ГЛАВА 1
Серпуховской мэр Павлов слыл среди земляков человеком с талантами. Они проявились еще в молодости, когда он работал мастером на заводе ЖБИ. Как-то жена, в то время заведующая продуктовым магазином, попросила его изготовить объемные буквы «ОВОЩИ». Павлов проявил смекалку, вывеска вышла замечательная.
Благодаря первому успеху заказы посыпались во множестве, и через несколько месяцев Павлов открыл собственный бизнес – рекламное агентство. Но приличные деньги появились, когда Павлов начал заключать договора с городской администрацией. Правда, часть зарабатываемых средств властная структура заставляла вкладывать в убыточные городские газеты. Разорительное условие сотрудничества на деле оказалось везением: впоследствии при помощи масс-медиа будущий мэр создал себе имидж.
С годами у Павлова появился приятель Фетисов, предприниматель из Серпуховского района. Павлов никогда не дружил с ним по-настоящему. Их отношения держались на сходстве характеров: Фетисов действовал в бизнесе и политике так же, как и Павлов.
Когда им самим захотелось во власть, они со скандалом баллотировались, загадочно выиграли выборы, и уверенно стали первыми лицами, каждый в своем уделе. После объявления результатов голосования Павлов и Фетисов на самой высокий точке города и района – Соборной горе прыгали от счастья, обливались шампанским и кричали: «Пусть все знают! Теперь мы тут хозяева!».
Затем они стали распространять слухи о взаимной вражде: так выгоднее было торговать государственной землей. Четкие границы между городом и районом отсутствовали, и в кабинетах у глав администраций висели кадастровые карты, по которым они разыгрывали виртуозные денежные комбинации с местными предпринимателями. Бизнесмены бегали со слезами на глазах между Павловым и Фетисовым, взывая к их разуму, а политики ссылались на разногласия и тайно подсчитывали прибыль.
Мало кто в городе знал, что, если первые лица хотят уладить вопрос, они всегда приходят к согласию. Их взаимопониманию способствовал очень крупный объект, которым оба гордились. Его история начиналась трагично: как-то в молодости Павлов и Фетисов отправились на охоту. Случайно вышло так, что Павлов, из карабина Фетисова, выстрелил в егеря.
Охотники сочли человека мертвым, испугались, и убежали, оставив егеря в лесу. Однако через час одумались и вернулись. Кроме лужи крови, ничего не нашли. По всей видимости, егерь пришел в себя, и попробовал выбраться из леса. Однако смерть все-таки настигла несчастного.
Павлов часто просил Фетисова отдать ему злосчастный карабин. Мэр испачкал руки в крови, на прикладе остались отпечатки его пальцев. В ответ Фетисов резонно замечал, что серийный номер на карабине выведет на него, владельца, и отказывался.
Они не могли договориться даже о том, чтобы вместе уничтожить оружие. Фетисов настаивал, что они поступят так, если в лесу найдут истлевший труп, а уголовное дело за давностью лет не будут открывать.
Взойдя на вершину власти, Павлов предложил Фетисову на месте их трагической охоты построить парк развлечений. Таким способом, втихаря, найти останки егеря, захоронить, и закрыть беспокоящий их вопрос окончательно. После раздумий Фетисов согласился. Они выделили землю от обеих администраций, скинулись деньгами, и процесс стартовал.
Парк увеличивался с каждым годом. Первоначальной цели «охотники» не достигли, однако у них получилось другое – они создали в Подмосковье центр отдыха с такой славой, что посетить его не гнушались даже высокопоставленные российские чиновники.
Павлову и самому нравилось гулять по парку, глядя на рестораны, спортивные сооружения, гостиницы, и все остальное, что в нем построили. Он думал, что не зря прожил жизнь, есть, что оставить детям.
Однажды Павлов набрел на охраняемую территорию с домом, окруженным забором из колючей проволоки. Он позвонил к Фетисову и спросил, почему его не пускают. Фетисов ответил, что в доме живут умалишенные сиротки, изолированные из сострадания. Павлов прикинулся, что поверил Фетисову, а после забыл про случай.
Разговор произошел перед новым годом, хлопоты не давали передышки. Павлов готовился выступать перед многочисленной аудиторией с подведением итогов года здесь же, в парке, в конференц-центре.
Выступление удалось, много рукоплескали.
После него Павлов вручал грамоты и ценные подарки отличившимся за год серпуховичам: учителям, спортсменам, артистам. Когда дошла очередь до руководителя детдомовского хора, сотрудницы отдела культуры Татьяны Яр, она также поздравила мэра с наступающим. Очень красивая девушка, обладательница спортивной фигуры, Татьяна исполнила танцевальные па, произнесла стихи собственного сочинения, и преподнесла мэру цветы. Зал дружно захлопал ее молодости и находчивости. Только случилась оказия: тонкую кожу девушки проколол шип розы.
Яр от вида раны подурнело, у нее закружилась голова. Мэр не растерялся, подхватил девушку, и принялся останавливать кровь ее же платком. Неприятная заминка вышла короткой, и не осталась бы ни у кого в памяти, если бы не одно но: мэр тоже испытал головокружение. Конечно же, не от вида крови, а от самой девушки. Павлов никак не мог отпустить Татьяну, он удерживал ее в объятиях, и уже собрался специально давить на кровоточащий палец, намереваясь продлить мгновения близости.
Первым заметил, что с мэром что-то не так, сотрудник компьютерного отдела Александр Бах. Он стоял рядом с начальством, держа в руках подарок для Татьяны – планшет. Бах спас Павлова от конфуза: буквально вырвал девушку из его рук и произнес несколько шуточных слов в микрофон. Смущенная артистка убежала, за ней ушли и дети хора.
Далее торжественный вечер двигался по накатанной колее, вплоть до торжественного банкета, где все сильно напились.
На следующий день мэр проснулся с головной болью. Он любил выпить, иногда ненадолго уходил в запой. Однако сейчас Павлову казалось, что ему плохо и одиноко, как никогда. Постанывая от головной боли, он сел на огромной белоснежной кровати в своем поместье на берегу Оки, и первым делом опохмелился тем, что заботливо оставила ему жена. Сама она уже уехала на работу, руководить их бизнес – империей.
Когда полегчало, мэр подошел к прозрачной стене из стекла, и посмотрел на привычный вид необыкновенно красивого леса и реки: Фетисов любезно оформил Павлову в собственность часть территории заповедника. Владение радовало мэра поначалу, теперь вызвало оскомину. Сегодня потому, что перед входом стоял мерседес со скучающим водителем, напоминающим, что нужно ехать на работу. А вдалеке нарушали тишину экскаваторы, нанятые женой для постройки ее очередного мега проекта.
Павлов тяжело вздохнул и направился в душ.
На выезде из заповедника Павлов приказал водителю остановиться и принялся рассматривать резной деревянный столб, который венчала голова с большим стеклянным глазом во лбу.
Озадаченный Павлов позвонил к Фетисову.
– Юра, привет! – поздоровался он.
– Здравствуй! – ответил Фетисов. – Я слышал, вчера у тебя официальный вечер удался! Голова как, не болит?
– Немного, пройдет! – ответил Павлов. – Я звоню узнать, что ты такое возле нашей дороги поставил?
– Тотем, от нечистой силы! – объяснил Фетисов.
– А что за изображения на нем? – поинтересовался Павлов.
– Моя родословная, какое есть имущество, желания, опять же, – объяснил Фетисов.
– А герб России здесь причем? – спросил Павлов.
– Так я же патриот! Мне Российское государство дорого! – горделиво заявил Фетисов.
– А такая страшная голова для чего?
– Она злых духов отгоняет! Чем страшнее, тем лучше! Духи увидят, испугаются, и не будут меня беспокоить! – объяснил Фетисов.
– Ты меня поразил! – засмеялся Павлов. – И где такой столб изготовить? Или у тебя эксклюзив?
– Ну, почему! Я не один такой, сейчас у многих есть. Кстати, это твое рекламное агентство мне эскизы рисовало. Так что, у тебя все возможности под рукой. Сделай, обряд проведи, и пользуйся на здоровье!
– Какой обряд? – удивился Павлов.
– Глаз должен видеть нечистую силу. Отдельная история, я тебе потом объясню. Сейчас некогда! – заторопился Фетисов.
– Хорошо! – согласился Павлов и дал отбой.
По прибытии в мэрию Павлов, желая показать, кто тут главный, устроил нагоняй попавшимся на глаза сотрудникам: мужчине, начальнику компьютерного отдела, и женщине, управляющей земельным комитетом. Потом прошел в свой кабинет, уселся на рабочее место, и с каменно-брезгливым лицом углубился в изучение деловой корреспонденции, поступившей по электронной почте.
Секретарша принесла кофе и печенье на подносе. Девушка была особой темой в жизни Павлова. Он приблизил ее еще в рекламном агентстве, куда она пришла работать совсем молоденькой. Все сотрудники сразу заметили, что новенькая выглядит привлекательно. Разговоры о ней заинтересовали Павлова, и он решил, ради озорства, когда она впервые зашла в его кабинет, дать волю рукам. Девушка не сопротивлялась. У Павлова вошло в привычку иногда баловаться с ней.
Разумеется, заступив на должность мэра, он забрал ее с собой.
Однако годы шли, старел не только Павлов. Он как-то заметил, что секретаршу ему видеть не хочется. А девушка почувствовала скорую немилость и принялась настойчиво предлагать себя едва ли не при каждом удобном случае. И не только мэру, а всем его замам и предпринимателям, которые задерживались допоздна в кабинете Павлова за бутылкой виски.
Секретарша отчаянно желала получить должность повыше, или выйти замуж за обеспеченного мужчину. У нее не получалось ни то, ни другое, и чем явственнее она хотела этого, тем противнее становилась Павлову.
Сейчас секретарша не почувствовала, что мысли шефа заняты желанием выпить. Она поставила поднос и прогнулась, пытаясь показать себя в выгодном ракурсе. Павлов ощутил легкую тошноту. Он смущенно закашлял и случайно задел рукой кнопку на компьютере. Экран монитора засветился белым светом и раздался писк, сообщающий о повреждении.
Виновница происшедшего засуетилась, захлопотала: «Ах! Ах! Мэру плохо!». Павлов погнал ее, обвинив в том, что она мешает работать. Потребовал вызвать кого-нибудь из компьютерного отдела, только не руководителя, ужасного дурака.
Девушка в расстройстве ушла. Павлов ощутил пот на лбу, полез в карман за носовым платком, и стал вытирать им бритую, похожую на бильярдный шар, голову. Но неожиданно его смутил запах от платка. Пахло не парфюмерией, нет, слегка отдавало хозяйственным мылом. Однако была еще составляющая запаха, и Павлов не мог сообразить, что напоминает ему она.
Только то, что аромат волновал, от него чаще билось сердце и на душе становилось сладко, как от первого в жизни поцелуя, было абсолютно точно. Мэр с недоумением посмотрел на платок и понял, что вещь не его, а той, вчерашней девочки, весь измазанный ее кровью. После того как она убежала, он по ошибке положил платок в свой карман. Мэр закрыл глаза и еще раз понюхал. И вновь испытал волнение.
В столь щекотливый момент мэра застал сисадмин Александр Бах, которого для починки компьютера вызвала секретарша. Мэр быстро спрятал платок в карман. Но Бах своим острым зрением успел его заметить, и на лице сисадмина мелькнула неопределенная улыбка.
Мэр замешкался, как мальчик, пойманный родителями на срамном деле. Он покраснел, пробормотал что-то властное и неразборчивое, встал, и ушел в буфет на нижнем этаже, где специально для него держали армянский коньяк и бутерброды с черной икрой..