Демон даже не пытался повлиять на происходящие события. Конечно, носитель должен быть в порядке, и любой причиненный ему вред может сказаться на их дальнейшем симбиозе. Но при первом же взгляде на нападавшего демон успокоился. Носителю ничего не угрожало, тот появившийся человек представлял собой угрозу, но не физическую. Он не был убийцей, а больше вором.
Обычно удел таких людей в Преисподней был четко определен. Хоть они и были обманщиками, но провести великого судью Миноса им было не под силу. Да и любой человек не в силах обмануть демона, даже самого мелкого. Если им такое и удаётся, то только потому, что это нужно жителю Преисподней. А с царём Миносом разговор был коротким, можно даже сказать, что его вообще не было. Дождавшись своей очереди, каждый из судимых приближался к царю, тот обхватывал его свои змеиным хвостом, и сжимал настолько сильно, что у обычного человека начинали бы хрустеть кости. Но души были бесплотными, и вместо хрупких костей наружу начинали выдавливаться все подробности его земной жизни. Это было куда нагляднее, чем по много часов выслушивать рассказы каждого осужденного. И после такого «допроса» царь решал, куда отправить ту или иную грешную душу. Он замахивался своим хвостом и отбрасывал несчастное создание куда-то вдаль. Со стороны могло показаться, что это было своего рода игрой, и любой наблюдавший в глубине гадал, попадёт ли царь в нужное место этим импровизированным снарядом. Было ли это действительно игрой, на самом деле не знал и сам Минос. Просто за много столетий он настолько приспособился закидывать осужденные души именно в нужную часть ада, что промахи допускались крайне редко. Иногда, правда, и такое случалось, но было это хорошо или плохо, предсказать было нельзя. Он мог промахнуться как в большую сторону, так и в меньшую. В конечном итоге, наказание было как строже, так и мягче. Но обжалованию эти решения не подвергались, и никакому контролю не подчинялись. Лишь особо отличившихся грешников царь Минос лично доставлял Люциферу.
Так и сейчас, демон видел нутро этого человека, который пытался подавить личность носителя. Он был вором, не больше и не меньше. А для воров был специально подготовлен особый ров, из которого нельзя было выбраться. Это был седьмой ров в восьмом круге Ада, заполненный всевозможными гадами и мерзкими созданиями. Они кишели там, мелькая среди обнаженных тел грешников, касаясь их своими скользкими телами, особо мелкие умудрялись проникать внутрь несчастных и там откладывать свои яйца. Иногда несчастная душа, пресыщенная яйцами, разлеталась на много тысяч мелких созданий, которые в свою очередь терзали вновь прибывших. Но это не было окончанием мучений, через какой-то промежуток времени все эти создания вновь собирались вместе и душа опять соединялась в единое целое, чтобы подвергнуться дальнейшим пыткам.
Так что демон видел насквозь этого человека, и ожидать от него чего-то необычного не приходилось. Но испуг носителя ему был нужен, как пища или влага. И поэтому он только лишь нагнал еще немного страху, прошептав у него в голове «уходи скорее». Но не дал ни капли демонической силы или зрения. И принялся наблюдать за происходящим.
На его неудачу, страх долго не продлился, ибо со стороны показался тот самый незнакомец, который холодной ночью привёл носителя в эту ночлежку. Он почему-то испытывал добрые чувства к носителю, и старался ему помочь. Но он не знал, что опасности нет, и постарался вмешаться.
Как и ожидал демон, конфликт был улажен довольно быстро, но теперь носителю приходилось покинуть это место. Демон поглотил накопившийся страх, оставляя вместо него благостную пустоту, и вновь затих, ожидая дальнейших событий.