7.00
Разбудил меня вахтер, снова уговаривал поесть, пока никто не видит. Прямо искушения Святого Антония! В ушах звон. Настроение упадочное, никакого просветления мысли, чувства. Пробовал читать «Анну Каренину», но застрял на эпиграфе: «Мне отмщение и Аз воздам!». Злость у меня не на администрацию и чиновников, на себя. Нужно разделять идеи и людей. Что такое глава администрации в обществе без устоев, морали и закона?
14.00
Пришла делегация учителей. Принесли обращение от коллектива с просьбой выйти из голодовки, сорок четыре подписи, в том числе директора, завхоза и всего технического персонала. Администрация обещала выдать аванс особо нуждающимся учителям. Я отказался, буду голодать до выплаты зарплаты всем школам района. Директор указал мне на ошибки в организации голодовки – нужно все оформлять через официальные документы – слово к делу не пришьешь! Так считают чиновники. Зав РОНО вообще не верит, что я голодаю, считает, что обедать домой бегаю тайком.
18.00
Прошел стачком в полном составе. Долго спорили и решили: нашей школе бастовать с понедельника, остальным поддерживать акциями – сокращенными уроками, письмами.
О. звонила главе администрации, спросила:
- Вы знаете, что у нас в школе учитель голодает?
- Знаю, - повесила трубку.
Пресса молчит, на телевидении и радио информацию просто приняли к сведению.
20.00
Пока шел стачком, в класс вошла и села за последней партой странная женщина, сидела и покашливала, а когда все ушли, осталась и сразу заговорила:
- Можете не верить, но меня привел к Вам сам Бог, а не наш пастырь. Пришла на родительское собрание к внучке и узнала о Вашей голодовке. Вы меня не знаете, конечно. Я библиотекарь общины и уверена, Священное писание Вам поможет. Позвольте сначала помолиться за Вас, так мне будет легче.
Для молитвы она встала, и молитва ее потекла водопадом, по-правде сказать я струхнул. За окном темнело, и женщина была во всем черном - черный платок, подвязанный на затылке узелком, черная блестящая кофта, черная длинная, почти до пола юбка, черные туфли на низком каблуке и в руках черная сумка. Смысла молитвы я не улавливал, от голода или от волнения, только отдельные слова. Не понял, что за секту она представляла, явно не православная, может быть иеговистов, они часто приходили в школу, ловцы человеческих душ, а однажды пригласили нас на встречу с делегацией из США. Пошли многие из любопытства. Нас угостили чаем с пирожными и печеньем, мы провели своеобразный мозговой штурм по какой-то педагогической методике и получили подарки – пакеты с карандашами, ручками, цветными мелками и наклейками. Поразил тогда всех их руководитель, пожилой человек с сияющими добрыми глазами. Американцы, как и положено, белозубо улыбались, но стоило проповеднику сделать какое-то замечание на английском языке (переводчица в таких случаях молчала), все затихали и впадали в странный транс. Глаза проповедника становились ледяными, а у его паствы жалкими и растерянными, как у детей.
Вдруг женщина замолчала и шепнула:
- Не пугайтесь, теперь я помолюсь о Вас на своем особом языке.
Язык был действительно особый - бормотание, вскрики и ни одного знакомого слова. Под конец она словно очнулась и ласково произнесла:
- Я понимаю. Вы – интеллектуал. Вы не верите в Бога, вы только мыслите, не чувствуете. Вы скептик, Вы не верите в научность Писания, а ведь там сказано, что Бог подвесил Землю в пустоте, создавая мир. Вы хотите все испытать. Смирите гордыню, и Бог Вам поможет. Читайте Писание. Вы бунтуете против власти, а ведь всякая власть от Бога. Смиритесь. В Евангелии сказано: «Если хочешь спасти душу, потеряешь ее, а если потеряешь – спасешь». Читайте и Вы найдете и себя и Бога и решите все свои проблемы, а я еще приду к Вам с нашим пастырем.
Она достала из сумки большой синий том Библии и такое же синее маленькое Евангелие, несколько брошюр, положила на учительский стол и вышла, крестясь и снова бормоча молитву. Я вздохнул с облегчением.
22.00
Снова долго не мог уснуть. Мерещилась черная женщина во всех темных углах. Стал вспоминать наши хождения к сильным мира сего. Власть, что дана нам Богом! В первый раз было трудно. На пикет пришли только две учительницы. Подняли возле дверей администрации самодельный плакатик «Нищий учитель позор для страны!». Я минуту постоял с ними и пошел вручать требования учителей в приемную. Ушел с тяжелым чувством, казалось, предаю женщин, возлагаю на их плечи груз одиночества среди равнодушной толпы. Позже мне всегда казалось – этого поступка мне две учительницы не простили. К представителю президента мы ходили уже всем стачкомом. В приемной нас вежливо попросили подождать, предложили журнальчики. В кабинете представитель нас встретил тепло, стоя под атрибутами власти – флагами и гербом и парадным портретом известного лица. Мы жаловались на задержку зарплаты, а он тоже жаловался на невыносимые условия работы. Обещал помочь, но ничего не сделал. А из приемной президента из Москвы получили мы конверт с пожеланием обратиться по поводу зарплаты к региональной власти. Пошли к губернатору. Губернатор был в Москве, а его заместитель тоже долго жаловался на судьбу советского чиновника, как трудно найти место в новой администрации. Губернатору мы отомстили во время избирательной компании. На встрече с избирателями мы дружно встали и громко призвали всех честных людей покинуть зал и не верить лживым обещаниям, шли одни по притихшему залу, а губернатор, красный как рак, кричал вослед:
- Я знаю этот вражеский голос, я знаю на чьи деньги вы устраиваете провокации!
Действительно, другие кандидаты и богатые депутаты бизнесмены на пикеты деньги нам давали – по мелочам, на дорогу и суточные. Брали мы эти гроши, и совесть нас не мучила!
Побывали и в областном Совете. Царство пустоты. Огромные коридоры, похожие на зимние сады с пальмами и мягкими креслами. Огромные приемные, даже у заместителей. Принимал нас заместитель коммунист в таком кабинете, что в нем можно было бы бал давать, кабинет шириной во весь этаж. Письменный стол теряется в глубине. От окна до окна протянулся другой стол с многочисленными стульями, за него и сел заместитель вместе с нашей делегацией - очень демократично! Поругал губернатора, обещал помочь и ничего не сделал. Много было и других встреч, и все они были бесполезными.