Шауни связали Кентона и на коленях поставили его перед советом вождей, которые долго не могли принять определенного решения. Одни высказывались за то, чтобы все-таки сжечь Саймона, другие утверждали, что надо помиловать, поскольку он справился и прошел сквозь строй, третьи предлагали придумать ему другое наказание.
К вечеру, один из чернокожих пленников шауни по имени Цезарь, оповестил Кентона о том, что в Чилликоте его в племя принять не могут, по причине того, что он сотворил много зла здешним людям, а отправят его в другой город шауни – Вакатомика, в семидесяти милях на север от Чилликоте. Единственный из лидеров шауни, присутствовавших на совете вождей, кто по словам Цезаря настаивал на сохранении жизни Кентону, был молодой военный вождь по имени Текумсе, которому будет суждено стать величайшим индейцев всех времен. Но тогда Кентон этого еще не знал.
– Что они там со мной сделают, – спросил Кентон у этого чернокожего индейца?
– Сожгут, – злобно ответил тот.
Кентон, по его словам еще долго размышлял, зачем индейцам отправлять его в Вакатомика для того, чтобы там сжечь, это они могли бы сделать и в Чилликоте.
Перед отправкой в Вакатомика шауни сняли с Кентона оковы в виде «перчатки», поскольку индейцы были уверены, что он из-за полученных побоев не способен был предпринять никаких решительных действий.
После часа пешего пути, Кентон несколько раз помышлял совершить побег, но каждый раз его сердце при этой мысли трепетало так, что он вынужден был сдерживать себя и не делать каких-либо резких движений. Он знал, что в случае провала, ему конец. Из разговоров индейцев между собой он понял, что при подходе к Пикуа – городу шауни на пути к Вакатомика, шауни намерены снова заковать его в «перчатку». От этой мысли Кентону поплохело, и он решил рискнуть.
«Сейчас или никогда, – подумал я, – вспоминал Кентон. – Мой час пробил, и я почувствовал внезапный прилив силы. В разгар вечеринки, которую устроили индейцы на закате дня, я, улучив момент, бросился бежать со скоростью молодого оленя».
Индейцы долго гнались за ним, и все же удача в тот вечер была на их стороне. Кентона поймали, избили и на веревке, словно собаку, утром привели в Пикуа. Там шауни привязали его к столбу пыток и всю ночь, потрясая томагавками и копьями, танцевали вокруг столба, изрекая ругательства и проклятия в его адрес.
На следующий день индейцы доставили Кентона в Вакатомика, где снова заковали в «перчатку» и до вынесения решения вождей содержали в этих оковах.
Когда вожди определились, Кентона наполовину раздели и окрасили в черный цвет – цвет смерти. Решено было сжечь его на костре. До казни шауни под стражей поместили Кентона в доме Совет, где он пробыл до утра.
«Утром в дверном проеме я увидел трех белых мужчин в одеянии индейцев, которые заталкивали в дом белую женщину и семерых детей – пленников шауни. Среди них находился один индеец с множеством свежих скальпов в руках», – вспоминал Кентон.
Белыми мужчинами в одеянии индейцев оказались Саймон Гирти – партнер и друг Кентона по форту Питт, его брат Джеймс и Джон Уорд. Кентон знал, что эти парни сражались на стороне англичан против американцев и, не смотря на прежнюю дружбу с Саймоном Гирти, на помощь последнего не рассчитывал.
– Встань, – сквозь зубы сказал Саймон Гирти и схватив Кентона за плечо, заставил того подняться, а потом продолжил. – Сколько солдат в Кентукки?
– Я не знаю, – ответил Кентон. – Не мое это делать знать их количество.
–Ты знаешь капитана Стюарта, – спросил Гирти? (Стюарт был одним из лидеров вирджинского ополчения и в 1777 году в форту Рэндольф пытался остановить расправу над вождем шауни по имени Маисовый Стебель).
– Да, я знаю его, он мой хороший друг, – отвечал Кентон.
– Как твое имя, – продолжал интересоваться Гирти?
– Саймон Батлер, – ответил Кентон.
После этого ответа Гирти как будто бы парализовало. Перед ним стоял несчастный человек некогда его товарищ, которого он весьма ценил и любил в то время, когда они оба служили скаутами в форту Питт.
Издав дикий вопль, Гирти бросился к Кентону и обнял его.
– Батлер, дружище, Батлер! – радостно вторил Гирти. – Я должен спасти тебя!
Воины шауни наблюдавшие за их разговором пришли в исступление, и смотрели на встречу старых друзей, проглотив языки.
Гирти незамедлительно стал ходатайствовать о помиловании Кентона перед советом вождей, рассказывая им о их дружбе и заслугах Кентона в деле спасения племени минго и их вождя Логана (имеются ввиду переговоры с минго, которых принимали участие Гирти и Кентон в период Войны Данмора – И.К). Но многие из вождей отказывались принимать аргументы Гирти в пользу Кентона, указывая на факт того, что решение о его участи вождями уже принято. Вожди объясняли Гирти, что Кентон по своим характеристикам не подходит шауни, и не может в этой связи, быть принят в их племя. По их мнению, он не только вор, но еще и кентуккиец, а все кентуккийцы обманщики типа капитана Буна, поэтому они не могут доверять таким людям как Кентон. Тем более население города Вакатомика жаждет расправы над Кентоном, а люди не должны быть разочарованы.
Обсуждение участи Кентона происходила у него на глазах. «Когда у Гирти не было более козырей в мое оправдание он умолк, и мое сердце упало», – вспоминал Кентон.
Некоторое время царило молчание, потом снова вскочил Гирти и говорил очень долго. Дебаты длились два часа, после чего вожди решили голосовать. По кругу они пустили палку, на которой ставили своеобразные зарубки. Одни метки ставились в пользу Кентона, другие против. Когда в конце метки были подсчитаны, то тех, что ставились за сохранение жизни Кентону, оказалось больше, после чего палку передали Гирти.
«Ну, мой друг,– сказал Гирти Кентону, – теперь ты в безопасности. Пойдем со мной».
Гирти взял Кентона в свою семью. Женщины Гирти уврачевали раны Кентона, надели на него леггины, мокасины, набедреник, замшевую рубаху. Одну бандану (платок) повязали на голову Кеннтону, другую на шею, и таким образом, он стал одним из шауни по имени Куттахотха, что значит Осужденный.
Прошло более двадцати дней как Кентона приняли индейцы. Шауни относились к нему по-доброму. В семье Гирти он жил как сыр в масле, ходил, где ему вздумается, и от этого ему было просто не по себе.
Однажды, по прошествии этого времени в Вакатомика прибыл бегун (посыльный воин-связник – И.К.), который сообщил, что американцы на границе разгромили военный отряд шауни, и что необходимо в этой связи, собрать новую партию воинов для совершения акции мести.
Увидев среди шауни Кентона, этот бегун пришел в негодование и поинтересовался, почему вожди этого селения не казнили его, когда должны были казнить. В среде индейцев, относительно Кентона вновь возникло замешательство. Гирти снова на совете держал речь в защиту Кентона, но безуспешно.
«Друг, мой, – сказал Гирти, – ты должен умереть. Но я уговорил вождей, чтобы тебя сожгли не здесь, а в Аппер-Сандаски (британская фактория в Огайо – И.К.), где шауни получают подарки от англичан. Я поеду вперед и посмотрю там, что я могу для тебя сделать».
После того как Гирти днем раньше направился в Аппер-Сандаски, шауни на веревке повели туда и Кентона. По пути, индейцы, снова избили его, покрасили в черный цвет, и в очередной раз заковали в «перчатку». На одном из привалов воин – сын которого недавно погиб от рук американцев, схватил топор, и чуть не отрубил Саймону руку. Благо находившийся рядом другой воин, успел схватить того за руку и не позволил совершить самосуд.
«Не глупи, – крикунл защитник Кентона. – Этот смертник не для того чтобы его рубили топором, а для того чтобы быть сожженным заживо! Ты что хочешь лишить людей потехи?
Когда Кентона полумертвого доставили в селение индейцев минго, где вождем был недавно потерявший свою семью Логан, то последний не торопясь подошел к Кентону, оглядел его с головы до ног, и сказал на хорошем английском:
– Ну, молодой человек, как мне кажется, все эти люди весьма злы на тебя.
– Да, сэр, – с сожалением признался Кентон. – Они, конечно же, злы.
Логан улыбнулся.
– Говорят, что тебя сожгут в Сандаски, но не расстраивайся, я пошлю туда двоих бегунов и попрошу у англичан за тебя.
Услышав эти слова от вождя минго, в сердце Кентона стала теплиться какая-то надежда.
Утром Логан в сопровождении охраны пришел к Кентону, передал ему кусок кукурузной лепешки, и на прощание коротко сказал Саймону: «Ты должен идти в Сандаски».
Аппер-Сандаски был селением гуронов, где англичане временно устроили свою перевалочную базу. К тому же это был еще и центр всей индейской торговли. Шауни и минго собирались здесь для того, чтобы получать подарки от англичан, которые те выдавали индейцам за участие в войне против взбунтовавшихся 13 американских колоний. Здесь в Сандаски должен был состояться Большой совет вождей, на котором в очередной раз должны была решиться судьба Кентона.
Когда он узнал об этом от своих попутчиков, то абсолютно равнодушно воспринял эту новость, поскольку за последние три недели был уже «сыт по горло» решениями этих советов, которые всегда приговаривали его к смерти.
На совете к Кентону подошел британский офицер в красном камзоле. Это был Пьер Друяр – начальник франко-индейского отдела оккупационных войск, с которым посыльные вождя Логана о судьбе Кентона договорились уже заранее. Но тогда Кентон этого еще не знал.
– Джентльмены, – обратился Друяр к Совету вождей. – Американцы являются причиной этой кровавой войны. Они очень опасный народ, и поэтому не может быть мира с ними пока они все не будут уничтожены, либо изгнаны из этой страны.
– Хорошо, хорошо, – в знак согласия наперебой, заговорили вожди.
– Но, чтобы узнать их планы мы должны предусмотреть хитрость, – продолжал говорить Друяр. – Я предлагаю отправить этого человека в Детройт (Кентона – И.К.), ибо он располагает необходимыми для «британского отца» (имеется ввиду губернатор английских колоний в Америке – И.К.) сведениями. «Британский отец» должен лично допросить его, и выведать все секреты американцев. Если вы согласитесь передать этого человека «британскому отцу», то он вознаградил бы вас «краснокожих детей» щедрыми подарками. Когда «британский отец» вернет его вам обратно, вы может делать с ним все, что пожелаете. За то, что, вы доблестные воины шауни доставили его сюда, подвергая себя опасности, от меня лично получите ром и табак или еще что-либо иное взамен, в размере ста долларов. Это будет для вас утешением на тот период, пока я не верну его вам обратно».
Лукавые речи Друяра сработали, и вожди согласились передать Кентона «во временное пользование» своим союзникам англичанам.
– Вы получили отсрочку смерти, – сказал Друяр Кентону, когда они остались наедине.
– О, Бог мой, – вздохнул Кентон, – опять отсрочку.
Когда Друяр и Кентон ехали в Детройт, англичанин сказал Саймону:
– Теперь вы понимаете, что я рисковал ради вас, и не вмешайся я, как сегодня же выше тело было бы предано огню? Если вы мне не сообщите какие-нибудь сведения об американских силах в Кентукки, и сколько людей располагается в форту Макинтош, то мне, когда я вернусь обратно, будет весьма трудно объяснить индейцам, почему я вернулся без вас. Индейцы сразу же почувствуют себя ограбленными. Индейцы не любят быть ограбленными. И так, вопрос – сколько людей в Форту Макинтош?(Форт Макинтош был форпостом американцев и располагался в устье Бобровой реки (Огайо) в двадцати шести милях ниже по течению форта Питт – И.К).
– Бог с вами, капитан, – воскликнул Кентон. – Я простой солдат, скаут, и не разбираюсь в таких вопросах, поэтому не могу удовлетворить вашего любопытства, даже если и хотел бы этого.
Друяр немного помолчал, а потом рассмеялся и сказал:
– А вы знаете, я вам верю…
С октября 1778 по июнь 1779 годов, Кентон находился в Детройте в качестве военнопленного. Англичане сохранили ему жизнь и не стали возвращать его индейцам. Взамен Кентона англичане направили вождям индейцев кучу подарков.
В это же время в Детройте обитал еще один пленник шауни – друг Кентона Дэниэл Бун. Его также как и Кентона шауни передали англичанам «во временное пользование», и Бун якобы «сотрудничал» с британцами, предоставляя им сведения об американских силах в Кентукки.
Кентон, Бун и еще двое товарищей Буна задумали бежать. Жена одного их торговцев миссис Харви, решилась помочь им. Особенно она была благосклонна к Кентону, который переносил все тяготы плена стойко, и никогда в отличие от других не скулил, и не жаловался.
3 июня миссис Харви запыхавшись, прибежала к бараку, где содержались военнопленные. Он вызвала Кентона наружу и сообщила, о том, что ей удалось стащить у пьяных индейцев три пистолета, которые она вместе с порохом, пулями и другой необходимой для выживания в лесу провизией спрятала в своем саду возле дома.
В полночь Кентон и его товарищи пробрались незаметно в сад миссис Харви, вскрыли тайник, заложенный специально для них в дупле одного из деревьев, и под покровом темноты ушли в лес.
Бун убеждал двигаться на юг. Ему необходимо было добраться до Бунсборо, где находилась, как он тогда думал его семья. Кентон не разделял планов Буна и доказывал, что индейцы будут их преследовать именно в южном направлении, поскольку были уверены, что беглецы отправятся в Кентукки.
Бун и двое его товарищей преследуемые индейцами, прошли 260 километров, и через четыре дня добрались до Бунсборо.
Кентон же, петляя, бродил по лесу около трех недель и, убедившись, что ушел от погони, направился в сторону реки Уобаш, преодолев в общей сложности 400 километров, после чего он добрался до Луисвиля (Кентукки), где базировался отряд рейнджеров полконика Кларка, в котором он состоял на службе.
После побега Кентона из британского плена англичане в союзе с индейцами приступили к масштабным военным действиям против американских сил, дислоцировавших в Кентукки, для того чтобы в первую очередь погасить революционный пожар на этом рубеже фронтира и освободить здешние индейские охотничьи угодья от поселенцев. Этот цикл взаимного уничтожения продолжался еще в течение последующих десяти лет.
Американцы принимали ответные меры и громили индейские города, британские форпосты силами народной милиции и рейнджеров полковника Кларка. Саймон Кентон, как и прежде был в первых рядах рейнджеров. Его произвели в капитаны и поручили командовать сначала отрядом скаутов, а потом ополчением. Кроме всего Кентона как и прежде использовали в качестве шпиона-диверсанта, поскольку он хорошо знал вражеский тыл.
За это время Саймон Кентон женился на Марте Дауден, и обзавелся маленькой фермой в Кентукки, названной позднее «Станция Кентона».
После окончания первой Войны за независимость американских колоний земли к северу и западу от реки Огайо требовали внимания со стороны государства, поскольку там царили полная анархия и хаос.
В результате подписания договоров с индейским племенами: отава, делавэры, чиппева ваандотты и шауни, населявшими северные территории от реки Огайо, правительство США ограничивало их пребывание в указанном регионе, и таким образом, вся эта территория была открыта для заселения.
Однако и на этом конфликт с индейцами не был исчерпан, поскольку поселенцы, двигавшиеся с востока на запад, постоянно вторгались на территорию индейских племен, выделенную им по договорам с правительством США.
К началу 1790-х годов обострились отношения с шауни, в среде которых появился яркий харизматический лидер Текумсе, вставший во главе Конфедерации индейских племен, которая объявила войну США.
К этому времени Саймон Кентон имел уже 20-летний опыт ведения боевых действий в условиях дикого фронтира и принимал участие во многих сражения с шауни, которыми руководил их вождь Текумсе.
В апреле 1792 года более 100 воинов шауни под предводительством вождей Текумсе, Черной Рыбы и Синей Куртки разбили лагерь у развилки реки Литлл-Ист-Форк (Кентукки). До этого индейцы совершили ряд набегов на поселения американцев и увели много лошадей.
Отряд народной милиции, которыми руководил Кентон, преследовал индейцев и вскоре вышел на их след, обнаружив потом и этот лагерь. Поселенцы численно уступали индейцам, поэтому Кентон решил не навязывать им открытого сражения, а застав индейцев врасплох, нагло ворвался в лагерь, где навел там, как говориться «шухер». Но шауни не предались паническому бегству, а оказали ополченцам достойное сопротивление. Текумсе, выскочив из своей палатки, бросился в рукопашную, подавая пример остальным воинам. Он был образцом храбрости и несгибаемой воли, поэтому Кентону и его людям, привыкшим видеть бегство индейцев всякий раз, когда их заставали врасплох, пришлось, на сей раз отступить.
Год спустя Кентон и Текумсе вновь столкнулись в бою на реке Пайнт-Крик, где располагался охотничий лагерь шауни. Кентон и его люди под покровом ночи устроили засаду возле лагеря, и на рассвете решили отбить у индейцев захваченных ими у поселенцев лошадей. Однако непроизвольный выстрел, сделанный кем-то из людей Кентона, несколько расстроил их планы. Индейцы бросились врассыпную, но их лидер Текумсе сумел мобилизоваться, и не позволил Кентону подступиться к лошадям, поскольку вовремя увел их от лагеря. Утром поселенцы разграбили охотничий лагерь шауни, и по окончании дела отправились восвояси. Текумсе из засады наблюдал за ними и ночью, когда все отдыхали, улучив подходящий момент, увел всех лошадей из отряда Кентона, оставив их без транспорта.
В 1794 году Кентон принимал участие в битве с Конфедерацией племен при Фаллен-Таймберс в составе пяти тысячной армии под командованием «безумного» генерала Энтонни Уэйна. Армия Уэйна при Фаллен-Таймберс состояла преимущественно из профессиональных бойцов, прошедших закалку в горниле битв с индейцами. К тому же к силам американцев присоединились 2000 разведчиков из юго-восточных племен чокто и чикасо. Индейцы Конфедарции противопоставили армии Уэйна всего 1500 воинов из племен шауни, делавэров, оджибве, вандотов, потаватоми и минго под предводительством вождей шауни Маленькая Черепаха, Синяя Куртка и Текумсе. К армии индейцев присоединились отряды канадских ополченцев, которыми командовал капитан Александр Маккиллоп.
Бой закончился весьма быстро. Конница Уэйна обошла силы индейской Конфедерации с флангов и быстро разгромила их. Индейцев были вынуждены отступать к форту Майами, под защиту гарнизона британцев. Командир гарнизона форта майор Уильям Кэмпблл поступил осмотрительно, и отказался помогать бывшим индейским союзникам, из соображений спровоцировать новую войну с США. Тогда индейцы начали отступление каждый сам по себе, предоставив Уэйну возможность беспрепятственно уничтожать их селения и посевы. В ходе этого сражения погибло немного более 30 человек индейцев. Армия Уэйна потеряла 33 человека убитыми и 100 получили ранения различной степени тяжести.
Согласно договору, подписанному в Гринвилле в 1795 году между племенами Огайо и США, как свидетельствовал позднее Саймон Кентон, принимавший участие в переговорном процессе «…индейцы уступили нам большую часть страны Огайо». Единственным лидером, кто не подписал этот договор и продолжил сопротивление американской экспансии, был вождь шауни Текумсе.
В 1796 году умерла Марта – жена Кентона, оставив ему четверо детей, но через два года Кентон женился вторично и перевез свою новую семью из Кентукки в Огайо, где приобрел 1000 акров хорошей земли. Это место жена Кентона Элизабет назвала Спрингфилд из травянистых полей и обильных водных источников. В этом месте Кентон развернул бурное строительство – построил мельницу, дорогу, разбил поля и огороды.
В 1803 году семья Кентон из Спрингфилда переехала в Урбан в этом же штате, где Саймону было присвоено звание бригадного генерала добровольцев. В этом же статусе и звании Кентон встретил начало второй Войны за независимость 1812-1815 годов.
Кентон понимал, что война дело молодых, а он уже к тому времени был в возрасте 58 лет, и в этой связи, решил, как говориться уйти на покой, но известие о том, что его младший сын Саймон, проходивший службу под началом генерала Уильяма Генри Гаррисона, схвачен индейцами, изменил свое решение.
В 1813 году Кентон присоседился к корпусу генерала Исаака Шелби, который направлялся, в Канаду, чтобы соединиться там с войсками Гаррисона, которые на реке Темзе (юго-западный Онтарио – И.К.) в 25 милях от Детройта противостояли силам англичан и союзным им индейцам под командованием генерала Проктора и вождя Текумсе.
После окончания этого сражения насчитывавшего всего несколько жертв с обеих сторон генерал Гаррисон попросил Кентона опознать тело погибшего в рукопашной схватке Текумсе с которым у Саймона были давние счеты. Кентон выполнил приказ, с уверенностью доложив, что великий вождь шауни, лидер индейской Конфедерации, пал на поле брани.
Сражением на Темзе закончился и боевой путь Саймона Кентона. С этого времени он стал доживать свой век, купаясь в лучах славы, время от времени вызывая насмешки окружающих.
В последние годы жизни Кентон отличался неким чудачеством, появляясь на публике в рваной одежде. Из-за бесконечных судебных споров относительно земельной собственности, которой Кентон управлял весьма скверно и неэффективно, он к 1820 году разорился и прозябал в нищете. Кентон отличался прямолинейностью и честностью, и как большинство фронтирсменов в этой связи, не был приспособлен к новым вызовам современности. Говорили, что его мог обмануть всякий, кто пользовался его доверием.
Учитывая заслуги Кентона перед нацией, Конгресс США, в 1824 году все же выделил ему пенсию в размере 20 долларов, на которую он жил вплоть до своей кончины в 1836 году.
Похоронили Саймона Кентона в деревне Занисфайлд в графстве Логан, в Огайо. Его останки были перенесены в Урбан лишь только в 1865 году. Там же, граждане Огайо в 1888 году в знак уважения знаменитому фронтирсмену установили памятник, сохранившийся да наших дней.
Литература
Crain, Ray. Simon Kenton: The Great Frontiersman. – Kentucky State Historical Society, 1992.
Clark, Thomas D. Simon Kenton: Kentucky Scout – Originally published, 1943, reprinted Jesse Stuart Foundation, 1971.
Eckert, Allan W. The Frontiersmen. – Originally published 1967, reprint edition, Jesse Stuart Foundation, 2001.
Kenton, Edna. Simon Kenton: His Life and Period, 1755-1836. – Originally published 1930; reprinted, 1993.