Когда Иван Иванович едет в метро или в автобусе, то по обыкновению
сравнивает свою руку, которой держится за поручень, с рукой других
пассажиров. И каждый раз убеждается в том, что у него самое тонкое
запястье.
Даже в пионерском лагере медсестра не хотела пускать его в поход по
пушкинским местам на несколько дней из-за его устрашающей худобы. "Прямо
скелетик какой-то",- жалобно сказала она пионервожатому, глядя на явно
выраженную грудную клетку Вани и на его тонюсенькие ручонки. После этого
случая девчоки по отряду прозвали его "дохляком".
На уроках физкультуры в школе, когда приходилось появляться в майке и
трусах, его чрезмерно хилая фигура также производила на одноклассников
удручающее впечатление. Именно в тот период времени он стал очень слезливым
и плакал даже по ничтожному поводу: получит плохую отметку - в слёзы,
проиграет его любимая команда "Динамо" - опять слезовая и т.д, и т.п.
За эту слабость он получил второе прозвище в своей жизни - "плакса".
Лицо у него было довольно симпатичное и потому, пока был одет, он без
особого труда находил себе в юности подружек. Однако когда приходило время
раздеваться, то очень стеснялся своей худобы. Это со временем постепенно
переросло в самый настоящий "комплекс неполноценности".
Иван Иванович ещё со времени отрочества и юности был очень влюбчивым и
эмоциональным человеком. Но на красивых девушек и женщин смотрел обычно
как на произведения искусства. И этой платонической любви ему хватало на
довольно долгое время.
Однако девственником ему суждено было быть лишь до 19 лет, пока его ни
затащила к себе в постель 45-летняя соседка по коммунальной квартире. Ибо
эта дамочка уже давно изнывала от скуки и безделья....
К тридцати годам Иван Иванович уже имел вполне нормальную комплекцию,
то есть стал молодым человеком спортивного вида, хотя спортом никогда
не занимался.
Став журналистом, он очень много общался с самыми разными людьми. И
постепенно детско-юношеский комплекс неполноценности у него полностью
пропал.
Тем не менее, он с неизменным любопытством наблюдал, как люди во всём
мире борются с лишним весом. И особенно, конечно, женщины... Ведь у него
никогда не было такой проблемы и он очень надеялся, что никогда и не будет.
О своих прозвищах он вспоминал теперь очень редко. Да и то не иначе,
как с лёгкой усмешкой.
(Продолжение следует)