Через повитуху узнали, кто к колдуну обращался, а там, и как его найти, но на деле всё оказалось иначе. И Бернард с Жюзьен долго плутали, словно их кто-то каждый раз уводил с нужного пути.
- Ты мне при встрече сказала, что слышишь Эдуарда, - епископ, вымотанный ночной поездкой, протёр уставшие глаза.
- Да, это правда. Вначале я и сама не верила, считала, что это моя фантазия, голос, который я придумала, чтобы не чувствовать себя одинокой. Это ведь так удобно, когда никого нет рядом, представить, что есть кто-то, кто любит тебя, тот, кого нет, а значит, его никто не отнимет...
- И как ты поняла, что это не выдумка?
- Когда он на время исчез, как я ни пыталась представить себе его, как ни молила о прощении, ничего не получалось. Ведь это он меня к Вам привёл, я и имени Вашего уже не помнила. В моей памяти Вы остались опасным человеком в чёрном, который приехал, чтобы наказать нашего святого отца, я боялась Вас до безумия!
Бернард засмеялся.
- Что я, и вправду, был таким страшным?
- Как разящий меч правосудия!
- А ты мне показалась такой отважной девочкой, готовой всех порвать на части ради любимого священника!
Жюзьен впервые улыбнулась за это время.
- Представляете, чего мне стоило не показать своего страха!..
Он остановил машину и сгрёб Жюзьен в охапку, прижал к своему несчастному сердцу, она не сопротивлялась.
Между ними в эту минуту было много общего: неизжитая тоска по человеку, которого больше нет и взаимное притяжение. Разбитое изменой мужа сердце Жюзьен кровоточило.
- Так хорошо с тобой, что не знаю, как буду жить без тебя... - еле слышно прошептал Бернард.
Она ничего не ответила. Только подумала о том, что Реми тоже не знал, как жить без неё, не знал, куда деться со своим горем, ему не с кем было разделить отчаяние, и это в какой-то степени оправдывает его поступки. А ответственность за то, что с ним случилось, лежит на ней. Как бы больно ни было, нужно попытаться вернуть его к жизни.
А Бернард всё целовал её волосы и не мог надышаться женщиной, которую впервые по-настоящему полюбил.
- Нам нужно ехать...
- Но куда? Мы уже трижды возвращались на это место, здесь нет дороги, о которой говорили нам.
- Значит, мы оставим автомобиль и пойдём пешком! - она выскользнула из его рук, и Бернард, ощутив потерю, тяжело вздохнул.
- Может, Вам лучше остаться, Бернард? Вы не спали всю ночь и могли бы подремать, заодно присмотрите за машиной?
- Отпустить тебя в логово злодея одну? За кого ты меня принимаешь, девочка?!
- На самом деле, чем Вы можете мне помочь? Останьтесь! Поспите, отец, так будет лучше и безопаснее для Вас, - её губы чуть коснулись его щеки, и тяжёлые веки опустились на уставшие глаза. Как ни пытался сопротивляться ей епископ, у него ничего не вышло. Колдовской сон утащил его сознание за собой.
Жюзьен бежала, цепляясь за колючки можжевельника, расцарапывая ноги в кровь. Она точно знала, что идёт в правильном направлении. Идёт, чтобы погибнуть, но спасти сына. В худшем случае, она убьёт его, но не отдаст в лапы демонам.
"Ты не знаешь, мой бедный Реми, что кроме медали от твоего брата ещё остался наш Дариен, может и хорошо, что не знаешь, лучше считай его своим... Как же больно, Господи, как страшно, думать о муже и представлять его с другой... Неужели и с нею он был так же нежен, неужели его руки ласкали её, так же как меня? Что он чувствовал, когда изменял мне? Знаю, знаю, я не лучшая из женщин, и досталась ему не чистой, но как же больно даже представить себе это!"
"Жюзьен, соберись! Это колдун сейчас разжигает в тебе ревность, чтобы отвлечь от главного, он добивается, чтобы ты действовала силой зла, тогда Вы на равных и у него есть шанс победить. Не допусти этого! Думай о хорошем! Люби!.." - голос отца Эдуарда звучал громче обычного, так, словно он сейчас находился у неё в голове.
"Может быть ты прав, - подумала Жюзьен, и ей стало немного легче, - какая мне разница, что сделал Реми в минуты отчаяния, главное, что он любит меня; я знаю точно, любит, он любит нашего мальчика, и я буду бороться за них обоих!"
"Вот, и умница! А я тебе помогу..." - тепло наполнило её сердце словно сосуд, доверху. Но это не ослабило воли, она по-прежнему бежала, не жалея сил и не теряя бдительности.
В это время, благодаря усилиям Эдуарда, Бернард очнулся. Огляделся вокруг, понял, что Жюзьен его усыпила. Солнце уже склонялось к закату, и стояла нереальная тишина, даже птицы молчали, не было и ветра, ни одна веточка не шевелилась на деревьях. На мгновение Дюбуа показалось, что он никогда не выберется из этих лесных дебрей, и останется здесь умирать. Прошли уже почти сутки, как у него во рту не было и крошки хлеба. Хорошо, что ещё напился вдоволь воды у деревенских, пока Жюзьен вела свои расспросы, но всё равно тело испытывало ужасающие слабость и голод.
Вопреки всему, он вышел из машины и направился туда, куда его влекло сердце, словно охотник, идущий по следу за вожделенной ланью, он находил то там, то здесь признаки её продвижения. А вот и тонкий лоскуток зелёного платья, оторвавшийся от подола и оставшийся висеть на иглах ежевики, вот сломанная ветка... Какой-то внутренний инстинкт направлял его за возлюбленной. Ей грозила опасность, и даже если нет никакого колдуна и всё это плод её богатой фантазии, то в любом случае, необходимо её найти, пока не стемнело. В лесу опасно, и в этих краях водятся волки, вдвоём у них больше шанса согреться и продержаться до утра.
"Она скинула плащ, вот он лежит, значит я двигаюсь в правильном направлении!" - Бернард поднял знакомую вещь, она ещё может пригодиться.
Бежать по лесной тропе в длинном платье было нелегко, и Жюзьен надорвала подол, чтобы он не стеснял движений. Уже совсем почти стемнело, когда она заметила очертания злополучного дома. Где-то в животе сосало чувство тревоги, но что есть страх за себя, когда твоему ребёнку угрожает опасность? Она перекрестилась и прошептала: "Господи, прости и помоги, не за себя прошу, за сына!"
Дверь в сторожку заскрипела, неприятно царапнув слух. Горят по кругу расставленные свечи, в центре начерченной на полу пятиконечной звезды лежит Дариен. Она бросилась к сыну и чуть не погибла. Энергетический удар пришёлся прямо в затылок. Жюзьен упала в демонический круг, чуть не придавив собою мальчика.
- Что ж, моего дара и на двоих хватит! Оба понесёте его! - скверный голос ведьмака звучал ещё отвратительнее, чем прежде.
Чувство, что невидимый огромный паук опутывает её стальной паутиной, а она барахтается, словно муха, но от этого тиски становятся только сильнее. Вот уже и чудовище подползает к ней, его глаза горят красным огнём, и он готов впиться в неё, чтобы впустить свой мерзкий яд.
"Это всё лишь иллюзия! - звучит спасительный голос Эдуарда. - Вспомни, кто ты есть, Жюзьен, как сильно любишь! Ничего не жаль ради любви!"
И "оковы" пали, она вытащила Дариена из круга и начала приводить его в чувство.
- Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё!
За окном просияла яркая вспышка и вслед за ней раздался оглушительный гром.
- Да будет воля Твоя, как на небе, так и на земле! - Жюзьен ногой отбросила пылающие свечи, пентаграмма разрушена, но это ещё не конец.
Разряд молнии осветил густой лес, ударив где-то совсем поблизости. Бернард перекрестился, ничего и в голову не пришло, кроме молитвы "Отче наш", с мыслями о Жюзьен он преодолевал вырастающие на пути, как из-под земли, препятствия, почти ничего не видя под ногами.
Второй разряд пришёлся прямо по дому и начался пожар. Острая, как лезвие ножа, мысль пронзила материнское сердце: если не удастся спасти Дариена от темных сил, его нужно убить.
- Хлеб наш насущный дай нам на сей день, и прости нам долги наши...
Жуткий хохот пронёсся над головой, но Жюзьен продолжала вторить отцу Эдуарду:
- Как и мы прощаем должникам нашим...
Ведьмак пролетел над потолком, но Жюзьен не смотрела на него, будто его и нет.
- И не введи нас во искушение, но избави нас от зла! - С трудом поднявшись на ноги, прижав сына к груди, она бросилась вон из проклятых стен.
Ещё издалека Бернард увидел пламя, пробивающееся через окно покосившегося дома, затем как Жюзьен вырвалась из него с ребёнком и как нечто тёмное, похожее на густой чёрный дым, нападает на неё сверху словно ворон огромных размеров, кружит над ней и бьёт клювом. Прикрывая собой Дариена, она упала на колени и закричала.
Бернард ринулся к ней на помощь.
- А вот и князь подоспел! - послышался рёв преисподней.
Бернард почувствовал, как его оторвало от земли и подбросило кверху.
Тут ребёнок открыл глаза (только они не были уже мутными и слепыми, а тёмными и ясными, как небо в августовскую ночь), протянул руку в сторону взлетевшего и произнёс:
- Зло против зла обратится, а Бог возьмёт своё!
Епископ тут же упал на землю, от удара потеряв сознание, но могло быть и хуже.
Земля возле горящего дома расступилась и чёрная тварь полетела в преисподнюю, где ей и было самое место.
Начался сильный ливень. Жюзьен, умываясь дождевыми струями, целовала сына и не могла поверить, что всё уже закончилось.
- Ты меня видишь?! Мальчик мой, ты видишь меня?!
- Вижу мама, тебя и твоего священника.
- Ты говоришь про епископа?
Бернард уже пришёл в себя и, промокший до нитки, пытался подняться на ноги.
- Про того, что рядом с нами стоит.
Жюзьен оглянулась:
- Как жаль, что я его не вижу...
"Счастье, что хотя бы слышишь! - дух отца Эдуарда улыбнулся и подмигнул Дариену. - Ты очень храбрый, малыш! Всё будет хорошо!"
Дариен, застенчиво, прильнул к маме.
- Вы живы, какое счастье! - Дюбуа, наконец-то, добрёл до них. Жюзьен не скрывала слёз радости, под живительным ливнем.
Бернард накинул плащ на мать с ребёнком и привлёк их к себе.
- Обнимите меня, мои дорогие, вместе скорее согреемся!
Рядом с ними догорал, шипя от дождевых струй, старый дом, как последнее напоминание о том, что здесь происходило.
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/05/16/1347