Про то, как закончилось...
13 апреля, четверг. Через девятнадцать минут - полночь. Очень хочется есть. Литр американо из кофемашины, который я выхлебал сегодня в офисе, промыл желудок и мозги, теперь у меня внутри - пусто и гулко, будто в барабане. У входа в метро в ларьке с фастфудом покупаю что-то с чем-то, обильно политое кетчупом.
Бегу по переходу, спешу по эскалатору, успеваю в вагон за секунду до того, как закрываются двери. Занимаю место в углу. В вагоне кроме меня - никого. Жадно жую, уткнувшись в планшет, увлекаюсь, отвечаю на приветы и вопросы, которые из-за напряжённой работы пропустил в послеобеденное время. Сообщаю Нелли, что скоро буду. Она грузит меня просьбами прихватить по пути каких-нибудь вкусняшек - дома в холодильнике не за что зацепиться ни глазом, ни пальцем.
Один перегон, второй... Сбиваюсь, не слышу объявлений, теряю контроль и вдруг спохватываюсь, когда поезд трогается - показалось, что пропустил свою станцию. Резко подскакиваю, дёргаюсь на выход и давлюсь несмотря на обильный кетчуп - кусок фастфуда застрял в горле - ни туда ни сюда. Роняю планшет, падаю на колени, из последних сил стучу себя по бокам, в грудь, хватаюсь за шею...
Следующий перегон, пока я задыхаюсь и бьюсь в агонии, как назло, самый длинный на ветке. Впрочем, это не важно, потому что ближайшие три станции в вагон никто не заходит. А бабулька, которая появляется на четвёртой станции, только косится в мою сторону, решив, что я бухой вдрызг или обдолбанный в хлам. Когда на конечной меня пытаются будить работники метрополитена, тело ещё сохраняет некоторое тепло. Уже стекленеющими глазами наблюдаю, как секундная стрелка на часах фельдшерицы неспешно отсчитывает первые мгновения новых суток.
А началось с того, что шеф попросил отредактировать тексты, которые набросал Эдик. С грамотностью у Эдика совсем плохо, стилистика - ни в какие ворота, но он не парится, говорит, что его ценят за свежие идеи и креативную дерзость. Набросанные им тексты выглядят, точно наваленные кучи - никакого желания копаться, но деваться некуда. В итоге я отправился домой очень поздно. И вот ведь странно - даже мысли у меня не возникло, что текущая дата станет самым значимым событием в моей жизни. То есть вторым по значимости - после дня рождения.
Всё как-то буднично, без пафосных образов - грязный пол в вагоне, слюни, испачканный в кетчупе рот, разодранное ногтями горло... и фельдшерица, как назло, такая себе обычная тётка. Встретишь её на улице и не подумаешь, что она может оказаться последним человеком, который ощутит тепло твоей руки. Обидно.
Мне было двадцать пять лет, образование высшее провинциальное, приехал в Москву из Орла, где закончил университет, а в Орёл приехал из посёлка Бойцовский, но сам я ни разу не орёл и не боец. Потыкался, пытаясь пристроиться в хорошем месте, но ничего достойного не нашёл. Рассчитывал познакомиться с упакованной москвичкой, но встретил такую же провинциалку, влюбился в неё, обожал. По имени Нелли. Она и притащила меня из сети закусочных, где я тупо улыбался на раздаче, в нашу некоммерческую организацию, у которой офис в центре, почти на Садовом кольце. Когда умирал, в голову пришла прощальная мысль - начинал в Москве с фастфуда и заканчиваю фастфудом. Помню, как при увольнении признался приятелям, что фастфуд встал мне поперёк горла. И вот он реально встал - то ли я сам себя сглазил, то ли как в воду глядел, то ли ведьмак, то ли провидец...