Весной пришли в Тамбовскую область. Отец подготовил детей к ответам на вопросы администрации детского дома, привёл их к калитке Воронцовского детского дома, оставил их там, а сам спрятался в кустарнике за дорогой. Он наблюдал, как встретят детей, возьмут ли их. До этого они договорились о месте встречи в случае отказа. Детей могли и не взять, если администрация заподозрила бы, что у них есть хотя бы один из родителей.
Директор Лидия Ивановна, плотная, красивая блондинка, задавала Зине несколько вопросов относительно родителей. Когда же Зина неуверенно стала что-то лепетать об отце, который их бросил, то директор усомнилась в верности её слов, задала им ещё несколько вопросов, спросила сколько им лет, где родители, есть ли при них какие-либо документы. Не найдя ничего при детях, она повела их в помещение детского дома — двухэтажное белое здание, — и тут же врач стал определять их возраст по зубам, костям, гениталиям. Санобработку проводили почему-то при присутствующих детях. Вымыв их в корытах и одев Зину и Илью в чистое бельё, повели их в столовую, потом распределили по разным спальням. Жизнь в Воронцовском детском доме оставила у Ильи-младшего светлые воспоминания: красивая природа местности, лес, чистая речушка, парк, где находился детский дом, заброшенное полуразрушенное здание церкви с надгробными камнями вокруг него. Всё это вселяло оптимизм в душу ребёнка, заставляло забыть те невзгоды и мытарства, которые он доселе испытал.
Летом дети часто ходили в лес собирать ягоды, орехи, просто погулять. Много времени они проводили на берегу реки Цны, которая текла под пригорком в парке. Дети строили трамплины и ныряли с них. Илья научился плавать и нырять с разбега. В парке весной высасывали из дупел соломинкой берёзовый и кленовый сок, собирали подснежники, летом охотились за сотами диких пчёл и ос, гнёздами которых изобиловали липы. Деревья в парке были вековые, могучие, разнообразные: липы, вязы, клёны, берёзы, дубы. Вокруг деревьев буйно росли кустарники, было масса цветов, густой травы, над которыми кружились стаи бабочек и шмелей, пчёл, ос, стрекоз и всякой другой божьей твари. Вечерами вихрем проносились летучие мыши. Летом всё благоухало, зимой всё цепенело, покрывалось белым снегом и сверкало озарённым лучами солнца инеем и сосульками.
Здание церкви являлось местом сбора мальчишек. Тут они играли в прятки, тут они искали клады, птичьи гнёзда, исследовали внутри настенные росписи. Пробежать поздно вечером мимо церкви считалось верхом храбрости. Вокруг церкви было несколько могил с надгробными плитами. Надписи на плитах были полустёртыми, но кое-что можно было прочитать.
Шёл 1947 год. Уже два года прошло после окончания войны, страна залечивала раны, продолжалось послевоенное строительство разрушенных городов и сёл. Детей в детском доме кормили сносно, ежедневно давали по стакану молока. Но дети оставались голодными. Илье всегда хотелось есть. На завтрак каждому воспитаннику давали очень горячие каши, кусочек масла и две чайные ложки сахарного песка.
Илья обычно сидел возле худенькой тихой девочки, Светы Овсянниковой. Однажды за завтраком он пришёл в ужас, когда Света, проглотив ложку сильно горячей каши, обожглась ею и ничком упала на стол, потеряв сознание. К счастью, тарелка отлетела в сторону. Через минуту она пришла в себя. Девочка торопилась, потому что была очень голодной. Илья долго был под впечатлением этого случая.
Илья пошёл во второй класс. Он пропустил первый класс, так как считал, что достаточно был подготовлен ко второму классу. Он начал писать стихи, которые от всех прятал, так как стыдился кому-либо показать их. Когда один из мальчуганов похитил у него тетрадку со стихами и начал читать первый попавшийся стих, Илья бросился на него, вырвал из рук мальчишки свою тетрадь и разорвал её, уничтожил все стихи. После этого он перестал писать стихи, а переключился на чтение. Читал он много и запоем. Особенно любил Илья, когда воспитательница читала какую-нибудь книгу, а все детдомовцы располагались вокруг неё. Так проходило коллективное чтение книг: «Рыжик» Свирского, «Четвёртая высота» и других. Воспитательница читала книги при керосиновой лампе, так как электричества не было, и при трогательных моментах в книге, Илья забивался в дальний тёмный угол, чтобы никто не видел его слёз. Он плакал о Рыжике.
Раз в месяц детей водили в кино. Это был неописуемый праздник. Крутили ленты военных лет, события которых были свежи в памяти. По окончании фильма «Молодая Гвардия» Илья весь был в слезах. Он долго не мог успокоиться от сцены казни молодогвардейцев. Крутили и трофейные фильмы: «Четвёртый раунд», «Последний раунд», все обалдели от «Тарзана», стали копировать Тарзана в причёске, подражать его улюлюканью, движениям, прыжкам по деревьям.
Когда Илье было одиннадцать лет, он впервые сфотографировался. Он ходил за несколько километров, чтобы сделать свой первый снимок. Надел на себя пиджак, на голову шапку, таким он был запечатлён на фотографии.
Весной он заболел малярией, его всего колотило, поднялась высокая температура, после этого он заболел воспалением лёгких. При подъёме он не мог встать, воспитательница взяла его на руки и отнесла в изолятор. Медсестра лечила его таблетками, ставила банки. Он лежал в изоляторе в темноте, после отбоя туда приходила нянечка, ложилась на противоположную кровать, гасила свет и отдыхала. Зина навещала брата вечером. Однажды , не подозревая, что нянечка лежит на кровати, она спросила, почему он в темноте так рано, Илья ответил, что нянечка погасила свет. «У! Слепая!», — возмутилась Зина.- «Я тебе покажу «Слепая!» — запищала нянечка. Зина стала выкручиваться: «Я не имела в виду Вас, я споткнулась и сказала «Слепая» на себя!» — «Больно хитра», — возразила нянечка.
Илья выздоровел и продолжал ходить в школу. Учился он хорошо, но был шаловлив и непоседлив. Перед ним за партой сидел краснощёкий и полнощёкий Шурик Пчелинцев. За Ильёй сидел пучеглазый Эдик. Дабы сразу убить двух зайцев, Илья дразнил своих противников так: он надувал щёки и выпучивал глаза. Эдик и Шурик одновременно колотили его по голове. Голова Ильи часто страдала, начиная с Голубовки. Зина, швыряя в него камешками, пробила слегка ему голову, в Краснокутском детском доме хулиган пробил ему голову бутылкой, в школе в Воронцовке девчонки с разбегу толкнули его, и он головой ударился о стенку так сильно, что почти потерял сознание и сразу же во всех конечностях закололо словно иглами.
Но и Илья порой был жестоким. Часто его донимал мальчик, который был бледнолицым и худощавым. В сумерках в коридоре он подбегал к Илье и дёргал его за одежду. Разозлившись на выходки этого мальчика, Илья развернулся и со всего размаху ударил мальчика по лицу, тот вскрикнул и упал. Из носа мальчика хлынула кровь. Илья испугался и отбежал. К счастью, проходившие мимо взрослые подхватили мальчика и понесли его. Илье стало нестерпимо жаль этого мальчика, который ещё и мочился в кровать. С того момента Илья никогда не обижал его.
Был и такой момент. Почти его сверстник, Еленкин Коля, голубоглазый паренёк с правильными чертами лица, терроризировал в том же коридоре девочку, у которой были огромные печальные глаза. Илью взбесило поведение Кольки, он подскочил к нему , вцепился сзади ему в шею и, толкая Кольку, протащил его по всему коридору. Они не подрались, так как Еленкин побоялся связываться с Ильёй.
В Воронцовском детском доме летом обычными играми были игры в прятки, жмурки, салки, лапту, городки, клёк. Для пряток идеальными местами служили вековые деревья парка и заброшенная церковь. В жмурки играли в помещении. Ещё играли в «зелень». Мальчишки становились в круг, и ведущий командовал: «Не рвать, не собрать, свою зелень показать!» После этой команды все разбегались по кустам и прятали листик или травинку на своём теле . Через минут пять ведущий командой всех собирал и искал у каждого зелень. Выигрывал тот, у кого зелень не нашли. Выигравший сам её доставал из потайного места.
В Воронцовке у Ильи появился старший друг. Звали его Иван Гончаров. Это был крепкий сероглазый парень со светло русым вьющимся чубом. Его чуб почему-то возмущал директора Лидию Ивановну. Однажды, когда было отдано распоряжение всем остричь чубы, Иван оказался перед нею со своим пышным чубом. Она тут же собрала воспитателей, и они, вцепившись в отбивавшегося от них Ивана, дружно ножницами состригли его чуб. Иван заплакал и убежал.
Иван рассказывал Илье всевозможные истории из книг, которые он читал, катал мальчика на велосипеде, даже поведал ему, что он влюблён в Анну Фёдоровну, воспитательницу. В неё можно было влюбиться, она была стройная шатенка, с красивыми ногами, аккуратно одетая. Однажды, катая в парке Илью на велосипеде, Иван засмотрелся на проходившую мимо Анну Фёдоровну, потерял управление велосипедом и вместе с Ильёй упал в канаву. Весёлая, жизнерадостная, Анна Фёдоровна жила со своей старшей сестрой, которую поразила молния, и она ужасно боялась грозы. Анна Фёдоровна и Зина были очень дружны, их дружба была предметом гордости для Ильи. Любимая воспитательница Зины особенно прославилась после случая с волками.
Шурик Пчелинцев, краснощёкий паренёк, который сидел за партой перед Ильёй, убежал из детского дома. Администрация навела справки и узнала, что он находится у бабушки за двадцать километров. Стояла зима. Анну Фёдоровну направили за ним. Неизвестно, как она добиралась туда, оттуда они с Шуриком стали на лыжи и на лыжах отправились в Воронцовку. В три часа дня они вышли из дома, а к четырём стало смеркаться. Прошли они всего половину пути. Лыжни не было, поэтому идти на лыжах было трудно. Вдруг сзади раздаются какие-то звуки, похожие на лай собак. Шурик поворачивается, и сердце его замирает: сзади за ними мелкой рысцой следуют волки. Полушёпотом он сообщает об этом Анне Фёдоровне, которая бледнеет и предлагает лечь. Они ложатся на миг. Волки останавливаются и вдалеке стоят. Постояв немного, они поворачиваются назад, а Анна Фёдоровна с Шуриком, убедившись в безопасности, побежали на лыжах в Воронцовку. Долго воспитательница и Шурик не могли успокоиться от пережитого испуга.
Иван был влюблён в Анну Фёдоровну, Илья в Ниночку Поспелову, круглолицую девочку с постоянно смеющимся лицом и лукавыми серыми глазами. Часто они оставались наедине с Ниночкой, и Ниночка интригующе и кокетливо посматривала на Илью. Через четыре года они увидятся вновь в Тамбове, когда Нина приедет навестить Илью, но тогда уже она ему не покажется такой привлекательной.
Иван и Илья делились своими впечатлениями дня, лёжа на кроватях, которые стояли рядом.
Зина была влюблена в Володю Буца, смуглого семнадцатилетнего еврея. Осенью Володю и Ивана отправили в ремесленное училище, Зину отправили в школу ФЗО учиться на ровничницу, а Илья пошёл в четвёртый класс.
Илья не тосковал по Зине так глубоко, как он тосковал по Насте, возможно, потому что она была не так далеко, как Настя. Он принёс котёнка, но через несколько дней его заставили отдать котёнка назад, так как не положено было держать животное в коридоре. Затем Илья подкармливал щенка, который подходил к территории детдома. Через некоторое время Илья попросил директора разрешить ему принести в детский дом щенка. Администрация долго протестовала, но в конце концов разрешила Илье взять щенка, так как это было лучше, чем котёнок: собаку можно было держать в будке. Илья принёс щенка и назвал его Пальма. Пальме была сделана из хвороста, травы и глины будка перед детдомом, и Илья заботился о Пальме. По мере роста определялась порода собаки, и администрация стала смеяться над кличкой собаки: Пальма должна быть высокой и стройной, а тут было добродушное длиннотелое создание с крепкими короткими ножками, тонким хвостиком, широкой грудью и длинной мордой, с опущенными ушами — явная такса. Но Илья был без ума от собаки, он то и дело подбегал к домику, выгуливал её и старался убедить администрацию и воспитателей детского дома в необходимости держать Пальму как сторожа, которая очень редко лаяла, скорее почти не лаяла. К зиме он утеплил будку дополнительным слоем сплетённого хвороста и глины. В школе Илья думал о Пальме, что его отвлекало от уроков. Он учился в четвёртом классе. После второго класса, где учительницей была смешная, старенькая, маленькая Клавдия Ивановна, которая без конца охала и причитала, в третьем классе у него появилась учительница Мария Прокофьевна, стройная, кареглазая, с миловидным лицом и очаровательной улыбкой. Она ласково относилась к детям, и Илья очень полюбил её. Во сне она являлась к нему в образе матери, а точнее мать приходила и обращалась к нему в образе Марии Прокофьевны. Летом он даже раз приходил к ней домой, а уехав из Воронцовского детского дома, долго переписывался с ней. Она исправляла его лексические и грамматические ошибки, допущенные им в письмах.
Детей приучали к труду в Воронцовском детском доме. Летом дети пололи грядки, осенью собирали урожай арбузов, дынь, помидоров, огурцов, капусты, кукурузы, свеклы, моркови. Осенью же рубили капусту для квашения. Рубили её лопатами в больших деревянных корытах, напоминавших саркофаги, а затем закладывали в огромные цементные ямы. Все ели кочерыжки, которые оставались от кочанов. Кочерыжки были холодные, сладкие и сочные.
Большое удовольствие доставляло детям вымывание сусликов из их нор во время перерывов от работы. Одна группа ребят с палками стояла возле одной норы, другая с наполненными водой вёдрами располагались у противоположной норы. Воду ведро за ведром выливали в нору, и суслики выбегали из противоположной норы, где ребята стояли с палками. Как только суслик выбегал из норы, его убивали палкой.
Природа в Воронцовке была замечательной: древний парк, за ним лес, в который ходили собирать грибы, ягоды, дикие яблоки и груши, рвать цветы. Необозримый широкий луг благоухал ароматом цветов и сена. Сено было сложено в небольшие копны, в нём было много сушёных ягод, особенно клубники. Луг славился обилием клубники.
Здание детского дома пришло в аварийное состояние, и детей летом укладывали спать на улице, располагали кровати рядами и отделяли девичью половину от мальчиковой. Комары и мошкара не давали возможности уснуть. Дети укрывались одеялами и простынями, было жарко и душно, но это было единственным спасением от насекомых. Зимой всех перевели в одноэтажное здание начальной школы, разделённое узким коридором на две части. В одной части была девичья спальня, в другой — мальчиков. Обед варили в другом месте и кормили всех по спальням. Вот в этой-то школе Илья и угорел в третий раз в своей жизни. Угорели многие дети. Когда нянечка Нина Ивановна из девичьей спальни пришла к мальчикам, она почувствовала в их спальне угар и испугалась тишины и неслышимого дыхания детей. Она выскочила на улицу, прибежала к директору домой и, еле прошептав: «Дети погибают», без сознания рухнула наземь. Она угорела. Директор оповестила по дороге кого могла, прибежав с другими воспитателями к детям. Они стали будить детей, трясти их. У многих открылась рвота. Свежий воздух дал кислород голове Ильи, он открыл глаза, стал на ноги на кровати, сказал какую-то шутку и потерял сознание. Очнулся он только тогда, когда ощутил на своей голове потоки горячей воды, а когда стал показывать признаки жизни, его завернули в одеяла и вынесли на морозный воздух.