Самый умный мужчина становиться глупцом, когда он любит, глупая девушка, полюбив, становиться умною. Роман Савчук вспомнил афоризм, когда с искренним удивлением наблюдал за бурным развитием отношений между бойцом его взвода Николаем Свириным и Женей Ципкиной.
- Когда я их познакомил, - признался он Кате Агеевой, - думал, что она просто развлечётся с новым кавалером…
- Как обычно! - с сарказмом уточнила Катя. - А у них любовь.
Они тоже почти не скрывали от знакомых свои отношения. Всё свободное от службы в ополчении ДНР время Савчук проводил с надменной красавицей, расположение которой добивался несколько лет.
- Максим звонит? - поинтересовался он после паузы нарочито небрежно.
- Вчера звонил по мобильному… - покраснела она.
Она не смогла объявить мужу об измене ему с университетским другом и на словах ждала его возвращения с войны.
- Всё воюет против нас? - усмехнулся Роман. - Где он сейчас?
- В Иловайске.
- Скоро я тоже туда еду.
Они встретились 24 августа 2014 года на площади Ленина. В День независимости Украины в Донецке провели издевательский парад. На улицы столицы Донбасса вывели несколько десятков украинских пленных. Мужчин разного возраста выстроили в колонну по трое, почти все были одеты в потрёпанную гражданскую одежду.
- Руки связаны за спиной, лица опущены, - точно отметил Савчук.
Их сопровождали бойцы с автоматами, во главе шествия вели гавкающих овчарок. Непосредственно рядом с колонной шли люди с винтовками Мосина со штыками наперевес.
- То есть максимально приблизили происходящее к шествию пленных немцев по Москве в 1944 году! - значительно добавил он.
Когда колонна следовала по центральной улице Донецка, из собравшейся на тротуарах толпы зевак выкрикивали им дикие оскорбления. Само шествие было непродолжительным. За колонной ехали поливальные машины, отмывая асфальт после прохождения пленных.
- Совсем как семьдесят лет назад… - легко согласилась Катя.
После скорбного парада они подошли к центральному фонтану площади, где расположилась выставка подбитой в ходе боёв украинской военной технике. Там собралась толпа зрителей, и было отчётливо видно, что неожиданная война внесла в психологию людей много нового.
- Впрочем, касается это не всех, скорее людей зрелых и преклонного возраста... - подумал Роман. - Молодёжи в этом смысле не за что цепляться.
Около сгоревшего танка они познакомились с молодым человеком, которому недавно исполнилось восемнадцать.
- На фронт пошёл месяц назад, получил ранение, уволили! - излучал он детскую радость. - На выданную зарплату купил новый телефон.
Готовился стать отцом, хотя ни у него, ни у жены нет работы.
- Что они будет делать завтра? - вздохнула она, когда парень отошёл. - Однако, они живы, и этого им вполне достаточно!
Они двинулись в кафе, где их уже ожидали Николай и Ципкина. В ожидании внеземного наслаждения они заказали традиционный свиной шашлык и водки. После пары тостов атмосфера стала откровенной.
- Она разрешила себя проводить, и я проводил - до самой постели... - пошутил Свирин, деликатно обнимая Женю за талию.
- Баба при деле уже полдела! - хохотнул Савчук.
Застольная беседа перекинулась на вторую излюбленную тему - войну.
- Харьков скоро поднимется, Полтава поднимется, и во Львове люди поймут, везде поймут! - настаивал Николай. - Уберут нечисть, которая мешает жить, которая возомнила из себя богов-царей, на смерть посылает.
- Мы не просто кучка бойцов, - убеждал подруг захмелевший Роман, - мы регулярная армия. Хорошо укомплектованные, у каждого оружие. Есть ПТРД против их бронетехники, есть «Утёсы», а так в основном АК.
- Бандеровцы хуже фашистов. В Беларуси есть легендарная Хатынь, кто её сжёг?.. Лично Бандера, - утверждал Свирин.
- Никакого Степана Бандеры в марте 1943 года в Хатыни быть не могло! - логично возразила Ципкина. - В это время глава Организации украинских националистов находился в немецком концлагере Заксенхаузен.
- Точно? - усомнился он.
- Хатынь сожгла зондеркоманда, набранная из бывших советских военнопленных! - заверила Евгения. - Мы историки и это знаем наверняка.
- Это ничего не доказывает! - отрезал Коля. - Сейчас обруселые части Донбасса и Крыма выбрали Россию и взялись за оружие.
- А мне эта война напоминает гражданскую войну в Испании… - вставила Агеева. - Добровольцы из СССР ехали туда с «нансеновскими паспортами». Псевдонимы были другие: будущий маршал СССР Малиновский был не «Моторолой», а полковником «колонель Малино».
- Сравнила член с пальцем! - упрекнул любовницу Савчук. - Сама что ли не видишь, что эти бендеровские твари здесь делают. Лично я буду воевать с ними либо до победного конца войны, либо до последнего вздоха.
- Только так мы поможем остановить братскую войну, - встрял Свирин.
- Но, сидя на броне, войну остановить нельзя! - напомнила Катя. - Войну можно остановить, только если все слезут с брони и вернутся домой.
- Ты рассуждаешь как твой муженёк - предатель Донбасса!
- Причём здесь Антон? - удивилась Агеева. - Не говори ерунды!
- Мечтаешь вернуться к нему… - забрав шатающегося Николая, он покинул кафе, мстительно не заплатив по счёту. - Шлюха!
Следующим утром они выдвинулись к осаждённому Иловайску. В день выхода украинских войск из окружения Савчук со своим подразделением занял позиции вдоль маршрута движения колонны противника.
- Места прямо в первом ряду! - пошутил нервный Свирин.
Длинная серо-зелёная змея боевой техники перевалила через пригорок, медленно втянулась в низину и тотчас вдоль неё, разрывая на части, всплеснулись грязные лоскуты земли и дыма, через пару мгновений им в лицо ударила подушка взрывной волны и сухой треск разрывов.
- Накрыли! - радостно выкрикнул ополченец с обмотанным для маскировки бинтом «веслом» СВД. - Ай, молодца, пушкари! Ай, молодца!
- Ещё десять и перенос влево на сто! - деловито бубнил в рацию корректировщик, по виду чистый «ботан».
Толстые очки, тонкая цыплячья шея, выглядывала из замызганного камуфляжа, юное мальчишеское лицо.
- Если бы не артиллерийская буссоль, растопырившая рога перед его лицом, признать в нём дирижёра этого жуткого действа было невозможно! - изумился Роман. - А на дороге творится ад!
Колонну накрывали всплески разрывов. Жирными чёрными султанами разгорались грузовики. Огненным шаром вспучился танк и к небу взлетел слоновий, с хоботом орудия, череп башни, описал какую-то дикую траекторию и тяжело рухнул в придорожный кювет.
- Словно перевёрнутый дуршлаг… - изумился Николай.
На дороге поднялась стена из огня и дыма, от которой в разные стороны стала расползаться техника. Автобус нелепо сполз в канаву и завалился набок. Тяжёлый «Урал» рывком перемахнул кювет, выехал на поле, пытаясь объехать пробку на дороге, но влетел в серое лохмотье разрыва и полыхнул, выбросив к небу высокий столб огня.
- Не уйдёте гады! - Николай поливал из автомата. - Это вам за Одессу!
Запертые на дороге грузовики и БМП были обречены. Хвост колонны превратился в стену огня, прорваться сквозь которую не было возможности.
- Всё кончено! - выдохнул Савчук после получаса кошмара.
Повезло первым машинам. От низины вверх по дороге на максимальной скорости уходили, скрываясь в лесополосе, два бэтээра и пять грузовиков.
- Пойдем, посмотрим поближе, - предложил напарнику.
Они подошли к машине, в которой было десяток человек. Им оставалось несколько сотен метров до того, чтобы выйти из-под обстрела, когда из миномёта попали в двигатель автомашины. Она перевернулась. Практически все украинцы были ранены. Ополченцы начали добивать, кто не двигался.
- А ну воины ползите к нам! - приказал Свирин, тем, кто мог двигаться.
Когда те медленно приблизились, криком заставил раздеться догола. Один из раненых явно не спешил раздеваться, только снял бронежилет.
- Приказ понял? А почему не выполняешь?
- Ранен в руку…
Николаю тот не понравился, и он выстрелил в упор.
- Ну, значит, в аду тебя и таким примут!
Пленных голыми повели к позициям русских. По дороге один попросил:
- Позвольте позвонить с мобильного маме, чтобы не волновалась!
- Раз родила нацика, то пускай волнуется! - Свирин пристрелил и его.
Достал его дешёвый мобильный телефон, нашёл в списке контактов номер матери и нажал вызов.
- Сынок! - раздался из трубки измученный ожидание голос.
- Твой грёбанный сынок сдох! - засмеялся он своей шутке.
Сержант, среди украинцев самый старший, начал громко возмущаться:
- Вы нелюди что ли?!
- Мы русские воины! - с гордостью заявил Николай.
- Русский воин испокон веков отличался великодушием, - напомнил он.
- А тебе то что? - цинично ухмыльнулся тот.
- Я их командир, - ответил сержант, - так что лучше уж застрели меня...
- Ну, если ты просишь. - Свирин ухмыльнулся и расстрелял сержанта.
- Хватит! - остановил его Роман. - Ты так всех пленных перестреляешь, нахрен.
В живых осталось четыре человека. Их оставили на разогретых камнях на пригорке. Спустя час к ним подошли несколько вооружённых мужчин в казачьей форме. Один из них был со старинной шашкой на боку.
- Эй, ты, самый крайний, иди сюда! - велел белобрысому невысокому парню. - Чего ты по сторонам оглядываешься, ты там один стоишь.
Тот явно смущаясь своей наготы, бочком подошёл к кряжистому казаку.
- Ну что вояка, - насмешливо спросил он, - попался?!
- Попался… - покорно согласился украинец.
- Как же ты собирался с казаками воевать?
- Как мой прадед в гражданскую…
- Ишь ты разговорчивый, - крякнул он. - На войне многое неясно, зато всё правильно!.. Поэтому мы вас победили.
Он увидел на плече пленного вытатуированный трезуб - герб Украины.
- Так ты фашист! - дико заорал казак. - А ну братцы держи его.
Два его товарища повалили паренька на землю и, слушая команды человека с саблей, прижали его левую руку к валуну, который оказался у него подмышкой. Казак медленно вытащил острую шашку и широко размахнувшись, обрушил её на беззащитную плоть.
- Не будешь носить сатанинский знак! - выдохнул палач, когда сверкнувшая сталь отсекла руку и звякнула об окровавленный камень.
Он вытер об пожухлую траву холодное оружие, небрежно бросил жгут пленникам. Они перетянули руку потерявшего сознание мученика выше раны. Через час к ним подошёл майор российской армии и сказал:
- Даю вам слово офицера, что вас не убьют!
- Нам уже обещали «зелёный коридор» для выхода из Иловайска!
- Я ничего не знал о «зелёном коридоре»... - смутился майор. - Не надо воевать с российской армией, которая превосходит украинскую во всём.
Пленным вернули одежду и куда-то повезли.
- Я бы никого из них не пожалел! - признался Николай.
- А ты оказывается кровожадный… - заметил Савчук.
- Чечены убили старшего брата и у меня жалость ко всем врагам, закончилась! - он плюнул на раскалённую, пропитанную кровью землю.
продолжение http://proza.ru/2016/05/17/34