Змей Уроборос, когда окончательно пожрёт себя, - что останется от него? Голова. Всё из головы, через голову и к голове опять. Не зря эмблема человека - что? Череп...
Две загадки равно волнуют ум: что будет, когда женщина Востока снимет паранджу, и он, змей Уроборос.
Бывает, что поднимешь провод электрический - а он весь "бородой", приходится распутывать. А кто его запутал? Лежал вроде ровно, кольцами. А стал брать - извернулся, сам себя не узнаёт...
Так и всякая вещь. Она по природе простая. А станешь размышлять, что да как, и непременно запутаешься. Напридумаешь такого, что потом сам себя не узнаёшь и смотришь с уважением... Вот уж точно, горе от ума.
Практики, направленные на овладение сверхспособностями, если присмотреться, все основаны на достижении изменённого состояния сознания. Без этого не будешь ни по воде ходить аки посуху, ни левитировать на страх комарихам, ни будущее с прошедшим видеть как горстку праха в ладони. Как это состояние достигается? А его и достигать не нужно, оно уже в наличии. Остаётся убрать лишнее. Всё, что потребуется - это заниматься делом, не отвлекаясь на результат, не распыляться. Хочешь, каллиграфию осваивай, хочешь - боевые искусства. А хочешь - иди в хоспис или в дом для престарелых. Последнее самое верное. Не забыть бы ниточку завязать при входе.
В старое время богобоязненные купцы-евреи имели привычку вешать товар "с походом", чтобы ненароком не обвесить покупателя. Такой обычай был и у наших русских торговцев - до 1917 года...
Давать "с верхом", чтобы досталось всем: и "своим", и "чужим". Чтобы по усам стекало. Через края. Не наше это дело - судить, кто дети, а кто псы. Мы отвечаем за чистоту мер и весов и за достоинство товара. Пусть золото, как песок, протечёт сквозь пальцы. Но ведь золото.
Природа есть самое полное отражение Бога. Созерцая природу, человек в то же время созерцает Бога в природе. Двойственный характер созерцания отражён в самом слове: со-зерцание. Природа видит Бога, мы видим Бога со-вместно с природой. Для этого человек должен найти своё место в природе, или такое место, где природа видит в себе человека как со-участника со-здателя.
Есть такие вещи, которые Бог запретил человеку. Эти вещи для каждого свои. Бог являет себя через природу, запрет также действует через природу человека, поэтому всё, что человек делает противно и наперекор своей природе, есть нарушения запрета, есть грех. Грех - по гречески "амартия", это слово означает "промах", то есть своего рода ошибку. Поэтому и верим, что можно грех "исправить" работой над ошибками. Грех - это не падение вечное и бесповоротное, окончательное. Природа сильнее человека и сама исправляет ошибки, нужно лишь уметь не мешать ей.
Отречение от сатаны выглядит по-детски. Это часть последования крещения (оглашения). После того, как троекратно отрекаются "от сатаны и всех дел его", священник просит повернуться лицом на запад (сатана находится там) - и подуть вниз (ещё полагается плюнуть, но почему-то не плюют)... Странно наблюдать со стороны, как взрослые люди сосредоточенно дуют себе под ноги. Ещё более странным, если задуматься, выглядит при этом сам "виновник", и хорошо, что его мы не видим. "Князь мира сего" и родоначальник всего зла, дракон, хвостом своим сбросивший с неба звёзды, не может ничего поделать с детьми, отрицающими его могущество и власть. Но так часто бывает, что простые, с виду незамысловатые вещи производят действие, сильнейшее, чем пресловутые "дивизии папы". Дуют на сатану - а он и сделать ничего не может; полное фиаско духа злобы... в данном конкретном случае.
Человек во всём стремится дойти до конца, до точки. Он ищет себе предела. Человек неопределённый - раб стихии, с ним держи ухо востро, ангел-хранитель. Во всём, куда суём свой нос, ищем себе предела. Ищем понять, где кончается "я" и начинается уцелевшая природа. И как она возможна вне меня и моего "я", и "я" - в природе. Увлекательное и небесполезное занятие. Но не забываем делать паузы: покушать, потанцевать, выйти на балкон к звёздам и сказать им, "Звёзды! Как я вас!" И потом опять.
Ментальное пространство есть пустота. Человек заселяет пустоту фантомными конструктами, связь которых с реальностью состоит лишь в том, что эти фантомы инспирированы её объектами. Это подмена той премудрости, о которой говорится, что она "несозданная и естественная". Эта премудрость "созда храм Себе от Чистыя Неискусомужныя Матере", храм, который в свою очередь есть телесное воплощение "Христа Бога нашего". Познать же эту "безмерную" премудрость можно, только приобщившись Христа: для того Он уготовляет "душепитательную трапезу" и "растворяет чашу верным": "вкусите и разумевше, яко Христос Аз". Это есть таинство, другими словами, его формы и формулы ("трапеза", "чаша", "вкусите") необходимо понимать "таинственно", а не буквально. Человеку свойственно "обряжать" содержание - ту самую "премудрость" - в привычные и потому понятные формы. Но обряд не есть манипуляция формой. Форма и содержание обряда находятся в динамическом равновесии, и одно не существует без другого. При этом ни форма не определяет содержание, ни содержание - форму. Это две независимые компоненты, и каждая несёт свою смысловую нагрузку, каждая на своём уровне помогает приобщиться вечной тайне бытия. Это приобщение происходит за пределами ментального пространства и не может быть зафиксировано или описано средствами сознания. "...сам бо Себе священнодействуюши". И верно - сам, всегда и только - сам. Есть сотрудники и есть помощники, но в конечном итоге сам и один, оставаясь, как Христос в Гефсиманском саду, один и един перед выбором. Сам, сам... Реальность - не то, что вижу, реальность - то, что есть. А это больше или меньше того, что вижу? Думаю, меньше... это - за вычетом меня.
Считается, что человек не в состоянии представить себе бесконечность (она же вечность). Отчего же? Задайте любому из нас вопрос: "Что такое бесконечность?" - и он ответит что-нибудь вроде: "Ну, это - когда всё и всегда". Такое вот "домашнее" определение потенциальной бесконечности, которая никогда не станет, не может стать актуальной. "Всегда" ближе и понятнее нам, чем "никогда". Разум не может смириться с конечностью существования во времени и пространстве, и потому изобретает бесконечность Вселенной, в виде множественности миров, или системы параллельных зеркал, а также переселяет себя post mortem в некую Вечность, где "времени уже не будет". Своё долголетие идея потенциальной бесконечности приобретает "от противного": ведь, если бесконечность актуализируется, то это будет означать её конец. Актуальная бесконечность (та, которая воспринимается органами чувств) должна иметь предел: ничто (никогда) - смерть. Страх физической смерти является единственной значимой причиной, порождающей идею бесконечности (вечности). Мы теоретически готовы дрпустить возможность того, что будем жить вечно (в отсутствие каких-либо подтверждений такой потенции), но нас бросает в дрожь сама мысль, что когда-нибудь нас не будет. Не будет вот этого конкретного человека, что рассуждает о вечности и бесконечности, и даже остатков какой-нибудь милосердной рефлексии не сохранится. Останется полное ничто, вечное и актуально бесконечное. Как представить это? Думаю, нужно выйти из пространства параллельных зеркал и выйти из сознания как отражения реальности. Бесконечность реальности есть величина ирреальная. Бесконечность иногда поясняется как ряд натуральных чисел, который постоянно растёт за счёт прибавления к последнему в ряду числу следующего числа.
Бесконечность можно представить через дискретность и непрерывность. Время дискретно, но оно непрерывно. Время - характеристика пространства, следовательно, пространство тоже непрерывно и дискретно. Бесконечность - это циклическая дискретность. Человек существует в одном из циклов. С завершением этого цикла человек физически исчезает, но метафизически он по-прежнему остаётся во времени. Если наступит такое время, когда "времени не будет", то это означает, что пространство изменит свои свойства кардинальным образом.
Вечность - то, что не имеет продолжения.
Бесконечность и беспрерывность - синонимы? Если только на первый взгляд... Поставим вопрос иначе. Можно ли считать беспрерывность свойством бесконечности? Или же бесконечность бывает дискретной? А что, если эта воображаемая прямая, которая всё время продолжается (обычное "графическое" представление о бесконечности), состоит из "отрезков", разделённых "паузами"? Есть же в индуизме такие понятия, как день и ночь Брахмы. Чем не метафора дискретной бесконечности? Особенно если принять во внимание, что Брахма - бог в значительной степени "сконструированный", умнОй... А вдруг и человек вечно живёт? Вечно и бесконечно... но - "кусками": через "паузу"...
Перефразируя Дж. Бокса ("Все модели неправильны, но некоторые полезны"), можно сказать так: "Некоторые системы правильны, другие - полезны, но все - безнравственны". И ни одну систему, западную, восточную ли, "не тревожит бесполезная память" (Гёте об Америке). Man is survived by the System.
Правда, есть одна система, что предлагает память, и даже вечную. Её основатель въехал в Иерусалим на ослике. Можно сделаться эмигрантом, выехав, а можно - въехав. Где нести свой крест эмиграции - в Риме или на задворках империи, это личное дело каждого. При всех неизбежных изменениях, которые выпали на долю веры христианской, я вижу в ней одну инварианту: это апелляция к совести. Это очень важно, и это - главное. The rest is history.
Креационизм и эволюционная теория не противоречат друг другу. Попробуем это разобрать.
"Two is the beginning of the end" ("Два - это начало конца"). Так пишет J. M. Barrie, тот самый, который придумал нестареющего мальчика по имени Peter Pan. Очень люблю эту мысль, хотя в книге подразумевается возраст - два года... Но кто мешает нам подразумевать что-нибудь своё? Не маленькие, чай. Не двухлетки.
В самом начале бесконечного разнообразия должно что-то быть. "В начале было Слово"? Годится! В древнеиндийских Ведах всечеловек Пуруша "пожелал размножиться, стать всем", прямо Шопенгауэр (он многое почерпнул из восточной философии). Тоже неплохо. Главное, что начало везде (не только в приведённых эпизодах) мыслится как нечто единичное, уникальное. Короче говоря, это единица. В математике (наука наук!) единица открывает ряды (множества) натуральных чисел, а также целых, вещественных, рациональных, и так далее, и каждый ряд стремится к бесконечности. Поскольку некоторых чисел больше, то и некоторые бесконечности выходят больше, чем другие (да-с). Иначе говоря, каждый последующий ряд будет алгебраическим расширением предыдущего ряда. В начало ставят и ноль, и в некоторых множествах это правильно. Но ряд натуральных чисел, т.е. естественных, не может начинаться с ноля, так как это не число, абстракция. В силу каких-то причин (желание? воля?) изначальная единица начинает "размножаться" - начинается деградация единицы. Вроде бы необратимый процесс количественного роста при потере качества: единица во всех системах знания - Божественная монада, что ниже, всё хуже... По J. M. Barrie, между прочим.
Возможен ли обратно направленный процесс. А почему нет? И более того: он уже идёт. Поскольку результатом эволюции по определению не может быть ухудшение качества исходного материала, постольку описанный выше процесс не может называться эволюцией, а назовём-ка мы его креационизм, не ошибёмся. Тем более, что падение нравов созданного Богом человека в последние времена (перед концом света) должно достигнуть полного надира, - к тому дело и движется. Эволюция, напротив, собирает разрозненное и формирует целостное, самодовлеющее существо, но только вряд ли это человек... Таким образом, эволюционный процесс стартует где-то там, "за горизонтом (событий?)", в пучинах рассеянной (но не хаотично) в бесконечности материи, и приближается к желанной и недосягаемой единице. Эволюция и деволюция идут параллельно, но не как у Евклида, а как у Лобачевского, чтобы в некоторой точке встретиться и аннигилировать одна другую к е**ням собачьим. И всё. История закончится, чтобы снова начаться после паузы. С начала.
Человек - царь природы, пловец. Вот он плавает на поверхности некоторого резервуара, а между прочим, не задумывается, двоечник, что в бассейн выходят две трубы. Зажурчало в одной трубе - вода вылилась вся. И лежим на дне, в совокупности со всякими веществами, сами такие, но только лёгкие. А тут и в другой трубе засвистело. И поднялась вода, и вознесла царя природы над веществами. Снова плаваем.
Вся эта грустная, но справедливая механика дотошно описана в начале книги Бытия. Простыми словами описана, доступными. Но мы этого не читаем. А читаем, что нужно на некоторый праздник наломать веток вербы (ивы) и отнести лом в храм - святить... Хотя ничего подобного ни в книге Бытия, ни в других книгах не написано. А будет Троица, языческий семик, и пловцы в бассейне вдруг вспомнят обычаи предков и наломают берёзовых веток для украшения жилища. И причём тут Отец, и Сын, и Дух Святый? Лучше не спрашивать. Народ серьёзный. Со дна. Могут и того... ответить. В святоотеческом духе.
Не оставляйте ребёнка одного, даже спящего, а особенно в темноте. Если он вдруг проснётся, ребёнок должен сразу увидеть рядом близкого, родного ему человека. Игрушки, с которыми он разговаривает и сам отвечает, помогают не всегда. Незнакомый ему разум щедро рисует маленькому человеку непонятное, а потому - страшное, нечеловеческое, - то, чего не должно, не может быть. Это непосильное испытание для детского ума. То, что взрослый видит во сне, всегда умея отличить сновидение от реальности, предстаёт перед ребёнком как сама реальность, неправильная, но всё равно "настоящая". Причины детских страхов одинаково непонятны детям и взрослым. Впрочем, они и не семиотичны и не поддаются "расшифровке", а следовательно, не могут быть выражены словами. То, что взрослый видит с закрытыми глазами, ребёнок видит "по правде" и наяву. И эти "картинки" останутся с ним на всю жизнь.
Самое страшное - это потерять Бога, когда нашёл. Всё можно вернуть или возместить: друзей, любовь, даже родину. Всё, кроме отца и матери, и Бога. Теряя Его, теряешь себя.
Почему человек восстаёт против Него? Ведь, это сила, превосходящая человека, и победить он не может. Богоборчество определяет человека как личность, очерчивая границы его возможностей: где начинается Бог, там человек заканчивается. Бог обнимает в себе природу и не-природу, живое и мёртвое, сиюминутное и вечное. Поражения ограничивают человека в его амбициях, ставят временные стены - они защитят человека от внешнего, и внешнее - от человека. Потеряв это, становишься как сбежавший из-под стражи раб: вокруг пустыня и ни одной живой души... Ох, Бог - лучший определитель.
Рыба гниёт с головы, опора - от земли.
Книга, она как кошка: приходит именно тогда, когда время её настало, и ни минутой раньше. Иван Сергеевич Шмелёв так-то вошёл ко мне, сел, шубу распахнув: "А не скататься ли к Троице-Сергиевой?" Не могу, Иван Сергеевич, неверием обременён и косностью культуртрегеров. А вы, это он мне, пренебрегите! Всё в свой черёд, своим порядком. Старое не вернуть, а в будущую Россию - надо прорваться...
Рассказ Шмелёва "Рождество в Москве" хорошо бы распечатать тиражами миллионными. И бесплатно вручать всем, книг не читающим, с тупого острия Википедии вскормленным. Там, в рассказе, на немногих страницах уместился тот русский дух, который уничтожили, безвозвратно, напрочь,- кто? А все знают, кто. Начнёшь называть имена и фамилии, так, пожалуй, обвинят ещё... в чём-нибудь, потому - воздержимся от имён и фамилий, а также кличек собачьих, погонял, аббревиатур сатанинских, и пр. И от памятников. И от "построенного в боях", будь то социализм, демократия, Беловежье, да что угодно. Потому что астраханку-"бешенку" не вернёшь, и вот ей-то, милой, я и поставил бы памятник, не опереди меня Иван Сергеевич Шмелёв, хороший русский писатель.
Многие любят читать биографии. Я читаю кусками: здесь эпизод, там диалог... Не воспринимаю жизнь как целостное явление: по-моему, всё сшито на живую нитку. И даже нитка просматривается далеко не везде. Трудно бывает отыскать эту нить в лабиринте "белого шума". Можно бросить всё, уехать "в глушь, в Саратов", но от "белого шума" не убежишь - он в голове. Любая попытка от него избавиться приведёт к его реструктуризации. Новая форма идеологии организует "шум" по-новому.
И ведь это пока "шумят" экраны. Убери их - и куда мы от шума Вселенной? Хлынет извне, спалит предохранители. Думаете, здесь настанет тишина?
Иван Сидоров говорит, ну вот, жизнь я прожил, след оставил - что мог, всё я сделал, - буду отдыхать теперь... Но ему не провести Иванова! Сидор Иванов знает, что это в действительности может означать: жизнь прошла впустую и уже ничего не поправить, - буду отдыхать.
"- Я разделась, он посмотрел и говорит: "Я не педераст и с мальчиками не сплю". Я говорю: "Да ты на себя посмотри, ты ещё и до мальчика не дорос. Ты вообще не пойми кто, не то мальчик, не то девочка...". - А он? - Вот, сломал ребро. - Почему ребро? - А я сразу ушла в глухую защиту, так он по корпусу..."
Иван Васильевич в "Театральном романе", научая актёров мастерству, объясняет им: влюблённый всё делает для предмета своей любви - ест, пьёт, ходит и ездит на велосипеде...
Всё - с точностью до наоборот. Это предмет думает, что всё делается ради неё, хотя это далеко не так, но она верит и других уверяет, что это так.
Необходимый, предписанный самообман. А иначе - никто никому никогда не даст.
Женщина должна знать своё место. Это несомненно. Но следует уточнить: своё место в паре. Городу и миру она вольна предстать хоть царицею морскою, но в паре она должна быть тем, кто она есть. Помощница. Все свободы, все профессии, все глупости, какие только есть и будут - всё для тебя. Но - там. А здесь, в моей душе, ты на своём месте. И если это место пусто, то и душа не на месте.
Всё очень просто и справедливо. Кто много требует, мало получит. Кто знает, на что рассчитывать, получит всё.
Слишком много праздника - и слишком мало скорби... Оркестры, парады, непременный "День победы", якобы георгиевские ленты - гвардейских статей девы раздают их входящим-исходящим, у самих целая пачка: на всю Россию наготовили? И - ни одного ветерана навстречу. Ни одного. Год назад тоже не встретился никто в орденах. Зато, много ражих, дюжих, молодых - они вплели себе эти ленточки, кто куда смог, и - грудь вперёд: мы тоже! Да нет, не тоже. Грудью Россия сильна. А кто воевать будет, если что, не дай бог, вот это для меня - большой вопрос. Иди ты замуж, молодица. Не Надежда Дурова, девица-кавалерист. Не Марина Раскова, не "ночная ведьма". Это они, в своих деревянных гробах о два крыла горевшие, могли бы себе позволить. Так они уж давно в безымянных могилах лежат по всей России. Это - не наш праздник, с каждым годом убеждаюсь, когда вижу патриотический разгуляй в ленточках. Чей это праздник, тех уж нет давно. А и остались, так что: всех обеспечили квартирами, всем вставили бесплатно - как они того заслужили - золотые зубы? Задуматься бы и помолчать, и не казённую "минуту" - вечность, то есть - до завтра, хотя бы. Нет, "гром победы..."
Смерть - это не здесь и сейчас. Смерть - это до и после, даже более "до". Сначала человек живёт чужими смертями, потом начинает жить своей. Как долго - это от места зависит, на которое смерть определит человека, после запятой (не точки, нет...). Человек думает о смерти, это верно, но почему? Потому, что он существо дисгармоничное (Мечников), единственное "я" из всего живого и неживого континуума, у которого жизненная задача не идентична жизненной функции. Вот и сомневаемся.
"Нет для русского человека хуже оскорбления, чем сказать, что он человек без роду и племени. Надо, чтоб были и род, и племя, и язык" (Золотухин). Род и племя часто появляются у человека только в жизни после смерти. Что ж, будем утешаться.
2016