Неторопливое сонное утро заявило о себе, лениво проведя невидимой кисточкой алую тоненькую полоску зари, слегка обозначив линию горизонта. Это был первый мазок и, казалось, утро ненадолго застыло в глубокой задумчивости, представляя будущее творение, смешивая краски на своей волшебной палитре, укрывшись где-то за тёмными, усыпанными звёздами шторами, чтобы затем быстрыми и ловкими мазками вывести по чёрному бархату ночи сверкающую картину нового дня.
И вот среди тьмы засветилось одно окошечко, за ним второе, третье… Тихо где-то стукнула дверь и скрипнула калитка. Вяло перекликнулись собаки и затихли. Нарушил тишину робкий хруст снега под валенками первого одинокого пешехода, затем ещё и ещё… и вскоре этот звук уже сливается в один многочисленный скрежет. Кто торопится на работу, кто в больницу, кто опасается опоздать на электричку, а школьники спешат на занятия. Весь пешеходный ручеёк стремится в сторону вокзала, накапливается и потихоньку растворяется при помощи отъезжающих автобусов. В воздухе витает свежесть крепкого морозца, смешанного с запахом дыма из печных труб. Где-то далеко стучит поезд. При дыхании изо рта выходит белый пар и оседает инеем по краям поднятых воротников и головных уборов. Именно так начинается январское морозное утро.
Сегодня первый день самой длинной третьей четверти. Время, отведённое для отдыха, игр и забав, закончилось. Оживлённые разговоры мальчиков и весёлое щебетание девочек, встретившихся по пути, определяло как дети соскучились по своим школьным друзьям.
Встреча Вальки с Юлькой после каникул была восторженной. Подруги долго не могли угомониться, постоянно шушукались, делясь прошедшими событиями. Мария Ефимовна устала им делать замечания, привлекая к вниманию. Вообще, весь класс был расслаблен и не собран. Дети не отошли ещё от отдыха, развлечений и втягиваться в рабочий процесс им было трудно да и не хотелось.
Юлька рассказывала Вальке про залитый луной вечер, когда она перед Рождеством, подглядывая в щёлку забора, ожидала проходящих по переулку чертей, но тех всё не было и, когда она в зоне просмотра заметила массивную фигуру бабы Нюры, шагающей по переулку и уже проходящей мимо, то, желая сама сыграть чёрта, громко хрюкнула. Баба Нюра от неожиданности подскочила и стала озираться по сторонам, затем перекрестилась и пошла быстро-быстро перебирая ногами, а Юлька ещё раз хрюкнула ей вслед, отчего та побежала. Девчонки беззвучно засмеялись. «Кхы-кхы-кхы!!!» -- давилась Валька, а Юлька, выдавая такие же звуки, нечаянно хрюкнула. Да громко так. Класс взорвался от смеха.
-- Петрова, выйди из класса до конца урока! Успокойся! Ещё один такой номер и пойдёшь за родителями! -- строго сказала учительница и Юлька, сопровождаемая смехом одноклассников, выбежала из класса. До конца урока было не так уж много, вскоре заливистый звонок возвестил начало перемены и Юлька вошла в класс, заняв своё место возле Вальки.
-- Всё. -- поправив на Юльке крылышки фартука, сказала Валька. -- Больше никаких разговоров. Сидим тихо. Ты ещё хорошо отделалась, могло быть хуже. А после уроков приглашаю тебя к себе в гости. -- улыбнулась, загадочно и с интересом глядя на Юльку. -- Пойдёшь?
-- Конечно! -- радостно и с готовностью воскликнула Юлька. Это приглашение грело ей сердце и она с трудом дождалась конца уроков.
На улице было всё так же морозно. Подруги шли, размахивая портфелями, и делились событиями, произошедшими с ними во время каникул. Чирикали воробьи. звенели синички. Юлька, размахивая руками, рассказывала содержание спектакля «Золотое сердце», иногда она выскакивала и перед Валькой показывала смешные движения одного или другого героя, мешая таким образом, проходящим пешеходам. Вскоре девочки свернули на улицу, где жила Валька и та показала ей свой дом.
-- Какой большой! -- удивлённо воскликнула Юлька.
Проходя по двору, Валька почему-то заглянула в окно. Юлька удивилась, но ещё больше она удивилась тому, что Валька завела её за поленицу, усадила на чурбачок и попросила немного подождать, после чего сама вошла в дом. Юлька заметила, что Валька шла тихо, как бы, крадучись. Все это показалось Юльке довольно странным. Она ожидала, что распахнутся двери и на пороге встретят гостью радушные родители и бабушка, как обычно это бывает, пригласят к столу, где чай паром исходит и стол ломится от пирогов, любимых Юлькой, варенья и, конечно, полные вазочки конфет, ею обожаемых. А тут… Юлька обиженно засопела. Очень скоро появилась Валька. Лицо её сияло, в руке она держала хозяйственную сумку, из которой доносилось тихое звяканье. Юлька онемела.
-- Замёрзла? -- весело спросила Валька, -- Ничего, ничего, сейчас согреемся! -- она взяла Юлькин портфель и спрятала его за поленицу, -- Пробежимся немного, тут недалеко. -- улыбнулась.
-- Куда?! -- вытаращила на неё глаза Юлька.
-- Бутылки сдадим! -- вновь улыбнувшись, ответила Валька и, посмотрев на Юльку, добавила ласково: -- Угостить тебя хочу самым вкусным.
Юлька с готовностью взяла одну ручку сумки и они весело понесли её, позвякивая, до стеклопункта, дорога к которому и часы работы Вальке были хорошо известны.
Сдав бутылки и получив немалые, по детскому понятию, деньги, подруги направились в гастроном, что находился на соседней центральной улице. Валька шла решительным быстрым шагом, за ней вприскочку бежала Юлька. Мороз хватал их за щёки, проникал в ноздри, слипая их, выдыхаемый изо рта пар оседал белым инеем на ресницах и по окружности шапок. Скрипел под ногами снег, сверкая разноцветьем под лучами холодного и скупого январского солнца. Окружающие дома, нахохлившись, стояли в задумчивом и сонном оцепенении, лениво провожая пешеходок безучастным взглядом стеклянных глаз. Девчонки свернули на улицу Ленина. Здесь то и дело сновали машины. Перебежав дорогу, не сбавляя темпа, устремились ко входу в гастроном.
Оказавшись внутри, Юлька сразу рванула к бакалейному отделу. Валька же, уверенно ступая по выложенному в виде сот кафелю, направилась в молочный.
-- Давай, купим халву, вафли и конфеты! А на остальные кубики какао! -- не получив ответа, Юлька завертела головой по сторонам и, увидев Вальку, направилась к ней.
Продавец, сосредоточенно следя за стрелкой на шкале весов, тоненькой струйкой наливала сметану из большой пластмассовой кружки с носиком в пол-литровую стеклянную банку, стоящую на рабочей поверхности весов. Временами струйка утолщалась и в банку шлёпался комок.
-- Ты чё?! -- возмущённо прошипела Юлька. Ответа не последовало, казалось, Валька и не слышала вовсе: глаза её, как и у продавца, были устремлены на шкалу весов с медленно ползущей на ней стрелкой.
-- Ты чё, дура?! -- чуть громче прошипела Юлька, задыхаясь от возмущения, -- Нафиг нам сметана?! -- и она несколько раз толкнула Вальку в бок, чтобы вывести ту из оцепенения.
-- Ты не понимаешь! -- оторвав взгляд от шкалы, сказала Валька с интонацией взрослого человека, серьёзно, краешком глаз, взглянув сверху вниз на Юльку.
Юлька, чуть не плача, отошла. В её глазах была тоска, смешанная с глубоким разочарованием.
Валька окликнула Юльку только после того, как в отделе хлебобулочных изделий купила булку хлеба. Чёрную! Юлькиному негодованию не было конца. Она еле сдерживалась, чтобы не зареветь от душившей её обиды. Зачем Валька позвала её? Угостить самым вкусным? Да она издевается! Ещё подругой называется. Так думала Юлька, нехотя ступая за Валькой. Когда придут, она, просто, возьмёт свой портфель и молча уйдёт домой. Юлька прибавила шаг и подошла к Вальке, которая остановилась, поджидая её.
-- Юлечка, я так давно хотела, чтобы ты попробовала это. Это самое вкусное на свете! Не обижайся. -- Валька обняла Юльку свободной рукой.
-- Ненавижу сметану! Кислятина. Я конфеты люблю, вафли всякие, халву. А вместо хлеба пирожные хочу или пирожки! -- шмыгнув носом, заявила Юлька, на глазах её выступили слёзы.
-- Вот, вот, я тоже так думала, пока не раскушала. Да и сытно это.
-- Не хочу сытно, хочу вкусно!
-- Так это и вкусно очень. -- засмеялась Валька. -- Пойдём быстрее, а то у тебя щека скоро побелеет. Бежим?
-- Бежим! -- согласилась Юлька и побежала, чтобы поскорее забрать свой портфель.
Забежав во двор и проходя по нему, Валька вновь заглянула в окно.
-- Это ваш дом? -- спросила Юлька с усмешкой и недоверием.
-- Да! -- засмеялась Валька, -- Не обращай внимания! Привычка у меня такая дурная. Как прохожу мимо, обязательно загляну! -- девочки зашли под навес, Юлька прошла к поленице и, решительно вытащив свой портфель, направила стопы к воротам. Валька уже поднялась по ступенькам крыльца. -- Молодец, что взяла портфель, а я и забыла про него! Пошли, я покажу тебе куклу свою. Юленькой зовут. На тебя похожа!
И тут Юлька, распираемая любопытством, буквально, взлетела на крыльцо.
Когда вошли в дом, то Юлька замерла на пороге от изумления. Никогда ей ещё не приходилось бывать в таком доме. Он был похож на совсем нежилое помещение: штор на окнах не было, стены тёмные, давно не беленные, кое-где с вывалившейся штукатуркой, в углах под потолком колыхались тенёта, на подоконнике не было ни одного цветочка.
-- Ну, чего застыла? Проходи, не разувайся. Проходи, проходи. -- подтолкнула её легонько. Юлька, прошла нерешительно и села на лавку. -- Сейчас печку затоплю, -- тепло будет! -- щебетала Валька, -- Сегодня встала пораньше, дров принесла, уголь. Всё приготовила, осталось только огонёк разжечь. -- Валька присела у печи.
-- Ты умеешь топить печку?! -- удивилась Юлька.
-- С семи лет, как в школу пошла! Ну всё, сейчас разгорится! -- Валька, захлопнула дверцу. -- Подожди, я мигом! -- и она, юркнув за дверь, исчезла. Вернулась с куклой. Развернув шаль, подала её Юльке.
-- Какая шикарная! -- восхищённо воскликнула Юлька, бережно и робко взяв её в руки.
-- Наклони её назад. -- попросила Валька.
-- Ой, глазки закрываются! Это надо же! -- изумилась Юлька. -- Я никогда не видела таких кукол! Прелесть-то какая!
-- Мне дядя Лёша её подарил. Он из Магадана приезжал к нам. Ещё в декабре. Помнишь, я конфеты приносила и шоколад.
-- Такое не забывается. Помню, конечно. Про куклу-то ты не говорила. -- улыбнулась Юлька. -- Какая красавица!
-- Мы одёжку ей с бабой Маней нашили. Сейчас! -- и Вальки принесла из своей комнаты коробку, ту самую, из под обуви, что подарила ей баба Маня.
-- Ух, ты! -- Юлька в восхищении перебирала своими пальчиками одёжку. -- Ладно как справили! А я криво шью своему мишутке и нитки, бывает, торчат. Представлю, что хорошо и хорошо. Сейчас лучше уже шью. Большая потому что. Но так! Не…
-- Давай, сметану с хлебушком поедим! -- предложила Валька, усаживаясь за стол.
-- Сама ешь свою сметану! Она дурацкая! А я с куклой поиграю да посижу рядом, а потом домой пойду.
Валька судорожно вздохнула и её глаза наполнились слезами.
-- Валь, ты чего? -- с недоумением спросила Юлька и, отложив куклу в сторону, встала, приблизившись к Вальке, обняла её, заглядывая в глаза, из которых катились слезинки.
-- Я так хотела тебя покормить. -- с горечью, тихо произнесла Валька.
И тут Юльку, наконец-то, осенило. «Боже мой! -- подумала она. -- Как я сразу не догадалась? Какая я тупая. Тупая! Она хотела меня покормить, потому что сама голодает в этом страшном доме! И для неё самое вкусное и лучшее -- сметана! И поделиться самым вкусным в мире она хотела со мной! Бутылки собирала, а я… я, просто, свинья скотская!» И Юлька, чтобы выправить ситуацию стала врать, что в голову взбредёт.
-- Валечка, не огорчайся так. -- сказала Юлька, обняв и прижавшись к ней щекой. -- На самом деле я очень люблю сметану и всегда хочу её.
-- Правда? -- радостно, удивлённо и немного с недоверием спросила Валька, -- Так чего же мы сидим? Давай покушаем! -- и она достала из сумки сметану и хлеб.
-- Да! Но бабушка всегда ругается, когда прошу сметану и не даёт её мне.
-- Отчего же? -- Валькины брови изогнулись в удивлении.
-- А…а…у меня от неё это… прыщи по всему телу! И чешутся! Болючие такие! -- крутанула глазками Юлька.
-- Как жаль. -- вздохнула Валька. -- Но, может, можно немножечко?
-- Немножко можно. -- сказала Юлька и покосилась на банку. -- Если с сахаром, то можно и больше. Чем больше сахара, тем прыщей меньше выскакивает.
-- Нет у нас сахара. -- тихо и с сожалением произнесла Валька.
-- Всё равно поем немножко. -- сказала Юлька и вздохнула. -- Когда ещё доведётся.
-- Давай, я тебе в стакан отолью. -- предложила Валька. -- В чистенький.
-- Лучше вместе из одной банки хлебать, а хлебушек отламывать будем. Такой вкуснее, чем нарезанный.
-- Это точно! -- Валька принесла ложки.
Живительное тепло распространилось от печи по всему дому. Тенёты в углах радостно заколыхались. Девчонки сняли верхнюю одежду.
-- А я ещё люблю булку обгладывать по дороге из магазина! Корочку. А бабушка ругает, говорит, что некультурно это. -- говорила Юлька, помаленьку и, как можно, реже хлебая из банки.
-- А я, когда хлеб есть, люблю оторвать корочку и снежок ею захватить!
-- Тоже так нравится! Вкусно, как мороженое! Когда вырасту, мороженщицей работать буду. Лопаточкой надо посильнее давить, когда мороженое в стаканчик накладываешь!
-- Зачем давить? -- удивилась Валька и её рука, держащая ложку, застыла в пространстве.
-- А затем, что наши мороженщицы плохо работают. Их стаканчики трескаются редко. А дети в очереди только и мечтают, чтобы треснул стаканчик, когда им накладывать будут.
-- Ну, треснул он и чё?
-- А ничё, кроме счастья! Тогда она этот треснутый вставляет в целый. Вкуснотища хрустящая!
-- А я, когда вырасту, сметаной буду торговать в нашем гастрономе и каждый вечер после работы бабе Мане с Тимофеем баночку приносить. -- мечтательно произнесла Валька, облизывая ложку.
-- Баба Маня твоя бабушка?
-- Нет, но она очень хорошая. Здесь недалеко живёт. У неё домик с голубыми ставнями.
-- А Тимофей кто?
-- Кот её. Но у меня подозрение, что он не совсем кот.
-- А кто? -- почти шёпотом спросила Юлька, выпучив глазки.
-- Баба Маня считает его другом домового, а я тайным наблюдателем с другой планеты.
-- Ух, ты! -- Юлька чуть не задохнулась. -- Значит, и наша Муська тоже! …А я ей язык показывала… третьего дня! И коробку на верёвочке к хвосту привязывала…
-- Зачем?
-- В коня играла! Пупсик в коробочке сидел.
-- Ха-ха-ха! Ну как он покатался? Аха-ха-ха-ха! В следующий раз смотри кого в коня наряжаешь! Ха-ха-ха! А то нарядят тебя саму в коня!
-- Кто?
-- Кто, кто, обитатели планеты неведомой! Аха-ха-ха-ха-ха!
-- Не смешно! А страшно. Сегодня же поговорю с Муськой. -- Юлька насупилась и нахмурила брови, -- Всё! Хватит мне уже сметану есть, а то прыщей много повыскакивает! -- и решительным движением она положила ложку. затем посмотрела в окно. Там по насту строчили воробьи. -- А Нечаева дура. -- уверенно заявила она, как врач, ставящий диагноз.
-- Подлиза. -- подтвердила Валька, вымакивая кусочком хлеба оставшуюся на дне банки сметану.
-- А я ещё буду работать на кондитерской фабрике, когда от мороженого горло заболит. -- сказала Юлька.
-- Хорошее дело. -- согласилась Валька, -- А я буду за тебя выходить мороженое продавать. Бабе Мане и Тимофею надоест каждый день сметанку хлебать, захочется и мороженое. А половину своей зарплаты буду отсылать бедным детям в Америку. Знаешь, как они голодают? И спят в коробках на улице. Представь.
-- Ужас! -- выдохнула Юлька. -- Как они не обмораживаются. -- Юлька представила страшную картину: коробка, занесённая снегом и в ней корчится маленький ребёнок. Как страшно и жестоко. -- Я тоже буду половину зарплаты им отсылать!
Юлька направила грустный взгляд в окно. Воробьи уже улетели, оставив свою крестообразную вышивку на снегу. На заборе сидела ворона.
-- Мы всегда дружить будем. -- сказала она, переведя взгляд на Вальку.
-- Даже, когда вырастем. -- Валька убирала со стола. Оставшийся хлеб она аккуратно завернула в газету и отнесла в свою комнату, положив под матрац. Затем налила в чайник воду и поставила на плиту. -- Попьём кипяточек. Представим, что чай. -- Улыбнувшись, прошла к столу и, сев напротив Юльки, печально посмотрела на ту. -- Давно хотела сказать тебе, что скоро, может быть, ненадолго уеду отсюда.
-- Куда?! -- воскликнула Юлька, удивлённо и растерянно.
-- В Магадан к дяде Лёше. -- вздохнула Валька. -- Меня могут забрать неожиданно.
-- Я не хочу! -- со слезами пропищала Юлька. -- Не хочу, чтобы ты уезжала!
-- Юлечка, миленькая, мы будем переписываться. А потом я приеду и привезу тебе подарок.
-- Не хочу подарок! Хочу, чтобы ты не уезжала! -- всхлипывала Юлька.
-- А, может, и не поеду никуда, ведь ещё ничего не известно.
-- Не уезжай! -- горячо затараторила Юлька, -- Дружить будем! В гости к нам приходи. Бабушка рада будет. Ты ей очень понравилась. Она сказала, что ты серьёзная и глазки у тебя умненькие. Видела труба высокая дымится? Мы возле неё живём. Переулок МТС, а дом 15. Приходи! Бабуля пироги печёт огромные, -- Юлька вытянула одну руку, а другой хлопнула по локтевому сгибу, -- По локоть! А пельмени любит делать малюсенькие, как пуговки. -- и Юлька показала, какие малюсенькие, соединив вместе указательные и большие пальцы обеих рук. -- Когда пельмени у нас, она покупает себе бутылочку пива, а мне лимонад. Не может она пельмени без пива и пиво без пельменей.
-- А мои могут всё… и без пельменей. Давай чай пить! -- Валька сняла чайник с плиты, поставила стаканы и налила кипяток в них. Улыбнулась. -- Ну, будто бы, чай.
-- Понарошечный. -- подтвердила Юлька. -- Ты придёшь к нам? У меня игр настольных куча, даже домино есть картинное, детское. -- и она осторожно пригубила кипяток из стакана.
-- Хорошо кипяток пить, особенно, когда замёрзнешь. -- сказала Валька, сделав глоточек. -- Приду, конечно. Видела я трубу эту. Далеко она. Дым с неё чёрный валит всегда.
-- Приходи обязательно! А ты с мамой и папой живёшь? -- спросила Юлька, обведя взглядом обиталище. -- А они где? На работе?
-- В гости ушли. Сегодня придут. Или завтра. --- Валька посмотрела в окно. Тени от забора удлинились. Сидящая на дереве сорока вертела хвостом, делясь с другими новостями сегодняшнего дня. Валька тяжело вздохнула.
-- А ты не боишься ночевать одна?
-- Привыкла. Чего бояться-то?
-- Темноты. В темноте всё шевелится и движется.
-- Я свет оставляю в этой комнате.
-- А это что? -- Юлька показала на швейную машинку «Зингер», стоящую у входа.
-- Машинка швейная. Ножная. На педаль внизу давишь, -- она шьёт, а руки свободные.
-- ЗдОрово! Никогда не видела такую! А можно я покручу её?
-- Нельзя! Папка за неё пришибёт.
-- Это папкина?! -- удивилась Юлька.
-- Да. Он тапочки шьёт на ней.
-- А где они? -- Юлька провела глазами по полу всей комнаты, пытаясь увидеть хоть одну пару.
-- Он на базаре их продаёт, когда нужны деньги на жизнь.
-- Ясно. -- Юлька опустив глаза, нахмурилась. -- Давай, сбежим в волшебную страну, когда весна придёт.
-- А есть мы что будем по дороге?
-- Я пирожки бабушкины прихвачу.
-- Закончатся пирожки и домой захочешь. Нет, сначала узнать надо об этой стране побольше, спланировать всё.
-- Не хочу планировать! Хочу сразу! Надоело быть ребёнком! То нельзя, это! Скорей бы вырасти! Взрослые что хотят, то и делают, а над нами строжатся. Конфетку надо у них чуть ли не на коленях вымаливать, а они есть заставляют, только потом дадут в награду, как собачке в цирке! -- Юлька сдвинула брови, лицо её выражало возмущение и гнев.
-- Самое плохое, что детей на работу не берут! Я бы могла почту разносить по домам. Это совсем нетрудно. -- вздохнула Валька, сделав глоток из стакана. -- Зарплату бы получала.
-- И я тоже! -- подхватила мысль Юлька. -- На лыжах!
-- На лыжах? -- переспросила Валька.
-- Всё равно полдня катаюсь без толку по переулку туда-сюда! А так бы и каталась, и почту развозила. -- Юлька мечтательно подняла глаза к потолку, по её лицу расползлась улыбка. -- И с полными карманами карамелек…
-- Могли бы позволить себе и шоколадные. -- Валька тоже улыбалась. «Пятьдесят бутылок!» -- с восторгом подумала она, быстро посчитав в уме, а вслух добавила: -- Зарплата очень большая!
-- А карамельками будет больше, чем шоколадными. Хочу много!
-- А не лопнешь?! -- засмеялась Валька, -- Ой, совсем забыла! Я же рисунки тебе хотела свои показать! Сейчас! -- и она, метнувшись в свою комнату, принесла тетрадочку, -- Когда вырасту, то буду художницей, а пока тренируюсь. -- улыбнувшись, протянула тетрадь Юльке. -- Вот посмотри. Я никому не показывала эту тетрадь. Только бабе Мане и теперь тебе.
-- Ух ты, кот! -- воскликнула Юлька, открыв первую страницу. -- Это тот самый?
-- Да, Тимофей. Среди космей в бабы Манином палисаднике.
-- Как хорошо выведено! Я тоже рисую неплохо, но чтобы так! -- Юлька листала дальше. -- Ой, тут тоже он! На столбике сидит.
-- Ага, у калитки. Он часами так наблюдает за прохожими. -- Валька улыбалась. По лицу Юльки она видела, что рисунки нравятся и ей было очень приятно это.
-- Берёзка! Та самая! Плачущая! -- Юлька с удивлением и восторгом рассматривала рисунок. -- Сразу день тот вспомнился! Мы синичек потом кормили. Здорово! А ещё есть? Покажи!
-- Были. Ранние. С ошибками. -- задумчиво произнесла Валька. -- И ведь, что интересно: пройдёт немного времени и я увижу недостатки и в этих. Почему так?
-- Не знаю. Мне тоже свои ранние каляки не нравятся. -- задумчиво произнесла Юлька, затем, глянув в окно, спохватилась, -- Ой, Валя, темнеть скоро будет. До дома далеко! Бабушка пришибёт! Ищет давно уже меня! -- бросилась одеваться Юлька. -- Подзатыльников одних будет маловато, однако. Побегу я!
-- Это я виновата! Заболтались мы с тобой! -- Валька накинула на плечи пальтишко, чтобы проводить Юльку до калитки. -- У меня никогда не было гостей. Ты первая! Спасибо, что пришла ко мне.
-- И тебе, Валя, спасибо. -- подруги обнялись. -- Приходи к нам!
-- А вдруг бабушка рассердится на меня? -- засомневалась Валька.
-- Она отойдёт! Это сейчас мне не будет скучно, а завтра и следа не останется. Она добрая. Приходи. -- улыбнулась Юлька и побежала по дороге. Валька смотрела ей вслед, пока та не скрылась за домами.
* * *
Татьяна Арсентьевна сбилась с ног. День уже клонился к вечеру, а её внучка, Юленька, всё ещё не вернулась из школы. Предчувствие беды сжимало сердце. Отчаяние много раз сменялось надеждой. Может девочка попала под машину? Бесшабашная и очень подвижная, она вполне могла бы поторопиться и…. Нет, нет, только не это! Она и раньше бывало задерживалась со школы, но чтобы настолько! Татьяна Арсентьевна уже опросила всех знакомых ей детей, которые учатся с Юлечкой в одной школе и живут неподалёку, но безрезультатно. В школе Юлечка была, но куда делась после занятий никто не знал.
Татьяна Арсентьевна достала из кармана таблетку. Одышка мучила её всю жизнь, а тут совсем уж сердцу тяжко стало. Она прислонилась к стволу тополя, возвышавшегося у крайнего дома и, глядя на дорогу, стала ждать. Зимой в Сибири уже в четыре часа дня начинает темнеть. Голубые предвечерние сумерки, сгущаясь, медленно окутывали пространство, вскоре из-за поворота выскочила до боли родная детская фигурка. Татьяна Арсентьевна бросилась навстречу. Улыбнёмся и простим, дорогой читатель, Юльку за детское легкомыслие и опустим ненадолго занавес над сценой встречи так соскучившейся по Юльке бабушки, ибо каждый это проходил и побывал в ролях той и другой.
* * *
Юлька болтала ложкой суп в тарелке, тяжело вздыхая, выдавливала жижку, а капусту раскладывала по краям. Бабушка уже давно поужинала и пыталась сосредоточиться над текстом книги, получалось плохо и она, закрыв книгу и отложив её в сторону, принялась набирать петли на спицы, но, постоянно сбиваясь со счёта, отложила и это занятие.
-- Выпрямись! И убери локти со стола! -- бабушка строго посмотрела на Юльку поверх очков. -- Смотреть противно, как ты ешь. Так бы и размазала тебя саму по тарелке!
-- Не хочу-у-у су-у-уп! -- протянула Юлька, надув губы. -- Хочу стряпню с вареньем…малиновым.
-- Нельзя каждый день есть стряпню. Вредно это.
-- А завтра постряпаешь? Хочу пирожки-и-и.
-- Послезавтра сделаю, а завтра будет каша.
-- Ладно. -- Юлька задумалась. Вчера, проходя вдоль забора рыбохолодильника, который интересовал её уже давно и что был расположен недалеко возле переезда, она обнаружила в одном месте доску, выломанную снизу. Когда, кем и для чего это было сделано, Юльку совершенно не интересовало. Главное, что она могла сама в неё пролезть, правда, с трудом. В выломанное отверстие Юлька увидела здоровенную эстакаду и ей захотелось проехаться по её наклонной поверхности. Было бы неплохо, если бы она была покрыта ещё и корочкой льда. Вообразив себя разведчицей-героиней, чтобы не попасть кому-либо на глаза, Юлька поползла в нужном направлении. Поднявшись таким образом на самый верх эстакады, обнаружила за ней огромнейшую ёмкость, наполненную льдом. Спустившись на эту гладкую голубоватую поверхность, Юлька с удовольствием покаталась на ногах. Высокие деревянные бортики скрывали её от посторонних глаз. Это был идеальный каток, только маленький. И сейчас Юлька думала о том, что завтра поведёт туда Вовку, Кольку и Ольгу Ледяеву, что живёт на соседней улице. А в воскресенье они пойдут туда с Валькой, если та придёт к ним в гости.
-- Ты чего? Уснула что-ли? -- раздался голос бабушки.
-- Меня тошни-и-ит от капусты-ы-ы…лук дурацки-и-ий, морко-о-овка-а-а…
-- Нет, я ей Богу сейчас согрешу! Встану и переверну тарелку на голову! -- теряла всякое терпение бабушка.
-- Баба, можно я не буду есть суп?
-- Не ешь, коли не хочешь! Чего заставлять-то?
-- А конфетку дашь?
-- Ага. Кило отвешаю. -- улыбнулась бабушка. -- Нет, конечно.
-- Баба, а почему так? -- спросила Юлька, болтая ложкой в супе. -- Одного ребёнка пичкают, а он есть не хочет, а другой рад бы поесть да нечего. Голодает ребёнок-то. Почему так?
-- Это кто голодает, чай не война? Вы сейчас, как сыр в масле, катаетесь. Вон ты суп вкусный есть не хочешь! Вот в войну, бывало…эх!
И тут Юлька рассказала бабушке всё: к кому она ходила после занятий в гости, про страшный дом, про сметану и про бутылки. Бабушка слушала внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. После этого Юлькиного повествования она устало произнесла, вздохнув:
-- Три часа сидишь над супом. Иди-ка спать укладывайся, но сначала приготовь портфель к завтрашнему дню.
Юлька, прижав к себе мишку, уже засыпала. По радио шла передача «Театр у микрофона», а бабушка всё пребывала на кухне. Вскоре по всему дому распространился запах ароматной стряпни. Утром бабушка накормила Юльку оладьями, завернула с собой и протянула ещё один свёрток, сделанный из нескольких газет и листов из журнала, чтобы сохранить тепло, как можно, дольше.
-- Вот передай Валюше. Пригласи её к нам в гости на воскресенье. Скажи, что бабушка хочет с ней познакомиться и испечёт вкусный пирог с малиновым вареньем. -- сказала бабушка и крикнула вслед обрадованной, уже побежавшей в школу, Юльке: -- Пусть приходит к нам в любой день и в любое время, как только захочет! Мы всегда ей будем рады!
Окрылённая радостью Юлька бежала в школу, пока ещё не ведая, что скоро, очень скоро неизбывная печаль тяжким грузом ляжет на её маленькое сердечко.
Продолжение следует.