Гл.4
Илья с трактористом поместились в кабине, а Руслан запрыгнул на подножку трактора и они тронулись по направлению деревни. Руслан оглянулся назад и увидел, как Кучумов демонстративно направился к кургану, чтобы влезть на его вершину, но что-то подсказывало молодому учёному, будто их руководитель не станет в одиночестве вести раскопки. Так оно и вышло. Не успела сельхозмашина скрыться за высоким бугром, как Андрей быстро сбежал вниз и уселся на раскладной стульчик.
Он понимал, что, видимо, проиграл эту "битву". Если тот инвалид сейчас нагонит страху на его сотрудников, то и эти улизнут в Ростов. Но как быть тогда ему? Подчиниться им - это значит сдаться и признать своё поражение. Ни за что! Эдак они всегда будут им манипулировать, ведь всем известно, что плохой пример заразителен и негоже позволять, дабы рядовые археологи показывали свои командирские замашки. Начальник должен быть в единственном количестве, а иначе о дисциплине можно сразу забыть раз и навсегда. Нет, сдаваться он не собирается и идти на попятную, начатое дело нужно довести до конца. Но имеется ещё один козырь про запас - метод личного примера, вот на него и следует надавить.
"Неужели Руслан и Илья оставят его здесь одного?" - Кучумов не верил.
Парни, меж тем, добрались до села, и Володька, так звали механизатора, притормозил у низкого домика, шелёванного короткими дощечками, из которых обычно сбивают ящики под различные овощи и фрукты. Во дворе, под тенью абрикоса, они заметили этого самого инвалида, он сидел на своей неизменной коляске в одних трусах. Рядом с ним расположен совсем маленький самодельный столик, а на нём - трёхлитровая банка с водой и тарелка, с нарезанным салом и хлебом. Увидев незнакомых людей, Саня Донецкий вытащил из-под себя простынь и стыдливо прикрылся ею. То, что это археологи, он сразу догадался и зачем они к нему пожаловали, тоже сразу понял.
- Саня, гостей встречай! - Володька первым подошёл к инвалиду и похлопал того по плечу. - А я, с вашего позволения, ретируюсь. У нас всякий день - год кормит. - он спешно попрощался и бегом побежал на улицу.
- Гостям я всегда рад, скучно одному. - Саня оглядывал археологов, указывая рукой на старую лавочку, валяющуюся под забором, мол, поднимите и присаживайтесь. - Для меня как начинается сезон, когда в поле страда, то это полнейшая гибель. Заворачиваюсь от безделья и скуки, ведь все друзья на местах задействованы, а я никуда негожий. Живу с мамкой да она уже старая и тяжело ей самой вести хозяйство. С огородом уже не справляется, людей нанимаем. А что я могу и кому я такой нужен? - Саня говорил это без слёз и нытья, казалось, он не жаловался, а просто констатировал все имеющиеся факты, к которым давно привык. - По мелочам и я что-то делаю. Лук перебираю, картошку или фрукты какие. Корзины научился плести да только они спросом не пользуются. Ну да ладно, вы ведь не за этим ко мне нагрянули, верно?
- Ну да. - подтвердил Руслан, удобнее усаживаясь на узкой лавочке. - Расскажите нам всё, что вам известно об этой истории с вашей местной достопримечательностью. Дело в том, что у нас товарищ умер, а тут и о вас мы услышали что-то подобное. Да и о чабане вашем говорят, вроде утонул. Как-то странно всё это и если честно, то жутковато продолжать начатые раскопки. Мы всего-то только плиту достали, а после и не было возможности углубиться в дальнейшее.
- И не надо углубляться, не советую. Вот, посмотрите! - Саня отдёрнул простынь и их взору предоставились две высохшие ноги, которые уже никогда не послужат своему хозяину. - И всего-то делов, что станцевал на вершине, вот и всё! Да мы, ещё пацанвой, тыщу раз взбирались на тот курган и ничего, а тут вдруг... Я так думаю, что воин тот не стал обижать несмышлёных детей, а тогда я напился и с шуточками да матючком принялся там выплясывать. Ну откуда мне было ведомо, будто это чьё-то захоронение? У нас таких бугров навалом, мы привыкли к этому, как к чему-то неотъемлемому, разве я мог предположить, какие ожидают меня последствия? Да я бы, те степи, километрами бы оббегал.
А потом на утро не могу стать на ноги и хоть ты что. Всё, думаю, допился. Так, местные и до сих пор считают, что это у меня от пьянки, они никто не верит ни единому моему слову.
- А чему конкретно не верят? - поинтересовался Илья.
Саня вздохнул и вытер краешком простыни потное лицо.
- Да сон мне однажды приснился, будто я снова стою на той вершине, как вдруг земля разверзлась передо мною и оттуда показался всадник на чёрном и таком лохматом коне. Глаза этого коняки сверкали, просто жуть, как страшно, а изо рта пена кровавая валила. Это такой кошмар был, я чуть не умер, хоть это всего лишь сон. Мне и сейчас неохота всё вспоминать, но я не хочу вам зла. Да и что ещё худшее со мной случится, разве это жизнь, каковой я прозябаю?
Так вот, а у всадника лицо закрыто, как будто накидка кожаная его скрывала, а в руке он держал короткий меч. Потом коняка заржал и двинулся на меня, ну, а воин как махнёт мечом и после смотрю, моих ног как и не бывало. То есть, на самом деле они у меня есть, это только считается, что их отрубили. Скорее всего, воин мне послание прислал, почему я не хожу и никогда уже не встану на ноги. Вот так, хлопцы, значит... И вам повторяю, убирайтесь отсюда, пока не поздно. Только один труп у вас, но на этом он не успокоится. Вы все погибните, если не послушаетесь. Сами прикиньте, ну разве может быть столько совпадений и всё из-за одного кургана? Сначала я, потом Заур, теперь ваш товарищ. Нет, это всё не просто так. Я слышал, вы там плиту уже откопали... Заройте её обратно и ничего там не трогайте, иначе пожалеете. Остаться в целости и сохранности - гораздо дороже, чем какая-то слава, и с этим не поспоришь.
- Да мы и сами уже ни в чём не уверены и продолжать исследование совсем нету никакого желания. И, действительно, слишком много совпадений... - задумчиво произнёс Руслан. - Но почему Олег? Почему он выбрал именно Олега? Ведь Кучумов, наш руководитель, тот наоборот настаивает на продолжении задуманного и ему хоть бы что, а Знаменский погиб.
- Ну, тут я не волшебник. - пожал плечами Саня. - Он не зря выбирает свои жертвы, значит, этот ваш Олег где-то "засветился". А руководитель своё получит, всадника не проведёшь, поверьте.
Руслан с Ильёй переглянулись.
- А ведь точно! - воскликнул Илья. - Руслан, как было в тот день, когда мы плиту вытащили на поверхность! Помнишь, Олег сплюнул и сказал:
- Когда-то ты, возможно, был славным воином, приводящим в трепет своих врагов. А теперь вот лежишь и уже никому не сможешь навредить. Вот такой конец у всего живого... - Но Олег не оскорблял усопшего, а всего лишь намекнул, что в этом мире всё на свете тленно. - продолжал Илья.
- Может и так, но воину это явно не понравилось, раз Олег мёртв. Вы поймите, мы живём совсем в другое время, а тогда законы были намного жёстче и никто ни с кем не церемонился. Иногда за самое безобидное слово могли запросто голову снести. Не мне вас просвещать, вы в этом разбираетесь поболее моего, а я, так и не подозревал бы ничего подобного, если бы не исторические книжки из нашей библиотеки.
Руслан и Илья кивнули, соглашаясь с доводами инвалида, а когда они шли назад по степи, то между собой договорились: сразу же упаковать свои вещи и улепётывать отсюда на сельском рейсовом автобусе.
- Что же, раз решили трусливо сбежать, как зайцы, то никто вас не держит! - высокомерно начал Андрей. - Я остаюсь. А там глядишь, ко мне присоединятся и другие группы, а вам пусть будет стыдно за свой опрометчивый поступок.
- Андрей, зачем ты так? - не выдержал Илья. - Ты сам понимаешь, что оставаться здесь, хотя бы ещё на одну ночь, очень опасно. Прости, но наше решение неизменно.
Кучумов не отрывал взгляда от двух удаляющихся фигур, ему хотелось крикнуть и вернуть их, пообещать, что он немедленно вызовет вертолёт по рации и они все вместе покинут это гиблое место, но снова не смог, слова застревали в горле. Тогда учёный сослался на собственную гордыню, но надо было внимательнее отнестись ко всему происходящему, ведь на тот момент тёмные силы специально его удерживали, чтобы именно он здесь переночевал, свою последнюю ночь в этой жизни.
Сначала было не до суеверий, Андрей злился на себя и своих коллег, но когда на степь опустились сумерки и всё живое стихло далеко вдали, вот тут и началось. Липкий въедливый страх, казалось атаковал каждую клеточку организма, не давая расслабиться или отвлечься на что-то другое. Ещё тогда можно было сбежать в селение людей, но Кучумов не в состоянии был сдвинуться, хотя бы на полшага. Спать в палатке тоже не возникло желания, мелькнули мысли так и сидеть у костра, подбрасывая в него заготовленный хворост. Порывался воспользоваться рацией, но та почему-то вышла из строя. Андрей уже догадывался, что его вскоре ожидает и заранее смирился со своею судьбой. Умом смирился, а душа рвалась на части.
Где-то в полночь он услышал какой-то сильный треск и тут же донёсся стук копыт. Не успел учёный окинуть взором ближайшие окрестности, как прямо перед ним возник огромных размеров чёрный конь, а на нём всадник. Андрей сразу узнал его. Это именно тот воин, который был изображён на погребальном камне, валяющемся на вершине кургана.
Некоторое время они молча оценивали друг друга, любопытство победило страх и Андрей про себя отметил, что воин и правда без лица, вернее, его скрывала тёмная накидка, а в правой руке покойника сверкнул холодной сталью короткий меч.
"Как жаль, что я один, ведь этому никто никогда не поверит... Хотя, о чём я? У меня уже не будет возможности кому-то об этом рассказать."
Чтобы совсем ничего не ощущать и не слышать, учёный склонил голову и закрыл лицо руками. Небытие наступило мгновенно, Андрей и боли не почувствовал. А когда с утра не ответила рация и к кургану прилетел вертолёт с сотрудниками НИИ, то туловище археолога нашли там же, у костра, а поодаль валялась его окровавленная голова.
Никого нельзя было заставить влезть на вершину, чтобы обратно зарыть найденную плиту, но всё же себя перебороли. Ведь бросить всё и просто смыться отсюда - нельзя, это значит накликать на себя гнев потусторонней силы.
Справившись со всем намеченным, учёные с поспешностью удались отсюда и больше ни одна группа не рискнула вести раскопки в этом районе.
В нашей действительности ещё многое существует, что пока не поддаётся никаким разгадкам, и человечество бессильно дать оценку тому или иному явлению. Но одно предельно ясно для всех и каждого - прошлое далеко не всегда можно бесцеремонно трогать, оно иногда, даёт о себе знать страшными последствиями, забирая в свои глубины неисчислимые жизни наших современников.