глаз с нашего клиента и, если понадобится, нейтрализуйте вашу вчерашнюю знакомую. О его спутниках не беспокойтесь. Я навел справки. Их зовут Георг Калес и Альфред Люкман. Эти его знакомые, оба - почтенные негоцианты. Я буду наблюдать в глазок за дверью нашего клиента и, когда он выйдет, я пойду сзади.
Я вздохнул и стал одеваться к ужину. Зал был еще полупустой, и мне удалось занять удобный столик. Постепенно стали приходить пассажиры, некоторых я уже знал. Георг Калес и Альфред Люкман заняли столик в центре. Вошла моя вчерашняя знакомая дама с собачкой, она бегло осмотрела зал, кивнула мне и уселась за столик ближе к эстраде. Тот же санитар привез инвалида на его коляске. На это раз инвалид не спал, а что-то рассказывал санитару. Впрочем, последний на него не обращал никакого внимания. Вошел наш подопечный, в вечернем костюме и с бабочкой. Два приятеля помахали ему руками, и он сел за их столик. Появился Холмс, который расположился недалеко от меня.
Подали ужин, и зал наполнился тем нестройным шумом, который бывает на званых обедах. Я почувствовал голод и набросился на еду. У тяжелобольного тоже оказался недурной аппетит, однако руки у него тряслись, и он пролил вино на стол, после чего визгливым неприятным голосом стал ругать официанта, который не так быстро сменил скатерть. Дама с собачкой ела мало, о чем-то думала и хмурилась. Возможно, все шло не так, как она ожидала. За столом нашего клиента шел оживленный разговор. По-видимому, он шутил, так как его спутники смеялись.
Потом на эстраду вышел конферансье и торжественным голосом объявил:
- Господа, по окончании ужина вас ждет приятный сюрприз. Среди наших пассажиров находится знаменитая танцовщица Мата Хари. По просьбе капитана она сегодня покажет нам несколько восточных танцев.
Зал ответил бурными аплодисментами. Моя знакомая передала собачку своему соседу и легкими шагами прошла за кулисы. Через несколько минут послышалась восточная музыка и занавес раскрылся. Я не могу себя считать знатоком восточных танцев, хотя во время афганской компании видел подобные танцы в квартале красных фонарей города Пешавара. Но, то, что я увидел сейчас, было великолепно. Мата Хари обладала превосходной фигурой и внешностью. Ее костюм был несколько смелым, но движения изящны, а пластика - идеальной. Не может быть такая женщина шпионкой, подумал я, Холмс ошибся. Когда танец закончился, я восторженно аплодировал вместе со всем залом.
Переодевшись, она спустилась в зал. Все мужчина, по пути, вставали, целовали ей руку и приглашали за свой столик. Она смеялась и весело отказывала. Когда она проходила мимо столика нашего клиента, он тоже поспешно встал и предложил ей стул. Она секунду поколебалась и села. Я обменялся взглядом с Холмсом, он нахмурился. Официанты стали сдвигать столики, заиграл оркестр, и начались танцы. Наш клиент элегантно пригласил на танец мою знакомую, и она красиво положила голову ему на плечо. Мы с Холмсом не спускали с этой пары глаз. Мата Хари была нарасхват, ее приглашали и пассажиры, и моряки, и молодые и старики. Она никому не отказывала. Однако около 10 вечера, когда наш клиент направился к выходу, она прервала очередной танец и быстро пошла за ним. Холмс подал мне условный знак, и я немедленно загородил ей дорогу.
- Окажите честь старому знакомому, - сказал я, - разрешите пригласить вас на танец!
- Вы что, раздумали проводить отпуск на континенте? - насмешливо сказала она, пытаясь пройти, - вот уж не ожидала вас встретить опять!
- У меня разболелась раненная нога.
- То-то я вижу, вы начали хромать. Извините, мне надо выйти.
- А вы так быстро соскучились по своей маме? - спросил я, не уступая ей дорогу,
- позвольте поухаживать за вами.
- Да, дайте же мне пройти, - сердито сказала она, - лучше бы вы ухаживали за больными и не лезли в чужие дела!
На нас стали обращать внимание. Я не знал что делать.
- Что вы пристали к даме, - послышался знакомый голос Холмса, - вы видите, она не хочет с вами танцевать. Она будет танцевать со мной.
- Но я подошел к ней первым, - закричал я, включаясь в игру.
- Первым подошли, первым и уйдете, - отвечал Холмс, сильно отталкивая меня.
- Что вы себе позволяете, - заорал я и размахнулся. Но Холмс меня опередил и его удар в лицо был довольно чувствительным. По лицу у меня потекла какая-то красная гадость, Холмс на эти штучки большой мастер. Дама взвизгнула, и тотчас же подошел полицейский.
- Господа, - сказал он, - прошу обоих следовать за мной.
Когда я и Холмс вышли в коридор, нашего клиента уже не было видно. Свое дело мы сделали.
- Как вам не стыдно, приличные джентльмены… - начал полицейский офицер, заполняя в дежурной комнате протокол, но, Холмс вытащил из кармана какую-то бумажку и протянул ее полицейскому.
- Извините, господа, я не знал, - сказал полицейский, - вы свободны, вытрите кровь с лица.
- Это не кровь, - сказал я, - где тут можно умыться?
- Подождите, - сказал Холмс, когда я вышел из туалета. Он достал бинт и ловко наложил мне на лицо повязку, - все должно выглядеть натурально.
- Холмс, мы так не договаривались, - сказал я, когда мы вошли в свою каюту, - вы могли бы ударить меня не так сильно. А что за бумагу вы показали полицейскому офицеру?
- Прошу прощения, - сказал Холмс, - но она бы почувствовала фальшь. А бумагу мне дал в дорогу Майкрофт. Это удостоверение Интеллежент Сервис, в котором говорится, что я выполняю важное секретное задание.
- А если бы так вам врезал я?
- Вы бы не успели, но, впрочем, если в вас горит жажда мести, вот вам моя щека.
И он с такой готовностью подставил мне свою щеку, что мы оба засмеялись.
- Шутки в сторону, - сказал Холмс, - нам предстоит тревожная ночь. У нее могут быть сообщники. Мы будем по очереди дежурить у дверного глазка, наблюдая за дверью нашего клиента.
Я открыл иллюминатор, и свежий морской воздух наполнил нашу каюту.
- Вы, кажется, хотели вздремнуть, - сказал Холмс, усаживаясь у глазка, - я вас разбужу.
- Уснешь тут, - проворчал я, развязывая бинт и потирая больную щеку. Однако, стоило мне улечься, как я, утомленный событиями дня, тут же отключился.
Меня разбудил Холмс.
- Ватсон, Ватсон, да проснитесь же, наконец!
- Что, уже моя очередь? Ведь я только что лег!
- Обстановка накаляется и мне надо срочно отлучиться, а вы займите место у глазка. Только что ваша знакомая пыталась войти в номер 110. Сначала она постучала, а когда никто не ответил, подергала дверь за ручку и, наконец, стала смотреть в замочную скважину. Сейчас она ушла, но, я уверен, она вернется с ключами. Вот вам полицейский свисток и достаньте свой револьвер. Сядьте у двери и не спускайте глаз, а я свяжусь с охраной корабля и попытаюсь эту даму нейтрализовать. И никому не открывайте.
Холмс вышел и я, зевая, уселся у дверного глазка. В коридоре было пусто.
Неожиданно дверной глазок закрыла чья-то фигура, и раздался требовательный стук в нашу дверь.
- Откройте, ради Бога, - послышался женский голос.
Чуть поколебавшись, я спрятал револьвер и открыл дверь. На пороге стояла незнакомая молодая женщина с ребенком на руках. Лицо ее было залито слезами. Даже беглого взгляда на ребенка было достаточно, чтобы увидеть, что у него жар.
- Вы ведь доктор, - сказала женщина, - мне сказали, что в 111 номере едет доктор. Спасите мою дочку!
Она положила девочку на стол. Дыхание прерывистое и затрудненное. Глаза закрыты. Я немедленно достал шприц и сделал необходимый укол.
- Поднесите ее к открытому иллюминатору, ей нужен свежий влажный воздух. Постепенно девочка стала приходить в себя. Открыла глаза.
- Приступ прошел, - сказал я, - до утра не будет ничего страшного. На берегу немедленно поезжайте в госпиталь.
- Не знаю, как вас благодарить, доктор, - сказала женщина, - у меня нет денег, но вот, возьмите…
И она стала снимать с пальца кольцо.
- Ну что вы, - возмутился я, - я просто выполнил свой долг.
В это время в комнату вошел Холмс.
- Что здесь происходит? - спросил он, - Ватсон, вы что, оставили свой пост? Кто эта женщина? Я ведь велел никому не открывать!
- Но, Холмс, тут особый случай, - стал оправдываться я, - ребенок нуждался в немедленной помощи!
- На корабле есть судовой врач, - возразил Холмс.
- Видно у вас нет детей, - сказала женщина, - и нет сердца! Хорошо, что не все люди такие как вы! Не знаю, как вас благодарить, сэр.
Это уже относилось ко мне. Она неожиданно взяла мою руку и поцеловала.
Когда женщина с ребенком ушла, Холмс спросил:
- Ватсон, вы уверены, что ее не подослали? Как долго вы были заняты с ней?
- Не больше 15 минут.
- Поразительная безответственность! Солдат, покинувший в военное время пост на 15 минут, попадает под трибунал.
- Но, Холмс, я…
- Ладно, успокойтесь, я на вас не донесу. Вашу знакомую мне удалось нейтрализовать. Ее вызвали в полицейскую комнату, как свидетельницу нашей драки во время вчерашнего ужина для дачи показаний. Надеюсь, они ее продержат до утра.
Холмс запер дверь, подвинул к ней стул и уселся у дверного глазка.
- Ложитесь, отдыхайте, до рассвета осталось три часа.
Я рассержено ушел в спальню. Иногда мой друг бывает невыносим. Может, и впрямь у него нет сердца?
Проснулся я от шума. Гремели тяжелые цепи, видимо спускали якорь. Корабельный гудок известил, что наше путешествие окончено. Захлопали двери кают.
- Ватсон, - сказал Холмс, - пожалуйста, станьте у трапа и последите за всеми, кто будет покидать корабль.
Когда я подошел к трапу, еще было рано, никто не выходил, и я занял место у перил, притворившись, что я кого-то жду. Потянулись пассажиры. Женщина с ребенком бросила на меня благодарный взгляд. Прошли два приятеля нашего клиента. Санитар покатил кресло с инвалидом, который на этот раз дремал. Сзади несли большой чемодан. Внизу их ждала карета скорой помощи, инвалида вместе с коляской погрузили в карету и он уехал. Вскоре появилась дама с собачкой. Она не стала спускаться вниз по трапу, а, как и я, устроилась у перил с другой стороны трапа. Мы обменялись взглядами. Она ответила мне кривой улыбкой. Постепенно поток пассажиров иссяк, наконец, прошла последняя пара и трап опустел.
- Сэр, вы кого-то ждете? - спросил меня дежурный офицер.
- Я жду своего приятеля из каюты 111.
- А вы, мадам? –
- А я своего приятеля из каюты 110.
Это каюта нашего клиента, подумал я, надо не спускать с нее глаз. Прошло несколько минут. Никого не было.
- Я пойду и проверю эти две каюты, - сказал офицер. Он вернулся через несколько минут.
- Вас, джентльмен, я прошу следовать за мной. А вы, мадам, пожалуйста, покиньте палубу - на судне объявлена чрезвычайная ситуация.
- Роберт, - обратился он к дежурному матросу, - проводите даму на пирс.
Дверь каюты нашего клиента была открыта. Каюта была пустой. На не разобранной постели лежал купальный халат, раскрытая книга и очки. Наш клиент бесследно исчез. Наверное, впервые я увидел Холмса таким растерянным.
- Ватсон, вы уверены, что наш сосед не сошел с трапа? Может вы опять оказывали
кому-то медицинскую помощь?
- Я в этом совершенно уверен, - сказал я, - все пассажиры проходили в метре от меня. Его двое приятелей прошли без него.
- Такие случаи бывают, сэр, - сказал офицер, - он мог случайно ночью упасть за борт.
- Надо обыскать все палубы, - приказал Холмс.
Видимо его удостоверение сработало, потому что сразу матросы бросились выполнять его приказ. Через несколько минут один из матросов принес пиджак.
- Вот это, сэр, я нашел на нижней палубе.
Это был пиджак нашего клиента. В карманах пиджака ничего не было.
- Покажите это место, - приказал Холмс.
Мы спустились на вторую палубу.
- Вот здесь, сэр.
Холмс достал из кармана увеличительное стекло и стал осматривать пол.
- Никаких следов нет. Пиджак, видимо, упал сверху с верхней палубы. Его бросили в море, но ветром снесло сюда. Пошли наверх.
Холмс оказался прав, на верхней палубе с помощью лупы он нашел следы.
- Он стоял тут и курил, - сказал Холмс, - ему было жарко, и он снял пиджак. Потом к нему подошли двое. Один заговорил с ним, а второй зашел сзади и ударил его чем-то тяжелым. Потом они сбросили его за борт. Наверняка должны быть следы крови. Ага, вот смотрите! - он указал на бурое пятно на полу...
На берегу, мы увидели машину с Лондонским номером. Из нее вышел Лестрейд и пошел к нам навстречу. Холмс сказал:
- Ватсон, у меня еще здесь небольшое дело. Давайте вернемся в Лондон не дневным, а вечерним поездом. А вы – свободны. Погуляйте по Харвичу, когда еще вы сюда выберетесь? Говорят тут хорошая картинная галерея, старинный форт и самый древний на побережье маяк. Так что скучать не будете.
- Холмс, могу я вам чем-то помочь? - я чувствовал вину за прошлую ночь, уж не похитили ли нашего клиента, пока я оказывал помощь больной девочке?
- Нет, сейчас ваше присутствие не потребуется, просто я хочу получить полицейский катер, и мы с Лестрейдом обследуем акваторию. Может быть, найдутся какие-то следы. Встретимся на вокзале вечером, часов в 7.
И он поспешил к ожидавшему его Лестрейду, а я отправился, как говорится, куда глаза глядят.
Я люблю маленькие английские города. Здесь так хорошо дышится, а живут тут такие простые, мирные и дружелюбные люди. И чего меня занесло в Лондон? Жил бы себе, например, в Харвиче, вон в том голубом домике. На первом этаже был бы мой кабинет, на втором спальня и детская. Вот встаю я утром. Из кухни доносится аромат свежего кофе… Мои мысли прервал мелодичный женский голос.
- Доктор, ведь вы не очень спешите?
Я оглянулся и увидел на уединенной скамеечке мою знакомую даму с собачкой.
- Присядьте, - сказала она и слегка подвинулась, хотя на скамейке было достаточно места. Когда я подошел, собачка немедленно ухватила меня за штанину. Дама прикрикнула на собачку и спросила:
- A, где ваш друг?
- Вы великолепно танцевали вчера на пароходе, - сказал я, не отвечая на ее вопрос, - где вы этому научились?
- О, сначала я собиралась стать воспитательницей детского сада, лучше бы я ею и стала. Но так получилось, что в 18 лет я вышла замуж за капитана дальнего плавания, и нас занесло в Индонезию. Там я и научилась восточным танцам, а потом, когда я разошлась с мужем, который оказался алкоголиком, я стала этим зарабатывать на жизнь.
- А что означает ваше имя?
- Мата Хари? Это - псевдоним, на малайском языке звучит как «Око утренней зари». На самом деле меня зовут Маргарет. Ведь я родилась в Нидерландах.
- Маргарет, вы бы и танцевали, принося людям, радость, зачем вы ввязываетесь в не свои дела?
- Так и вы ведь не занимались докторским делом. Ах, да, вы помогли больной девочке. Теперь признаюсь, это я подослала к вам ту женщину. Это был такой удачный случай, я не могла его упустить.
- И вам не стыдно, что вы сделали чьих-то детей сиротами, - спросил я.
- Вы мне не поверите доктор, но, исчезновение нашего общего клиента для меня такая же загадка, как и для вас. Пока вы возились с девочкой, а я по милости вашего друга сидела в полицейском участке, мой помощник открыл комнату 110, но она была пуста! Я чувствую, что не справилась с этим делом и меня ждет расплата.
Неподалеку остановилась и просигналила машина.
- Это за мной. Как я устала. Вы мне симпатичны доктор, очень. Ах, если бы я была свободна. Мы бы с вами жили в Харвиче. Вон в том голубом домике, - и она указала на тот же дом, который только я что выбрал для себя. Внизу был бы ваш кабинет, а наверху…
Машина опять засигналила.
- Прощайте, извините за причиненные вам неприятности. Давайте встретимся через 5 лет на этой же скамеечке, а? Если, конечно, буду жива.
После этого она поцеловала меня в щеку и быстро побежала к машине. Собачка сделала попытку порвать мне вторую штанину и побежала за ней…
- Как я смогу найти вас? - крикнул я в след.
- Вы обо мне обязательно услышите, - был ответ.
На станции Холмс был угрюм и молчалив. Когда мы заняли места в вагоне, он сказал:
- Ватсон, нам доверили жизнь человека. Мало того, очень важного человека для Британской короны. А мы, как школьники, провалили это дело. Как я посмотрю Майкрофту в глаза?
Я понял, что надо разрядить обстановку.
- Холмс, а вы знаете, кого я здесь встретил?
- Конечно, вашу новую знакомую c собачкой, кого же еще?
- Вас ничем нельзя удивить. Да это была она. Мы очень мило посидели на скамеечке.
- Да, и результаты вашей встречи на лицо.
- Что вы имеете в виду?
- Вашу порванную штанину и следы помады на щеке.
- Это пустяки, она рассказала мне о себе, - я вытер помаду.
- Что могла вам наплести эта немецкая шпионка? Не верьте ни одному ее слову.
- Она призналась, что женщину с больным ребенком ко мне подослала она.
- Я так и думал.
- И, представьте себе, она сказала мне, что в это время ее помощник открыл комнату 110, но в ней никого не было! И исчезновение нашего клиента для нее такая же загадка, как и для наc.
- Она вас обманула. Если бы собрать всех мужчин, которых она обманывала, можно было бы составить целый взвод. Так что вы оказались в малопочтенной компании.
- Нет, Холмс, она сказала правду. Я видел ее глаза. Ведь не может лгать человек с такими глазами. Вы научили меня разбираться в людях.
- Спасибо, Ватсон, за комплимент, но, боюсь, в данном случае вы ошиблись.
- Но, она поцеловала меня!
- Поцелуй иуды! Не вы первый, не вы последний.
- Холмс, с вами невозможно разговаривать. Что вы себе думаете?
- Я думаю о том, что я скажу Майкрофту. Мы с Лестрейдом тщательно прочесали акваторию, но ничего не нашли. Возможно, к трупу был привязан груз. Или это произошло далеко в море. Вы говорите, она тоже не понимает, куда он делся?
- Я уверен, она сказала правду!
- Да, в этом деле много загадок… А вы заметили, кто сидел в приехавшей за ней машине?
- К сожалению, нет.
- Но, номер машины вы, конечно, запомнили?
- Машина стояла слишком далеко.
- Ватсон, я ошибся. Не обижайтесь, но вы не сможете заменить меня, когда я уйду на пенсию. Так вы говорите, сами слышали, как инвалид в коляске за ужином ругал официанта?
- Да, сам слышал, а почему вы спрашиваете об этом?
- И что инвалид сказал?
- Ну, я точно не могу передать, что-то вроде, потрудитесь убрать побыстрее.
- Он сказал: убрать или убраться?
- Какая разница?
- И все-таки?
- Не помню.
- Но диагноз-то этому инвалиду вы поставили?
- Возможно, частичный паралич, рюмку он взял сам. Холм, дался вам этот инвалид.
- Утопающий за соломинку хватается, - загадочно сказал Холмс и погрузился в молчание.
Домой мы приехали поздно, от чая отказались и тихо прошли в свои спальни.
Утром я проснулся под заунывные звуки скрипки. Улица еще не очистилась от ночного тумана, и в гостиной было полутемно.
- Вы уже встали, Ватсон? Завтрак на столе. Признаться, никакого аппетита нет. Я все думаю, где я совершил ошибку? - сказал Холмс.
- Холмс, вы сделали все возможное.
- Значит, этого было мало. Надо было сделать и невозможное.
- Холмс, никакой человек не застрахован от ошибок! А вы ведь всего только человек. Вы сделаете из этого дела выводы и…
- Выводы я уже сделал, - сказал Холмс, - это была моя последняя ошибка.
- Вы в этом уверены?
- Абсолютно.
- Но, почему?
- Потому, что я ухожу от дел. С завтрашнего дня в Англии уже не будет сыщика международного класса Холмса. Вместо него появится еще один рядовой пчеловод. Я уже присмотрел себе небольшую ферму в Суссексе.
Принесли последние газеты.
- Смотрите, Холмс, какая большая рубрика происшествий! - я протянул газеты Холмсу, но он, молча, вышвырнул их на диван.
- Меня это больше не интересует. Я - пчеловод.
- Холмс, но, вот это сообщение в «Дейли Ньюс» вас наверняка заинтересует. Слушайте.
«Несчастный случай на пароходе «Дрезден». Вчера, 29 сентября во время рейса Антверпен - Харвич на пароходе «Дрезден» пропал пассажир. Им оказался известный немецкий изобретатель Рудольф Дизель. Он ехал по приглашению английского правительства для заключения контракта по поставке его двигателей для английской промышленности. Вечером на пароходе он ужинал с друзьями, а утром его каюта оказалась пустой. Поиски пропавшего не дали результатов. Возможно, он ночью вышел подышать свежим воздухом и по неосторожности упал за борт. Необходимо обратить внимание пароходных компаний на недопустимо низкое ограждение на палубах».
А вот еще одно сообщение в «Дейли Телеграф». Вчера.. так, так, а вот это интересно: «Известный эксперт и консультант по криминальным вопросам Шерлок Холмс не исключает убийство изобретателя германскими агентами, обеспокоенными возможностью оснащения дизельными двигателями английских подводных лодок».
- Холмс, Вы опять прославились!
На ступеньках послышались шаги и в комнату буквально влетел сияющий Майкрофт с бутылкой в руках.
- Доброе утро, Шерлок, доброе утро, Джон! Поздравляю вас джентльмены с успешным завершением операции.
- Ты никогда не умел шутить, - мрачно сказал Холмс.
- Разве этот выдержанный коньяк - шутка? - сказал Майкрофт, ставя бутылку на стол, -
или похож на шутку этот чек на солидную сумму? Или эти два пригласительных билета на аудиенцию к Георгу V, где король вам вручит государственные награды - шутка?
И он передал нам пригласительные билеты.
- Вы действительно превосходно справились с заданием!
- Ничего не понимаю, - пробормотал Холмс, - но ведь клиент-то наш исчез?
- Исчез для всего мира, но не для нас! Он жив, здоров и находится в безопасности. И я теперь могу назвать вам его имя.
- Не трудись, - сказал Холмс, протягивая Майкрофту газету.
- А, это сообщение уже в прессе. Тем лучше, вы все знаете.
- Но как он мог выйти из каюты, ведь мы непрерывно за ней наблюдали?
- А просто он там и не ночевал!
- Значит, мы вели наблюдение за пустой каютой?
- Именно так.
- Но, зачем?
- Шерлок, ваша задача была направить наших противников, возможно агентов германской разведки, по ложному следу. Вас хорошо знают в лицо и с первых шагов вашего появления на корабле, вы стали объектом их внимания. Именно поэтому вам не следовало гримироваться. Охраняли же нашего подопечного совсем другие люди, в этом и заключалась идея операции, которая сработала великолепно. Теперь наши подводные лодки будут оснащены собственными дизелями.
- А как же пиджак и пятно крови на палубе?
- Инсценировка.
- Но, позвольте, - возразил я, - я стоял у трапа и готов биться о заклад, что он с парохода не сошел.
- И вы выиграете! Он действительно с парохода не сошел, он съехал. Это был инвалид в коляске.
- Тогда, куда девался настоящий инвалид? Ведь один человек не покинул пароход?
- За инвалида не волнуйтесь, его разобрали на части и уложили в чемодан.
- Что вы имеете в виду?
- Это был манекен, муляж.
- Этого не может быть, я сам его видел на обеде и слышал его голос.
- Да, на время обеда его заменил наш сотрудник, в прошлом артист. И он прекрасно сыграл роль старого ворчуна.
- Здорово вы меня одурачили, - сказал Холмс.
- Ничего, - злорадно сказал я, потирая щеку, - все должно было выглядеть натурально. Мы оба засмеялись.
- Давайте выпьем за успех дела, предложил Майкрофт, наполняя стаканы, - мне пора в Министерство.
- Постой, сказал Холмс. - Ты знаешь, что капитан парохода отказался подписать акт о смерти, так как не было трупа. В этом деле надо поставить точку.
- И что ты предлагаешь? – спросил Майкрофт.
- Дай через 10 дней сообщение в раздел происшествий, что рыбаки нашли в море труп. Они сняли с него какие-то предметы, например, футляр для очков, карманную аптечку или обручальное кольцо. А труп, по морскому обычаю, оставили в море. И, что сын Дизеля признал, что это вещи его отца.
- Это ты хорошо придумал, Шерлок. Так и сделаем.
И Майкрофт сделал пометки в своей записной книжке. И уже, когда он был у самой двери, Холмс посоветовал:
- А вещи эти подержите 10 дней в морской воде!
Когда Майкрофт исчез, Холмс сказал: - Так вы говорите, в «Дейли Ньюс» много происшествий? Дайте-ка сюда эту газету. А почему мы не завтракаем? Миссис Хадсон так старалась, давайте воздадим ей должное. И наполните наши стаканы этим неплохим коньяком…
Так завершилось это полное таинственных событий дело. И, чтобы поставить последнюю точку, предлагаю вниманию читателей два сообщения, помещенных позднее в «Дейли Телеграф».
"10 октября 1913 года небольшая бельгийская рыболовная шхуна «Кортсен» во время промысла в северном море выловила труп, с которого были сняты три вещи: футляр для очков, карманная аптечка и обручальное кольцо. Сам труп по морскому обычаю был оставлен в воде. Вещи были переданы начальнику порта в Влиссингене, и затем опознаны сыном немецкого изобретателя Дизеля, как принадлежащие его отцу. На основании этого Бельгийским консулом было оформлено свидетельство о смерти."
И, второе:
"15 октября 1917 года по приговору французского суда на военном полигоне в Венсенне расстреляна знаменитая танцовщица Мата Хари. Ей инкриминирован шпионаж и передача противнику секретных сведений, приведших к гибели нескольких тысяч солдат. Судебное слушание велось при закрытых дверях. Во время исполнения приговора она держалась спокойно и с достоинством."
Заключение, написанное сыном доктора Ватсона
Как видите, уважаемый читатели, в этой рукописи действительно есть ключ к последним годам жизни моего отца. Кто-то найдет эту историю малоправдоподобной, но, на мой взгляд, отец имел право на свою интерпретацию происшедших событий. Действительно, после таинственного исчезновения с парохода «Дрезден» 29 сентября 1913 года немецкого изобретателя Рудольфа Дизеля, было немало версий происшедшего. Известно, что его семья приняла версию самоубийства, у которой было много сторонников. В это время финансовые дела Дизеля были в упадке, и ему грозило банкротство. Другие считали эту версию не состоятельной: ведь он на последнем ужине был весел, много шутил, обсуждал будущее своего изобретения. Зачем тогда ему было заказывать отель в Лондоне и посылать телеграмму, чтобы его встретили? И почему, будучи весьма пунктуальным в своих делах, он не оставил никакого завещания? Многие предпочитали верить в несчастный случай, но были и сторонники убийства, совершенного агентами германской разведки или конкурентами. И уж совсем немногие предполагали, что это была инсценировка. Как видите, именно последней версии и придерживался мой отец.
Был ли мой отец знаком с Матой Хари или даже влюблен в прекрасную танцовщицу? Отец никогда не рассказывал о ней. Она действительно в то время была в зените своей славы, и многие современники считали ее роль в шпионской деятельности сильно преувеличенной. Покидая Харвич, я побродил по городу и вышел к пристани. Недалеко действительно стояла одинокая скамеечка, описанная в рассказе отца. На пристани я спросил у таможенника, не знал ли он моего отца.
- Старого доктора? Конечно, знал и даже у него лечился. В последние годы он болел, но часто приходил на пристань. Я видел его одинокую фигуру с палочкой. Он внимательно рассматривал всех пассажиров, сходящих по трапу пароходов, прибывших с континента, как будто кого-то ждал. Потом поворачивался и не спеша удалялся...
Джордж Ватсон, эсквайр