На работу идти не хотелось. Преподавание психиатрии и психотерапии, то, что раньше было моей отдушиной, единственным удовольствием, которое держало меня на плаву, сегодня грозило превратиться в очередную пытку чувством вины. Однако, я с удивлением поймал себя на том, что собираюсь гораздо тщательнее, чем обычно. Стоя перед зеркалом в ванной комнате, я неожиданно понял, что в впервые за много лет ухаживаю за своим лицом не для того чтобы скрыть следы тщетных попыток найти смысл происходящего в граненом стакане. Не для того чтобы обмануть окружающих, и, прежде всего, себя по поводу количества времени, утекающего сквозь мои пальцы. Я вновь хотел произвести впечатление!
Когда-то, находиться в центре женского внимания было для меня в порядке вещей. Нет, я не был заядлым сердцеедом или, еже хуже, жигало. Но я знал, что всегда могу выбрать лучшую девушку из окружения, и скорее всего она не откажет. Но…, как давно это было.
Сейчас из зазеркалья на меня смотрел незнакомец. Угрюмый, ожесточенный, какой-то помятый.... Кому это может понравиться?
- Я, что хочу понравиться? – звук собственного голоса превратился в кровоточащую царапину на подбородке. Бритье никогда не было в числе моих любимых процедур.
Сегодня была моя первая лекция на потоке Джулии. Теперь мне придется почти ежедневно видеть Киру в миниатюре, живую, реагирующую, молодую. Мало того, я должен буду с ней тесно общаться как наставник ордена, а это значит быть наедине, иметь общую тайну….
Я вдруг почувствовал себя как мальчишка, собирающийся на свидание. Давно забытое ощущение легкого волнения и радовало и пугало меня. Быть может, это новый шанс, возможность, что-то исправить?
«Живи и жить давай другим, но только не на счет другого…», - чьи это слова? Не добрившись, я бросился в комнату. Компьютер загружался раздражающе медленно.
Живи и жить давай другим,
Но только не на счет другого;
Всегда доволен будь своим,
Не трогай ничего чужого:
Вот правило, стезя прямая
Для счастья каждого и всех.
Строки Державина зазвучали в моей голове, как гимн жизни. Я как будто вдохнул глоток свежего морозного воздуха после длительного пребывания в душном, затхлом помещении. Да. Сегодня я собирался начать жить именно так!
Но мгновение спустя навалилась чернота. Как такой прожженный монстр лжи и притворства как я, может надеяться на прощение? Какое право имею я просто находиться рядом с чистой, юной душой, пришедшей в этот мир ради его спасения?
Таинственное сходство Джулии с моей женой одновременно возбуждало и до дрожи пугало меня. Начать жизнь с чистого листа с тем же человеком - нередкая фантазия людей среднего возраста, не очень преуспевших в семейных отношениях. Я любил Киру. Очень любил. Так сложилось, что она была тоже из семьи «видящих», но, к сожалению, не унаследовала дара. Наш ребенок должен был стать чрезвычайно одаренным….
- Нет! – я опять говорил сам с собой, хотя на этот раз, звук больше напоминал рычание загнанного животного. – Хватит! Теперь ВСЕ будет по-другому!
Мысли и чувства вновь разрывали меня на части. Еще Гейне писал: "Мир расколот пополам, и трещина проходит через сердце…". Я чувствовал, что сейчас именно моя душа и мое сердце являются полем битвы между силами добра и зла. Бог дал человеку величайший дар - свободу воли и выбора для того, чтобы человек мог решить сам, что пропустить внутрь, а что оттолкнуть от себя. Но как, порой, трудно сделать этот выбор, а выбрав, следовать ему….
Выйти из дома меня смог заставить лишь старинный рыцарский девиз: "Делай, что должен, и будь что будет". Много лет назад я собственноручно выжег его на куске березы и повесил над входной дверью.
До лекции, я заскочил в больницу и дал распоряжение о новой схеме лекарств для Киры. Я начинал снижение дозировок с целью избежать синдрома отмены.
Я зашел в аудиторию сразу после звонка. Стараясь не глядеть на студентов, прошел к доске и размашисто написал: профессор психиатрии и психотерапии, доктор мед. наук Виктор Энгель. Тема лекции: История психиатрии.
Поставив точку и сделав глубокий вдох, я повернулся лицом к аудитории. Нечего было даже, и надеяться не заметить эти глаза. Она сидела за первой партой и буравила меня взглядом. Я ощутил неожиданную радость, не увидев рядом с ней Александра. Но это длилось лишь мгновенье. Я вспомнил, чем могло быть вызвано его отсутствие. Острое беспокойство не покидало меня до конца лекции.
Рассказ о страхе перед богами, о демонах и шаманах, с которого всегда начиналась данная тема, вызвал бурю эмоций в аудитории.
В еще больший раш студенты вошли, когда я добрался до мнения эпикурейцев и стоиков о том, что умственное заболевание - результат неудовлетворенной страсти и желания. Посыпались вопросы и комментарии. Никто не стеснялся высказывать собственное мнение.
Джулия с интересом слушала и записывала, но в общем обсуждении участия не принимала. Я не мог «зацепить» ее, а мне необходимо было найти причину остаться с ней после лекции.
Тогда я рискнул и рассказал об Асклепиаде - древнеримском враче, опередившем французов X1X века в открытии отличий между заблуждениями и галлюцинациями. Это ей оказалось ближе. И она задала кокой-то вопрос. На, что я с готовностью ответил, что эта информация выходит за пределы программы, и если ей интересно, я приглашаю ее на личную консультацию.
Наверно я выглядел странно, произнося все это, потому, что глаза Джулии слегка расширились, а губы дернулись в недоверчивой улыбке.
«Черт, я веду себя как мальчишка», – мелькнуло в моей голове. Вдруг я понял, что молча, стою и жду ее ответа, и вся аудитория ждет его вместе со мной. «Ну, скажи «да», - молило между тем мое эго. Помедли она с ответом еще секунду и ситуация превратилась бы в фарс.
- Хорошо, я могу задержаться, – наконец-то сказала Джулия.
Как будто камень упал с моих плеч. Юный Виктор "танцевал" нижний брейк, а "профессор Энгель", как ни в чем не бывало, продолжил читать лекцию.